Падение тяжелой металлической балки причинило профессору Генчу перелом ключицы, сотрясение мозга и шок. Генч утверждал, что профессор Козмин нарочно переместил балку так, чтобы она упала на любого, кто зайдет в рубку управления «Большого голубого» звездолета.

«Неправда! – взревел профессор Козмин, сломавший обе ноги в результате падения через пол помещения №11 на второй палубе корабля „Морж B“. – Вам недвусмысленно запретили проникать в „Большой голубой“ звездолет. Почему бы я стал устраивать ловушку там, куда запрещено заходить? И как насчет подлой западни, с помощью которой вы надеялись меня убить? Ага! Но я оказался сильнее, чем вы думали! Я успел схватиться за край пола и замедлил падение! Несмотря на все ваши усилия, я выжил!»

«Вы смогли выжить, несмотря на всю вашу глупость, – презрительно усмехнулся Генч. – У „моржей“ по два пальца на четырех руках, они пользовались восьмеричной системой исчисления. Вы зашли в помещение №9, а не №11. Такому тупице, как вы, да еще с наклонностями убийцы, нет места среди ученых! Мне повезло, что я еще жив!»

«Если бы я не переломал ноги, я раздавил бы тебя, как таракана!» – кричал профессор Козмин.

Директор Дрю вмешался: «Господа, успокойтесь! Упреки бесполезны – скорее, вам надлежало бы выражать раскаяние. Надеюсь, вы понимаете, что ни один из вас теперь не сможет возглавить группу расшифровки текстов».

«Неужели? А почему нет?» – фыркнул Генч.

«Боюсь, что в сложившихся обстоятельствах я никак не смогу порекомендовать ни одного из вас».

«И кого же назначат руководителем группы? – потребовал ответа Козмин. – В этой области не так уж много выдающихся специалистов».

Дрю пожал плечами: «Будучи математиком, должен признаться, что расшифровка текстов представляется мне привлекательной проблемой – хотя бы качестве логического упражнения. Вполне может быть, что меня уговорят занять эту должность. Честно говоря, для меня это может быть единственная возможность продолжить участие в проекте». Доктор Дрю вежливо откланялся и вышел из лазарета.

Несколько минут профессора Генч и Козмин молчали. Затем Генч сказал: «Достопримечательно. В высшей степени. Я не устраивал западню в помещении №9. Не скрываю – я заметил, что панель в полу можно было открыть предварительно, из коридора… После чего человек, заходящий в помещение №9, оказался бы в опасной и унизительной ситуации… Странно!»

«Гмм! – проворчал Козмин. – Действительно, странно…»

Профессора помолчали еще некоторое время, после чего Козмин произнес: «Конечно, я не могу сказать, что невиновен на все сто процентов. Я догадывался, что, если вы отважитесь проникнуть в „Большой голубой“ звездолет, вам объявят выговор. Но я не перемещал никаких балок».

«Достопримечательно! – повторил профессор Генч. – Загадочная ситуация… Хотя мне приходит в голову одна возможность…»

«Какая именно?»

«Кто мог хотеть нашей смерти?»

«Математик считает простейшее решение задачи самым элегантным», – размышлял вслух профессор Козмин.

«Исключение неизвестных величин», – задумчиво произнес профессор Генч.