Множественный интеллект

При рассмотрении отдельных видов интеллекта необходимо помнить, что они существуют не как физические объекты, а лишь как потенциально полезные научные понятия.

ГОВАРД ГАРДНЕР

Автор психологической теории «множественного интеллекта» Говард Гарднер, поступая в Гарвард, планировал изучать историю и в дальнейшем специализироваться в юриспруденции.

Но в университете он встретил выдающегося психолога, неопсихоаналитика Эрика Эриксона, занимавшегося вопросами развития, и решил делать академическую карьеру.

От теорий развития Эриксона Гарднер, впрочем, достаточно быстро отошёл, вдохновившись своим следующим учителем – тоже ярким психологом Джеромом Брунером. Теперь это уже была сфера когнитивной психологии – Гарднера невероятно заинтересовала психология образования.

Дальше Гарднер увлёкся работами Жана Пиаже и его экспериментальной психологией, после чего защитил диссертацию по детской сенсорике.

Где-то в это же время – в начале 70-х – Гарднер подключился к проекту философа Нельсона Гудмена Harvard Project Zero, в рамках которого разрабатывались технологии преподавания и развития творческих навыков.

Впоследствии возглавив этот проект, Гарднер изучал то, как дети овладевают визуальными искусствами, музыкой, метафорическим языком, как у них формируется художественный вкус и т. д.

Так он дошёл и до нейрофизиологии, потому что к проекту Zero присоединился и знаменитый невролог Норман Гешвинд. Их с Гарднером научные интересы удивительным образом совпали – Гешвинд изучал пациентов, имеющих, вследствие неврологических заболеваний и травм, трудности при необходимости оперировать различными символами.

Благодаря Гешвинду Гарднер оказался в Бостонской больнице ветеранов, где проводил свои нейропсихологические исследования на протяжении последующих двадцати лет.

В начале 1980-х годов Гарднер стал одним из ведущих участников Проекта по изучению человеческого потенциала (Project on Human Potential), который финансировался Фондом Бернарда ван Леера с целью «оценить уровень научных знаний по проблеме человеческого потенциала и его реализации».

Результат этой его работы представлен в книге «Структура разума: теория множественного интеллекта» («Frames of Mind. The Theory of Multiple Intelligence»), которая была опубликована в 1983 году и тут же стала международным бестселлером.

Зачем я всё это рассказываю? Потому что сама профессиональная жизнь Гарднера как нельзя лучше объясняет его теорию.

Да, он занимался всем, что только можно себе представить: от истории до детской психологии, от художественного творчества до экспериментальной работы с неврологическими больными, от музыки до сенсорики (мне, разве что, не удалось найти сведений о его спортивной карьере).

Как вы уже поняли, Гарднер считает, что интеллект не однороден, что существует несколько различных типов интеллекта:

• лингвистический,

• музыкальный,

• логико-математический,

• пространственный,

• телесно-кинестетический,

• личностные интеллекты (внутриличностный и межличностный).

Вот что он пишет в своей книге «Структура разума»:

«Рассмотрев последние открытия в нейробиологии, мы также можем предположить, что в мозге выделяются участки, которые соответствуют, по крайней мере обобщённо, различным формам познания. В тех же исследованиях высказывается мысль о наличии нейронной структуры, с помощью которой возможны разные способы обработки информации. В сфере психологии и нейробиологии в полном соответствии с духом времени у человека признают наличие нескольких интеллектов».

Грубо говоря, за разные типы интеллекта в нашем мозге отвечают разные области: лингвистический и музыкальный интеллекты базируются в зонах височных долей, логикоматематический, как предполагается, связан с лобными долями, пространственный интеллект – это производное теменной доли, телесно-кинестетический интеллект – это интеллект прецентральной и постцентральной извилин.

Понимаемый подобным образом интеллект очевидно неравномерен. Если бы мы измерили его, допустим, у профессионального математика и, для сравнения, у профессионального спортсмена, то, вполне возможно, получили бы численно одинаковый результат: один в уме берёт тройной интеграл (логикоматематический интеллект), другой – тройной тулуп на льду (телесно-кинестетический интеллект). И чей мозг умнее?

Если взглянуть на это дело с точки зрения «искусственного интеллекта», то тройной интеграл – это вообще для него не задача, раз плюнуть, а вот сделать тройной тулуп на льду роботам ещё не удавалось (и не скоро получится, я полагаю). То есть тут, конечно, всё зависит от точки зрения.

Сам Граднер считает, что его теория интеллекта, в отличие от аналогичных исследовательских программ, отвечает на ключевой вопрос: какие когнитивные способности позволяют человеческим существам выполнять необходимый функционал в различных культурах?

Из этого следует, что единственно верная, некая истинная и правильная точка зрения на интеллект не может быть обнаружена в принципе.

Наш мозг решает множество разных задач, зачастую друг с другом совсем не связанных. При этом каждый из нас специализируется на решении определённого круга задач, требующих максимального развития определённого вида интеллекта, а не всех интеллектов подряд.

Кто-то из нас в одном деле больше преуспевает, кто-то больше – в другом, и это нормально, это позволяет добиться распределения функционала между разными членами сообщества и увеличить общую продуктивность.

Но что же такое «общий человеческий интеллект», о котором все столько говорят, словно бы точно понимают, о чём идёт речь?

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТА

Мы привыкли ассоциировать понятие «интеллекта» с IQ-тестом, что, в общем-то, и правильно. В конце концов, именно таким образом мы определяем, насколько человек умён (что, конечно, лукавство) или глуп: одарён, нормален или страдает олигофренией (умственной отсталостью).

Кстати, именно для выявления задержки психического развития и был придуман первый текст «на интеллект». В начале прошлого века во Франции вводилось обязательное школьное образование, и нужен был хоть какой-то инструмент, который бы позволял определить, отправлять ребёнка в школу или это бессмысленно.

За работу взялись Альфред Вине – врач, профессор Парижского университета, основавший первую во Франции Лабораторию экспериментальной психологии, – и руководитель Педагогической лаборатории в том же Париже Теодор Симон.

Они и создали первую «шкалу умственного развития», как нетрудно догадаться – «Бине-Симона». Дело было в далёком 1905 году.

Впрочем, интересно другое: то, как эта «шкала умственного развития», собственно, создавалась. Для начала Вине с Симоном выяснили, какого уровня подготовки учителя ждут от учеников, затем провели самые разнообразные тесты над детишками разных возрастов – исследовали у них память, внимание, мышление.

В результате те задания, с которыми справлялись более 50 % детей каждого возраста, – стали соответствующей возрастной нормой. Грубо говоря, если большинство двенадцатилетних детей справляются с какими-то заданиями – это «норма», а если двенадцатилетний ребёнок способен получить лишь средний результат десятилеток, то его умственное развитие не очень.

В 1912 году уже на основании этой шкалы немецкий учёный Уильям Штерн предложил понятие «коэффициента интеллекта» – того самого IQ. Что же это такое? На самом деле это просто отношение вашей способности решать те или иные ребусы к соответствующим способностям среднестатистического человека.

То есть, опять-таки, очень грубо: если я соберу тысячу человек и заставлю их тысячу раз бить пенальти, то я смогу выяснить, сколько в среднем люди пробивают этих самих пенальти. Затем мне останется лишь сравнить показатель каждого из участников этого дивного эксперимента с соответствующей средней величиной, и я смогу сказать, какой у него личный уровень «пенальтного интеллекта» (сразу предупреждаю, что я точно окажусь в числе пенальтиотсталых).

Собственно, этот принцип – коэффициента – и продолжает работать до сих пор при любых измерениях интеллекта.

Если вы когда-то заполняли IQ-тест, то это, скорее всего, был «текст Айзенка», и, вероятно, вы набрали по нему где-то от 90 до 110 баллов (это средний показатель). В сторону убывания – от 70 баллов и меньше – располагаются разные степени умственной отсталости, возможный максимум по тесту – 160 (но таких, честно говоря, если они вообще встречаются, я бы опасался даже больше умственно отсталых).

В общем, суть IQ-теста в следующем: вы мерите нечто (неизвестно что), но можете с уверенностью сказать, что у конкретного лица, в отличие от среднестатистического лица в популяции, данный показатель или больше, или меньше, ну или он – как у всех, среднестатистический (таковых, понятное дело, большинство).

То, что это имеет весьма мало отношения к науке, я думаю, вы догадываетесь. Так, например, упомянутый мною Ганс Айзенк придерживался, мягко говоря, националистических взглядов и активно использовал свой тест для «доказательства» умственной отсталости небелых рас.

Сделать это было несложно, равно как и опровергнуть соответствующие «научные данные»: созданный по тем же самым принципам тест, но отранжированный на соответствующей выборке (то есть в рамках африканской культуры), белые пройти уже не могли.

Кстати, российский математик, академик РАН Виктор Анатольевич Васильев и вовсе обнаружил в некоторых задачах классического теста Айзенка ряд достаточно грубых ошибок и некорректных формулировок. Поэтому понять, что там, в принципе, измерялось, не представляется никакой возможности.

Теперь давайте представим, каким бы был результат искусственного интеллекта, если бы его научили решать подобного рода задачи, а потом бы дали «заполнить» соответствующий тест. Если, конечно, поправить то, что обнаружил Виктор Анатольевич, а остальные десятилетиями не замечали, то те самые 160 из 160.

Итак, идея некого универсального человеческого интеллекта является глупостью и выдумкой. Нет такого. Мы обладаем множеством различных интеллектов (и совершенно не обязательно придерживаться классификации Говарда Гарднера или ограничиваться ею), но не общим интеллектом как таковым.

Нейрохирурги, нейрофизиологи и нейробиологи более ста лет, начиная с немецкого невролога Корбиниана Бродмана (возможно, вы слышали о «полях Бродмана»), дотошно расчерчивают карту коры головного мозга.

Действительно, кора нашего мозга не однородна:

• есть особенности её строения на клеточном уровне, на уровне структурной организации (разная толщина коры в разных зонах, разное количество её слоёв – от двух до шести);

• есть отличия функциональные: какие-то зоны коры жёстко запрограммированы на определённый тип деятельности, тогда как другие способны менять свой функционал в зависимости от внешних факторов;

• наконец, каждая область мозга имеет свои специфические нервные связи с другими зонами мозга, они входят в разные функциональные системы и в разные нейронные сети.

Стоит ли удивляться, что при наличии столь значительных морфологических отличий каждая из областей мозга, обладающая собственной спецификой, является генератором каких-то особенных «интеллектуальных продуктов» – «интеллектуальных продуктов» с разными характеристиками и свойствами.

Какая-то небольшая зона зрительной коры отвечает, например, за распознавание лиц – вы знаете, что не все из нас хорошо запоминают лица? Для меня, например, это постоянная проблема.

Другая область коры, на сей раз в височной доле, – за сборку звуковых раздражителей в мелодию. Вы никогда не задумывались о природе «музыкального слуха»?..

Третья какая-то зона – за пение. Не относитесь ли вы к тем людям, которые имеют идеальный музыкальный слух, но при этом им лучше не петь?

Четвёртая – за распознавание письменной речи.

Пятая – за работу вестибулярного аппарата.

И так далее, далее, далее…

В 2016 году в журнале Nature вышла статья Дэвида ван Эссена, Мэттью Ф. Глассера из Вашингтонского университета в Сент-Луисе, а также большой группы их коллег-нейробиологов, работающих в рамках уже ставшего знаменитым проекта – Human Connectome Project.

Статья называлась «Мультимодальное разделение коры головного мозга человека» и наделала в научном мире много шума.

Всё дело в том, что благодаря хрестоматийным уже «полям Бродмана» учёные были уверены, что существует всего 52 специфические области коры головного мозга. А тут вдруг выяснилось, что их в разы больше: участники Human Connectome Project обнаружили более сотни ранее неизвестных областей коры, отвечающих за речь, зрение, движение и проч.

Да, это как если бы посреди Тихого океана образовалась бы парочка новых континентов… Впечатляет. Впрочем, нельзя исключать, что если будет изобретена какая-то ещё более точная диагностическая методика, то может оказаться, что всех этих «материков», «островов» и «архипелагов» на просторах нашего мозга значительно больше, чем мы думаем.

Что ж, настало время, когда нам следует вернуться к главному вопросу этой главы: а о чём это, собственно, толкуют классификаторы «искусственных интеллектов»? Те самые, утверждающие с апломбом, что «слабый (узкоспециальный) искусственный интеллект» (УИИ) – это ещё куда ни шло, но вот «сильному (общему, человеческому) искусственному интеллекту» (ОИИ) не бывать никогда?

Где, мне интересно, они видели этот «общий» человеческий интеллект – в тестах Ганса Айзенка? По шкале Бине-Симона? Медицинский факт в том, что даже у человека нет какого-то «общего» или «единого» человеческого интеллекта. Чего мы требуем от машин?

Мы, наш мозг – это множество узкоспециальных человеческих интеллектов (раз уж мы никак не можем развязаться с этим словом и оно нас преследует). И все они, собравшись вместе, натужно и кое-как (далеко не всегда хорошо), обеспечивают нам наше с вами нехитрое, в целом-то, существование.

Думаю, в данный момент мне нет нужды уточнять, что человечество уже обзавелось огромным множеством «узкоспециализированных искусственных интеллектов», а то, что они ещё не слились в одну общую гиперинтеллектуальную массу, – это дело времени.

АГЛОМЕРАЦИИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Автомобильный автопилот Google (Waymo) – это не просто искусственный интеллект, это гигантский искусственный интеллект, объединяющий множество других искусственных интеллектов.

Это комплексная система, в которую входит, например, Google Street View. Сам по себе этот искусственный интеллект строит объёмные дорожные карты, а ещё самостоятельно обнаруживает и затирает на бесчисленном количестве фотографий лица людей и номера автомобилей.

Но в рамках системы автопилотирования Google Street View кооперируется с другим искусственным интеллектом этой же компании – уже упомянутым мною лидаром (LIDAR).

Лидар представляет собой систему получения и обработки данных об удалённых объектах с помощью активных оптических систем и делает это онлайн в виртуальном пространстве Google Street View.

В автопилот Google, который рассматривается сейчас компанией-производителем в качестве программного обеспечения для различных марок автомобилей, входят и умные датчики. Как те, например, что позволяют соотносить положение автомобиля на карте с данными об актуальной ситуации на дороге.

И много чего ещё, потому что страдающие паранойей обладатели этих интеллектуальных богатств соглашаются показать посторонним зевакам лишь самую верхушку этого айсберга.

Конкуренция на этом рынке сейчас – это, по сути, война за будущий мир: кто первым разработает универсальную технологию, тот и победит всех остальных, оказавшись абсолютным монополистом. Первому в такой гонке достаётся всё.

Впрочем, есть и другая причина, почему мы не сможем увидеть большую часть того, что спрятано у этого «айсберга» под водой, и никто не сможет, поскольку там царство искусственных интеллектов, куда доступ всякому смертному запрещён по определению.

Пока ещё автопилоты под контролем людей наматывают сотни тысяч километров и растят эту свою «подводную» часть, но скоро им и для этого люди уже не понадобятся.

Или вот другой пример подобной агломерации «слабых» искусственных интеллектов, поражающий своей сложностью, красотой и скрывающейся в нём силой будущего всевластия, – Google Assistant.

Google Assistant – это вовсе не какая-то «программка», а сложнейшая система, включающая в себя общающиеся друг с другом искусственные интеллекты колонок Google Home (с ИИ распознавания голоса внутри и др.), смартфонов Pixel, устройств виртуальной реальности Daydream View и т. д., и т. п.

Какой бы продукт Google вы ни использовали – в нём есть специфический узконаправленный искусственный интеллект, который мониторит ваши компьютеры и прочие гаджеты, браузеры и учётные записи, приложения и финансовые операции, собирая все оставленные вами информационные следы.

Конечный адресат этих данных – тот самый Google Assistant. В идеале он должен превратиться в «существо», которое всегда знает, что вам нужно (или, в принципе, может потребоваться). Этот Assistant будет организовывать вашу жизнь, угадывая ваши желания ещё до того, как вы сами их осознаете. Но он будет так прозорлив не потому, что он понимает вас, а потому, что он знает о вас достаточно.

Он научится быть вашим другом – клавиатуры исчезнут, экраны тоже, – вы будете просто с ним разговаривать: «сделай свет ярче», «запаркуйся где-нибудь здесь», «включи музыку под настроение», «сделай воду похолоднее», «хочу похудеть на пять килограммов за ближайший месяц – пересчитай калорийность меню»…

Ещё через паузу Google Assistant будет понимать, что вы хотите, и без голосовых команд. То есть он станет более «человечным» по отношению к вам, чем самый близкий и родной вам человек. Но для этого ему не нужно будет «чувствовать вашу душу», «любить» вас и даже думать.

У него машинный интеллект – он сделает то, что нужно, просто анализируя нолики и единички, оставленные вами в цифровом мире. Ничего личного.

Искусственный интеллект – это не сказка из отдалённого будущего, это реальность сегодняшнего дня.

Наши автомобили, даже если на них ещё не установлен автопилот, – это уже целые агломерации искусственных интеллектов: один занимается антиблокировкой тормозов, другой перенаправляет фары, когда вы подруливаете машину, третий определяет параметры впрыска топлива, четвёртый строит карты на местности и общается со спутником по GPS…

Наши телефоны – это просто вавилонская башня из разных искусственных интеллектов, обслуживающих мобильные приложения, настраивающих на вас рекламные потоки, блокирующих спам, узнающих вас в лицо, по отпечаткам пальцев, понимающих вашу речь, контролирующих ваши финансовые средства. Чего только стоят Siri и отечественная Алиса?

Плюс бесконечные рекомендательные сервисы во всех возможных программах – от Facebook, предлагающего вам на выбор «друзей», подборки фотографий и событий, и до какого-нибудь банального iTunes и AppStore.

Это ведь не какие-то люди сидят и выдумывают – мол, какую бы музыку (или мобильное приложение) поставить тому или иному пользователю на первое место в рекомендациях? Нет, они бы и не смогли этого сделать – вряд ли бы угадали с подборкой. Перед нами результаты расчётов, создаваемых на постоянной основе полчищами постоянно обучающихся на наших реакциях искусственных интеллектов.

ЧТО ТАКОЕ ИСКУССТВО?

Да, осечки в работе узкоспециализированных искусственных интеллектов вроде бы случаются. Вот, например, недавно Туристическое бюро Фламандского региона Бельгии опубликовало на своей странице в Facebook несколько картин Питера Пауля Рубенса…

Искусственный интеллект, мониторящий контент, который пользователи размещают в этой социальной сети, идентифицировал работы Рубенса как непотребство – оголённая женская грудь, ягодицы навыкат, да и херувимы местами отдают чем-то педофилическим…

Обнаружил, идентифицировал и удалил Рубенса – прости-прощай! Случился, понятное дело, самый настоящий скандал – мол, цифровая цензура, что вы творите, супостаты фейсбучные, это же искусство! – сотрудники туристического бюро и вся присоединившаяся к ним либеральная общественность были неумолимы… в своей иронии.

Но с другой-то стороны, это ведь мы просто так с вами договорились (в рамках отдельно взятой культуры), что женская грудь кисти Рубенса – это искусство, а грудь Клаудии Шиффер – вроде как моветон. Более того, даже в нашей культуре, я не удивлюсь, если кто-то сочтёт Рубенса – пошлостью, а Клаудиу – счастьем неземным. Может, её грудь и в самом деле искусство – почему нет? Искусство природы, например, или пластического хирурга.

А как, например, быть с грудью Мэрилин Монро на внезапно обнаруженных интимных фотографиях?.. Вот что это – искусство? История и культура? Порно? Уверяю вас, что даже люди в рамках одной культуры (я сейчас намеренно не вспоминаю наших современников из мусульманских стран и т. д.) по этому вопросу вряд ли договорятся.

Так в чём тогда, собственно, проблема? Чей «узкий» интеллект в данном случае бажит – наш или машинный? Кто из нас двоих – он или мы – не может определиться с критериями, дать внятное определение? Да и есть ли они здесь вообще? А если их нет, то тогда, простите, что это вообще всё такое? Спектакль – мол, мы чего-то такое знаем, чего на самом деле не знаем, но скажем, что знаем, чтобы не выглядеть глупо?

У искусственного интеллекта, обученного должным образом, ответ всегда готов: грудь оголена – убираем, дети голые – звоним в полицию. Хорошо или плохо, правильно или неправильно – ему не важно. Если дано такое задание – надо найти, идентифицировать и принять необходимые меры.

Но разве наш с вами человеческий интеллект не таков? Разве вы не испытываете, абсолютно автоматически и спонтанно, в одних жизненных ситуациях чувство отвращения, а в других, наоборот— радости и возбуждения? Да, только нам наши реакции кажутся естественными и мы не замечаем собственной запрограммированности.

Поэтому когда кто-то говорит, что в этой предзаданности реакций как раз и состоит глупость искусственного интеллекта, это забавно. Люди дали ему то задание, которое дали, – допустим, удалять изображения с оголённой грудью, и если он с этим справится, он молодец. А вот то, что мы даже не замечаем своего субъективизма, своих автоматизмов и непоследовательности в суждениях – это как раз чести нам не делает.

Это люди не знают, как договориться про грудь, ягодицы и голых детей в искусстве, культуре и истории. В Эрмитаже, например, хранится огромная коллекция порнографии, которую выписывали со всей Европы российские императоры и императрицы. Тогда это было порно, а сейчас – художественная живопись и исторический документ.

А как быть с голыми мальчиками Александра Иванова из Третьяковки – это же, с сексопатологической точки зрения, чистой воды разврат! Причём прямо напротив «Явления Христа народу»… Ужас.

Или как определить содержимое запасников Русского музея, где, например, хранится «непотребство», которым баловался на старости лет Лев Бакст. Такое количество половых органов, что ого-го! Это что, тоже порно? Выглядит, скажу я вам, именно так.

Мы не знаем, что с этим делать, как это определить. Мы – со своим хвалёным биологическим интеллектом! А вот искусственный, специализирующийся на решении соответствующего вопроса, последователен и разумен: находит, вычисляет и действует, как надо. Причём сам при этом вовсе не возбуждаясь на наготу.