31

Серов

– Сколько ей тогда было лет?

– И двадцати еще не было. Лера сказала, что она последние годы проживала в каком-то интернате.

– Воронков, мы должны ее найти!

…

Они приехали в Кунцевский детский дом-интернат, когда уже смеркалось. Высокая ограда, за ней, за заснеженными деревьями, добротное здание, выкрашенное в кремовый цвет.

– Знаешь, старик, когда бываю в таких вот местах, мне всегда кажется, что, когда женюсь, обязательно возьму кого-нибудь на воспитание. Но трудно представить себе девушку, на которой соберусь жениться и которой поставлю такие условия.

– А ты потом ей скажи, после свадьбы, – посоветовал Седов, думая о своей маленькой дочери. Под ногами поскрипывал снег, морозец холодил щеки, а его Машка сидит сейчас где-нибудь на горячем песочке на берегу моря и щурится от солнца. А рядом лежат, загорая, его Сашка с чужим мужиком, которому она продалась за большие деньги. Вот такая формула.

Седов тяжко вздохнул. Может, и ему тоже взять ребенка из детского дома? Надо будет поговорить с Милой об этом. Интересно, что она скажет? Если она здорова, то сама забеременеет и родит ему ребенка.

– Нам бы к заведующей, – обратился Седов к охраннику. Мимо них сновали дети, некоторые им улыбались, возможно, надеясь, что они пришли, чтобы кого-нибудь из них усыновить или удочерить.

Им показали, куда пройти. Они поднялись на второй этаж, без труда нашли кабинет заведующей. Их встретила немолодая уже женщина, в теле, с высокой прической, сверкающей от толстого слоя лака. Солидный, заваленный документами стол. На стенах, как и водится в подобных местах, детские рисунки. На подоконнике – целый ботанический сад.

– В вашем интернате в конце двухтысячного года воспитывалась девочка – Надежда Соснова. Примерно тысяча девятьсот девяносто второго – девяносто третьего года рождения. Вы помните такую?

– Надюшу? Конечно, помню. Если вы именно о той… Вы же понимаете, что у нас здесь много инвалидов детства.

Седов с Воронковым переглянулись.

– А что с ней было не так?

– Вы не знаете? Целый букет болезней внутренних органов. Она попала к нам в подростковом возрасте, ее мать тяжело заболела онкологией, долгое время находилась в больнице, вот девочку к нам и определили.

– Где она сейчас? Как сложилась ее жизнь?

– Да что с ней случилось-то? Я буквально пару недель тому назад разговаривала с ней по телефону. Она закончила университет, физико-математически факультет, устроилась в какой-то перспективный НИИ, вышла замуж, у нее двое детей. Конечно, она до конца не вылечилась, у нее серьезное заболевание печени, но это не помешало ей, к счастью, родить здоровых детишек. Так что с ней случилось? Господи, да что вы так на меня смотрите? Она что… умерла?

– У вас сохранилась ее фотография?

– Конечно. Только подождите, сейчас я поищу в компьютере.

Она открыла папку «Надежда Соснова» на экране и принялась листать фотографии: худенькая темноглазая девушка с черными вьющимися волосами. Было в ней что-то цыганское, роковое. И на всех фотографиях она была какой-то насмешливой, дерзкой, веселой.

– Вы могли бы перекинуть мне на почту несколько снимков, где она крупным планом?

– Да, конечно! Если вы из следственного комитета, значит, с ней случилось что-то серьезное…

– Если вы с ней разговаривали полмесяца назад, значит, это не она, – поспешил успокоить заведующую Воронков.

…

– Да, вроде бы это она, похожа… Говорите, она жива и вышла замуж? Так, значит, с ней все в порядке?

Седов посмотрел на Леру с тоской. Ну как можно говорить о человеке, которому в жизни пришлось испытать все муки ада, что с ним все в порядке. Кто знает, какие душевные страдания она переживает, как не спит ночами, кричит, просыпается в холодном поту…

– Я имею в виду, если она смогла родить….

– Но она могла истечь кровью и умереть там, на вашем продавленном диване! Почему никто из вас не вернулся, чтобы проверить, жива ли она?! Вы же могли вызвать ей «Скорую помощь»!

– Испугались, – Лера с трудом разлепила пересохшие губы. – Мы же думали, что она умерла.

– Что было потом?

– Мы проработали в этой шарашкиной конторе еще примерно с месяц, потом разбежались кто куда. И больше не виделись.

– Я вот никак не могу понять, вы что, действительно не узнали Михаила, когда встретились с ним после знакомства на сайте?

– Мне же сказали, что они все сгорели! Но если честно, то мне все эти годы постоянно мерещился то Михаил, то Катя. Мне показалось, что Катя вообще работает в одном парфюмерном магазине… Да и девушка, похожая на Таню, убиралась у моих клиентов. Я воспринимала их, как призраки из прошлого. Это был настоящий кошмар! Вот почему, встретившись с Вершининым, я его не узнала. Я не хотела его узнавать. И гадости про грибок я не писала… Однако кто-то заглянул в мою медицинскую карту и узнал о каких-то моих заболеваниях, причем постыдных. Валерий Николаевич, так что там с моим делом?

– Ваш приятель умер, ударившись головой о ступени. К сожалению, у вас есть шанс выйти на свободу.

– К сожалению? Так, значит, вы ничего не предпримете?

Седов вышел, хлопнув дверью.

…

В дурном расположении духа, продрогший, уставший, он подъехал к дому, где проживал уже несколько недель, и, не выходя из машины, посмотрел на светящиеся окна квартиры, где его поджидала совершенно чужая ему женщина. Наверняка напекла пирожков, приготовила какую-нибудь «шубу», сварила суп.

Она даже кружева к наволочке пришила, чтобы постель выглядела «царской». А его тошнит от всех этих приготовлений, от этой женщины. От ее удобной и теплой квартиры, кровати.

А ведь ты скотина, Седов, подумал он, разворачиваясь и выезжая со двора. Так обнадежить женщину, зачем?

Он поехал по старому адресу. Знал, что Саша там больше не живет. Что теперь они все вместе проживают в московской квартире Игоря Борисова. Загородный дом, который их познакомил и сблизил, еще не был готов – там работы было еще на полгода. Помимо росписи стен (о которой Седов больше не мог слышать) предстояло этот дом обставить мебелью, вдохнуть в него жизнь. Ту жизнь, которую подарит этому миллионеру его (пока еще) жена.

Официально развода еще не было, никто не торопился заниматься этим первым. Саша просто нырнула в новую жизнь, как ныряла когда-то в холодное утреннее море во время их свадебного путешествия в Ялту. Не побоялась вот так необдуманно, сразу все порвать и начать новую жизнь.

За что полюбила она этого Игоря? Вряд ли за деньги, хотя в последнее время, когда образ Саши становился размытым, ему доставляло удовольствие думать, что она именно продалась. Продалась. Ну да, для нее, художницы, теперь реальными станут поездки в Италию, Венецию, туда, где она сможет подпитываться работами великих художников. Живя с Игорем, она обретет еще большую свободу, чем в браке с Седовым. Борисов – занятой человек, он не так уж часто будет появляться дома. И в качестве извинений будет отпускать свою молодую жену туда, куда ей захочется. Его мать, Ольга Дмитриевна, с удовольствием останется с маленькой Машей…

Стекла машины были залеплены мокрым снегом – дворники едва успевали его счищать. Седов остановился на перекрестке, не зная, куда и зачем ехать. Буквально в квартале его ждала пустая, без Саши и Маши, квартира. Да у него сердце разорвется, если он останется там один – такие воспоминания нахлынут, до инфаркта недалеко… Он до сих пор не мог осознать, что его предали, бросили, променяли.

Можно было рискнуть и отправиться по адресу, где проживала Надежда Соснова. Что ему может дать этот визит? Конечно, узнав, кто входит в ее ближний круг, кто способен на такую сложную и мощную месть, подготовка которой заняла не один год, он сможет вычислить убийцу Вершинина. Но что последует за этим? На сегодняшний день благополучная семейная и, вероятно, счастливая Надя Соснова потеряет кого-то из близких – Седов просто обязан будет арестовать этого человека. Кто он? Может, родной отец, которому она все рассказала? Или какой-нибудь преданный ей интернатский друг. Или ее муж, отец ее детей. И вот тогда жизнь этой семьи он сам, своими руками превратит в ад.

И он поехал туда, где его меньше всего ждали.