15
Где бы Арсения ночью ни носило, а утром он весьма заметно хромал. И еще один синяк успел заработать, на лодыжке. Это Роман все-таки сумел увидеть, пока тот наскоро одевался после подъема. Роман неодобрительно поморщился и, дождавшись, когда Иван уйдет вперед, поинтересовался:
— Надеюсь, сегодня в трапезной не устроят очередной осмотр братьев?
— Не устроят, не боись, — буркнул Арсений. Потом спросил: — А тебе-то что? Ты ж сказал, что умываешь руки и больше не будешь меня отмазывать.
— При этом еще очень хотел бы, чтобы такой ситуации и вовсе не возникло.
— Ну это уж как повезет. У тебя тут свои цели, у меня — свои. И нам с тобой не по пути, ты сам заявил.
— Смотри, как знаешь. Мое дело тебя предостеречь.
— Даже так? — Арсений внимательно взглянул на Ромку. — От чего, интересно?
— От греха, брат мой. От греха.
— Знаешь, смотрю на тебя иногда, и вроде как ты мне нормальным кажешься. Но иногда… — Арсений выразительно покрутил пальцем у виска. — Тут ведь такие залежи бабла, что Клондайк отдыхает! А вы с Ваней все о грехе да о боге!
Не имея сейчас желания увещевать своего настырного собеседника, Роман лишь пожал плечами в ответ, снова давая разговору тихо угаснуть. Выехал на последний отрезок пути, напрямую ведущий к трапезной, и снова поймал себя на том, что высматривает Ланочку среди окружающих, умом понимая, что она в это время должна спать как убитая, вымотавшись за ночь… Ромка аж зубами скрипнул, захлестнутый этой мыслью.
— Ты чего там? — заметил это Арсений.
— Ничего. В спину стрельнуло, — мрачно соврал Роман, в то же время лишний раз напоминая себе о том, что здесь нельзя ни забываться, ни давать себе слабину. Надо набраться терпения!
Сколько времени может понадобиться на то, чтобы вычислить все ноздревские «подвиги» и собрать на них доказательства? И чтобы уничтожить наконец эту проклятую секту раз и навсегда, вместе с ее основателем? Только бы Генка не тянул там резину! Но Ромка и сам не собирался сидеть сложа руки!
Что Генка с Ярополком уже не бездействуют, Роман начал догадываться, когда вечером микроавтобус вез их всех, нищую братию, с «точки» обратно в лагерь. На протяжении пути Ромка в этот вечер гораздо чаще обычного слышал до боли знакомые звуки проносящихся по городу мотоциклов. Окна в их микроавтобусе были завешены, так что увидеть большинство из них он так и не смог. Однако со своего места пару раз все-таки сумел заметить обгоняющие их байки через лобовое стекло. И главное — смог рассмотреть шлемы и одеяния самих мотоциклистов с очень хорошо ему знакомой эмблемой: три волкоподобных зверя, расправивших крылья и на бреющем полете, плечом к плечу несущихся над землей.
Это была эмблема их байкерского клуба «Летящая стая». Следовательно, и само оживление в рядах байкеров могло возникнуть неспроста, а по инициативе его друзей.
Стараясь, чтобы никто в салоне автобуса не заметил его волнения, Ромка низко опустил голову. Давно он не видел их, своих приятелей на мотоциклах! Хотя после того, как он встал на протезы, Генка не раз пытался затащить его в клуб, чтобы навестить старых знакомых. Но Ромка всегда отказывался: там, в клубе, все было связано в первую очередь с мотоциклами, именно в этом заключалась жизнь всех состоящих в «Летящей стае». Ему же, выбитому из седла своим увечьем, больше сесть на байк было не суждено. Так к чему было лишний раз себе душу травить, погружаясь в ту особую атмосферу своей прошлой жизни? Только лишь ради того, чтобы еще острее ощутить, чего теперь навсегда лишился?
Нет, осознанно обрекать себя на подобное испытание Роман не хотел, избегая появляться даже в окрестностях клуба. Но вот парни при этом все равно его, кажется, не забыли.
Вначале Ярополк, один из лидеров «Летящей стаи», нарисовался на рынке ради того, чтобы с ним встретиться. А теперь… Уж не Ноздрева ли байкеры сегодня пасут, сумев высмотреть в городе его легковушку?
Других идей не было, потому что для трейлера было слишком раннее время. Тот если и выедет сегодня из своего укрытия, чтобы забрать очередной груз, то гораздо позже. Когда надежно стемнеет и основная часть населения уже будет спать крепким сном. А он, Роман, чтобы помочь ребятам, уже на территории лагеря попытается выяснить, какие планы Ноздрев с сообщниками вынашивают на ближайшее время. Ведь за ограду, на территорию лагеря посторонним не проникнуть. Следовательно, тут вся надежда уже на него одного.
Главное — сиднем не сидеть, но в то же время и не переусердствовать, забывая про осторожность. Потому что у них с Арсением и так уж что-то слишком часто происходят ночные встречи. И пусть этот прохвост с некоторых пор уже не внушал Ромке слишком больших опасений, а все равно не стоило лишний раз давать ему информацию к размышлению.
Взвесив все «за» и «против», Ромка решил выехать на разведку не грядущей ночью, а следующей за ней. Потому что, трезво оценив свои силы, понял, что сейчас повторно заглянуть в мастерскую, когда у него лицо еще после прошлой попытки не зажило, у него вряд ли получится. Да и была ли в этом такая острая необходимость? Ведь информация была передана «за кордон», а погружаемые в трейлер машины можно было отследить не только здесь, но и в отправной точке.
А вот чего ребята точно не могли сделать извне — так это узнать, о чем снова будет беседовать Ноздрев со своими сообщниками при следующей встрече. А в том, что эти встречи происходят регулярно, Роман уже знал. Ланочка, сама того не подозревая, сообщила ему график ноздревских приездов в лагерь: раз в неделю. И, скорее всего, в один и тот же день, ведь Ноздрев должен сюда приезжать не только для того, чтобы контролировать троих своих главных помощников, но и чтобы забирать скопившуюся наличку. А уж такие-то визиты он вряд ли станет откладывать!
Что выехал он не напрасно, Ромка понял еще на центральной дорожке, снова заметив полоску света, золотой нитью протянувшуюся между рамой и краем штор. Настолько узкую, что на этот раз и не увидел бы ее, если бы уже прицельно не присматривался.
Убедившись, что «святая компания» снова в сборе, Ромка устремился к тем же кустам, в которых оставлял свою коляску в прошлый раз. Уже зная, с кем имеет дело, он тщательно замаскировал ее, чтобы она была как можно меньше заметна, а потом осторожно, короткими перекатами, стараясь не шуметь и постоянно прислушиваясь, начал продвигаться к дому наместников.
Именно осторожность его и спасла! Потому что он внимательно осмотрелся перед тем, как выкатиться из-за буйно разросшихся одичавших лилий на открытое место. На финишную прямую, ведущую от заброшенной клумбы к дому, под заманчиво распахнутое окно. Но, предварительно оглядевшись, Роман понял, что сегодня ему туда попасть не суждено. Сердце заколотилось от осознания опасности, которой он едва сумел избежать: на скамейке, стоящей прямо возле бегущей к дому дорожки, замер какой-то субъект. Почти незаметный в своей темной, сливающейся с тенями одежде.
Роман припал к земле, поняв, что сидящий субъект все-таки успел уловить какой-то шорох, исходящий с его стороны. Не тот ли это тип, который в первый Ромкин приход сюда отсутствовал, а потом появился с докладом? Захар, ноздревский помощник?
Сейчас он напрягся, прислушиваясь, и даже фонариком в Ромкину сторону посветил. Но со скамейки встать поленился, а скрывавшие Ромку лилии и в более благополучные для лагеря дни разрастались словно в джунглях. Теперь же, никем не сдерживаемые, и вовсе заполонили всю клумбу, размахнувшись вширь и ввысь. Так что увидеть Захар ничего не увидел, но для верности вдруг вытащил пистолет с глушителем и пальнул из него наугад в сторону услышанного шума.
Пуля ударила в бетонный поребрик клумбы, скрытый зарослями. Ромке в щеку — к счастью, в здоровую, а то было бы еще больнее! — ударила отскочившая каменная крошка и брызги сока от пробитых пулей листьев.
Большинство людей в таком случае наверняка бы вскочили и попытались убежать, пока бандиту не вздумалось повторить свою попытку, послав в заросли еще одну пулю. Но в Ромкином случае такой вариант даже не рассматривался, так что он просто замер, выжидая, что будет дальше. Бандит тоже замер, не убирая пистолет. Прислушался и, ничего не услышав, довольно быстро потерял интерес к Ромкиному убежищу. Однако больше двигаться Ромка при нем не посмел. Ни вперед, куда так хотелось попасть, чтобы все-таки разобрать, о чем сейчас вещают периодически невнятно доносящиеся голоса, ни назад, в более надежное укрытие из кустов. Оставалось просто залечь, досадуя на сегодняшнюю неудачу и дожидаясь того момента, когда гости наконец разойдутся, а хозяева улягутся спать.
Ждать пришлось долго. И особенно обидно было оттого, что сегодняшний разговор у Ноздрева с наместниками протекал крайне эмоционально, часто переходя на повышенные тона. Ромка дорого бы дал, чтобы хоть краем уха услышать, что они там обсуждают. Но прилетевшая пуля была очень весомым аргументом в пользу того, чтобы он оставался на месте. Впрочем, ему все же удалось ухватить кусочек разговора уже тут, на улице, когда наместники вышли проводить преподобного.
— И все-таки я… — нерешительно начал Агафон.
— Прекратишь дрожать из-за каждой тени! — оборвал его Ноздрев. — Девочки являются одним из самых значимых источников нашего дохода! И именно здесь, в курортном городе, в самый разгар сезона! Так что я соглашусь убрать их с улиц на несколько дней, только если ты будешь готов компенсировать мне убытки из собственного кармана. Нет? Тогда все остается как есть! Днем они проповедуют и назначают свидания мужикам, а ночью раскручивают их на деньги! Рогнеду мы все-таки еще попытаемся отыскать, она не могла исчезнуть бесследно. Следить за ней надо было лучше, чтобы точно знать, где именно это могло случиться и как! Вы же ни на что не способны! Ни жулика поймать на территории лагеря, ни за девками присмотреть! Поди теперь угадай, может, эта Рогнеда сама надумала удрать, учуяв, что ей уготовано? В полицию ее не привозили, это точно. Но в любом случае я не думаю, что она решится кому-то что-то сболтнуть. Скорее, затаится. Однако это не повод забыть про нее. Ищите всеми доступными способами! А после с ней разберемся. Что же до второй девки, то там действительно был суицид, так что тут назревает больше проблем с клиентом, чем с законом. И опять убытки! Поэтому про девок мне можешь больше не заикаться. Они будут работать до тех пор, пока действительно не запахнет жареным. А вот тогда и будем решать, что с ними делать дальше. Может, устроим им массовую оргию с передозом наркотиков, может, аварию микроавтобуса. Но — потом! Все потом! Когда из этого предприятия уже ничего нельзя будет выжать!
Высказавшись и даже не попрощавшись, Ноздрев устремился прочь, а тип со скамейки последовал за ним его тенью. Где-то уже ближе к воротам хлопнула дверца машины. Ромка как-то автоматически все это замечал, а в голове вертелось лишь одно слово: суицид! Что там могло случиться среди «падших ангелов», ведь речь шла про них?! Не с Ланочкой ли что?!
Тут наместники заговорили между собой, и он снова весь обратился в слух.
— Евстафий рискует! — продолжил настаивать на своем Агафон. — Две девушки, исчезнувшие почти одна за другой в течение недели, могут привлечь внимание полиции.
— А кто будет сообщать, что их было именно две? — усмехнулся Ферапонт. — Ты? Или оставшиеся девки заявлять побегут? Нет, пока что проблемы лишь с одной. Да и то не столько у нас, сколько у клиента, к которому мы всего лишь отпустили проповедницу на дом. А уж до чего он ее там довел — это не наша вина.
Наместники пошли прочь, к своему дому. Недолго поколебавшись, Ромка решил не торопиться с уходом, а, как только они скроются внутри, тоже последовать за ними и все-таки подобраться к окну.
Как только входная дверь за наместниками закрылась, он покатился через газон и дорожку, спеша услышать, о чем они еще будут говорить.
— Ты лучше подумай над завтрашней проповедью и над тем, как ты преподашь своим воспитанницам все эти новости, — оказавшись под окном в рекордные сроки, услышал Роман голос продолжившего свою речь Ферапонта. — Рогнеды уже неделю нет в общине, и ее подруги терпеливо ждут объяснений, куда она могла деться. Пора их дать! Чтобы у девочек впредь никаких вопросов не возникало, объяви-ка ты, что она сбежала с любовником. Она ведь в любом случае больше к нам не вернется, так что опровергать тебя будет некому. Так пусть же девочки узнают ее как отступницу, променявшую служение господу нашему на погоню за мирской суетой и похотью. А ты, типа, только что получил достоверные новости о судьбе пропавшей. Сообщи их и осуди ее! Но мягко, без излишеств. Пусть все остальное девочки сами себе накручивают и распаляют в себе свой гнев на предавшую общее дело. Что же до этой летуньи… Можно расписать, что в ее борьбе за душу клиента дьявол оказался сильнее. И объявить ее героиней, павшей в неравном бою со злом. Вот тут уж не стоит скупиться на речи! Толкни прочувствованно, не сдерживая себя. Скупую слезу, где надо, утри. Мы с Никодимом тебя поддержим.
— Поддержим, — заверил Никодим. — Только меня еще один вопрос беспокоит: а с чего девчонка вздумала сигануть? Прямо вот так, не притормаживая, да в окно девятого этажа? Что этот клиент с ней такое делал-то? Ведь либо садист попался, либо нам стоит уменьшить количество используемых духов. И мне кажется, уменьшить в любом случае надо! Потому что в последнее время девочки уже страдали от необузданности клиентов. А нам надо беречь наш нежный товар!
— Духи я наливаю строго по инструкции, — заверил Агафон. — Это в лаборатории стали нарушать концентрацию. Я уже пытался Евстафию говорить о том, что Архип порой напивается до чертиков, и поди знай, что творит в таком состоянии, еще и помощников своих спаивает. Да Евстафий меня не послушал. Он ведь на Архипа и своих этих химиков молиться готов! Они у него неподсудны!
— Еще бы! — усмехнулся Никодим. — Насколько его доходы возрастают благодаря этой химии? Что возбуждающие духи для девочек, что светящаяся мазь для его лица, что та дымовая смесь в наших кадильницах, с помощью которой можно спровоцировать восторженную истерию во время его проповедей. А та дурь, которой он так удачно торгует? Ясное дело: он молится на тех, кто это все производит, сколько б они всей компанией ни выжрали! Так что даже не пытайся их критиковать, а просто духов подливай поменьше.
Агафон что-то проворчал в ответ насчет того, что он не математик, способный высчитывать пропорции, но деваться все равно некуда. Потом наместники еще немного поговорили о своих насущных делах и разошлись по кроватям. Все стихло, свет погас. Не решаясь шуршать в наступившей тишине, Роман оставался неподвижным. Дожидался, когда они уснут, а заодно пытался осознать все услышанное.
Лана! Не она ли оказалась той выпрыгнувшей в окно в попытке спастись от обезумевшего клиента? А виной всему, оказывается, духи?!
Роман помнил то почти животное вожделение, которое охватило его после их с Ланой последней встречи. И теперь знал, чем можно его объяснить. От этого открытия на душе у него становилось еще тошнее, еще муторнее, чем прежде. Потому что девчонок не просто толкали в грязные руки клиентов — нет, тех еще распаляли, провоцируя на всякие непотребства.
«Тарталатов, да чтоб тебе… в проститутку влюбиться!» — снова прозвучало у него в ушах проклятие бывшей подруги. Но тут речь шла уже не о торговле телами, а фактически о жертвоприношениях, уже и со смертельным исходом. Только бы не Лана оказалась этой покончившей с собой девчонкой! Только бы уцелела!
После того как Ромка все-таки добрался до своей каталки, его огромным желанием было удостовериться, что Лана жива и здорова. И он, даже не думая о том, как завтра будет держаться на рынке после бессонной ночи, покатился не к своему жилищу, а на то место, где подкарауливал Ланочку в первый раз. Просто все равно знал, что не сможет уснуть, пока не убедится, что наместники вели речь не о ней.
Поджидая в своем укрытии, когда девушки будут возвращаться в свое жилье, Роман все никак не мог решить для себя, окликнуть ли ему Лану, если она окажется среди идущих, или не рисковать лишний раз и просто молча на нее посмотреть. Но обстоятельства сами за него сделали выбор: Лана на этот раз шла не одна. В одной руке держа снятые туфли, другой она поддерживала под руку девушку, которая едва способна была передвигаться, бессильно свесив голову. Роману оставалось только их пропустить.
К радости, испытанной, когда он убедился, что Лана — не та разбившаяся, о которой шла речь, примешался страх: а что же сделали со второй? Отчего она выглядит так, словно ее недавно отвязали от пыточного столба? И где гарантия, что завтра с Ланой то же самое не случится?
После того как девушки скрылись за поворотом, Роман спрятал лицо в ладонях, пытаясь прийти в себя. Нельзя, никак нельзя медлить, позволяя Ноздреву и дальше действовать в том же духе! Надо что-то срочно предпринимать! Но что? Попытаться вычислить лабораторию, в которой изготовляют все эти адские зелья? Но здесь ли она вообще?
Ему повезло, что в первый же день своего появления в лагере он узнал, где находится мастерская. Но вот как теперь самостоятельно отыскать лабораторию, Ромка даже не представлял. Однако, поразмыслив, пришел к выводу, что она все-таки должна быть именно где-то в «Алой зорьке». На тщательно охраняемой частной территории, где нет случайных людей и любопытных соседей. И где готовую продукцию можно беспрепятственно брать и сразу использовать. А между тем эта продукция является косвенным орудием убийства уже как минимум двоих человек: Белобородова и этой несчастной безымянной девочки, оказавшейся лицом к лицу с потерявшим человеческий облик клиентом.
