Глава 6. Пляски теней

19й день месяца Зунд, 322й год, лес Теней

Отряд остановился перед самым величественным и огромным лесом, который когда-либо рос на землях континента Морманон. Деревья высились почти на сотню футов, скрывая низкое небо в темных, опасно шелестящих кронах. Среди черной и бурой листвы, лишь изредка перемешивающейся с привычно зеленой, то и дело порхали птицы, в коих не осталось ни нотки очарования свободных небесных странников.

Ветер, гуляя среди могучих стволов, каждый в обхват двадцати взрослых мужчин, качал траву, издавая потусторонний, мистичный звук. Он словно предупреждал странников об опасности этого места, просил немедленно покинуть границу, спасая тело и душу.

«Пни» спешились и принялись переодеваться. Мервин надел свой полный доспех, защелкнув на подбородке крепеж шлема, оформленного в виде соколиного клюва. В правую руку он взял тяжелую, одностороннюю секиру, по лезвию которой светились руны и витиеватые узоры, а в левую — ростовой щит. Такой плотный и толстый, что казалось невозможным чтобы его мог удерживать простой человек.

Тулепс нацепил кожаную броню, подвязал к наручам метательные, листовидные ножи, в сапоги положил пистоли и их же всунул в нагрудную перевязь. К бортику телеги Меткий приторочил огромный мушкет, больше похожий на переносную пушку, чем на ружье. За спиной у охотника и следопыта висело два колчана. Один с «обычными» стрелами, другой с адамантиевыми.

Лари прилаживал легкие латы, состоящие из: «туловища», не закрывающего плечи, наручей, не мешающих локтевому ходу, и поножей, украшенных тонкими щитками на коленях. Мечник — это не рыцарь, ему не требуется облачаться в стальную коробку. Наоборот, он должен быть легок и стремителен, чтобы успеть повергнуть врага до того, как пожалеет об отсутствии этой самой «стальной коробки».

Амуниция Мери выглядела точно так же, как и у Лари, разве что стальным сапогам она предпочла кожаные. Весь упор фехтовальщика идет на ноги. Из рывков и толчков они черпают взрывную силу, а сталь будет лишь замедлять их воспетый бардами легкий, кошачий шаг.

Даже Алиса имела в своем мешке «боевую» одежду. Жрица облачилась в длинный, зеленоватый балахон, повесила на шею амулет в виде хрустального глаза и вдела в уши две мерцающие пурпурным светом серьги.

Так же каждый из «Пней» накинул на плечи плащ с отрядной эмблемой. Эш благодарил случай за то, что ему просто не успели пошить такой же, и он не попал в неловкое положение, когда пришлось бы пояснить почему волшебник отказывается от подобной чести.

Кстати лошадей оставили в ближайшей заставе — дальнейший путь придется преодолеть на своих двоих, а единственный из копытных, оставшихся в отряде, это мул Зэлц, тянувший на себе полегчавшую телегу. Конечно же Гвидо не захотел вставать в стойла и умчался куда-то вдаль, но цветочник знал, что стоит ему позвать своего клыкастого друга, и тот явиться на выручку.

Закончив облачение, Мери повернулась к Эшу. Тот стоял все в том же тряпье, что и пять минут назад. Лицо леди посуровело и волшебник, дабы не вызвать бурю на свою голову, все же проделал некоторые манипуляции с внешним видом. Если быть точным, он подтянул хвосты банданы и заправил правый край рубахи в штаны, подпоясанные обычной веревкой.

Глава отряда никак не прокомментировала эти телодвижения. Березка уяснила для себя, что серьезности от новобранца не дождешься, так что придется работать с тем, что есть.

— Эш, — позвала она магика. Волшебник оторвался от своего безумно важного дела — расфасовывания пончиков по карманам и подошел к фехтовальщице. — Поясню для тебя с чем нам придется иметь дело в следующие несколько дней. Слушаешь меня?

— Так точно, — парень вытянулся в струнку, но смеющиеся глаза выдавали его с головой.

Мери, закатив глаза, продолжила краткий инструктаж.

— Лес Теней считается одним из самых опасных мест на материке. Здесь водятся многие из мерзейших существ, известных архивариусам, но даже это не представляет такой опасности, как иллюзии. В лесу нельзя верить своим глазам. Обычный корень может оказаться гнило-зубом от укуса которого у тебя начнет гнить кожа, пень — ядовитым шефленгсом, чья слюна ослепляет на пару часов. Я уж не говорю про остальных тварей, куда более страшных нежели перечисленные.

— Буду бдителен! — отчеканил Эш.

— Возможно нам повезет, — Мери словно не замечала слов подопечного. — и мы пройдем лес без боя, а может за каждую рощу придется сражаться насмерть.

Волшебник кивал головой и даже делал какие-то пометки. Правда, перо и пергамент у него оказались воображаемыми. Еще неделю назад Березка вышла бы из себя, но сейчас это не казалось чем-то удивительным. У каждого Странника есть свои причуды, у Эша — напускная инфантильность. В том, что дурачество притворное, девушка даже не сомневалась, но её мало волновали причины поведения своего подопечного. Мери не душеприказчик и не обязана вправлять народу мозги.

— Алиса — следи за этим, — Березка кивнула в сторону новенького.

Волшебник «вчитывался» в свой воображаемый пергамент и, кажется, делал в нем работу на ошибками, поправляя пунктуацию и орфографию.

Жрица фыркнула, пытаясь сдержать смех и встала поближе к юноше. Тот широко улыбнулся девушке и предложил прочитать конспект. Алиса не сдержалась и захохотала в голос, заставив Лари понервничать, мечники они такие — ревнивые донельзя.

— «Мистритский двор какой-то, а не отряд» — думала Мери, сверяясь с картой Тулепса.

Но вот приготовления закончены и «Пни» вошли под сени про́клятого леса. По древней легенде, очень давно, несколько эр назад, здесь родилась прекраснейшая из девушек, и не найти ни одну песню, в которой её внешность была бы такой же, как в уже сложенных балладах.

Впрочем, как бы то ни было, все барды и менестрели согласятся с тем, что одна лишь её улыбка могла заставить реки течь вспять, вишню расцвести зимой, а солнце взойти на западе.

И не повезло столь прекрасной леди влюбиться в простого горшечника, даже не ремесленника, а так — принеси-подай мальчика. Тот был немного глуповат, негож собой, но пастушья флейта в его руках могла заставить плакать или улыбаться само небо.

Они встретились однажды, полюбили друг друга и счастливо зажили в центре леса. Парень поставил дом, девушка приманила животных, работавших наравне с людьми. Жили счастливо, ждали ребенка. Но эта история не стала бы легендой, не будь в ней какой-нибудь трагедии.

В один не очень прекрасный день бог войны и покровитель кузнецов — Дергер, спешил с войны к небесным чертогам. Он мчался на своем боевом баране, чьи копыта — чистое пламя, а рога — искрящиеся молнии.

Перепрыгивал моря, перелетал океаны, мчался по рекам и озерам, пока не встретил леди, чья красота воспета в тысяче и двух балладах. Дергер влюбился в неё с первого взгляда и предложил отправиться с ним в чертоги, где верховный повелитель — Яшмовый Император, сделает её своей дочерью и подарит бессмертие.

Девушка рассмеялась. От её смеха вокруг начали расцветать цветы, а рожденный для войны краснел, словно юный, безусый малец. Леди сказала, что любит простого горшечника, и никто другой ей не нужен. Дергер рассвирепел. Не сдержав гнев он случайно погубил леди. Испугавшись содеянного, бог умчался, а флейтист, обнаружив погибшую возлюбленную, впал в глубокое горе.

Десять дней и ночей он играл на флейте и десять дней и ночей небеса плакали черными слезами. Лес, стенавший под черным дождем, в какой-то момент погиб, а на его месте из прогнившей почвы выросло то, что сейчас называют «лесом Теней». Что стало с тем горшечником — никто не знает. Каждый бард придумывает что-то у свое. У кого-то флейтист отправляется в небесные чертоги, чтобы отомстить богу войны, у иных наоборот — спускается в царство бездны, где ищет душу возлюбленной. В общем, кто на что горазд.

Эш, вспоминая старую легенду, следовал за отрядом. Впереди шел Меткий. Он умело выбирал самые скрытые и незаметные тропки. Охотник, наконец, мог ощутить себя в своей стихии, и его не страшила ни фиолетовая трава, ни деревья великаны, больше похожие на черных демонов, застывших в страшной агонии.

Скрипели исполинские стволы, уныло качались кроны, своим шелестом вселяя в душу сакральный страх и опаску. Через каждые несколько шагов Алиса задирала голову, чтобы посмотреть куда-то ввысь. Из-за плотной листвы казалось будто само небо окутано мраком, сквозь который лишь изредка пробивался блеклый свет прекрасной Миристаль.

Жрица куталась в плащ, то и дело поправляя амулет, висевший на шее. Эш чувствовал страх девушки, но не мог ей помочь. Он знал про этот лес куда больше, чем любой из «Пней». В своих странствиях по материку, цветочник услышал множество историй и легенд о здешних проклятых местах. И если хоть часть из них правдивы, то судьбе приключенцев не позавидуешь. Не даром мертвый лес обходят стороной даже известные гильдии.

Отряд двигался медленно, осторожно выбирая свой путь. Птицы, больше похожие на летучих мышей, порхая в вышине видели лишь вереницу огней, бредущих куда-то в глубь бездны. Дрожание факелов порождало настоящий театр теней, полностью оправдывая название местности. Порой ветки в этой игре иллюзий и бликов становились опасными змеями, овраги — пастью земляного дракона, могучие деревья — горными ограми-великанами, славящимися своей любовью к мясу двуногих разумных.

— Не бойся, — Алиса, услышав чей-то шепот над ухом, вздрогнула от неожиданности и до боли в пальцах сжала жезл. — Не бойся. Они тебя точно защитят.

Пышноволосая, кудрявая леди, обернулась и не могла понять, почему самый слабый из их отряда — глуповатый волшебник не бледен, как все остальные, почему он продолжает улыбаться, несмотря на то, что его обноски не уберегут даже от самой безвредной твари.

Эш, вопреки логике и здравому смыслу, спокойно шел позади вереницы приключенцев, ослепляя своей беззаботной, детской улыбкой. Алиса знала, что хвост отряда самое опасное место, но магик сохранял спокойствие.

— Не бойся, — повторил он. — Я же с вами!

— Дурак, — буркнула жрица и отвернулась.

— «Конечно ему не страшно» — думала леди. — «Он же глупый — просто не понимает во что ввязался».

Алиса шла дальше, чувствуя, как по неизвестной ей причине страх начинает отступать. Дышать стало легче, а под каждым кустом больше не таилась смертельная опасность.

Эш, заметив как плечи юной, очаровательной леди расслабленно опустились, довольно кивнул. Волшебник плевать хотел на слова Кэссы, на советы Мастера, да даже если царь богов сойдет с небесных чертогов и что-то прикажет цветочнику, то тот пошлет его… обратно.

Все что знал Эш, так это то что он должен помочь спасти маленькую девочку, снедаемую страшной лихорадкой. И ради этого юноша был готов пойти на большее, нежели противостоянию Ордену, чья мощь сравнима с суммарной силой армий пяти королевств.

Эш спокойно ступал по тропе сопровождая шаги ударами посоха о землю. И каждая тварь, прятавшаяся среди игривых, лукавых теней, оставалась на своем месте, дрожа от всепоглощающего ужаса. Они слышали еле заметный звон и не могли унять дрожь в уродливых, но таких сильных телах. Их сковывал страх перед учеником дракона Ху-Чина, прозванного Синим Пламенем. Но куда больше они боялись того, что ученик не только сбежал из его владений, но и прихватил с собой голову собственного мастера.

Через несколько часов лес погрузился в таинственное зеленое мерцание. В здешних местах царил вечный сумрак и мрак, но когда «снаружи» наступала ночь, то в лесу Теней просыпались древние духи. Во всяком случае именно так в песнях называли зеленые сгустки света, похожие на заблудившихся светлячков.

Маленькие шарики танцевали вокруг людей, маня их следовать за собой во мрак леса. Алиса не удержалась и попыталась дотянуться до одного, но её руку перехватила Мери.

— Не трогай, — строго прошептала фехтовальщица. — Это моргулы играются. Настоящие светлячки — легенда. А дотронешься до этих и пропадешь.

Жрица кивала, пряча похолодевшую ладошку в карман балахона. Моргулы — страшные твари, похожие на рыб-удильщиков, живущих в самых глубоких морских впадинах и расщелинах. Вот только в отличии от зубастых водяных собратьев, у них имелось четыре лапы, семнадцать не моргающих и никогда не закрывающихся глаз, а так же великая жажда крови. Впрочем, если бы жрица хоть на мгновение отвлекалась от своей вновь нараставшей тревоги, она бы обернулась назад и увидела волшебника.

Тот, идя позади, явно прислушивался к «легендарному» огоньку, сидевшему у него на плече. Зеленый шарик неожиданно приобрел несколько отростков и стал похож на миниатюрного пузатенького человечка. Лесные феи не могли бросить своего «бескрайнего брата» (так они называли леса) и не покидали даже то, что уже давно умерло, будучи погребенным под самой черной магией.

— Он здесь, — шептала фея, сидя на плече у юноши. — Великий ужас уже близко! Хельмер идет по вашему следу.

Огонек моргнул и исчез, смешавшись с остальными. Эш убрал посох от уха и почувствовал, как сердце пропустило удар…

27й день месяца Тамир, 318й год, королевство Арабаст, где-то в лесу

Сотни костров превратили темный вечер в летние сумерки, развеянные сиянием Миристаль, соперничающей в своем блеске с сонным, западным Ирмарилом. Среди деревьев и серых, штопанных палаток слышался задорный смех, дрожание струн дешевых лютен, бой барабанов, крики, гул, звон металлических чарок и плеск дешевой, дрянной браги.

Седьмой легион праздновал свою последнюю ночь под одним флагом. Уже завтра командор и лейтенант отправятся в столицу за орденами, а солдаты, получив неплохую пенсию, уйдут на гражданку. Непобедимая армия, от которой осталось лишь тысяча сто тридцать семь человек, отмечала роспуск.

Эш, сидя за костром офицеров, ощущал какое-то странное, неподдающееся осмыслению чувство. Улыбка сама собой растягивала губы, стоило лишь услышать такой звонкий, заливистый смех. В честь своеобразного праздника распустили весь полон, вручив каждому по одному золотому и бурдюку с водой. Это решение принял сам генерал — волшебник не знал зачем и почему он так поступил, но легионеры поддержали командора.

— Ваха, — Рэккер толкнул в плечо одного из офицеров — высокого паренька с кучей шрамов на лице. Бывший вор, а сейчас капитан целой сотни отвечал за диверсии и разведку. — Что планируешь делать после роспуска?

— Ну, — протянул парнишка, глядя в костер. — Думал открыть таверну где-нибудь у Семи Морей. Контрабандистам всегда нужны явочные лавки, вот я и подумал…

Офицеры засмеялись. Уж кто-кто, а Ваха Ругнар всегда найдет где поживится.

— А я вот, думаю на север податься, — присоединился к разговору гигант Эргебек, сжимающий свою огромную секиру. — Начнутся походы у нордов, а я к ним наемником пойду. Да и ребята из моей сотни тоже об этом подумывают.

— Неужто ватагу решил сколотить? — подмигнул Рэккер, потягивая брагу и закусывая жаренным кроликом.

— Есть такие идеи, — кивнул великан. — Но для вас, лейтенант, всегда местечко держать будем. Так что коли вы на север заглянете…

— Не, — с ухмылкой отмахнулся лейтенант. — Я мерзлявый. Да и слышал, будто у нордов что не баба, то тяжеловесный, бородатый мул.

— Да вы попутали, лейтенант! — в голос засмеялся Рейлан — капитан над семью десятками лучников. — То у дворфов! А у нордов, говорят, писанные красавицы. Линия в обхват руки, кожа первым снегом бела, щечки румяны, косы толщиной в ногу Эрга, и…

— И клинком они тебе все самое ценное за раз отмахнут, — съязвил Скоси — офицер конной сотни. Молодой парнишка, даже младше самого генерала. Но в умении обращаться с копьем ему почти нет равных. Офицеры засмеялись, признавая правоту рыцаря.

— Сам-то что будешь делать? — прищурился Ваха.

Скоси замялся, потупил взор, но потом отмахнулся от собственной стеснительности и выпалил скороговоркой:

— Женюсь и стану разводить лошадей.

За костром повисла тишина, а потом народ дружно грохнул необидным смехом. Представить бывшего «Смердящего» женатым человеком оказалось слишком сложно и в то же время очень смешно. Вряд ли в тринадцати королевствах найдется леди, согласная обручится с подобным головорезом и мародером.

— Ну а вы генерал? — спросил гигант. — Чем планируете заняться по возвращению в Мистрит?

Эш отвлекся от созерцания плясок языков пламени. Чем он хотел заняться? Командор не мог найти ответа на этот непростой для себя вопрос. В конечном счете, Эш будет делать то, что ему прикажет король. Оставалось лишь надеяться, что Газранган не велит продолжить постижение разнообразных наук. Баронет не любил учится.

— Я…

— А лэр Безымянный, — перебил Рэккер. — погрузится в таинственные глубины волшебства, дабы в один прекрасный день снять шапку с придворного Архимага.

Эш закатил глаза, и офицеры рассмеялись. В легионе, наверное, каждый знал, что генерал терпеть не может все, что связано с обучением, каким бы оно ни было. Веселье продолжалось до поздней ночи, но после того как Миристаль стала клонится к западу, в отряде не осталось ни одного человека, способного стоять на ногах не подпирая собой дерева.

Генерал, закаленный распитием крепкого рома, с подозрением смотрел на брагу, где весь вечер плескалась лишь хилая, по его мнению, брага. Голова кружилась, веки наливались свинцом и все вокруг окутывал призрачный туман. Эш попытался встать, но вместо этого плюхнулся лицом в землю. Последнее что он увидел — ухмыляющегося Рэккера, покачивающего в руках пустой фиал. Волшебник глянул в сторону пустых бочонков и мигом все понял — сонное зелье.

* * *

Эш проснулся резко, словно всё это время пытался сбросить с себя зловещие оковы, плотно удерживающие разум в объятьях черноты. Волшебник открыл глаза и в тот же миг попытался схватить посох, но рука нащупала лишь пустоту. Подарок короля не выдержал осады Задастра, оставив своего хозяина безоружным.

— Что за дьявольщина? — прохрипел Эш.

Пролесок, где остановился легион, напоминал собой какой-то кошмар, созданный воображением испуганного мальчишки, жмущегося к материнскому подолу. Кровавая вакханалия, оргия безумных демонов — вот те сравнения, что вертелись на языке генерала.

Эш сидел посреди пожара, обуявшего лес, и наблюдал за битвой чудовищ. Наполовину-люди, наполовину-волки драли друг друга, словно вместо разума у них осталось лишь одно безумие. Они грызли противников, сами попадая под когти и клыки. Шерсть ровным ковром устлала багровую от крови траву. На сучьях висели чьи-то потроха, костры шипели, страстно лаская отгрызенные головы и лапы-руки.

— Руар! — прозвенел страшный рык.

Генерал вскочил, шатаясь словно лист, и попытался призвать пламя, но тщетно. Стихия не хотела подчиняться ослабевшему магику, чьи руки дрожали, будто волшебник заходился в смертельной лихорадке.

Перед Эшем стоял огромный зверь. Боги и демоны! Ростом он почти одиннадцать футов, под кожей волнами перекатываются могучие мышцы, пасть сверкает шестидюймовыми клыками, а на лапы лучше и вовсе не смотреть. Впервые в жизни, баронет понял, что такое страх. Это знание пришло внезапно, смешавшись с потом, выступившем на спине и рвотой, безжалостно сдавившей глотку.

Сердце замерло, когда зверь зарычал и бросился, в неистовом порыве взлетая над вязкой от крови землей. Эш оказался настолько обескуражен и испуган, что не смог даже закрыть глаз. Он стоял и смотрел как черная тень несется на него, подобно выпущенной из мушкета свинцовой пуле. Волшебник пропустил вдох, но почему-то не ощутил, как брюхо и грудь вспарывают когти-клинки.

Монстр упал за спиной у Эша, принявшись драть другую тварь. Генерал развернулся и не смог поверить своим глазами. Эти движения, эта ярость, эти размеры и мощь, все словно кричало о том, что перед генералом стоит вовсе не демон, а офицер Эргебек.

Волшебник оглядывал поле боя, осознавая, что вокруг борются вовсе не оборотни, а его подчиненные — бравые солдаты «Смрадного» легиона.

— Красиво, не правда ли? — усмехнулись за спиной.

Эш узнал этот голос. Ему даже не требовалось оборачиваться, чтобы увидеть Рэккера. Грудь пронзила страшная боль. На траву закапали алые вишенки. Генерал упал на колени, заходясь мокрым кашлем — стилет пробил легкое.

Над телом возвышался лейтенант. Он смотрел на своего командора, ощущая лишь брезгливость и отчуждение. Некогда он считал баронета Безымянного достойным вожаком. Друг короля не страдал такими глупостями, как «честь» и «мораль». Он вел легион в самые безумные битвы, позволяя вдоволь насытится агонией умирающих, но в последнее время все изменилось.

Рэккер стал ощущать слабость, исходившую от прежде монструозного человека. Он спас жеребенка, не позволил жечь пленных детей, запретил ровнять Задастр с землей, а потом еще и отпустил весь полон, выдав им аж по золотому! Но все это мелочи перед другим фактом.

Волшебник, подчиняющий огонь, мог стать великим при помощи драконьей эссенции! Он мог превзойти даже легендарного Первого Мастера из Дюжины. Мог возвысится над королями, мог затмить своим блеском былинных героев, сумел бы сравниться с самими богами! И что же сделал вожак, славный своим давно уже сгнившем, окаменевшем сердцем? Он запер эссенцию в сундуке, решив слепо выполнять приказ короля.

Нет. Если Эш столь глуп и слаб, чтобы перечить Газрангану, то он — лейтенант Рэккер с радостью воспользуется подарком судьбы.

Барон мыском сапога перевернул тело умирающего командора. Из груди струился ручеек крови. Стоило выдернуть кинжал и бывший ужас Арабаста захлебнется собственной кровью.

— Вижу ты не удивлен, — спокойно произнес барон, занося над головой посох.

Эш молчал, только в его разноцветных глазах мерцало что-то неуловимое. Будто оживленная дьяволом скульптура только что осознала значение слова «предательство». Магик не мог сказать точно, что оказалось больнее — горячая сталь в груди, или невидимый, холодный нож в спине.

В этот раз волшебник понял, что от смерти ему не спастись… Пусть будет так. Он честно служил королю, достойно выполняя приказы, как его и учили многочисленные наставники. Эш соблюдал все заветы религии тринадцати царств, вбитых ему в голову верховным жрецом. Генерал вел своих людей в самые жуткие битвы, как того хотел Газранган. Волшебник постиг все Слова и формы, что ему объяснял сэр Артур.

По мере того как посох опускался ниже, Эш начал понимать то, чего не осознавал ранее. Он внезапно осознал, что вся его жизнь была продиктована другими людьми. Этот самый момент, юноша постиг значение слова «хотеть» — Эш захотел жить. Жить так, как он сам того пожелает!

В воздух взвился огненный шар. Рэккер, взревев раненным бизоном, принялся лихорадочно сбивать пламя с волос и бороды. Когда он наконец догадался подчинить себе чужой огонь, то Эша уже не было. Лейтенант увидел лишь призрачный силует, скрывающийся между горящих деревьев.

— Беги! — смеялся барон, сжимая в руках драконью эссенцию. Вокруг умирал легион, так и не понявший, что убивает сам себя, горели деревья, безразлично мерцали звезды, а внезапно навалившуюся на плечи тишину нарушал лишь треск пожара и безумный гогот барона. — Беги! — кричал он сквозь смех. — Ты все равно мертвец!

На следующее утро король узнает об измене баронета Эша Беземянного. Он велит лишить его всех регалий, наград и жалований. Прикажет стереть из свитков и летописей любое упоминание об этом человеке. Газранган захочет придать забвению не только имя предателя, которому доверял как родному брату, но и деяния «Смрадного» легиона. Король объявит их вне закона, скормив царствам сказочку о том, что седьмые действовали по собственной воле.

Владыка Срединного Царства пожалует пять тысяч золотых тому, кто принесет ему голову убийцы, чье имя не имеет право произносить не один подданный короны. А когда у Газрангана спросят, как же тогда называть изменника, то тот прикажет написать на листовках «Пепел». Но все это произойдет лишь следующим утром, а пока над лесом Монса висела черная ночь.

* * *

Эш шатался между деревьев, зажимая рукой рану и стягивая её края вокруг кинжала. Юноша знал, — стоит ему выдернуть полоску металла и жизнь начнет утекать словно песок из разбитых часов. Порой он спотыкался о корни, но все же, раздирая руки о кору, удерживал слабеющее тело на ногах. Стоило генералу, в одночасье лишившемуся непобедимой армии, упасть, как он бы уже не смог подняться вновь. Впрочем, порой бывает так, что сколько бы человек не старался, а против воли богов не попрешь.

Продираясь через куст, юноша слишком поздно понял, что впереди обрыв. Он успел схватиться за ветку, но лишь испытал еще большую боль, когда на ладони заалел длинный, глубокий порез. Эш упал, скатываясь по склону. С каждым ударом кинжал гулял в ране будто пьяная портовая девка. Агония стала такой сильной, что парень откусил кончик языка, чувствуя, как кровь заполняет рот. Потом ужасный удар — выбивший из одного легкого воздух, а из другого — фонтан крови, и все, наконец, успокоилось. Небо больше не играло в салочки с землей, а звезды не мерцали подобно факелам жонглёров.

Эш лежал в низине, чувствуя, как трава под спиной намокает от крови. Удивительно, но в падении юноша не сломал ни ног, ни рук, лишь пару ребер, отзывающихся режущей болью.

— Ты здесь, — из глотки, вместе с кровью, вырвался пугающий, булькающий хрип. — Знаю, что здесь. Покажись.

В кроне мелькнула тень и в овраге появился второй человек. Невысокого роста, в каком-то синем балахоне, сандалиях, сделанных из дерева и конопляной веревки, он, впрочем, поражал своей ощутимой силой. Этого не могли умалить даже деревянные четки, зажатые в правой руке.

Сам не зная почему, Эш криво улыбнулся, глядя на бритую, лысую голову странного человека, чьи глаза больше напоминали узкие щелочки, а кожа отливала неподдельной желтизной.

— Как ты меня заметил? — прозвучал высокий, даже несколько писклявый голос.

— Скорее — когда, — хрипел юноша, безразлично вглядывающийся в темные, почти черные глаза-бусинки. — Еще пару месяцев назад я приметил тебя в тенях. Ты следовал за нами.

— Нет, — покачал головой, простите за несвоевременный каламбур — странный странник. — Не за вами, — пояснил он. — Только за тобой.

Эш замолчал, а потом, сплюнув кровь, решил повторить заученную шутку.

— Извини — ты не в моем вкусе.

Низенький мужчина промолчал, разглядывая умирающего волшебника.

— Ты знаешь, — как-то странно, словно задумчиво, но в то же время спокойно произнес он. — Мне приказали убить тебя. Я спустился с гор, оставив монастырь и братьев, прошел через самые дикие и страшные земли, рассчитывая встретить достойного противника. Я думал, что не даром прошел через испытания, начертанные на свитке моей судьбы самим Ляо-Фень. Но что я увидел? Лишь юнца, не справившего даже двадцатую зиму.

— Ты знаешь, — передразнил умирающий Эш, удивляясь тому, что он, оказывается, вообще умеет так. — Я тут немного помираю и совсем скоро не смогу слушать твои речи.

— Мне бы стоило убить тебя немедля, — странник проигнорировал генерала, внушающего ужас пяти королевствам. — Но я решил иначе. Я ждал и наблюдал, как и велит завет небесного мудреца. Я жаждал увидеть тьму в твоем сердце, но вместо неё я видел лишь черноту. Черноту абсолютной пустоты. Возможно мне действительно стоило тебя убить, но я продолжил наблюдать.

— Любишь поговорить, — хрипел волшебник, ощущая холод в ногах. — Совсем как учителя во дворце.

— Что ж, я был вознагражден за свое терпение, — и эта реплика, судя по всему, осталась незамеченной. — Мне довелось наблюдать за тем, как человек раскрывался, подобно бутону цветка. Я видел, как ты спас жеребенка, как вложил в руку девушке гребень, как подкармливал детей, и как решительно освободил пленных. В тот самый миг я понял, что не имею права судить того, кто еще не родился. Именно поэтому, мудростью Ляо-Фень, я дарую тебе шанс на рождение и шанс на смерть.

Желтокожий нагнулся, положив свою жилистую ладонь на грудь юноше. Он произнося странную фразу, неотрывно смотрел в глаза юноши:

— Если ты не испытаешь боли, я убью тебя. Если же сумеешь пережить то, что произойдет, то, быть может, сможешь жить. Приготовься.

Ладонь окутал белый, мягкий свет и странник выкрикнул:

— Искусство Мок-Пу: Резонанс!

24й день месяца Зунд, 322й г., лес Теней

— А это действительно долго, — бурчал Мервин, наблюдая за тем как Эш возводит щит над их стоянкой.

Вот уже полчаса волшебник посохом вычерчивал на земле круг диаметром в тридцать пять футов. Все это время отряд стоял на страже, прикрывая магика. Правда делать это приходилось очень странно — кучкуясь внутри окружности, служа для Эша ориентиром.

Стоило ему ошибиться на пару градусов и все придется делать по новой. Естественно Мери не могло пойти на такой риск — и так время позднее, так что велела ребятам поднапрячься. Ребята, послушавшись главу отряда, поднапряглись, что выразилось в их недовольном бурчании.

«Пни» хотели наконец пойти спать. Последние несколько дней хоть и прошли без драк или схваток, но все же лес Теней — это не располагающее к прогулкам местечко. Люди здесь часто начинают думать и делать то, что в обычной жизни им показалось бы невозможным. Зачастую в этом обвиняли гнетущую атмосферу, вечный мрак и пляски теней. Что ж, в своих догадках люди недалеко отошли от истины.

Соединив линии, Эш встал в центре, с улыбкой протиснувшись между Лари и Тулепсом. Волшебник закрыл глаза и начал говорить. Впрочем, приключенцы не могли слышать Слов и наблюдали лишь за тем, как беззвучно шевелятся губы магика. Порой Эш стучал посохом о землю и тогда круг начинал светиться, но быстро темнел, чем нервировал мечника.

Криволапый, пусть уже и начал оттаивать по отношению к дурачку, но все еще не мог его простить. Нет ничего удивительного в том, что в этот момент Лари считал Эша позером, у которого точно не получится поставить столь сложный щит и воплотить великое заклинание.

Сам волшебник краем глаза наблюдал за вспыльчивым Лари, вспоминая уроки Архимага. Старик хорошо обучал единственного ученика, рассказывая тому о секретах магии. Он любил говорить, что магия весьма непростая и запутанная штука. Но нельзя её в этом обвинять, потому как в любом мире она должна быть именно такой. И, если не разводить пустую болтовню, то она делилась на формы — с которыми Эш уже был хорошо знаком, Слова — так же известные ученику, и — заклинания.

Заклинания подвластны любому магику, будь то хрестоматийный маг, не знающий ограничений в своем искусстве, или убогий (как их называли остальные магики) волшебник. По сути своей, все заклинания являлись лишь набором определённых Слов. Именно поэтому сила магиков определялась не столько формами, сколько количеством Слов. Ведь чем больше их знаешь, тем обширнее твой арсенал.

По слухам, Прос Воображала мог сотворить около ста двадцати разнообразных заклинаний, а тот же Пепел — больше шести сотен. Но не все «чары» были так просты как, предположим, — левитация. Некоторые из них требовали знания великого множества Слов, а также контроля над ними. Ведь недостаточно просто произнести формулу, надо еще и вложить в собственные уста магическую энергию… впрочем, об этом позже.

Архимаг, любивший все “раскладывать по полочкам”, говорил следующее: в мире существуют «обычные» заклинания — подвластные даже школярам, «сложные» — только для опытных магиков, «серьезные» — для умелых и тех, кто начал постигать мастерство, а так же — «великие».

Великие заклинания, зачастую, являлись лишь вымыслом бардов и пьяных балаболов, но ходили слухи, что некоторые магики все же способны воплощать их, объединяя в одну формулу больше трех десятков Слов и вливая невероятное количество энергии. Круг Стихии, будучи великим заклинанием, по достоверной информации объединял в себе тридцать шесть Слов.

В отряде «Бродячих пней» нашелся всего один человек, решивший считать Слова Эша. К моменту, как над поляной засветился ровный, красный купол, этот человек понял, что дурачок уже в два раза превысил число, заявленное им в таверне Мистрита.

Волшебник за неполных полтора месяца похода использовал больше сотни слов — поразительное, почти невозможное количество. В мире найдется не больше тысячи магиков, способных похвастаться такими же знаниями.

— Тулепс, — скомандовала Березка.

Охотник кивнул и подошел к краю стоянки. Впрочем, сколько бы он не старался, а преодолеть барьер не смог. Меткий кивнул и вернулся к спальнику — палатки решили не ставить.

— Хорошая работа, Эш, — Мери хлопнула ошалевшего парня по плечу.

На памяти цветочника, это оказался первый раз, когда строгая леди его похвалила. Честно говоря — радости юноши не было предела. Возможно именно поэтому красавец принялся невзначай дергать Алису за край плаща, прося согреть ему постель. Лари от гнева пошел красными пятнами, но жрица только рассмеялась, не принимая магика всерьез. Тот тоже улыбался, потому как действительно шутил.

— Все! — не таясь крикнула Мери — она считала, что никто не сможет проникнуть под свод великого заклинания. — Отбой! Завтра выступаем перед рассветом!

Народ начал укладываться в спальники, предварительно положив оружие и броню рядом с собой. Щит, это конечно хорошо, но банальную предосторожность еще никто не отменял. Алиса, заметив что Эш не ложится, а покуривает свою длинную, самодельную трубку, аккуратно подкралась и прошептала юноше на ухо:

— Спокойной ночи.

— И тебе, — задумчиво кивнул волшебник.

Жрица обиженно фыркнула и вернулась обратно. Зарываясь носом в уютную, теплую материю, она продолжала с интересом наблюдать за тем, как магик выдыхал дым, принимавший самые разные формы. Порой это были корабли, плывшие над травой, иногда птицы, кружившие вокруг головы, на чаще — облака, игривые, изменчивые облака.

Эш курил свой любимый табак с южных плантаций, вслушиваясь в ночное пение цикад и сверчков. Пожалуй, в лесу Теней это казалось чем-то ненормальным, не вписывающимся в общую картину, щедро сдобренную густыми мазками мрака и безысходности, но все же они пели. Когда волшебник жил в горах, то скучал по этим весьма музыкальным треску и скрипу.

Теперь, вот уже восемь лет как покинув монастырь, цветочник никак не мог забыть вечерний и утренний гонг, возвещавший о восходе и закате Ирмарила. А какие там были восходы и закаты…

Эш улыбнулся воспоминаниям, но не посмел прилечь. Сегодня над тринадцатью королевствами нависнет слепая ночь. Та самая ночь, когда на небосклоне не светит ни Миристаль, ни луна. В эти девять часов тьмы на землях просыпались самые ужасные твари и монстры, и во главе жуткого парада гордо шествовал Хельмер — повелитель ночных кошмаров.

Великий древний демон, которого не смог одолеть альянс из десяти гильдий Странников. По легенде, лишь Первый Мастер оказался достаточно силен, чтобы заточить часть сил демона в эссенцию, которую тот вынужден постоянно таскать с собой.

Проходили минуты, сменяясь часами. В какой-то момент волшебник убрал трубку и облегченно вздохнул. Возможно феи ошиблись и Хельмер шел вовсе не за «Пнями», а куда-то по своим демоническим делам. Увы. Это оказалась не так. Эш, не успев даже понять, что произошло, захрипел, ощущая, как на купол навалилась тяжесть самой бездны.

Вокругначало темнеть. Нет, конечно и раньше было мрачно, но сейчас зацвела иная чернота — живая, дышащая, с жадностью поглощающая каждый лучик, случайно забредший в гиблые, проклятые места. Она подбиралась все ближе и ближе, пока не устлалась ковром вокруг щита Стихии.

Цветочник достал из-за пазухи деревянные четки и вложил их между большим и указательным пальцами левой руки. Волшебник поднял ладонь выставляя её ребром к подбородку и начал читать заклинания. Со стороны можно было подумать, что юноша молится, но нет, на самом деле он воплощал свои самые сильные щитовые чары. Увы, в них Пепел никогда не разбирался, больше полагаясь на атакующую мощь.

Черный туман, стелющийся по земле, неожиданно начал разделятся на десятки, сотни комочков самой тьмы. Эш знал — это феи мрака. Поганые создания. Они приходили к спящим детям, наколдовывая им самые страшные и жуткие кошмары. По одной они не представляли особой опасности, но сейчас их кружилось не меньше тысячи. Целая армия мерзких, клыкастых существ, машущих кожистыми крыльями. От славного и мелодичного «фея» у них осталась лишь общая история и предки.

— Так вот ты какой, — прозвучал мелодичный, завораживающий голос. — Признаюсь — ожидал от человека, носящего прозвище «Пепел», более… внушительного образа.

Из тьмы вышел высокий, неестественно высокий мужчина. Восемь футов в вышину, а тонкий, словно боевое копье. Он казался каким-то неумелым рисунком начинающего подмастерья.

На голове красовалась серая, широкополая шляпа, скрывающая в тени мертвое лицо, лишь изредка позволяя мерцать левому глазу. Длинные волосы за спиной струились словно по спокойной водной глади, но Эш не чувствовал ветра, только мертвый штиль.

Демон подошел ближе и в прорезях изорванного пальто, того же цвета что и шляпа, волшебник увидел оскалы жутких тварей. Десятки глаз и сотни клыков проглядывались через дырки и прорехи. Хельмер шел так плавно и легко, будто и вовсе ступал не по земле, а плыл по облакам. Пустые рукава порхали позади, а в руках, на уровне груди, он сжимал истекающую кровью сферу — демоническую эссенцию.

Феи мрака бесновались, кружась вокруг своего господина. От пальто отделился длинный лоскут, сжимающий небольшую, простецкую горелку. Впрочем, несмотря на её тривиальность, пляшущее на фитиле пламя отливало мистичным багрянцем.

Демон сел напротив читающего заклинания Эша. Исчадье бездны протянуло руку и феи закопошились. Вскоре по ним, словно по какому-то сюр-реалистичному конвейеру, покатилась бутылка дорого вина.

Хельмер достал из кармана штопанных штанов жестяную кружку, а очередным лоскутом серого плаща подхватил бутыль. Вскоре послышалось журчание, сводящее с ума многих пьянчуг и балагуров.

— Недурно, — вынес вердикт повелитель ночных кошмаров. — Будем знакомы?

Пепел продолжал беззвучно шевелить губами, иногда потрясая четками. Посох, лежавший у юноши на коленях, то и дело вспыхивал красным, олицетворяя ту или иную формулу. Но сколько бы не старался великий волшебник, а пересилить главу парада слепой ночи не мог. Щит начал слабеть. По куполу уже вовсю змеились пока еще тонкие трещины, а из носа забила кровь.

— О, — протянул Хелмьер. — Прошу прощения за мою неуклюжесть.

И в тот же миг давление исчезло. Эш резко выдохнул и сплюнул кровью. Юноша задышал ровнее, ощущая, как уходит тяжесть. Щит мигом залатал трещины, вновь засияв своим еле заметным, огненным свечением.

— Будешь?

— Не люблю вино, — отказался Эш.

Цветочник, еще мгновение назад боровшийся с непреодолимой силой, несмотря на бледность, улыбался будто малое дитя. Но только глупец обманулся бы его доброй, наивной улыбкой. Стоило взглянуть в глаза и становилось ясно — волшебник сосредоточен и серьезен.

— Ну и правильно, — кивнул Хельмер и «конвейер» закрутился в обратную сторону, унося бутылку прочь. — Я вот тоже не очень уважаю алкоголь. Мне, вообще-то, по статусу положена кровь девственниц, но где ж в наши дни найдешь таких.

— Говорят в Хрустальном лесу с этим строго.

— Хоу, — демон издал какой-то странный звук и поправил шляпу. — Может и наведаюсь к ушастым. Спасибо за наводку.

— Рад, что помог, — с улыбкой отвечал Эш. — Будет здорово послушать новую балладу о том, как древнему демону причинное место стрелами истыкали.

— А что, есть и такие? — неподдельно заинтересовался глава парада.

— Пока нет.

— Жаль, — понурился Хельмер. — Я, между прочим, собираю коллекцию песен, имеющих отношение ко мне.

Эш поперхнулся и спросил:

— Это как?

— Да весьма просто, — отмахнулся демон. — Прихожу в дом барда, отрубаю ему голову, а потом уношу с собой. Иногда, когда накатит грусть тоска, оживляю и заставляю петь. Порой — даже хором.

Волшебник никак не прокомментировал это заявление. Для него отрубленные головы не были чем-то шокирующим, так что Пепел просто продолжал сжимать деревянные бусы.

— А ты приятный собеседник, — ухмыльнулся демон. Вот только вместо зубов во рту виднелись точно такие же оскалы, как и в прорезях плаща. — Но, как говорится — дела-дела-дела. Мне еще детям кошмары сочинять, девушкам на уши сладкие слова нашептывать, парней налево тащить и прочее, и прочее. Так что вот, держи.

Хельмер, как ни в чем небывало, протянул руку сквозь щит Стихии и бросил к ногам юноши черную флейту. В это же миг бусы рассыпались прахом, а парень вновь захрипел.

— Прости, — рука демона резко покинула пределы круга. — Я все по тому человеку ориентируюсь. Забываю иногда, что остальные не такие крепкие.

— Ничего страшного, — улыбнулся волшебник, утирая рукой струйку крови, ползущую из уголка губ.

— Вот и прекрасно, — хлопнул по коленям Хельмер. Феи зашевелились и стали постепенно отступать в лес. — Тебе как невмоготу станет — сыграй пастушью балладу. Но помни — помощь придет лишь однажды.

— Зачем тебе это? — все же не удержался Пепел.

— Как зачем? Так ты ж принцессу хочешь спасти, дочь этого… ну… как его… Газ… Газрангана! Вот я тебе и помогу немного.

Только дурак не понял бы, что демон просто так помогать не станет. Конечно же Хельмер имел свой интерес, но Эш даже не собирался ломать над этим голову. Волшебника мало волновало в какие игры играют Орден, король, и глава парада слепой ночи. Да пусть вмешиваются сами боги — все это не имело к Пеплу ни малейшего отношения.

Хельмер, пусть и сидел скрестив ноги, но постепенно отдалялся от щита, все так же сверкая левым глазом. Он будто уплывал, но в то же время не шевелился, превратившись в замершую статую.

— Ах да, — спохватился демон. — Совсем забыл. Я ж тебе предсказание задолжал. В общем, монах, завтра все члены отряда умрут, и ты ничего не сможешь с этим сделать. А совсем скоро ты решишь, что забрать жизнь невинной будет для неё же лучшей участью. Ну, развлекайся.

И демон исчез, забрав с собой голодную черноту и фей мрака. Эш, раскинув руки в стороны, облегченно упал на землю. Сквозь плотную листву, сомкнувшуюся непроглядным сводом, изредка пробивался свет одиноких звезд, лишенных своей королевы — Миристаль.

Наверно немного найдется смертных переживших встречу с Хельмером, но еще меньше получали от него предсказание или дар. Если верить песням и сказкам, все, что напророчил древний демон, обязательно сбудется. Что бы ты не делал, все равно будет именно так, как он и сказал. Самое смешное — порой именно попытки предотвратить печальный исход и воплощали предсказание в жизнь.

Не долго думая, волшебник забрался в спальник, выделенный ему отрядом, застегнул пуговицы и укрылся с головой. Эш безумно хотел спать, но удаляясь в страну сновидений не подозревал, что один из «Пней» не спал, внимательно слушая недавний разговор.

На следующее утро отряд поднялся как обычно — только Лари немного проспал. В общем, все шло своим чередом, вот только Мери все никак не могла отвести взгляд от новобранца.

Не то чтобы Эш стал резко красивее и привлекательнее обычного, просто сквозь его вечное дурачество и детские улыбки просвечивало что-то другое. Волшебник приобрел за ночь некоторую суетливость в движениях, то и дело дергаясь от каждого шороха и скрипа, и постоянно пытаясь прикрыть Алису, воспринимавшую все как игру.

Березка уже видела подобное. Неопытные терниты, отправляясь в свое первое приключение, уходящее куда-то к горизонту, зачастую не выдерживали дорожной жизни и возвращались в города. Из таких получались хорошие ремесленники, исследователи, торговцы, но не путешественники. Возможно магик принадлежал числу тех, кому следует сидеть за высокими стенами, а не бороздить просторы безымянного мира.

— У тебя все в порядке? — спросила леди, поравнявшись с юношей.

Тот дернулся, но все же улыбнулся. Пусть и немного натянуто.

— Конечно, — кивнул он. — А нам еще долго идти?

После этого вопроса Мери уже не сомневалась, что Эш близок к тому моменту, когда, сломавшись, станет боятся даже собственной тени.

— Все будет хорошо, — Березка похлопала волшебника по плечу и встала у левого борта телеги.

Эш, споткнувшись от неожиданности, еще долго не мог понять, что имела ввиду строгая леди. Может быть она тоже общалась с Хельмером?

Сама Березка была очень довольна темпом, который уверенно держал отряд. Если Меткий продолжит вести «Пней» минуя все препятствия и монстров, то, возможно, они смогут дойти до равнины дня через два, может три. А там уже топи Лурка недалеко, за которыми лежит горная цепь Резаликс. Ну и миновав острые снежные пики, на огромном плато, отряд найдет Огненные Горы — несколько вулканов. Так что, за месяц должны управится. Не самое далекое путешествие, но уж точно — самое опасное.

Редкие гильдии ходят в эти места по отдельности, и уж точно никто не пересекает их в одном походе. Пожалуй, это тянет на очередную балладу или даже целую песню. Ну а там новый приток славы, а следовательно — новые поручения, приносящие еще больше денег.

Пока Мери считала еще не заработанное золото, отряд занимался своими делами. Мочалка на пару с мечником стерегли обоз, вертя головами на все триста шестьдесят. Тулепс уверенно шел по следу, считая себя отменным следопытом, не подозревая что всех тварей в округе отпугивает Эш. Одна лишь Алиса, в силу своей специальности, оказалась не приделах. Она то и дело пыталась завести с кем-нибудь разговор, но ребята только отмахивались, ссылаясь на занятость. Даже Лари обмолвился лишь парой слов, а потом вернулся к дозору.

Девушка, скучая, хотела было поболтать с Эшем, но тот, словно сам не свой, и вовсе проигнорировал леди.

— Ну и ладно, — буркнула девушка. — Демон с вами.

Увы, даже это ругательство прошло мимо ушей «Пней». Алиса, отчаявшись, потупила взгляд и бездумно переставляя ноги, сетовала на то, что жуткий, по рассказам, лес, обернулся подобной скукотищей. Конечно, знай леди что последует за её молитвами о приключении, она бы мигом заткнула рот самой себе, но слово не воробей, а боги на слух никогда не жаловались…

— Привал, — скомандовала Мери, когда сквозь листву стали пробиваться прямые лучи солнца — наступил полдень.

— Наконец-то, — проворчал Мервин, плюхаясь на траву.

По его мнению остальным идти проще — на них не висело сорока фунтов отменной стали. Да и руки не тянули к земле ростовой щит с тяжеленой секирой.

— На раздачу, — отрапортовал Тулепс, подходя к мешкам с провизией.

После его реплики место дозорного занял Лари. Привал привалом, а по бытующему у приключенцев мнению, это самое опасное время. Даже опаснее сна.

Эш ловко поймал брошенный ему куль и благодарно кивнул головой. Внутри аппетитно хрустели несколько сухарей и теплое мясо — идеальный обед для человека, обычно питающегося тем, что удавалось тиснуть с других столов.

Вгрызаясь зубами в куриную грудку, волшебник постоянно оглядывался по сторонам. Он все никак не мог выбросить из головы слов Хельмера. Нет, юноша нисколько не сомневался в том, что сможет в одиночку преодолеть весь этот путь. Дело в другом — он идет в горы не только за лекарством, но и по личному делу. И никто не знает, станет ли это личное дело последним в жизни или нет.

— Вестник! — радостно воскликнул Лари, на смену которому пришел доевший Эш. — А как там дела у…

— Сам свои сплетни читать будешь, — скривилась Мери, закидывая медную монету в механическую грудь голубя-голема. Девушка углубилась в чтение. Она лихо пролистнула торговые, политические и иные артикли, останавливаясь на сводке сражений и прочей «интересности». — Дьявол! — выругалась леди. Никто не смел затыкать пирожком рот самой Березки. — «Сумасшедшие Львы» осадили замок гильдии «Эревенг»!

В роще повисла тишина. Войны между гильдиями нередкое явление. Скорее даже частое. В конце концов война — это наибыстрейший способ добыть деньги, славу и уважение, но вот на замки нападали довольно редко. Лишь самые крупные гильдии изредка трясли тех, кто помельче. Ведь как говорит «осадная тактика» — один защитник идет за четырех.

— Сперва Пепел, потом Вейн, теперь Эрик выманивает деньги у одиночек и ставит на копье «Эревенгов», — перечислял Мервин, оттопыривая пальцы. — Такое впечатление, словно мы пропускаем какую-то заварушку.

— Не забудь добавить болезнь принцессы, — задумчиво произнесла фехтовальщица. — Да и Чванливый нас предупреждал о буре… Может и вправду что-то надвигается?

— Может и так, — кивнул Тулепс, рефлекторно поправляя перевязь с пистолями.

— Слушайте еще, — тут Мери как-то странно улыбнулась и сверкнула глазами. — Королева-ведьма Рианон, из царства Нерст, выделила одному известному отряду охотников за головами помощь в виде десятка рыцарей. Мол, жаждет помочь славным мужам в нелегком деле поимки Пепла.

Эш вздрогнул и пробурчал нечто нечленораздельное. «Пни», не обращая внимания на новобранца, дружно засмеялись. Все знали эту историю, в которой самый разыскиваемый волшебник успел провести ночь сперва с дочерью королевы, а потом еще и с ней самой. Вот теперь Рианон и жаждет насадить голову Пепла на кол, помогая любому, кто докажет, что охотится именно за ним.

— Слухи врут, — еле слышно бурчал Эш, пока остальные веселились, откалывая немного пошлые, но остроумные шутки. — Я с её дочерью не спал. Да она же страшна, как…как… как ни одна другая женщина! Столько не выпьет даже корабельный боцман!

— А представьте…

— Тихо, — перебил Алису обеспокоенный Тулепс. Охотник резко скинул лук и до скрипа натянул тетиву, накладывая на неё адамантиевую стрелу. — Готовность, — прошептал он.

Сабля Мери засветилась красным, Лари принял низкую стойку, положив клинки на плечи, Мервин встал впереди, а от его щита стали исходить бирюзовые волны, накрывшие собой весь отряд. Алиса и Эш отошли в тыл.

— Крылатая смерть!

Запела тетива, унося стрелу в глубь леса. Путешественники посмотрели в сторону, куда стрелял лучник, и увидели лишь тень, перед которой за мгновение вырос высокий дуб. Впрочем, стрела пробила его, а потом и еще семь деревьев за ним, вонзившись по оперение лишь в девятый ствол.

Пусть тень и успела исчезнуть, но больше никто не сомневался в необходимости покупки. “Крылатая смерть” — одно из сильнейших умений тернитов-охотников вкупе с заговоренной стрелой воистину становилось чем-то невероятным.

— Глазастый, — среди шелеста крон зазвучал неприятный, хриплый голос.

Перед отрядом, не таясь, показался … друид. Одетый в балахон, сотканный из коры деревьев и гнилой листвы, сжимая в руках посох, навершием которого выступал череп лисы, он мало походил на служителей природы. От его старого, испещренного морщинами лица; от кривых пальцев увенчанных черными ногтями; от белых волос, доходящих до пояса, словно разило сутью черной магии. Нет, возможно, когда-то это существо и было друидом, но сейчас оно служило проклятому лесу, снискав на свою душу печать того же разложения и смерти.

Мери нисколько не сомневаясь воскликнула:

— К бою!

Друид в широкой усмешке растянул зеленые губы, обнажая желтые, редкие зубы. Он вонзил посох в землю и к отряду устремились десятки корней, скалящих змеиные пасти. Вперед метнулся Лари. Клинки на его плечах сверкнули бирюзой. Парень выкрикнул:

— Звезда Лагуны! — и исчез.

Через мгновение в воздухе появилось несколько синих линий, формирующих звезду. Каждая из них пересекала тот или иной корень. Когда же Криволапый появился в другой части рощи, аккурат за спиной друида, то деревянные змеи упали на землю, рассеченные пополам.

Мечник вонзил клинок в спину друиду, и тот с громким хлопком обернулся кучей гнилой, желтой листвы. В грудь парню ударила зеленая молния.

— Алиса! — скомандовала Мери.

Жрица кивнула и подбежала к мечнику, пролетевшему добрых десять футов, упав, слава богам, за спиной у Мервина. Алиса прочитала заклинание и коснулась жезлом раны. Ожог мигом растворился в золотом сиянии и Лари вскочил на ноги, готовый к следующему раунду, но все же немного сетуя на то, что доспех придется менять.

— Ненавижу магиков, — сплюнул парень и виновато улыбнулся, глядя на недовольные лица Алисы и Эша.

— Соберитесь, — шипела Мери. — Мервин — щит.

— Крыло Дракона! — выкрикнул Мочалка.

В тот же миг волна, исходившая от щита, действительно приняла форму драконьего крыла, накрывшего весь отряд. По защите неустанно били зеленые молнии, но Мервин держал, давая компаньонам шанс придумать план.

— Силен, — ворчал коренастый бородач, покачивая секирой.

Мери уже хотела рассказать придуманную тактику, но тут перед Мочалкой прямо из земли выпрыгнул друид. Я не вру — земля разошлась звериной пастью, откуда пробкой вылетел проклятый служитель природы. Размахнувшись, он ударил посохом о щит, и крыло истлело туманом.

— Игла!

Мери выполнила самый быстрый выпад на который была способна. Его скорость оказалась так велика, что сабля едва не согнулась от сопротивления воздуха. Никто не видел, что произошло, приключенцы услышали лишь громкий хлопок, а следом Мери, отлетевшую к дереву. Её нога выгнулась под неестественным углом, а по руке друида заструился ручеек черной крови. Алиса наколдовала золотой кокон, укрывший собой Березку. На исцеление уйдет секунд десять, и в этом время друид не сможет и пальцем тронуть леди.

Бой перешел в фазу полного хаоса. Мервин, выкрикнув что-то, тараном полетел на врага. Казалось, еще немного и щит, окутанный бесцветным мерцанием, сомнет низкорослую фигуру. Меньше чем через удар сердца, Мочалка запутался во внезапно выросших у него под ногами корнях и упал на землю, разбивая нос и ломая левую руку.

Друид запустил несколько молний, но каждую из них рассек мелькавший то тут, то там Лари. Мечи в его руках порхали с невероятной скоростью, рассекая вражеские заклинания словно истлевший пергамент. Увы, выполняя функции защитника, Криволапый никак не мог улучить момент для атаки.

— Эш! — выкрикнул Меткий, натягивая тетиву и запуская Рассеянный выстрел.

Лучник сделал всего один выстрел, но к противнику устремилось семь стрел. Волшебник ударил посохом о землю, и те загорелась оранжевым огнем.

Друид снова вонзил посох в землю и даже адамантиевые стрелы не смогли пробить волшебную терновую стену. Тул выхватил левой рукой пистоль и выстрелил. Потом еще и еще, отбрасывая в сторону бесполезное железо. За секунду он успел обнажить три пистолета, но ни один свинцовый шарик не попал в цель.

Лари все еще сражался с молниями, Мервина лечила Алиса, чарами сращивая кость, кожу и мышцы, а лучник, даже такой как Меткий, против друида в его родной стихии не может почти ничего.

Эш собрался применить третью форму, как в этот самый момент враг согнулся от боли, когда его бок рассекла узкая сабля Березки. Девушка успела исцелиться и теперь вновь готова к сражению. Встав в особую стойку, вытянув саблю парарельно к земле, прижимая рукоять к плечу, Мери выполняла выпад за выпадом.

С каждым рывком, она оставляла на земле небольшие ямки в форме ступней, и друид не смел опустить защиты. Одиночные удары под предсказуемым углом оказались столь быстры и сильны, что пусть друид и понимал куда придется следующий выпад, но тело не успевало достойно среагировать.

Отойдя к лесу, про́клятый успел-таки ударить навершием о ствол дерева.

— Ярость леса! — завопил он.

Заскрипели гнилые стволы. Корни их стали ногами, ветви свились огромными руками, а дупла обернулись опасными пастями. Друид применил высшее умение, призвав на помощь духов леса — дендроидов.

— Возьму на себя! — выкрикнул Мервин, вскакивая на ноги и благодарно кивая Алисе.

Мочалка закрутил секиру, вырубаясь в строй из пятерых дендроидов, каждый ростом в дюжину футов. Завизжала древесина, поддаваясь охваченной сиянием стали, а каждый удар могучих лап, способных развалить иную каменную кладку, звенел о подставленный вовремя щит.

Криволапый переглянулся с Метким, и они синхронно кивнули. Лари что-то выкрикнул. Мери, завершив очередную серию скоростных выпадов, отпрыгнула в сторону. Лучник резко выхватил из тула стрелу, бесхитростно выпуская её в сторону друида, заносящего посох над землей. Судя по количеству энергии, собранной им в посохе, тот собирался воплотить нечто воистину ужасное. Но в этот самый момент произошло то, что смогло удивить даже Пепла.

Ступни Лари охватил синий туман и Криволапый в один прыжок преодолел невероятное расстояние. Впрочем, этого мечнику оказалось мало. Он, без малого, запрыгнул(!) на летящую стрелу, нисколько не сбив ту с пути.

— Кровавый рассвет!

Клинки Криволапого полыхнули красным, и парень, оттолкнувшись от древка, закрутился буром, рассекая и терновую стену, и несколько дендроидов, и даже зеленый щит, в последний момент наколдованный друидом. Клинки ударили о подставленный посох. Как бы ни была сильна эта комбинированная атака, но даже её не хватило чтобы сломить существо, сражающееся в сердце родной стихии.

Эш ударил посохом о землю и мечи раскалились до бела, рассекая посох словно талое масло. Друид не успел даже вскрикнуть, как его голова упала на землю, а из шеи в небо ударил фонтан черной крови. Дендроиды, лишенные волшебной поддержки, рассыпались прахом, позволяя Мервину устало опуститься на землю. Вся его левая рука превратилась в одну большую гематому, а лицо покрылось сотней мелких, кровоточащих порезов.

— Хорошая работа, — резюмировала Мери, на всякий случай пронзая сердце поверженного магика.

Алиса принялась лечить «Пней», а Меткий собирал лежащие поблизости стрелы — уходить вглубь чащи было слишком рискованной затеей. Лари, весьма жадно сверкая глазами, полез в один из тубусов за волшебными свитками — предстояло «разделать» тушу убитого монстра.

Ну и пусть монстр оказался троллем, а «разделывание» больше походило на обирание трупа, самое главное, что убит не тернит. Следовательно, можно стягивать сапоги, расстёгивать плащ, снимать амулеты, изучать браслеты и любопытно разглядывать посох.

— Что за ерунда, — произнес Эш, глядя на отсеченную голову друида.

— А, небось впервые такое видишь, — горделиво ухмыльнулся Меткий, выдергивая стрелы из терния. — Наша с Лари личная разработка. У Криволапого на сапогах чары особые, а я стрелять специально наловчился, чтобы его умение скорость набирало. Очень смертоносно получается. Ты, кстати, хорошо придумал со своим огнем.

Тулепс продолжал распинаться на тему особых наработок «Бродячий пней» и то, как здорово показал себя Эш в первом серьезном бою, но сам волшебник думал совсем о другом. Многое известно о Хельмере, еще больше о демоне ходит слухов и легенд, но доподлинно известно, что в предсказаниях тот не ошибается. Если напророчил гибель всех членов отряда — значит им действительно суждено помереть. Но вот враг повержен, и, что удивительно, без сопутствующих жертв. Причем друид оказался довольно сильным соперником, и лишь небывалая сработанность отряда спасла положение.

Пепел понаблюдав за тем как слаженно дерутся «Пни», больше не сомневался в том, что навались они на него всей кучей и, быть может, исход битвы окажется не столь однозначным, как думалось раньше.

Алиса лечила руку Мервина, активно хлещущего брагу из фляги.

— Живучий попался, — кряхтел бородач, поглядывая на работу жрицы. — Эх, если бы не корни, я его…

— Если не корни, — перебила Мери. Леди резко выхватила флягу из рук компаньона и сделала большой глоток. — Он насадил бы тебя на посох раньше, чем ты успел понять какой же ты дурак.

Мервин хотел что-то возразить, но вспомнил как опасно сверкал череп на навершии. Вспомнил и побледнел. Замолкнув, он выхватил флягу обратно и залпом осушил содержимое.

Лари, убрав пробитый нагрудник и нацепив другой, во всю марадер… собирал добычу. Он развернул волшебные свитки и теперь раскладывал на них добычу. Начал, как и положено, с самого ценного — сапогов. Вообще сапоги для любого путешественника дороже и любимой женщины, и короля, и даже верного друга. Ведь без добротной обувки даже самая ровная и короткая дорога покажется адской милей, ниспосланной тебе за все грехи прошлые и будущие.

Положив предмет на начерченный круг, Лари принялся ждать. Руны засветились ровным сиреневым светом и вскоре стали складываться в текст. Мечник, почесав макушку, вчитался и понял, что ботинки самые обычные. Свиток не выявил ни особого материала, ни чар, ни каких-либо иных отличий от работы любого иного рядового сапожника.

— Барахло, — вынес вердикт юноша, выкидывая сапоги в сторону леса.

Эш, едва не пустив слезу, смотрел на то как его потенциальная обновка скрывается в темной чаще. Волшебник, обреченно вздохнув, погладил свои бедняцкие сандалии, словно говоря им, что и в мыслях не имел изменять последним.

— А вот это уже интересно, — протянул Лари. — Березка, смотри какой улов.

Фехтовальщица подошла к свиткам и в её глазах словно замерцало дармовое злато. Посох(пусть и располовиненный) у друида оказался не обычный, а позволяющий подчинять себе воронов. Не то чтобы очень полезные чары, но, если верить рунам, весьма древние. Еще с позапрошлой эры. Наверняка в Мистрите найдется какой-нибудь ценитель среди коллекционеров, ну или на крайний случай — не самый вороватый перекупщик. Хотя подобные личности живут лишь в сказках и наивных мечтах школяров.

— Эш, тебе такой не нужен? — скрипя сердцем, спросила Мери.

Все же добычу надо сперва распределить между членами отряда, а потом уже планировать пополнение «общака».

— Неа, — помотал головой парень. — Мой лучше.

Березка со скептицизмом посмотрела на самодельный, кривой посох, но промолчала. Если магик отказывается, то это его дело.

— Значит пойдет в общую копилку, — азартно произнесла Березка, бережно заворачивая трофей в тканевый лоскут. — Что еще есть?

— Одежда самая обычная — самопального пошива, — перечислял Криволапый. — Плащ любопытный, но его надо к экспертам везти — свитки не могут опознать. Амулетик, позволяющий в самой темной чаще спасительную тропку отыскать…

— Тулепс?

— У меня такой уже есть. Даже три.

— Значит тоже на продажу, — Мери разве что руки не потирала, подсчитывая в уме возможные барыши. К тому же если плащ не поддается идентификации, то может эксперт найдет что-то такое, что принесет не меньше полусотни золотых. — Дальше.

— А дальше у нас очень странные кольца.

— Странные?

— Ага, — кивнул мечник. — Сама глянь.

Мери посмотрела, протерла глаза и еще раз посмотрела. Два парных кольца, выполненных в виде пожирающих собственные хвосты змей прожгли в свитке нехилую дыру. Такого девушка еще не видела.

— Любопытно, — леди потянулась к находке, но путь преградила знакомая палка, кое-кем именуемая посохом.

— Не трогай, — строго произнес Эш, вмиг растерявший всю свою детскую непосредственность.

— Проклято? — догадалась подошедшая Алиса, закончившая латать Мервина.

— Не совсем.

Сперва ребята с укором посмотрели на Эша, мол — нашел время для театральных пауз, но вскоре поняли, что голос не принадлежал ни магику, ни кому-либо еще из отряда «Бродячих пней». Из рощи вышло четверо тернитов. Возглавлял отряд берсеркер. Этих отморозков легко определить по двум топорам, огромным, гипертрофированным мышцам и практически полному отсутствию лат. Позади него двигался ассасин, то и дело исчезая в бесконечных тенях, он игрался своими изогнутыми кинжалами, смоченными в самых мерзких ядах.

— Какие красотки, — чуть ли не пропел ведьмак.

В руках боец сжимал серебряный меч и что-то подсказывало Эшу, что это вовсе не очередной позер и поклонник популярного Урга. От ведьмака, в частности его амулетов и желтых глаз исходило ощущение некоей силы. Последним, вернее — последней, стала черноволосая маг. В руках она сжимала резной посох с синим кристаллом в качестве навершия. Весьма дорогая вещь, многократно усиливающая заклинания льда.

— Позвольте представиться, — чуть кивнул бесеркер. — Отряд «Песнь Глича».

Мери незаметно подала знак готовности и уже собиралась что-то ответить, как вперед подался Эш. С присущей ему беззаботностью и фамильярностью он подошел к ведьмаку и стал пристально изучать его сапоги. Для удобства волшебник встал на четвереньки и принялся делать пометки в воображаемом блокноте.

— Кстати, — произнес улыбающийся магик, не отрывая взгляда от обуви. — А кто такой Глич?

— Эээ, — вот и все, что смог ответить лидер отряда, чешущий затылок топором.

Ведьмак, стянув губы от раздражения, намеревался пнуть дурочка, но тот исчез, появившись рядом с волшебницей.

— Жасмин, — протянул цветочник, вдыхая аромат жгучих волос, цвета крепчайшего кофе.

Леди вскрикнула и наотмашь ударила посохом. Раздался знакомый свист, а потом треск ломаемых ветвей — Эш испарился, появившись рядом с ассасином. Магик тыкал в невозмутимого темного эльфа пальцем, проверяя не превратился ли тот в скульптуру. Убийца никак не прореагировал на волшебника, продолжая стоять, завернувшись в плащ с отрядной эмблемой — перекрещенными лютней и клинком.

— Ну ты и вымахал, — Эш, возвращаясь к «Пням», похлопал берсеркера по плечу. Для чего юноше пришлось чуть ли не на цыпочки встать. — И чем вас там на севере кормят…

Красивый парень вернулся к телеге, подмигнул Алисе и широко всем улыбнулся, опираясь на свою самопальную палку.

— Ээээ, — повторился берсеркер.

— Не обращайте внимания, — устало вздохнула Березка. — Мы — отряд «Бродячих пней».

По лицам неизвестных стало понятно, что они знают, с кем разговаривают. В конце концов, довольно сложно не узнать изображенный на плащах герб, учитывая сколько раз он мелькал в балладах.

— В курсе, — кивнул берсеркер. — Как насчет небольшого обмена?

— Я так понимаю, вам нужны кольца?

— Совершенно верно.

Фехтовальщица глянула на свои подопечных. Что-то смущало её в этой ситуации, а руки сами собой ложились на эфес сабли. Вот только Мервин явно тяжело дышал, сжимая зубы каждый раз, когда щит неудачно ложился на левую руку. Лари еще долго будет отходить после комбинированной атаки, а Алиса потратила большую часть сил на исцеление. Фактически в строю оставались лишь Меткий, сама Березка, ну и Эш. Правда, учитывая, что магик в этот момент пытался поймать бабочку, то, возможно, и его следует исключить из списка боеспособных.

— Зачем они вам? — Мери сделала шаг назад, скрывая ноги за небольшим бугорком. Возможно, это станет её трамплином для молниеносного прыжка.

— А тебе какое дело? — сплюнул ведьмак, покачивая серебряным клинком.

— Фред! — рыкнул берсеркер и желтоглазый воин мигом стушевался. — Прошу прощение за моего товарища — длительный переход немного растряс душу.

— Понимаю.

— Кольца, — продолжил гигант. — нужны нам для задания. Подвязались в помощники одному ордену магиков, вот, собственно, и собираем предметы, которые они затребовали.

— Стоящая хоть миссия?

— Вполне, — пожал плечами здоровяк. — Ну так что, миледи Березка, отдадите кольца?

— Отдать? — Мери не поверила своим ушам. — И это называется обмен?

— В данном случае — да, — хищно улыбнулся северянин. В этот момент по клинку ведьмака забегали красные молнии, вокруг девушки-мага засверкали ледяные иглы, а ассасин бесшумно ушел в тень, потерявшись среди марка. — Видите ли, мисс, мы чтим законы тернитов. А один из них гласит — «не покупай то, что можешь получить».

— Это грабеж, — прошипела Мери, обнажая саблю. — Еретики!

— Ну зачем так грубо? Просто деловой подход. У вас есть то, что нужно нам. При этом сейчас мы сильнее. Ваш защитник не может пользоваться щитом, мечник вот-вот задохнется от отдышки, а жрица осталась почти без сил.

Мери не могла возразить. Вдвоем они не смогут одолеть явно опытных «Рэккеров», готовых убить за дрянные кольца.

— Так что отдайте кольца, — тут берсеркер хищно ухмыльнулся и кивнул в сторону повозки. — Ну и все остальное, что нам приглянется.

— У меня вверенная грамота Его Величества, — Березка решила сыграть последним козырем. — Стоит мне прийти в любую управу, и по вашему следу пустят несколько десятков рыцарей.

Сперва «Песнеры» молчали, а потом дружно засмеялись.

— Что ж, — гоготал норд. — Полагаю вы не оставили нам выбора, — смех резко прервался, сменившись свистом обнажаемой стали. — Убить.

Глава отряда «рэккеров» не видел перед собой особой опасности, лишь знаменитых чистоплюев, представляющих собой жалкое зрелище недавно побитых псов. Пожалуй, по мнению берсекера, он только что выиграл в лотерею, сорвав нехилый куш, коим можно будет похвастаться в тавернах, больше известных как притоны. Да, вы правильно поняли, «Песни Глича» оказались преступниками, за чьи головы назначена награда почти в триста золотых.

Первым в бой ринулся ведьмак. Использовав ускорение, он рванул в неистовом выпаде на миг превращаясь в размытую, словно пьяную тень. На вместо удара, хлопка или кровавого чавканья, боец издал непонятный звук в тот самый момент, когда с него слетели сапоги и желтоглазый на полной скорости въехал головой в дерево. Увы, дерево оказалось крепче и воин, так и не поняв в чем же дело, испустил дух.

Мери, не обращая внимания на такие мелочи, прыгнула в сторону берсеркера, с силой оттолкнувшись от кочки. Девушка надеялась, что сможет связать того боем на достаточный промежуток времени. Взмыв над землей на добрых семь футов, леди замахнулась саблей, запуская одно из своих самых сильных умений — «падение кометы».

Берсеркер выставил над головой скрещенные топоры. Запела сталь, ударив о зачарованный метал. Для подобного здоровяка даже столь сильный удар не должен стать чем-то серьезным, но внезапно заныло правое плечо, словно кто-то зажег под кожей огонь. Гигант взревел раненным медведем и от неожиданности ослабил блок. Брызнула кровь, а сабля оставила за собой глубокий порез, пересекающий торс великана.

Маг уже закончила творить свои чары, но вместо того чтобы поставить ледяной щит и дать лидеру время для атаки, леди внезапно поняла, что с неё спадает балахон. Вскрикнув, девушка нарушила концентрацию, и щит рассыпался снежной метелью еще до того, как успел предотвратить страшный удар.

— Ублюдки, — зарычал Мервин, кое-как прикрывая Тулепса, лихорадочно стрелявшего по тени, мелькавшей среди листвы.

Ассасин, поймав удачный угол для броска, задвинул руку за спину, но не нащупал метательных игл — подсумок оказался пуст. Последним, что увидел убийца до того, как снайперский выстрел открыл ему третий глаз, это дурочка-магика, показательно вертевшего отравленные иглы между пальцев.

— Сдавайтесь, — сквозь зубы процедила Мери.

Берсеркер, взревев, рванул вперед, не обращая внимания на раны и кровь. На самом деле они почти не отбирали у него сил, наоборот — лишь придавали мощи, заряжая воистину сокрушительные умения.

Мери приходилось тяжело. Каждый удар, даже пройди он вскользь, мигом рассек бы леди на несколько частей. Сила берсеркеров заключена в их ярости, и чем сильнее жажда крови, тем смертоноснее становились их топоры и секиры.

Пока фехтовальщица кружилась вокруг свирепствующего норда, черноволосая леди все же забыла про стеснительность и, не обращая внимание на неглиже, запустила в сторону жрицы огромную ледяную иглу, вложив в заклинание невероятное количество силы.

Сверкающее копье, длиной почти три фута, уже почти дотянулось до Алисы, занятой поддержкой отряда, как на его пути возникла фигура, закованная в латы.

— Лари! — крикнула целительница, чувствуя, как на лицо упали горячие алые брызги.

Криволапый рухнул на землю, сжимая руками пробившую живот льдину. Девушка, сдерживая слезы, опустилась на колени, принявшись воплощать все известные ей исцеляющие заклинания.

Тулепс, натянув лук до скрипа, так и не смог выпустить стрелу. Маг ударила посохом о землю и в тот же миг охотник, не защищенный поддержкой жрицы, оказался закован в ледяной гроб, захвативший с собой и руку кричащего от боли Мервина, не успевшего отойти в сторону от напарника.

Берсеркер, чье правое плечо уже почернело от непонятно откуда взявшегося ожога, продолжал искать лезвиями ненавистную ему мошку. В какой-то момент он все же смог до неё дотянуться. Взвизгнула сабля, разрубленная у самого эфеса. Мери, не растерявшись, поднырнула под руку здоровяку и, изогнувшись, вонзила кинжал в опаленное плечо. Гигант вновь заревел, а шокированная Березка наблюдала за тем, как вместо крови из раны забило пламя.

Маг, закончив выполнять пассы посохом, сотворила целый веер из ледяных ножей, мигом запущенных в сторону фехтовальщицы. Со свистом они рассекли пространство, но так и не нашли свою цель, будучи обращенными в холодную капель. Перед леди возник придурковатый волшебник, спокойно держащий посох над землей.

Берсерк, закатив глаза, упал в тот самый момент, когда Мери чиркнула острой сталью по горлу, обнажая адамово яблоко и рассекая артерию. Задыхаясь и захлебываясь кровь преступник свалился на колени, а потом и вовсе рухнул на землю, дергаясь и заливая траву кровью.

Черноволосая леди осталась совсем одна, но, тем не менее, в её глазах не блестел предательский огонек, возвещающий о скорой сдачи. Маг не могла позволить себе отступить перед каким-то жалким волшебником, одетым в нищенские обноски. Если она сможет одолеть его то, возможно, справиться и с остальными.

— Буран!

Посох, украшенный кристаллом, описал широкую, волнистую дугу, и в сторону Эша устремилась пурга, состоящая из мириад тонких, крепчайших и острейших игл. Волшебник не двинулся с места. Он ударил посохом о землю и все иглы, что находились перед ним, истаяли, а остальные с треском вонзились в деревья за спиной магика.

Тем не менее, леди успела выиграть время на сотворение одного из своих самых опасных заклинаний. Девушка вычертила кристаллом последнюю руну и Слово, застывшее прямо в воздухе, засияло страшной синевой. Маг вонзила посох в землю и от его основания стали расходится ледяные волны. Они замораживали все, чего только могли коснуться.

Алиса и Мери с трудом втащили бледнеющего Лари в повозку, со страданием смотря на Мервина. Тот вопил все сильнее, когда лед сковал не только его руку, но и ноги. Сгибаясь от пульсирующей боли, Мочалка все еще сжимал рукой секиру. Он не мог позволить себе лишиться оружия — он должен несмотря ни на что прикрывать Тулепса, ведь, кто знает, быть может в лесу притаился пятый «рэккер».

Вскоре вся поляна превратилась в ледяную пустошь, а деревья в огромные сосульки. И среди льда красовался небольшой пятачок сухой травы, на котором стоял Эш. Маг, не обращая внимания на то, что её соперник вновь уцелел, продолжала творить волшбу.

Леди воплощала ледяные серпы, разбивающиеся об огненную стену; она отправляла в бой снежные метели и бураны, припорошившие снегом лес, но не задевшие глуповатого магика. Девушка старалась изо всех сил, превращая небольшую рощицу в филиал вечной мерзлоты.

От холода у Мери изо рта вырывалось облачко пара, а руки посинели и задрожали, но Эш, стоя в своих обносках, не испытывал ни малейшего дискомфорта. Он лишь продолжал стучать посохом о землю, развеивая одни заклинания за другими. Каждый раз он оказывался сильнее вражеских чар, всего на капельку, лишь на неуловимую долю, но сильнее.

Маг тяжело дышала. Ноги черноволосой начали труситься, а из носа забила кровь — признак магического истощения.

— Лав-в-ви-н-на!

Леди ударила посохом о ледяную корку, покрывшую землю, но ничего не произошло. Сил уже не осталось на воплощение очередного заклинания. Леди закашлялась, хрипя от боли и захлебываясь кровью, но не сдалась. Она вновь выпрямилась, сжимая в руках свой драгоценный посох.

— Ла…

— Довольно! — рявкнул Пепел.

Волшебник с силой вонзил посох в землю и в тот же миг по роще пронеслась пламенная волна. Она меньше чем за удар сердца растопила лед, освободив Мервина и Меткого от сковавших их оков. Изо рта фехтовальщицы больше не вырывался пар, руки перестали дрожать, а ногти и губы приняли здоровый розовый оттенок, пришедший на смену недавней синюшности.

— Пожалуйста успокойся, — практически умалял Эш, идя на встречу скрючившейся, обнаженной девушке. — Десять лет в тюрьме лучше, чем смерть. У тебя больше не осталось магических сил. Следующая попытка отберет жизнь.

Леди рухнула на землю, и Эш опустился перед ней на колени. Он положил посох и скинул с плеч плащ, намереваясь прикрыть девушку, но та отмахнулась. Окровавленными губами она прошептала:

— Я знаю кто ты, — прозвучал тяжелый хрип, слышный лишь наклонившемуся юноше. — Ты Пеп…

В тот же миг леди обернулась упавшей звездой, вспыхнув так ярко, что ослепила всех «Пней». Когда же к приключенцами вернулось зрение, то всё, что они увидели — горстку пепла, разносимую ветром по окрестностям.

— Она не послушалась, — скорбно произнес волшебник, поднимаясь на ноги. — У каждого магика есть предел, за который нельзя выходить.

Пепел шел к своим компаньонам, мысленно кляня умную черноволосую леди. Если бы она только держала язык за зубами, то могла бы пережить этот день. Если бы только… Но видимо верно говорят, что предсказанное Хельмерем сбудется даже если воспротивится сама богиня судьбы.

В то время пока Мервин и Тулепс, чтобы хоть как-то согреться, активно поглощали брагу, Алиса роняла слезы на будто заснувшего мечника.

— Лари, — причитала она, тряся парня за руку. — Ну давай, ну Лари!

Рана уже затянулась, но сам Криволапый не подавал признаков жизни.

— Мне кажется, — шепнул Эш, выжимавший штаны. — Лишь поцелуй истинной любви разбудит нашего героя.

Пока девушки смотрели на волшебника, мечник незаметно сжал кулак.

— Но…

— Алиска, — строго произнесла Мери. — Все и так знают о вас. Давай уже.

Леди, чьи шечки стали пунцовыми от стеснения, наклонилась к лицу парня, но тот ожил еще до поцелуя. Лари внезапно вскинулся и прижал к себе Алису. Леди не приняв подобного поворота событий, принялась колотить раненного.

— И это известный отряд королевских тернитов, — устало вздохнула Березка, в который раз шлепая ладонью по собственному лицу.

Несколько часов спустя

Отряд, наконец, закончил с делами. «Пни» погрузили в повозку плащи «Песнеров», а сами тела захоронили в братской могиле (так назвали наспех вырытую яму). Посох мага, обладавший внушительными свойствами, Мери решила подарить кому-нибудь из вельмож, тем самым выиграв квоту доверия. Всё же остальное, что удалось добыть в бою с друидом, отправится на продажу или на рынок.

Вещи «рэккеров» не трогали. Честный тернит считал мародерничество недостойным деянием и практически никогда не обирал поверженного противника (когда тот тоже был тернитом). Правда негласный закон обходил стороной оружие. Забрать клинок(образно говоря), это почет и уважение, а вот снять одежду — позор и бесчестие. Кольца, кстати, зарыли в землю.

Поврежденную броню и сломанную саблю так же завернули в шкуры и убрали на дно повозки. Кто-нибудь из кузнецов наверняка возьмется за починку, а то уж больно чары хорошие наложены на сталь. В общем и целом, на этом сборы отряда закончились. Дав ребятам немного отдохнуть, Мери велела собираться в путь и до самой темноты «Пни» шли без привалов и задержек.

Все это время березка то и дело поглядывала на Эша, занятого подшучиванием над Лари, которому выпала честь лежать вместе с грузом — идти мечнику строго воспретил главный медик отряда. Фехтовальщица видела то, с какой легкостью дурачок расправился над магом. Нет, конечно, это не то, чему стоит поражаться до глубины души, но все же маг априори сильнее волшебника. Если взять двух только что выпустившихся школяров, то победа однозначно отойдёт магу. Это только после многих лет странствий и познания секретов чародейства, волшебник сможет оказать достойное сопротивление.

Мери все еще не собиралась расспрашивать Эша, но становилось понятно, — у юноши имелись свои секреты. Впрочем, с другой стороны всю безымянный мир обыщи, а не найдешь тернита, не имевшего в шкафу пару тройку скелетов.

К вечеру «Пни» заняли небольшую поляну, над которой, по приказу Березки, Эш поставил щит, потратив на это немало времени и нервов, правда не своих, а отряда. После столь насыщенного дня ребятам оказалось сложно сохранять спокойствие. Приключенцам то и дело виделась опасность и угроза. Вспорхнувшая птица, скрипнувший корень, шелест ветра в низине, все это заставляло Мервина вскидывать секиру, а Меткого натягивать лук, кладя в лоно сразу три стрелы.

Тем не менее, вскоре народ разлегся по спальникам, а Криволапого укрыли толстым одеялом, напоив самыми разнообразными из купленных в Задастре зелий. Только несколько человек, пока все дрыхли, продолжали бодрствовать, сидя у небольшого костерка, созданного одним взмахом глуповатого красавца.

— Я думала мы погибнем, — зябко произнесла Алиса. Она куталась в плащ, несмотря даже не то, что её щедро ласкал теплом пляшущий над травой волшебный огонек. — Мне впервые пришлось сражаться с тернитами и это оказалась так страшно.

— Да брось ты, — улыбался Эш. — С нами же сам Мервин Мочалка, Лари Криволапый, Мери Березка и Тулепс Меткий! Нет такого врага, которого они бы не повергли!

Алиса против воли хихикнула и глянула в сторону сопящих героев. Сама девушка не хотела… засыпать.

— И все же если бы не ты…

— Не стоит, — волшебник забил табаком трубку и, привычно щелкнув пальцами, высекая маленькую искорку, закурил. — Мне всего лишь повезло! Леди явно была обескуражена своим откровенным нарядом.

Жрица вновь не смогла сдержать улыбки, когда юноша комично заиграл бровями, превращая дым в явно обнаженную, танцующую леди. Алиса прижалась плечом к парню. Нет, в этом не было никакой романтики, ведь леди уже давно «сохла» по одному толстолобому мечнику. Но от юноши тянуло чем-то теплым, к чему так и хотелось прикоснуться, на мгновение задержав руку.

Эш курил, смотря на темный свод. Наконец великому волшебнику это надоело, и он взмахнул рукой. Спустя пару секунд ветви затрещали и деревья гиганты словно разомкнули свои тесные объятья, обнажая ночное небо. Мириады звезд высыпали на черное покрывало, превратив его в прилавок какого-нибудь богатого ювелира.

Алиса никак это не прокомментировала. Жрице просто нравилось смотреть на хоровод мерцающих огоньков, танцующих вокруг своей королевы — прекрасной Миристаль. Ах, сколько песен сложено про путеводную звезду, а сколько еще сложат… Но ни одно слово, будь оно волшебным или нет, не смогло бы передать всю красоту ночной принцессы.

— Можно с тобой поговорить откровенно? — спросила Алиса.

— Конечно! — засмеялся юноша. — Я нем как могила. Или даже немее… ведь мертвые, если их поднимет некромант, могут и разболтать твои секреты. А я нет!

Леди снова улыбнулась, накинула на голову край плаща, превращаясь в маленькую куколку и погладила словно мурлыкающий от удовольствия огонек. Он совсем не обжигал, наоборот, лоснился будто котенок, ласкаясь оранжевыми лепестками, охватывающими пальцы и ладонь.

— Ты знаешь, — наконец произнесла леди. — Я ведь не дурочка. Я все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Всегда трушу, всегда стесняюсь и боюсь, а ребята поддерживают…

Эш ничего не ответил, позволяя леди выговорить все то, что она копила в себе.

— А мне ведь просто хочется когда-нибудь вернутся домой, — Алиса шмыгнула носом и улыбнулась, когда огонек вспорхнул по её руке, «уселся» на плечо и начал тереться о щеку. — Родившись на окраине Колема, в мелкой деревеньке, я про мир только из баллад и слышала. Вот ты когда-нибудь думал, что станешь тернитом?

— Наверно, — пожал плечами магик.

— А я только мечтала, — повторилась леди. Он подняла огонек с плеча и опустила на траву, начав играться с ним какой-то палочкой. — Родители всегда либо в поле, либо дома — заранее выбирали мне жениха. Какого-нибудь не слишком пьющего и не слишком скупого. Вот я и уехала с караваном в город… Меня ведь там чуть было не… — Алиса замочлала. — я когда сбегала от них, случайно в школу попала. Да так там и осталась.

Эш молчал. Терниты, эрниты… он не видел между ними разницы.

— Иногда, по вечерам, я смотрю на запад, — шмыгннула Алиса. — Как там мои матушка и отец? Достаточно ли у них урожая, могут ли прокормить брата. Ему ведь уже, наверно, лет семь.

Алиса еще немного поигралась с огоньком, а потом, обняв себя за колени, посмотрела на небо.

— Я так хотела заработать денег и уехать с первым же караваном. Самое смешное — у меня уже есть достаточная сумма, просто… просто…

— Ты боишься.

— Да, — кивнула леди. — А что если все будет совсем не так? Если они меня испугаются или начнут презирать? А то и просто ненавидеть.

— А что если все будет “совсем так”, — вдруг произнес Эш, откладывая в сторону трубку и заваливаясь на спину. — Вдруг они ждут тебя и каждый вечер смотрят на восток, ожидая когда с купцами приедет их дочь! Вдруг они рассказывают твоему брату, о том какая сильная у него сестра. О том как она помогает людям, выполняя волю самих королей!

Алиса посмотрела на волшебника, на чьих губах плясала еле заметная, но все же мечтательная улыбка.

— Ты никогда не возвращался домой, — поняла леди.

Эш только кивнул.

— Твой дом — он очень далеко?

После небольшой паузы, юноша ответил:

— Можно сказать и так.

Алиса отвернулась и снова посмотрела на ребят.

— Наверно ты прав, — кивнула она. — Может я зря боюсь… Ты ведь поэтому к нам пошел? Чтобы накопить денег?

— Нет, — Эш поднял руку, словно желая дотянуться до звезд. — Не поэтому. Я, как и ты, очень хотел бы попасть домой, но, увы, чтобы не делал, это невозможно. Просто несбыточная мечта.

Леди не стала задавать неуместный вопрос. Спроси она подобное и потом сгорела бы со стыда, поминая столь вопиющую бестактность. Но сейчас ей стало стыдно от другого. Алиса в своей меланхолии совсем не подумала о том, что она может в любой момент купить место в караване и поехать, а у других такой возможности нет.

— Но знаешь, — улыбнулся волшебник, вскакивая на ноги. — Здесь тоже есть то, что стоит ценить. В конце концов, никто у тебя дома не сможет сделать так.

Волшебник высоко поднял руки, что-то прошептал и с силой ударил посохом о землю. Из под деревянного основания, скрывшегося в траве, стали одна за другой вылетать огненные бабочки, похожие на тех, что днем безуспешно пытался поймать один дурковатый магик.

Они порхали, хлопая своими прекрасными крылышками и разгоняя мрак бесконечным мерцанием. Их оказалось так много, что вскоре вся поляна засияла словно Ирмарил окутал её своим теплым, нежным светом.

Алиса поднялась на ноги и, смеясь, кружилась между танцующими вокруг неё огоньками. Эш смотрел на юную жрицу, радуясь неизвестно чему. Может тому, что его волшебство может не только стирать с лица земли целые города, но и дарить улыбки романтично настроенным, восторженным леди. Во всяком случае сейчас это не так важно, главное — часть предсказания Хельмера не сбылась и бывшему генералу не пришлось отбирать невинную жизнь.

Так он думал, пока не наступил следующий день.

* * *

— Что за зверь мог оставить такие следы?

Мери внимательно рассматривала длинные полосы на деревьях. Подобные отметины не мог оставить ни один из известных фехтовальщице монстров. А уж никто не мог обвинить Мери в том, что она плохо подготовилась к походу и не знала, с чем отряд может столкнуться по пути к Огненным Горам. Нет, Березка тщательно изучила каждую тварь, её особенности, следы и опознавательные метки.

— Если тебя так удивило это, то посмотри сюда.

Глава «Пней» оглянулись и заметила Тулепса. Лучник застыл перед кустом, призывно размахивая рукой.

— Что у тебя… — Мери подошла поближе и тоже замерла, на автомате договорив. — там?

За гнилым, фиолетовым кустом простирался лес. Возможно это звучит глупо, но вы поймете меня, когда я скажу вам, что лес был оказался самым обычным. Зеленым, светлым, пронизанным лучами летнего Ирмарила. Среди шелеста крон слышалось пение птиц, по траве бегали тривиальнейшие зайцы, а деревья больше не казались застывшими в агонии демонами.

— Дела, — протянул возникший рядом Эш. — Мы что, уже вышли из леса Теней?

— Нет, — покачал головой Тулепс. — Нам еще два дня идти, если не больше.

Спустя пару секунд подтянулся Мервин. Он так же, как и остальные неверяще хлопал глазами и дергал себя за бороду, в попытках прогнать навий. Алиса, помогая немного прихрамывающему Лари, чуть не выругалась, но ей вовремя заткнули рот пирожком и попросили молчать. Сам мечник отнесся к ландшафтным изменениям абсолютно индифферентно. После вчерашних приключений это его нисколько не шокировало.

Наконец Мери решилась задать самый важный и одновременно с этим, пугающий вопрос:

— Где мы?

— А черт его знает, — пожал плечами Меткий, разглядывая карту. — Тут не отображен этот бор, так что мы можем быть где угодно, в радиусе семнадцати миль от ночной стоянки.

— Замечательно, — прошипела леди.

— Мне кажется, что…

— Эш, — фехтовальщица вскинула руку, показывая, что она не намерена выслушивать очередные бредни. — Будь добр, помолчи немного.

— Но там…

— Молчи!

— Я просто…

— Эш! — рявкнула леди.

Волшебник обиженно надулся и ткнул пальцем куда-то на запад. Березка посмотрела в указанную сторону и тут же обнажила саблю. Отряд заметив реакцию командира тоже принял боевую позицию, оттеснив за спины рвущегося вперед Лари.

В нескольких футов от «Пней» подперев собой дерево стоял обычный человек. Одетый в простые рубаху и штаны с заплатками, он явно не представлял собой угрозы. Впрочем, короткие волосы, могучие руки, перетянутые жилами словно войлочными веревками говорили о том, что незнакомец явно сведущ в военных делах. Мери, пережившая за последние дни несколько горячих боев не справилась с нервами и не смогла воспринять случайного встречного никак иначе, кроме потенциальной угрозы.

— Кто ты? — с прищуром спросила леди, чей клинок уже засиял опасным красным светом.

— Я…

— Да дайте вы мне пройти! — рявкнул Лари и буквально вывалился вперед. Мечник поднял глаза, шумно сглотнул и как-то странно улыбнулся. — Здравствуйте сир Арлун! Большая честь познакомиться с вами.

Но Криволапого с недоумением посмотрел на только незнакомец, но и весь отряд. Даже Эш не знал этого странного человека, одетого не многим лучше, чем сам волшебник.

— Да вы чего! — возмутился Лари. — Это же сам сир Арлун Тринийский! Два года назад он победил на Арене, а потом исчез! Говорят, что сир Арлун мог стать лучшим мечником на континенте, даже войти в Орден Мастеров!

— Это преувеличение, — помахал рукой бывший чемпион.

Мери некоторое время переводила взгляд с восторженного подопечного на именитого Странника, а потом все же убрала клинок в ножны. Как по сигналу, оружие спрятали и остальные члены отряда. Только Эш как-то странно поглядывал то в одну, то в другую сторону.

— Прошу прощения, — чуть склонила голову Березка. Нет, вовсе не в поклоне, а как будто извиняясь за свою бестактность. — Прошедшие дни вымотали нас. Не держите зла, сир Арлун.

Не даром Криволапый и фехтовальщица прибавляли приставку «сир» — победителям Арены даровали без малого рыцарский титул. Многие, если верить пьяным бредням в портовых трактирах, куда сильнее жаждали заполучить именно титул, а не приз в десять тысяч золотых. Впрочем, подобным речам лучше не верить.

— Право, в этом нет ничего удивительного, — рыцарь вновь отмахнулся, показывая, что все в порядке. — Здешние недружелюбные места не располагают к приветливым встречам на узких дорогах. И, тем не менее, не откажите ли вы мне в небольшой любезности?

— Я вас внимательно слушаю.

— Видите ли жена утром сварила так много лукового супа, что, боюсь, часть испортится к следующему закату. Не откажитесь ли вы помочь мне в уничтожении припасов путем бескомпромиссного поглощения последних?

Сперва в бору висела тяготящая слух тишина, но вскоре краны зашелестели, дрожа от веселого, беззаботного смеха. Напряжение потихоньку сходила, заставляя ребят улыбаться и хлопать друг друга по плечам.

— Только одно «но». Давайте оставим эти высокопарные речи за порогом.

Мери сверкнула глазами и хитро подмигнула:

— Без проблем, — сказала она, радуясь, что не придется ломать голову над составлением «изысканных» речевых оборотов.

* * *

«Пни» вошли в горницу, и парни разом слегка поклонились в сторону молодой девушки, вытиравшей мозолистые ладони о старый фартук, сшитый из разноцветных тканевых лоскутов. Леди обладала добрым, светлым личиком, увенчанным немного курносым, но все же аккуратным носиком. Толстая, черная коса ниспадала с правого плеча, дотягиваясь почти до округлого бедра, а нежно-карие глаза тепло оглядывали гостей.

— Алун, — улыбнулась хозяйка, намеренно проглатывая «р». — Я смотрю ты наконец-то пришел из леса не с пустыми руками.

— Молчи женщина! — шутливо рявкнул рыцарь, вытирая сапоги о разложенную у порога тряпку. — Еще не было такого, чтобы я пришел без улова.

— Если уловом ты называешь несколько кроликов, с рождения страдающих худобой, — мадам пожала плечиками и лукаво стрельнула глазками. — Но гости мне больше по вкусу.

— О несравненный ангел небес, — взмолился Эш, припадая на одно колено и как по волшебству вынимая из под плаща букет полевых цветов. — Сжальтесь над презренными нами. Не кушайте бедных сироток и нищих поберушек. Лучше вот — цветами полюбуйтесь.

Мери была готова придушить волшебника, но жена великого мечника звонко рассмеялась, приняла букет и благодарно поцеловала в щеку пунцового магика. Березка не сомневалась в том, что Эш сам нагнал красноту, как он это сделал — загадка, но факт остается фактом.

— Сполосните руки в бочке, — велела леди. — И давайте за стол.

Мочалка переглянулся с цветочником, и они на перегонки бросились к углу горницы, где стоял небольшой бочонок с плавающим в ним черпаком. Ребята сполоснулись дождевой водой и разом метнулись за стол.

Вскоре в трапезной расселись и остальные, и пусть их локти то и дело стучали друг друга по ребрам, но теснота нисколько не напрягала бывалых путешественников. А уж когда хозяйка поставила на стол огромный горшок с луковым супом и несколько плошек с соленьями и мясом, то народ и вовсе забыл как дышать.

Семейная пара с легкими улыбками наблюдали за тем, как их гости наворачивают так, словно лишь недавно сбежали с голодного острова или из какого-нибудь подземного цугундера.

— А можно вопрос? — подал голос Лари, активно отпихивающий Эша от собственной миски. Волшебник, казалось, хотел съесть все, что стояло на столе, не делясь при этом ни с кем.

— Конечно, — кивнул рыцарь.

— Возможно это прозвучит бестактно, но как так все же получилось, что вы исчезли сразу после вручения награды и поселились здесь? Да и само местечко несколько… странное.

Женатые переглянулись, и хозяйка тихонько кивнула. Арлун тепло улыбнулся жене и повернулся к гостям.

— Позвольте я отвечу по порядку. Я знал, что после победы на Арене гильдии начнут за мной охоту, как и иные мастера, жаждущий получить свой кусочек славы за мой счет. Вот я и решил сбежать подальше от этой суеты. Захотелось немного спокойствия после восемнадцати лет странствий и сражений.

— А как насчет … ммм… простите, так и не спросил вашего имени.

— Элеонора, — улыбнулась леди.

— Ой! — воскликнула Алиса. — Совсем как принцессу Срединного Царства.

Хозяйка улыбнулась, а рыцарь продолжил рассказ:

— Видите ли, тернитов, порой, сковывают некоторые законы, гласные и не очень. Один из них не то чтобы запрещает, но предостерегает от отношений с эрнитами.

— Так значит…

— Да, — кивнула Элеонора.

Ребята замолчали и даже отложили в сторону ложки. Отношения между эрнитами и тернитами довольно распространённое явление, но обычно дальше пары ночей или скоротечного романа они не заходят. Сожительство и, тем более, свадьбы относились к разряду чего-то противоестественного, относящегося к все тем же портовым байкам и пошлым балладам.

— Что же до нашей скромной рощицы, — рыцарь поспешил увести разговор подальше от острой темы. — Пару лет назад мы шли к равнине, намереваясь прибиться к бродячим артистам, но наткнулись на эту рощицу. Немного подумав — решили остаться. Сами подумайте, вы не найдете места лучше для двух людей, не желающих видеть никого, кроме друг друга. А лес Теней в этом вопросе является незаменимым помощником.

После этого разговор сам собой перешел в русло шуток и баек. Эш в основном молчал, слушая истории «Пней» сильно отличающихся от слухов о похождении знаменитого отряда. Больше всего волшебнику понравилась та часть, где ребята, по заказу гномьего вождя, искали по всему побережью клад с синей жемчужиной.

Вроде по слухам они там разве что с морским королем не сражались, а на деле несколько месяцев провели с лопатами в руках, лишь пару раз столкнувших с рыбо-зверями. Эти мерзкие твари, способные сражаться как в воде, так и на суше, напоминали собой гоблинов, только покрытых чешуей, сгорбленных и с жабрами.

К вечеру девушки помогали Элеоноре убирать со стола, а парни уже отправились ко сну. Хозяева разрешили путникам переночевать на сеновале, за что «Пни» испытывали безмерную благодарность (деньгу то ведь не затребовали). Вскоре и Мери с Алисой отправились почивать, как, собственно, и сама хозяйка. За столом остались лишь Лари, пожирающий взглядом своего кумира, сам кумир ну и курящий Эш, допивающий терпкий морс.

— Сир Арлун, — Криволапый немного стушевался и даже спрятал взгляд. — Я понимаю, что это верх наглости, но не могли бы вы показать мне свою тренировку?

Лари ожидал возмущения мечника, ведь тренировка воина это святое, фактически как наставничество у магиков. Никто не в праве просить продемонстрировать эту часть постижения умения. Но рыцарь, казалось, весь вечер только и ждал подобного вопроса.

— Конечно, — кивнул хозяин.

Бывший чемпион схватил ножны, приставленные к ножке стола и рукой указал на выход. Лари, буквально засветившийся от счастья, мигом выскочил на улицу — за ним поспешил и Эш, не желавший пропускать редкое зрелище.

Арлун немного задержался в доме. Он с легкой, но немного грустной улыбкой посмотрел в сторону закрытой двери, где уже спала его милая жена. Рыцарь провел рукой по срубу, поставленному им самим, пока Элеонора ютилась в походной палатке. Рыцарь словно простился с домом, пусть и выходил всего на несколько минут.

Красивый юноша, скрестив ноги, сел на траву и закурил, привычно выдыхая белесый дым, струящийся куда-то к небу, затянутому тяжелыми, черными тучами. Скоро дождь. Эш никогда не любил дожди, а особенно ливни. Если честно, огненный волшебник вообще не очень уважал воду, она оставалась его природным противником, естественным врагом.

Два мечника начали свою совместную тренировку. Они то растягивались, то надолго застывали в одинаковых позах, немного похожих на отработку странных па. Плавно перетекая из одной позиции в другую, два человека в точности копировали движения друг друга. Меч степенно отсвечивал на свету, льющимся из окон. Со стороны наблюдать за таким действием оказалось довольно скучно и неудивительно, что вскоре Эш задремал, машинально причмокивая губами и выдыхая ароматный дым.

Проснулся волшебник от внезапно завязавшегося разговора.

— Вы уверены, сир? — с придыханием спросил Лари, при этом жадно пожирая взглядом какой-то подсумок, явно хранящий тугой пергаментный свиток.

— Конечно, мой друг, — ответил победитель Арены. — Боюсь, иначе мое умение пропадет в безызвестности, а я бы этого не хотел. Впрочем, если тебе необходимо убедится в его действенности, то я с радостью продемонстрирую свои возможности.

Криволапый хотел что-то возразить, но рыцарь уже принял боевую стойку. Он выставил ноги в одну линию, несколько комично согнув их в коленях, будто присел на узкую лавочку или собирался запрыгнуть пятой точкой на бревно. Арлун поднял легкий, изящный клинок, вытягивая его параллельно земле. Прошла доля секунды, а уши уже уловили мелодичный звон и выкрик:

— Поющий удар!

Меч действительно словно пропел, молниеносно рассекая пустоту. Сперва ничего не происходило, и тогда Арлун ударил ногой о землю. Стоявшее неподалеку дерево вдруг с треском разделилось на две части и грохоча упало вниз, пугая спящих птиц.

— Это…

— Потрясающе! — захлопал Эш, подходя ближе.

Лари, захваченный моментом, с поклоном принял подсумок, бережно убирая его за пазуху. Впрочем, он не успел поблагодарить, так как покачнулся и прикрыл веки, словно собирался заснуть прямо здесь.

— Пожалуй, тебе пора отправляться ко сну, мой первый и последний ученик.

— Да, наверное, вы правы.

Криволапый будто какой-то недавно поднятый зомби уныло побрел к сеновалу, то и дело спотыкаясь и держась за голову. Не успел парень открыть двери, как рухнул ничком, да так и заснул. Эш закрыл створки взмахом руки и обернулся к рыцарю, направившему на него свой клинок.

— Там ведь не только этот удар описан?

— Ты прав. Там есть еще одно умение.

Арлун медленно обходил Эша, заставляя магика следовать за собой и уходить от дома. В глазах рыцаря мерцало явное намерение к смертельной схватке.

— Лари хороший человек, — кивнул волшебник, поудобнее перехватывая посох. — Он сумеет ими овладеть.

— Я надеюсь, что еще помогу ему в этом, — усмехнулся рыцарь.

Вскоре между двумя людьми образовалось некое подобие Арены. Грянул гром. Затрещали небеса. Трава задрожала под крупными каплями холодного дождя, пригнанного северным ветром. Сверкнула змеистая молния, на миг освещая застывший лица. И снова грохот, будто небесный кузнец разогрел меха и вдарил молотом по наковальне, начиная ковать клинок, способный убить бога.

— Сонное зелье — старый, узнаваемый прием, — протянул самый разыскиваемый преступник, с наслаждением стаскивая с головы бандану и вынимая из глаза опостылевшую линзу. — Могу ли поинтересоваться, зачем тебе это надо?

— Деньги, — пожал плечами Арлун.

По его клинку стекали рассечение капли. Они мерно падали на землю, выбивая ритм, больше похожий на похоронный марш. Он словно возвещал о скорой смерти одного из сражающихся.

— Тебе было мало десяти тысяч? — неподдельно удивился Пепел.

— А по мне похоже, что у меня есть хоть десять монет? — вновь грустно улыбнулся рыцарь. — Видишь ли, когда ты бывший раб, то мечтаешь не о богатых замка, а о не слишком плесневелой корке хлеба. Но судьбе, обычно, плевать на твои чаинья. Все деньги я потратил на выкуп своей свободы!

Эш слышал о таком. Любой рабовладелец из восточных королевств (а только там оно и существовало) мечтает о таком подарке — терните рабе.

— Печально.

— А будет еще печальнее! — рявкнул рыцарь, словно злясь на самого себя. — Я больше не хочу так! Не хочу сидеть в этой глуши, ожидая когда за мной придет очередной охотник до славы! Впервые за двадцать пять лет, меня ждет целый мир! Два года отшельничества ради, чтобы забыть о том, что чтобы сходить до ветру, мне нужно спросить разрешения!

Пепел хотел сказать, что Арлун всегда мог делать то, что пожелает, но не сумел разомкнуть губ.

— Так зачем же тебе деньги?

— Не мне, — успокоился мечник. — Ей, — кивнул он в сторону дома. — Сорок тысяч золотых это достаточная сумма, чтобы Элеонора дожила свой век не зная бед и горя.

— И ты готов рискнуть для этого своей жизнью? Ради денег?

Эш никогда не понимал страстного влечения к желтому металлу. Да, он мог принять историю о любовниках-убийцах, совершающий грех во имя обоюдоострого, словно наточенный клинок, чувства; о ученых-ворах, идущий на преступления ради финансирования своих исследований и изысканий; музыкантах-мародеров, страдающих бесчинством, чтобы прокормиться до следующего выступления в дешевой, вонючей забегаловке; но никогда не понимал смысла денег.

— Куда не посмотри — везде плюсы, — хищно оскалился рыцарь. Его черные волосы намокли и облепили лоб, а тяжелые грязные струи стекали по кожаной броне, надетой перед тренировкой. — Если я убью тебя, то она будет жить в достатке и когда-нибудь забудет о сбежавшем муже. А если умру… что ж, она хотя бы будет помнить о герое, пошедшем против монстра.

Арлун вглядывался в разноцветные глаза и не находил там ни тени эмоций. Такое впечатление что перед ним стояла статуя или внезапно оживленный портрет прекрасного, но бесчувственного человека. Нет, рыцарь не мог позволить себе оставаться в лесу Теней. Он сделал то, зачем пришел сюда однажды.

Человек, по имени Ар Лан потратил двадцать лет своей жизни. Прошел длинный путь, превратившись из двенадцатилетнего раба, в тридцати двух летнего мужчину, и все ради того, что иметь возможность жить собственной жизнью. А Элеонора… что ж, первая любовь не бывает вечной, но все же он не мог оставить её ни с чем. Нет, этот поступок ниже рыцарского достоинства, пусть и вылепленного из ударов плетей и металического ошейника.

— Там действительно так красиво?

— Где?

— Дома.

— Без понятия, — пожал плечами мечник. — Меня забрали еще ребенком. Но я обязательно найду свой дом. А потом расскажу твоей могиле.

— Не стоит, — покачал головой Пепел. — Я уж как-нибудь сам.

Эш смотрел на стоящего перед ним человека, испытывая невероятное смешение чувств жалости, зависти и гнева. И пусть глаза магика оставались бесстрастны, но сердце дрожало подобно осеннему листу, терзаемому порывистыми ветрами. Сами собой перед глазами юноши пронеслись далекие, но такие яркие воспоминания.

27й день месяца Тамир, 311й год, королевство Арабаст, где-то в лесу

— Искусство Мок-Пу: Резонанс!

В тот же миг Эш испытал самую жуткую боль в своей жизни. Его словно рвали изнутри, но тело не испытывало боли, ныло что-то другое. Каждый раз когда в голове вспыхивали сцены войны, волшебник начинал заходиться в диком крике, пытаясь ногтями разодрать собственную грудную клетку и вырвать сжавшееся в комок сердце.

Он увидел, как посох пронзил мать, прикрывшую ребенка, и не смог сдержать рвотного позыва, наблюдая окровавленные руки, с намотанными на них волосами. Эш вспомнил крики несчастных, заживо сжигаемых в запертых и заколоченных домах и в тот же миг попытался оторвать свои уши. На траву брызнула кровь, но телесная боль не могла сравниться с этой.

Юноша раз за разом погружался в воспоминания, на себе ощущая все то зло, что он принес своими и чужими руками в мирные города и поселки. Крики людей стали для него кипящим маслом, стекающим с плеч, тела убитых горожан — копьями, бес пощады рвущими податливую плоть. Все вокруг зашлось в безумной пляске столь же сумасшедшей агонии.

Эша рвало, а он все скоблил грудь, уже давно обломав ногти и содрав кожу и мясо до самой кости. По щекам текло что-то горячее и соленое, а затуманенный разум начал вдруг осознавать такие простые для человека вещи, как похоть, страсть, желания, мечты, зависть, гнев, подлость, честь, благородство, смерть, и что-то еще, пока лишь теплящееся на границе обливающейся кровью души.

Спустя ровно девять месяцев после появления на безымянной планете Эш закричал от той боли, что никогда еще прежде не испытывал.

— Что ты сделал со мной?! — кричал он, мысленно проклиная спокойного монаха. На траву упала прозрачная капля, больше похожая на дождевую. Эш вытер щеку, неверяще глядя на пальцы. — Что это? — спросил он.

Но так и не услышал ответа — сознание не выдержало выпавших на его долю испытаний и подернулось чернотой.

Желтокожий человек нагнулся и провел рукой над грудью потерявшего сознания человека. В тот же миг все раны затянулись, а кровь, будто по волшебству, втянулась обратно в кожу. Монах взвалил на плечи бесчувственное тело и безмолвно пошел на восток. Лысый путник спешил домой — на гору Мок-Пу, в монастырь, где, возможно, с помощью братьев станет возможным спасение души этого странного юноши.

26й день месяца Зунд, 322й год, лес Теней

Арлун рванул вперед, оставляя за собой словно арку из пространства, не дрожащего от падающих капель. Клинок засиял синими молниями и ударил о посох, охваченный яростным пламенем. Затрещала земля, взрываясь под ногами волшебника и превращаясь в футовый овраг. На лице Пепла засияла предвкушающая ухмылка. Как давно он уже не сражался в полную силу и вот достойный соперник, пусть и, без сомнений, подосланный тем человеком.

— Третья форма: единение!

Рыцарь лишь на мгновение ослабил хватку, когда увидел, что его противник воплощает сразу две формы. Но даже доли мгновения хватило самому разыскиваемому преступнику, чтобы наотмашь ударить посохом и запустить рыцарь в далекий полет.

Арлун пролетел десяток футов и врезался в высокий дуб. Тот затрещал и треснул у основания, заваливаясь на бок, будто гигант, поверженный юрким карликом. Сплюнув комок крови, мастер меча вскочил на ноги. Но теперь пришел его черед защищаться. Он вскинул клинок, и падающий с немыслимой высоты магик ударил огненным посохом о перекрестие стали и гарды. Глухой треск заглушил рев грома. На этот раз воронка образовалась под ногами рыцарь.

Победитель турнира оттолкнул мага и встал в комичную стойку. В первый раз смертельный прием был применен в бою, а не в тренировках, оставляющих длинные порезы на стволах деревьев. Сталь рассекла сотни капель, звуча будто хорошо настроенная лютня. Пепел успел лишь выставить перед собой посох, как ударная волна накрыла его с головой. За спиной в воздух взлетела рассеченная трава, а вскоре послышался ужасающий треск. Земля дрожала, когда, словно скошенные исполинской косой, с грохотом падали десятки деревьев.

По рукам магика побежали кровавые змейки, а на предплечье Арлуна чернел кошмарный ожог. Два мастера сошлись в сражении, но все же не могли разгуляться в полную силу. Каждый из них сдерживал ревущую в теле мощь. Один не мог рискнуть жизнью жены, а другой, сам того не понимая, стоял на страже компаньонов, не заметивших, что их обуял вовсе не естественный сон. И тем не менее сражение было страшным и внушающим.

Деревья то вспыхивали факелами, сгорая за долю мгновения, то падали, разрубленные на тысячи щепок. Меч то и дело бил о посох, высекая искры и оставляя за собой дорожку «сухого» воздуха. От странной, мистичной музыки рассекаемых капель начала кружиться голова, но Пепел продолжал воплощать волшебные формы.

Выбросив руку вперед, словно сжимая не посох, а копье, Эш создал на навершии огненный бур, принятый Арлуном плоскостью клинка, окутанного ревущим красным светом. Рыцарь сделал полушаг влево, и на развороте рубанул клинком. Сверкнула молния, ударив между сталью и незащищенной спиной магика. Рыцарь, думавший, что природа на его стороне и дождь поможет «музыкальному приему», теперь понял, что гроза помогала не только ему, но и противнику.

Пепел вздернул посох над головой и с неба спустился желтый дракон. Он заревел и ударил в землю, где мгновением ранее стоял великий мечник.

Арлун, тяжело дыша, смотрел на то как черное небо исторгало десятки молний, готовых поразить не только маленького человечка, но и спалить все вокруг. В ярости битвы Пепел зашел слишком далеко. Он забылся, применяя слишком сильные заклинания, нарушив тем самым молчаливое соглашение между двумя Странниками.

— Аура клинков!

И в тот же миг молнии исчезли, так и не достигнув земли. Исчезли и капли дождя. Нет гроза все еще бушевала где-то там, в вышине, но тяжелые капли не могли дотянуться до земли — им мешали мечи. Они появились словно из ниоткуда. Тысячи, десятки тысяч серебряных клинков вырастали из земли, возникали прямо в воздухе и разрезали изнутри падающие деревья.

Арлун применил второе умение, записанное на свитке, что по счастливой случайности получил небезызвестный мечник Лари Криволапый. Умение, способное поразить целый полк или раскромсать на кусочки небольшой замок, тем не менее старательно обходило стороной домик с небольшой пристройкой.

Мечник принял низкую стойку, вытянув клинок перед собой. Ливень из мечей рухнул на Пепла, скрыв его фигуру под лавиной мерцающей стали. Рыцарь задышал ровнее — он, как и любой творец, наивно счел свое творение идеальным.

Эш ударил посохом о землю и мириады мечей истлели в пламени. С посоха спал огненный покров и лишь красные вены и кожа говорили о том, что магик не отменил третьей формы.

— Четвертая форма: — глаза рыцаря расширились от страха. Нет-нет, он боялся вовсе не за себя, а за жену, безмятежно спящую в доме, пребывая во власти сонного зелья. — Созидание!

Когда на землю вновь хлынули дождевые потоки, а стены сруба задрожали от грома, небо прорезал волчий вой. Вокруг мага кружились сотни волков, сотканных из пламени. Но сколько бы не было обманчиво это видение, оставляемые следы на паленой траве не заставляли сомневается в том, что когти и клыки у них остры как у настоящих.

Пепел вновь вонзил посох в землю и теперь уже его «лавина» накрыла собой мечника. Арлун разил пламя, заставляя огненных зверей исчезать подобно выплюнутым костром искрам. Но сколько бы они ни бил, сколько не разил, а волки все равно находили плоть. Рыцарь зарычал от боли, когда клыки и когти резали кожу, а тела оставляли страшные ожоги.

Арлун, поняв что волшебник не успокоится и не сбавит темп, глубоко вздохнул и дернул гарду клинка. В тот же самый момент в его руке оказалось два меча и всего одним движением, воплотившимся в вихрь из отражения мечей и воды, мечник развеял по ветру всю стаю.

Держа в руках два клинка, чемпион хотел крикнуть Пеплу чтобы тот успокоился, иначе могут пострадать невинные, но одного взгляда хватило понять, что волшебнику и не нужно было сдерживаться.

Вокруг лежали сожжённые и разрубленные деревья, всюду, куда не глянь, красовались глубокие овраги и впадины, горелая трава пеплом покрыла землю, но вблизи дома и сеновала словно застыл островок безмятежности. В тот же миг Арлун понял, что волшебник не сражается с ним в полную силу. Нет, он не просто сдерживался, он будто невзначай давал понять, что сколько бы рыцарь не старался, но ему не пересилить «демона, в человеческом обличии».

Пепел, тяжело дыша, смотрел на изможденного мечника. Если бы не необходимость защищать «Пней», Эш превратил бы этот бор в жерло вулкана, заставив все вокруг пылать яростным огнем, но он не мог позволить себе подобного. Нет, это все еще не долгожданная схватка во всю силу. Это лишь защита перед лицом сира Арлуна Тринийского, жаждущего получить презренные сорок тысяч золотом. Юноше вмиг стало скучно и с лица сползла предвкушающая улыбка.

Рыцарь выставив перед собой оружие, решился на последний удар. Два клинка засияли и вокруг них соткался один огромный, исполинский меч. Почти дюжину футов в длину, прозрачный, он тем не менее внушал здоровую, естественную опаску.

— Титанический клинок! — выкрикнул рыцарь и рванул в атаку.

Однажды этим умением Арлун рассек крепостную стену, доказывая свое право отказаться от сражения с одним из Мастеров Ордена. Что ж, видят боги, какой-то «двенадцатый» не устоит перед подобной мощью.

Пепел спокойно ударил посохом о землю, произнося:

— Первая форма: воплощение!

На навершии посоха закружился огненный шар. Арлун не успел удивиться тому, что Пепел решил противостоять сокрушительному умению простейшим заклинанием, известным и новичкам, как сфера вдруг сменила цвет. Из оранжевой, как и положено любому огню, она на мгновение стала синей, словно чистое, летнее небо.

Маленький синий огонек без труда расколол исполинский меч, а потом насквозь пробил грудную клетку Арлуна, меньше чем за долю мгновения сжигая его сердце. На землю упали клинки. Следом за ними опустилось и тело. Из черной дыры шел дым и неприятно тянуло гарью.

Эш покачал головой. Сама собой пепельные волосы стянула бандана, а на глаз легла линза. Схватка закончилась.

— Все так же боишься выйти в открытую, — ухмыльнулся Пепел.

Он развернулся на пятках и в тот же миг сердце пропустило удар. Волшебник, все еще охваченный горячкой боя, рассчитывал увидеть за спиной единственного человека, которого ненавидел всей душой, но нет. Несмотря на невероятную, невозможную жажду крови, это был вовсе не он.

Эш не успел остановить руку и посох пронзил сердце Элеонор, занесший кинжал. Губы её произнесли:

— Убийца… — а следом испустили последний вздох.

Пепел поймал падающее тело и вместе с ним опустился на колени. На его руках умерла леди, никогда до селе не поднимавшая руку ни на одного разумного. Невинная душа.

— Нет, — как-то странно, словно безумно засмеялся Эш, вспоминая Хельмера и понимая, что смерть для преданной жены действительно стала лучшим исходом. — Нет. Прости. Прости. Прости.

Эш еще долго убаюкивал на руках мертвое, леденеющее тело, повторяя простое словно «прости», но ответа все не было. Волшебник помнил, как дал обещание наставнику монастыря больше никогда не касаться руками невинных, а тот лишь рассмеялся ему в лицо. Старый мудрец сказал тогда, что Пепел проклят богами за свои злодеяния и на руках его вечно будет сохнуть кровь невинных. Старик оказался прав. В своих странствиях Эш так и не смог избежать страшного проклятья. Вот и сейчас, отправившись даже в самые безжизненные земли, он все равно умудрился принести с собой несчастье.

Еще долго волшебник будет качать труп, пока, наконец, не опомнится. Он завернет тела в белую ткань, положит их рядом и ударом посоха призовет огонь. Красивый юноша с мертвыми взглядом разбудит мула, поднимет в воздух спящие тела компаньонов и отправится в лес, оставляя за спиной сгорать дом и двух людей.

Утро того же дня

Проснувшись, Мери первым делом схватилась за клинок. Она точно помнила, что засыпала на сеновале, а сейчас вокруг стоял все тот же проклятый, гнилой лес с черными деревьями-великанами и фиолетовой, словно пожухлой травой.

Вскоре проснулись и остальные члены отряда, точно так же вскакивая на ноги и занимая круговую оборону.

— Все в порядке! — услышали они вечно смешливый, будто детский выкрик. Из под повозки показался Эш, беспечно улыбавшийся и чесавший затылок. — Я заш… проснулся пораньше и обнаружил нас здесь — Круг поставил, завтрак сварганил, все дела.

— А где…

— Думаю мы все же им помешали, — развел руками магик. — Влюбленным уединения хотелось, а тут мы такие красивые нарисовались. Вот и выгнали они нас, а бор, небось, магией сокрыли.

«Пни» задумались, а потом согласно покивали, принимая на веру довольно резонную теорию. Лари, вспомнив о чем-то, начал лихорадочно ощупывать карманы, но обнаружив подсумок облегченно выдохнул.

Эш с искренней улыбкой смотрел на то, как Лари убирает свиток словно тот был дороже всего золота мира. Впрочем, для одного конкретного мечника все так и обстояло. Что ж, возможно цветочник сможет научить ребят не только веселится, но и ценить что-то больше, нежели злато, несущее с собой больше проблем, нежели счастья.

— Ну, что поделать, — немного расстроенно вздохнула Мери. — Давайте оценим стряпню Эша и отправимся в путь.

Путешественники согласились и с этим. Правда на поверку оказалось, что волшебник готовить не умеет, и вскоре Эш пускал комическую, ненатуральную слезу, потирая лоб, на котором явно выступит шишка. Мервин, не стесняясь в выражениях, выкинул котелок с кашей, причем не куда-нибудь, а прямо в голову «повару-неудачнику». В итоге в путь «Пни» отправлялись натощак.

Два дня спустя

— Выход! — обрадованно воскликнул Меткий.

Отряд с улюлюканьем и аплодисментами бросился вперед, находя за рощей огромную арку, воздвигнутую из белого камня. Расстояние между двумя колоннами достигало почти пятидесяти футов, а высота и вовсе терялась за отметкой в пару сотен. Созданная древним королевством, гигантская арка, обвитая плющом и проросшая на вершине деревьями, являла собой самый легко-распознаваемый выход из леса, какой только можно найти под светом Ирмарила. Впереди простиралась лишь бескрайняя равнина, а за ней высилась горная цепь Резаликс.

Эш глянул за спину, словно прощаясь взглядом с угрюмым, черным лесом, выпустившим из цепкой хватки отряд приключенцев, спешивших за лекарством для дочери короля. Несмотря на многие беды и смерти, сопровождавшие нелегкий путь, «Бродячие пни» не собирались сдаваться и смело шли на встречу новым приключениям. Ведь, сколь бы наивно это не звучало, их вела благородная цель, щедро сдобренная обещанными богатством и почетом.

Назад: Глава 5. Предупреждение

Дальше: Глава 7. Демон-змей