16

Лера

Память стирает все ненужное, что засоряет мозги. Вот и эта информация тоже стерлась за ненадобностью. Такое часто случается.

Она вспомнила его. Конечно, он изменился, но какие-то черты все-таки можно было узнать. А сознание при виде фотографии Михаила она потеряла потому, что не смогла осмыслить, принять тот факт, что он умер второй раз. Они все были мертвы, и только она одна осталась жива. И вот теперь ей задают вопросы: не знакома ли она с ним, что она знает о нем?

Она вернулась домой настолько потрясенная случившимся, что долго не могла прийти в себя. Голова кружилась и болела. Лера мечтала, как и совсем недавно, после ссоры с Максом, поскорее добраться до дивана и прилечь. Неужели это старость? Почему ей постоянно хочется присесть, прилечь, отдохнуть? Или вообще пора уже изменить темп жизни? Нанять помощников, чтобы они работали, носились по Москве, покупая и продавая квартиры? А что тогда останется делать ей, Лере? Быть может, превратить свою жизнь в бесконечное путешествие по дальним странам? Почему бы и нет? Вот только пусть ее оставят в покое, и тогда она уже разберется, как ей жить дальше.

Звонок в дверь напугал ее. Теперь она каждый раз, что ли, будет вздрагивать от звонков? Подойдя к двери, она поморщилась, увидев консьержку. Снова пришла просить денег. Вот как нужно было прожить свою жизнь, чтобы побираться по незнакомым людям? Именно побираться, а как иначе можно назвать эти ее постоянные просьбы дать в долг на неделю, две недели, а то и месяц? Пусть сумма небольшая, но все равно, это же так унизительно. И ведь женщина порядочная, с высшим образованием, скромная такая. Вдова. Нашла бы себе мужичка, глядишь, и выбралась бы из долговой ямы. И ведь красавица, если накрасить и приодеть. А волосы какие роскошные!

– Привет, Надя! – Лера распахнула дверь и уставилась на мгновенно покрасневшую молодую женщину. – Что, снова не хватает денег, чтобы заплатить за коммуналку?

Спортивные штаны, летняя курточка, дешевые кроссовки.

– Я долг вернуть пришла, вот, две тысячи занимала, – и консьержка протянула ей купюры. – Спасибо вам большое. Очень выручили.

– Ну хорошо. Обращайся, если что… – Лера захлопнула дверь перед ее носом.

Мне бы твои проблемы, подумала она. Надя эта живет просто, работает, в свободное время вяжет свитера на заказ и даже, говорят, печет торты. И у нее не болит голова после допросов следователей или скандалов с любовниками. Тихая, мирная жизнь. Все расписано по минутам и распределено по рублям. Тогда почему у нее такое выражение лица, будто бы она жертва? Вся такая несчастная-пренесчастная. А на самом деле – счастливая!

Не успела Лера дойти до своего мягкого дивана, как снова раздался звонок. Кого на этот раз принесло?

Она заглянула в глазок и увидела цветы. Пестрый букет разноцветных хризантем. Вряд ли это следователь.

– Кто там? – спросила она, всматриваясь в стеклянную толщу дверного глазка.

– Лерочка, открой, это я, – услышала она голос Макса.

– Макс, проваливай, я тебе уже все сказала, – произнесла Лера, нащупывая кончиком языка грани передних зубов, между которыми зиял ее стыд и страх. Никто не знает, как долго ей пришлось работать над собой, чтобы научиться иногда выключать свои страхи или не думать о проблемах. Вот как о выбитом зубе, например. Об этом никто не должен знать.

Когда она вернулась домой, вытирая ладонью окровавленный рот, и, рыдая, бросилась умываться и полоскать рот, ей пришлось объяснить самой себе, что все то, что произошло с ней, – наказание. Что она совершила преступление и теперь, как говорится, получила по заслугам. Иначе бы с ней случилась истерика. Хорошо, что просто выбили зуб, могли бы покалечить лицо. Сломать нос, к примеру.

– Лера, открой, не заставляй меня стоять здесь… – прошипел Макс за дверью. Он злился, но Лера и не думала открывать. Разговаривать с ним было бессмысленно, да и опасно в какой-то мере. Чем дольше говорить, тем больше давать ему надежду на возобновление отношений. Он же не от любви большой сюда явился. Деньги закончились, а новую подружку или мамочку не нашел. Может, машина сломалась или денег нет на бензин. Но скорее всего, пришел срок платить за квартиру. Лера оплатила ему за полгода, но точную дату не помнила. Да, скорее всего, ему нужно срочно найти где-то сто тысяч, чтобы заплатить за жилье. Ничего, пусть пойдет поработает. Мозгами, руками, ногами… Разносчиком пиццы, к примеру. Там, кстати, и мозги не нужны. Катайся себе по городу и развози пиццу.

– Лера, открой, прошу тебя. – Макс говорил тихо, чтобы не слышали соседи. Конечно, ему было стыдно и неприятно, что ему не открывают.

И она не выдержала, вернулась в прихожую, приоткрыла дверь, оставив цепочку. Увидела лицо Макса, и сердце ее забилось сильнее. Это же Макс, ее мальчик, ее ласковый и горячий кот.

– Макс, мы расстались, не приходи больше, – сказала она, прикрывая ладонью рот. С этими следователями и нервотрепкой нет времени, чтобы заняться зубами.

– Я же ничего такого тебе не сделал. Все же хорошо, – успокаивал он скорее себя, чем ее.

– На меня напали, выбили зуб, а могли бы покалечить, а ты, увидев, в каком я состоянии, даже не поинтересовался, что со мной случилось. И знаешь почему? Да потому что ты не любишь меня.

– Кто сказал, что не люблю?

– Все, Макс. Уходи. И вообще, у меня неприятности… лучше будет, если тебя здесь, у меня, не увидят… – И тут она поняла, что соседи, если они, конечно, имеют привычку подслушивать, хотя она могла себе это просто придумать, могут услышать то, что слышать им уж точно нельзя. – Ладно, входи. Но только на пять минут. Я объясню тебе кое-что. Думаю, ты и сам уйдешь.

Она отстегнула дверную цепочку, Макс с букетом ввалился в прихожую и бросился целовать Леру.

– Подумаешь, какой-то там зуб…

Она оттолкнула его от себя.

– Да подожди ты! На меня хотят повесить убийство, понял?!

Макс отшатнулся от нее. Он был так хорош в эту минуту. В голубой курточке, черных джинсах, с букетом хризантем, что Лера даже уже пожалела, что выстрелила этой убийственной, отрезвляющей фразой. Но слова уже были произнесены. Все, теперь ей надо либо все превратить в шутку, либо объяснить.

– Убили одного моего знакомого… – И вдруг, сказав это, она словно открыла дверь, которая с трудом сдерживала готовые вылететь наружу черные мысли, страхи, призраки и ядовитые клубы ночных кошмаров. У нее от воспоминаний даже в горле пересохло.

Макс стоял молча, не шевелясь, и смотрел на нее, ожидая продолжения. Ему и нужно-то было от нее сейчас, чтобы она перевела ему на карту тысяч двести, за квартиру заплатить и так, по мелочи. Он не был готов выслушивать ее бредовые истории, которыми она собиралась разжалобить его. К тому же ему надоело уже разыгрывать из себя страстного любовника. Ему не нравилось Лерино тело, ее неестественно упругие груди, которыми она так гордилась, ее ноги в тонких сиреневых паутинках сосудов, да и кисловатый запах тела тоже… Старая молодящаяся корова. Заработала бабок и теперь решила купить его, Макса!

– Послушай, Макс… – И тут Лере пришло в голову проверить своего любовника на вшивость. Поскольку с реальным алиби у нее ничего не получилось и история клиентки, которая, проживая в подъезде, где был убит Вершинин, якобы не открыла ей дверь, выглядела и вовсе уж неправдоподобной, она решила сыграть в алиби с Максом. – Я была в том доме, где все это произошло. Ты знаешь, машина у меня запоминающаяся… Меня там видели. Так вот, мне никто не поверил, что я приезжала к клиентке, тем более что и клиентка мне не открыла дверь. Возможно, меня просто подставили. Ты не мог бы сказать следователю, если тебя, конечно, вызовут, что на самом деле никакой клиентки не было, что я ее придумала, потому что мы с тобой в это время были на чердаке и занимались любовью. Что мы время от времени практикуем такие свидания в незнакомых местах, подъездах, что они подогревают наши отношения… И что я просто постеснялась рассказать об этом следов…

– Я не понял, ты была там или нет? – грубо перебил он ее. – Говоришь, машина твоя там была, а сама-то ты где была?

– Это не важно… – Лера решила напустить туману и даже испугать Макса. Пусть думает, что она способна на многое.

– Как это – не важно? Ты что, завалила того мужика?

– Макс!

– И ты хочешь втянуть меня в эту историю? Тебе нужно алиби?

Она промолчала. Ей показалось, что он от одного только разговора заводится, или?.. Быть может, думала она, он представляет ее себе в эту минуту настоящей убийцей, роковой женщиной. Она никак не могла разобраться в выражении его лица.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть обоих. Макс, который все это время держал в руке букет, уронил его. Затем быстро поднял и сунул его под висящий на вешалке плащ – спрятал.

Он посмотрел на дверь, Лера пожала плечами, мол, откуда мне знать, кто там.

– Так посмотри… – зашипел он.

Она подошла и заглянула в глазок. Целый вечер звонки, смутная тревога… И по выражению ее лица он понял, что это полиция. Он метнулся на кухню, надеясь, что ему повезет и то, что ему нужно, находится именно там, достал из холодильника коробку с остатками пиццы и вернулся в прихожую. Кивнул на дверь, мол, открывай.

Она все поняла. Он решил прикинуться разносчиком пиццы, только чтобы она не втянула его в свою проблему. Вот, собственно говоря, и все! Проверила, получается.

Она решительно шагнула к двери и открыла ее.

– Гражданка Самсонова? Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве гражданина Вершинина.

Какие-то незнакомые люди приехали ее задерживать.

– Молодой человек проедет с нами, – услышала она, даже не найдя в себе силы позлорадствовать.

…

– Валерия Семеновна, расскажите, какие отношения вас связывали с гражданином Вершининым?

– Предполагаю, что он был моим клиентом. Но вот подробности не помню.

– Клиентом в каком смысле?

– Возможно, я продавала ему квартиру или помогала найти аренду… Разве всех упомнишь. Вы не представляете себе, сколько людей проходит перед моими глазами за одни сутки! Я понимаю, вы ищете убийцу того несчастного парня, но, поверьте, вы просто тратите понапрасну время, допрашивая меня. Приехали за мной ночью, как в старые и недобрые времена, как в тридцать седьмом! Я же не преступница какая! Если бы вы тогда еще сказали, чтобы я никуда не уезжала или просто не отлучалась из дома, поскольку я нужна как важный свидетель (правда, неизвестно чего!), поверьте мне, я бы с места не сдвинулась!

– Вообще-то мы взяли с вас подписку о невыезде.

Ей показалось, что Седов, следователь, к которому она начала уже привязываться и которого считала в силу своего общительного характера чуть ли не своим хорошим знакомым, все-таки человек! А это значит, что с ним и поговорить-то можно просто, по-человечески.

– Когда вам показали фотографию убитого, вы потеряли сознание. Создалось впечатление, будто бы вы знаете его.

– Я вообще не переношу покойников. Даже на похороны своей лучшей подруги не пошла – не хотела запомнить ее в гробу.

– Скажите, Валерия Семеновна, вы здоровы?

– В смысле?

– Мы вот тут почитали вашу переписку на одном интересном сайте, кстати говоря, именно с покойным Михаилом Вершининым, где вы обвиняете его в том, что он при свидании заразил вас грибком. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь.

– Что? Какой еще грибок? Не понимаю…

Она покраснела. Как они узнали о грибке? Какой стыд!

– Вы же лечились от грибка, которым заразились половым путем… Да что я вам рассказываю все то, что вы знаете лучше меня?! Вот, можете освежить свою память и сами прочесть угрозы в адрес, как вы выразились, вашего клиента Вершинина, который и заразил вас грибком.

Лера схватила распечатку переписки с сайта знакомств. Читая, она чувствовала, как начинает гореть. Ее бросило в жар, чего давно уже не случалось. Такое унижение было трудно перенести! Пока еще не вникнув в суть того, что могут повлечь за собой угрозы, она распереживалась из-за того, что в этом мире, получается, вообще невозможно никуда спрятаться, сохранить какие-то свои личные тайны! Все на виду! Оказывается, полиция, следователь имеют право, причем по закону, залезть своими грязными ножищами в личную жизнь человека, рыться в его интимных историях…

– Как видно из переписки, вы угрожали рассказать о вашей связи с ним его жене.

– Да не спала я с ним! Так, познакомились по интернету, спросили друг друга, как дела и все такое, что обычно пишут на подобных сайтах во время знакомства, потом он пригласил меня на свидание, а я не пришла. Я не ищу приключений на свою задницу!

– Он написал, что вас могут встретить в темном переулке… Вот, читайте сами!

Лера заплакала, неожиданно, строчки поплыли перед глазами.

«Тогда у тебя, с…ка, будут большие неприятности». «Это у тебя будут неприятности, если она все узнает». «Да тебя встретят в темном переулке, уж я-то позабочусь об этом… Подумай хорошенько… К тому же с чего ты взяла, что это я тебя заразил? Ты, поди, всех мужиков с сайта собрала…»

– Но я правда с ним не встречалась! – заскулила она, доставая из кармашка куртки мятую, трухлявую салфетку, которую забыла выбросить в свое время. Как же хорошо, что забыла, теперь хотя бы можно промокнуть ею слезы. Мысли ее почему-то крутились вокруг салфетки, как обрывок мотива с заезженной пластинки. Что им всем от нее нужно? Ну переболела грибком, ну встретилась с Вершининым… Их интересует только эта история или же они уже успели копнуть поглубже?…

При этой мысли всплыли запахи и звуки, которые всегда сопровождали это воспоминание, крики и стоны; пластинка вообще остановилась, и сознание Леры стало наполняться черным дымом. Как же так? Ведь они все мертвы… Они же все, кажется, утонули… Тогда кого же зарезали? Может, брата-близнеца Вершинина?

…Она открыла глаза и увидела перед собой лицо Седова. И снова этот невыносимый запах нашатырного спирта, запах беды, животного страха, запах приближающейся смерти. Она всегда считала обморок репетицией смерти. Ее маленькой хитрой копией. Поэтому, каждый раз выныривая из обморока, она радовалась тому, что вообще пришла в себя.

– Скажите, Валерия Семеновна…

– Да можно просто – Лера, – отмахнулась она от этой никому сейчас не нужной официальщины. Здесь, в кабинете следователя, ночью, без свидетелей, можно было вообще обращаться друг с другом на «ты» – обстановка располагала.

– Когда на вас напали и выбили вам зуб? Вы помните, кто это сделал? Видели нападавшего? Это был Вершинин?

– Нет, я не видела лица бандита.

– Но разве в квартире, той самой квартире, на Руставели, где вы все собрались, чтобы убить его, не было света?

– Собрались? Я не поняла… Кто там собрался?

– Дело в том, что мы нашли орудие убийства, нож, вот, можете взглянуть на него… – Седов положил на стол нож в пакете. – Вы держали его в руках?

Он увидел, как Лера вцепилась пальцами в столешницу, как побледнела. Он даже успел увидеть, как по вискам ее заструился пот.

– Ну и что, что нож… – сказала она, не сводя взгляда со страшной, в бурых пятнах, находки. – Да мало ли ножей я видела на своем веку? У меня дома что-то около пяти отличных японских ножей, среди них, может, и есть такой. Но он дома, можете пойти и проверить!

– А мы проверили – такого вот ножа у вас точно нет.

– Да быть того не может!

– Быть может, вы запамятовали, что подарили свой нож кому-нибудь из своих знакомых?

– Да с какой это стати я стала бы раздаривать свои дорогущие ножи? – воскликнула она, явно поспешив выразить свои собственнические чувства, потому что позже промелькнула мысль, что можно было бы быстренько сообразить и действительно придумать, кому она могла его отдать, подарить, кому-то из бывших своих подружек, к примеру. Или вообще той, у которой она попыталась отнять мужа, за что и получила, собственно говоря, по зубам.

Она вздохнула, выпрямилась на стуле, поправила волосы, промокнула остатками салфетки лицо.

– Хорошо, я расскажу, кто выбил мне зуб. У меня была клиентка, ее звали Анжелика. Красивая такая молодая женщина. Я долго выбирала ей квартиру, она очень избалованна, капризна, и у нее очень красивый и заботливый муж, Борис. Как-то мы встретились с ним, Анжелика приболела и не поехала осматривать очередную квартиру. Мы с Борисом осмотрели две квартиры, потом он пригласил меня в кафе, затем мы погуляли по вечерней Москве, поужинали в ресторане… Словом, было продолжение. Ночевать он вернулся домой. Больше мы с Борисом не виделись. Я тогда уже встречалась с Максом, и так получилось, что изменила ему. И когда на меня напали, я вообще решила, что это Макс приревновал меня. Макс – это мой бойфренд. Но этот человек сказал мне прямо в ухо: «Не будешь чужих мужиков уводить».

– Как выглядел этот человек?

– Да я же сказала уже, что не видела лица этого бандита. Знаю, что это мужик и точно не Анжелика. Думаю, кто-то из ее окружения. Знакомый, брат или просто она кого-то наняла.

– Как дорого стоит вставить передний зуб?

– А вам это зачем?

– Да затем, что вам нанесли увечье, напали на вас, теперь вот вам надо вставлять зуб, а вы почему-то не подали заявление в полицию о нападении.

– Вы такой странный… Да кто ж его найдет-то? У меня времени столько нет, чтобы ходить по полициям, да и нервы трепать не хочу. Лучше уж я то время, что затратила бы на хождения по полициям, потрачу на свой бизнес, заработаю денег и вставлю зуб. Да и вообще, я не понимаю, при чем здесь мой зуб?!

– Да при том, Валерия Семеновна, что именно ваш зуб, тот самый зуб, что вам выбили, мы обнаружили рядом с телом покойного Михаила Вершинина. Кроме этого на ноже, которым был убит Вершинин, мы нашли отпечатки ваших пальцев. Да и сами вы не отрицали, что были в этом доме, в этом подъезде как раз тогда, когда и было совершено убийство.

Седов положил перед Лерой маленький пакетик с находящимся в нем зубом.

– Это мой зуб? – Лера взяла пакетик и поднесла к глазам. Зуб действительно бы похож на ее зуб – беленький имплант с характерными признаками и отверстием. Но ведь эти полицейские могли все подстроить, подсунуть ей точно такой же зуб. С другой стороны, зачем им все это делать? Чтобы повесить на нее убийство? Но почему тогда именно на нее? Что она такого сделала в жизни, чтобы заслужить такое вот наказание?

– Как вы можете все это объяснить?

– Не знаю…

– Все улики против вас, Валерия Семеновна.

– Ну, зуб, положим, не мой… Да и отпечатки пальцев на ноже могли появиться случайно, может, у меня кто украл мой нож и подкинул в ту квартиру… – Говоря это, она чувствовала, как стучали ее зубы. Все, кроме того, что находился сейчас в маленьком прозрачном пакетике. – И в доме этом я была по работе, я вам уже рассказывала.

– Скажите, Валерия Семеновна, вам знакомы эти люди?

На стол легли три фотографии, и в воздухе для Леры сразу же запахло шоколадом и кровью.

– Нет, незнакомы, – произнесла она с трудом, поскольку челюсти ее свело судорогой. На нее смотрели мертвецы. Две женщины и один мужчина.

– Судя по тем отпечаткам пальцев, что мы обнаружили в квартире, где произошло убийство, вы были там все. И вместе расправились с Вершининым. Договорились и убили. Возможно, у каждого из вас была своя причина, но, может, у вас у всех был один мотив на всех.

– Что? Вы думаете, что я была там даже не одна? И что мне теперь делать?

– В каком смысле?

– Как поступают, когда невиновны и не могут это доказать?

– У вас нет алиби. Вот оно бы вас спасло. Но в том-то и дело, что вы были там, в той квартире, когда там убивали Вершинина.

– Хорошо… Да, я была в том подъезде, но только не в квартире, точно не помню, на каком этаже… Но я была там не одна, а с одним человеком… Мы договорились там встретиться, мы…

У нее язык не поворачивался сказать о том, что она была там с молодым любовником и что они занимались в чужом подъезде сексом. Версия хилая, чего уж там. Но что оставалось делать, если в ее версию с клиенткой никто не поверил, да и доказательств у нее не было.

– С кем же?

– С моим приятелем, – она густо покраснела. – С Максом. Его ваши люди тоже задержали. Уверена, он подтвердит.

– Но пока что он молчит. Сначала он попытался притвориться разносчиком пиццы, это так, для вашего сведения. Открестился от вас.

– Да он просто перепугался. Я же рассказала ему, что я вляпалась в историю… Кому хочется, чтобы его допрашивали… Так-то он неплохой, добрый…

Мерзавец! Столько времени пользовался ею, даже в любви признавался, подлец, а теперь, когда он ей так нужен, ведет себя, как последний подонок!

Седов, задавая ей вопросы, понимал, что улик у него против Самсоновой больше, чем достаточно для ареста, но какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что спешить все же не следует. Слишком уж все выглядело неправдоподобно. Вот все отметились в этой квартире, все фигуранты дела, но создалось такое впечатление, будто бы каждый шаг расследования, каждый ход был кем-то срежиссирован, тщательно спланирован. Хотя ведь ему никто и ничего не подсказывал! Все появлялись в деле строго последовательно, логично. Рыжова – хозяйка квартиры. Халин – любовник вдовы жертвы. Самсонова – в переписке с жертвой, сексуальная партнерша. Абрамова – в переписке с жертвой, сексуальная партнерша. Ведь с другими женщинами с сайта он не договаривался о встрече. И в переписке с другими женщинами не было ничего, что походило бы на угрозы или конфликты. Поэтому-то и выбрали из внушительного списка женщин этих двух. Словно Вершинин сам их обозначил, вот, мол, проверяйте. И надо же было такому случиться, что отпечатки их пальцев были обнаружены на ноже!

В поле зрения Седова попала вдова, Лариса, любовница Халина, снимавшего квартиру, оставившая там повсюду свои следы. Однако на ноже-то ее отпечатков нет! Стало быть, она не присутствовала при расправе.

Но если у трех женщин: Рыжовой, Самсоновой и Абрамовой были мотивы с сексуальным подтекстом, причем явным, то каким боком туда прилепился Халин?

– Валерия Семеновна, когда я навещал вас в вашей квартире, то обратил внимание на одну вещь в прихожей. Черный мужской длинный такой зонт с красивой полированной ручкой.

Лера от неожиданности, что Седов заговорил о каком-то зонте, вообще остолбенела. Она ждала ареста, что на нее снова наденут наручники. Что это за прием такой? Зачем ему понадобилось отвлекать ее таким идиотским способом?

– Ну да, есть такой зонт.

– Мужской, повторяю. Кому он принадлежит? Максу?

– Да нет… Это мой зонт. Он появился у меня задолго до Макса.

– Вы пользуетесь им?

– С какой стати? Это же мужской зонт, к тому же крайне неудобный. Я вообще оставила его, как сувенир, для украшения прихожей. Он стильный такой, видно, что дорогой. Понятия не имею, зачем рекламщики так серьезно потратились?

– Это рекламный зонт?

– Ну да, мне всучили его как-то в городе, в каком-то супермаркете, что ли. Точно не помню. Сказали что-то вроде «покупайте наши зонты». Я подумала, почему бы не взять хороший зонт? Мало ли, может, пригодится. Вот так придет кто в гости, а на улице дождь, вот я и одолжу. Хотя, говорю же, это не обычный зонт, на нем какая-то бабочка приклеена… Надо бы ее оторвать.

– Кажется, там была еще одна деталь?..

– А вы откуда знаете?

– Моя жена принесла как-то домой точно такой же зонт. Я было обрадовался, но потом понял, что пользоваться им невозможно. И бабочка, и…

– …цилиндр! Стилизованный такой небольшой цилиндр, да так крепко прикреплен, знаете ли, я его еле-еле отодрала. Вы посадите меня сейчас? Я же понимаю, что вы готовите мне бомбу. И все эти разговоры про зонт… Послушайте, я никого не убивала. И та девушка, что позвонила мне, чтобы я помогла ей купить квартиру, она же мне не приснилась!

– Так девушка или Макс? Вы уж определитесь, – усмехнулся Седов.

Конечно, про любовные забавы с молодым любовником она придумала сгоряча. Просто растерялась.

– Кто-то подставил меня!

– Знаете, как часто я слышу здесь, в этом кабинете, эту фразу?!

– Отпустите. Я буду сидеть дома как мышка. Даже на работу не пойду. Но пока идет следствие, оставьте меня, пожалуйста, дома. Под домашним арестом.

– Вы можете продолжать работать, только не покидайте Москву и будьте на связи.

– Так вы отпускаете меня? Вы верите мне?

– Отпечатки ваших пальцев на ноже, – устало повторил Седов. – Вам выбили зуб в квартире, где произошло убийство… Вам, Лера, лучше во всем сознаться и не выгораживать всех тех, кто находился тогда в квартире и всаживал нож в тело Вершинина. Если вы расскажете все, признаетесь чистосердечно, то, возможно, вам значительно уменьшат срок. Или же, если вы сумеете доказать, что не принимали участия в групповой расправе над Вершининым, вас отпустят. Возможно, вы поклялись друг другу молчать, но страх толкнет их всех на то, чтобы рассказать всю правду, и, как это ни прискорбно, они будут сваливать вину на кого-то другого. На вас, к примеру…

– Но я не знаю, о чем вы говорите. Я не убивала… – твердила Лера, мечтая только об одном – как можно скорее покинуть кабинет и спрятаться в своей чистенькой и уютной квартире, пока ее не посадили в СИЗО.

– Я по вашему выражению лица понял, что вы знакомы с этими людьми, – и Седов снова придвинул Лере фотографии Рыжовой, Абрамовой и Халина.

– Они все мертвы, – вдруг зашептала она. – Они погибли несколько лет тому назад… Все… Вместе с Вершининым.