Взмокнув от бега с препятствиями, Джо соскочил с бегущей дорожки и уселся на скамью, чтобы отдышаться. В тренажерный зал неспешно зашел Манаоло. Посмотрев по сторонам, он медленно повернулся к Джо. «Опять неприятности!» – подумал Джо.

Оглянувшись через плечо, Манаоло приблизился тремя размашистыми шагами и встал, глядя на Джо сверху. Лицо его было лицом не человека, а какого-то фантастического исчадия ада.

«Ты прикоснулся ко мне руками», – сказал Манаоло.

«Прикоснулся? Черта с два! – отозвался Джо. – Я дал тебе по морде и сбил тебя с копыт».

Уголки рта Манаоло, чувственного, как у женщины, но в то же время жесткого и мускулистого, опустились. Он повел плечами, наклонился и пнул сидящего Джо. Джо согнулся пополам в беззвучной агонии, схватившись за живот. Манаоло слегка отступил и пнул Джо в челюсть.

Джо медленно соскользнул со скамьи на палубу. Манаоло быстро нагнулся – в его руке сверкнуло маленькое металлическое устройство. Джо слабо поднял руку – Манаоло отмел ее пинком. Он приложил металлический инструмент к ноздрям Джо и рванул его на себя. Два маленьких ножа разрéзали хрящ. Облачко порошка обожгло рану.

Манаоло отскочил – уголки его рта опустились еще ниже. Развернувшись на каблуках, он бодро вышел из зала.

Корабельный врач сказал: «Ну вот, все не так уж плохо. На некоторое время у вас останутся два шрама, не слишком заметных».

Джо изучил свое отражение в зеркале – покрытый синяками подбородок, заклеенный пластырем нос: «Что ж… нос у меня остался».

«Нос у вас остался, – без всякого выражения подтвердил врач. – Хорошо, что вы обратились ко мне вовремя. У меня накопился кое-какой опыт обращения с порошком, который вам насыпали в рану. Это гормон, стимулирующий рост кожи. Если бы он не был срочно удален, разрезы сразу зажили бы, и у вас на лице остались бы три кожных нароста».

«Вы понимаете, что это был несчастный случай, – сказал Джо. – Я не стал бы беспокоить капитана по этому поводу. Надеюсь, вы не представите ему отчет».

Врач пожал плечами и отвернулся, складывая инструменты: «Странный случай».

Джо вернулся в салон. Сили весело болтали с мангами – они учились играть в разноцветные палочки. Друиды-миссионеры, почти соприкасаясь головами, справляли какой-то сложный обряд у переносного алтаря. Хаблеят удобно развалился на диване, разглядывая ногти с весьма удовлетворенным видом. Открылась дверь каюты Эльфаны; оттуда появился Манаоло – он упруго прошел по балкону, спустился по лестнице, бросил безразличный взгляд на Джо и направился к прогулочной палубе.

Джи присел рядом с Хаблеятом и осторожно пощупал свой нос: «Все еще на месте».

Хаблеят сдержанно кивнул: «Через неделю-другую ваш нос будет в полном порядке. Медики-беланды хорошо знают свое дело, очень хорошо. На Кириле таких врачей нет, конечно – мирянин наложил бы какую-нибудь отвратительную припарку, и рана никогда не зажила бы как следует. Вы могли бы заметить, что на Кириле нередко встречаются миряне с тремя носами. Это самое популярное наказание, которому их подвергают друиды – не считая убийства, конечно». Он рассмотрел Джо из-под полуопущенных век: «Судя по всему, вас не особенно волнует постигшая вас неудача – по меньшей мере не так, как можно было бы ожидать».

«Я недоволен».

«Позвольте пояснить вам один из аспектов психологии друидов, – сказал Хаблеят. – С точки зрения Манаоло нанесение этой раны поставило точку. Дело закрыто. Для него это решающий акт, завершивший конфликт. На Кириле друиды делают такие вещи во имя Древа, не опасаясь возмездия. Это придает им любопытную уверенность в своей непогрешимости. Имейте в виду, я упоминаю об этом только для того, чтобы вас не удивляло замешательство и возмущение Манаоло в том случае, если вы решите отплатить ему за эту пакость».

Джо пожал плечами.

Хаблеят недоуменно произнес: «Вы ничего не говорите, не угрожаете, даже не гневаетесь».

Джо бледно усмехнулся: «У меня не было времени ни на что, кроме потрясения. Со временем все будет по-другому».

Хаблеят кивнул: «Понятно! Вас шокировало нападение».

«В высшей степени».

Хаблеят снова кивнул – несколько раз, что заставило мелко колыхаться его пухлые щеки: «Давайте поговорим о чем-нибудь другом. То, что вы сообщили о европейских дохристианских друидах, чрезвычайно меня заинтересовало».

«Скажите, а чтó в горшке, из-за которого поднялся такой переполох? – спросил Джо. – Какое-то сообщение? Формула? Военная тайна?»

Глаза Хаблеята раскрылись шире: «Сообщение? Военная тайна? О чем вы? Нет, дорогой мой! Насколько мне известно, этот горшок – всего лишь горшок, а растение в нем – всего лишь растение».

«Почему же тогда из-за него так переживают? И почему вы пытались всучить мне такой горшок?»

Хаблеят задумчиво ответил: «Иногда, когда речь идет о вопросах глобального масштаба, необходимо жертвовать интересами отдельного человека, чтобы в конечном счете принести пользу многим. Я поручил вам взять с собой горшок в качестве ложной приманки, чтобы отвлечь внимание моих размахивающих лучеметами соотечественников от того горшка, который везут друиды».

«Не понимаю, – признался Джо. – Разве все вы – и вы, и они – не работаете на правительство Мангцзе?»

«О, разумеется! – ответил Хаблеят. – У нас одни и те же цели: прославление и процветание нашей любимой планеты. Никто не привержен этим идеалам больше меня. Но в системе мангов наблюдается довольно-таки необычный раскол между милитаристской фракцией «Багровых Потоков» и коммерсантами фракции «Голубых Вод». Они сосуществуют, как две души одного тела, как два мужа одной жены.

И те, и другие любят Мангцзе. И те, и другие демонстрируют свою любовь особыми, различными средствами. В какой-то мере они сотрудничают, но только тогда, когда им это выгодно. В конечном счете они отчитываются только перед Латбоном, а Латбон назначается Генералитетом Ампиану – советом, где заседают представители обеих фракций. Во многих отношениях такая система работает эффективно – время от времени полезно применять два разных подхода к решению проблемы.

В целом «багровая» фракция предпочитает прямой, силовой подход. Они считают, что наилучший способ положить конец нашим конфликтам с друидами заключается в военной оккупации – в захвате всего Кирила. Но «голубые» указывают на то, что это привело бы к массовой гибели людей, к уничтожению большого количества ценностей и, даже если нам удастся каким-то чудом преодолеть сопротивление орды фанатично преданных своей религии мирян, мы тем временем сделали бы Кирил совершенно бесполезным для нас самих.

Видите ли, – Хаблеят мудро кивнул в сторону Джо, – наиболее производительная часть кирильских фермеров и работников поставляет предприятиям Мангцзе сырьевые материалы и ремесленные изделия. Таково наше естественное сотрудничество – но текущая политика друидов препятствует этому сотрудничеству. Индустриализация Балленкарха под управлением друидов нарушила бы существующий баланс. «Багровая» фракция жаждет уничтожить друидов. Мы, «голубые», надеемся, что наше влияние позволит постепенно преобразовать экономику Кирила, сосредоточив ее на производстве, а не на поклонении Древу».

«И как вы намерены достигнуть этой цели?»

Хаблеят торжественно поднял указательный палец: «Могу открыть вам тайну – только между нами, мой дорогой. Это возможно, если позволить друидам беспрепятственно заниматься своими интригами».

Джо нахмурился и рассеянно прикоснулся к носу: «Но… горшок? Каким образом он вписывается в эту картину?»

«Сей горшок, – заявил Хаблеят, – воплощает в себе то, что несчастные узколобые друиды рассматривают, как важнейший инструмент осуществления своего плана. Надеюсь, он окажется также инструментом их провала. Так что в моих интересах проследить за тем, чтобы горшок достиг Балленкарха – даже если для этого мне придется укокошить двадцать соотечественников».

«Если вы говорите правду, в чем я сомневаюсь…»

«Дорогой мой, почему бы я вам врал?»

«По меньшей мере, я начинаю замечать какую-то логику в этом сумасшедшем доме».

Перекресток – многогранник диаметром полтора километра – плыл в пустоте, озаренный рассеянным светом. Звездолеты – не меньше дюжины – присосались к Перекрестку, как пиявки, а окружающее спутник пространство кишело светлячками: фонарями на шлемах мужчин и женщин, отправившихся любоваться величием глубокого космоса и улетевших с этой целью на пятнадцать, тридцать, даже пятьдесят километров.

По-видимому, прибытие на спутник не сопровождалось формальностями – что удивило Джо, привыкшего к изощренным проверкам и перепроверкам, составлению перечней кодов и регистрационных номеров, инспекциям, карантинам, оформлению пропусков и виз, опросам и скреплению документов многочисленными печатями и подписями. «Бельзаврион» ткнулся носом в свободный док, надежно закрепился в нем мезонными притягивающими полями и замер.

Загипнотизированные пассажиры продолжали лежать в трансе, не шелохнувшись.

Капитан-беланд снова созвал пассажиров первого класса: «Мы прибыли на Перекресток и останемся здесь тридцать два часа, чтобы загрузить почту и товары. Некоторые из вас уже бывали здесь раньше. Нет необходимости советовать им вести себя осмотрительно.

Тех из вас, кто впервые посещает Перекресток, должен предупредить, что этот спутник не входит в юрисдикцию какой-либо планеты, что правопорядок на Перекрестке поддерживается исключительно по усмотрению владельца спутника и назначенного им директора, а их основная цель – в том, чтобы освободить ваши карманы от денег посредством предложения всевозможных удовольствий и развлечений.

Поэтому настоятельно рекомендую не посещать отсеки для любителей азартных игр. Женщинам советую не заходить в одиночку в Парфюмерный Парк – такое посещение рассматривается как проявление желания приобрести платный эскорт. Мужчины, посещающие Третий ярус, делают это на свой страх и риск – это не только дорого, но и опасно. Известны случаи убийств с целью ограбления. Мужчина, внимание которого поглощено девушкой, легко становится жертвой поножовщины. Опять же, известны видеозаписи посетителей, совершавших весьма сомнительные акты, и эти записи использовались как средства шантажа.

Наконец, не позволяйте азартному возбуждению или нездоровому любопытству привлекать вас к Арене, потому что там вас могут заставить выйти на ринг и сражаться с опытным бойцом. Заплатив за вход на Арену, вы тем самым становитесь кандидатом в противники любого победителя, кем бы он ни был к тому времени. Удивления достоин тот факт, что многие – под влиянием наркотиков, спиртного, жажды развлечений или простого бахвальства, осмеливаются вступить на Арену. Их нередко убивают или калечат.

Достаточно предупреждений! Не хочу вас пугать. Здесь вы можете развлечься многими безопасными и законными способами. Девятнадцатью Садами Перекрестка восхищаются по всей Вселенной. В Целестиуме вы можете полакомиться деликатесами своей планеты под музыку вашей планеты. В лавках Эспланады можно найти все, что угодно, за вполне разумную цену.

Так что я снабдил вас предупреждениями и напутствиями, но здесь вам придется полагаться только на себя. Через тридцать два часа мы вылетаем на Балленкарх».

Капитан удалился. Все стали расходиться. Джо заметил, что Манаоло последовал за Эльфаной в ее каюту. Два друида-миссионера вернулись к переносному алтарю – по всей видимости, они не намеревались посещать Перекресток. Офицер-манг, эрру Каметин, промаршировал куда-то; за ним по пятам следовали молодая вдова и два манга в гражданской одежде.

Долговязая лысая старуха даже не пошевелилась в кресле – она сидела, уставившись на пол. Сили убежали с корабля, весело хихикая и высоко поднимая колени. Хаблеят остановился перед Джо, заложив пухлые руки за спину: «Так что же, друг мой, желаете взглянуть на Перекресток?»

«Да, – ответил Джо, – скорее всего я так и сделаю. Но хотел бы подождать и посмотреть, чем займутся Манаоло и жрица».

Хаблеят покачивался на каблуках: «Лучше держитесь подальше от этого субъекта. Манаоло – уродливый образчик мании величия, доведенной до крайности, должен заметить, извращенным окружением. Он считает себя божеством, освященным и рукоположенным – в самом буквальном смысле и в степени, недоступной нашему воображению. Для Манаоло не существуют добро и зло, „правильно“ и „неправильно“. Для него существуют только „за“ и „против“ него, Манаоло».

Дверь каюты №13 раздвинулась. Манаоло и Эльфана появились на балконе. Манаоло шел впереди с небольшим пакетом в руках. Он надел чеканную кирасу из золота и других блестящих металлов, у него за плечами колыхался длинный зеленый плащ, расшитый изображениями желтых листьев. Не глядя по сторонам, он спустился по лестнице, пересек салон и направился к выходному шлюзу.

Оказавшись в салоне, Эльфана задержалась, глядя вслед своему спутнику, и покачала головой, выражая очевидное раздражение. Повернувшись, она подошла к Джо и Хаблеяту.

Хаблеят вежливо наклонил голову – Эльфана ответила холодным кивком. Обратившись к Джо, она сказала: «Я хочу, чтобы вы проводили меня на Перекресток».

«Это приглашение или приказ?»

Эльфана вопросительно подняла брови: «Это значит, что я хочу, чтобы вы меня сопровождали».

«Хорошо, – сказал Джо, поднимаясь на ноги. – Буду рад оказать вам такую услугу».

«Если бы только я был молод и хорош собой…» – вздохнул Хаблеят.

Джо хрюкнул: «Хорош собой?»

«…никакой юной красавице не пришлось бы просить меня дважды».

Эльфана напряженно произнесла: «Думаю, что было бы только справедливо предупредить вас: Манаоло обещал вас убить, если увидит, что я с вами разговариваю».

Наступило молчание. Джо отозвался тоном, звучавшим странно для него самого: «И поэтому первое, что пришло вам в голову – подойти ко мне и попросить меня сопровождать вас».

«Вы боитесь?»

«Я не безумный храбрец».

Она резко отвернулась и направилась к шлюзу. Хаблеят с любопытством спросил: «Почему вы так ответили?»

Джо раздраженно фыркнул: «За ней беда тянется, как шлейф. У нее возникло смехотворное представление о том, что ради привилегии появиться вместе с ней на людях я рискну головой и дам себя застрелить сумасшедшему друиду».

Он смотрел вслед удалявшейся жрице в белом платье, стройной, как береза под темно-синим плащом: «И она права! Я именно такой дурак, каким она меня считает».

Джо побежал за ней. Хаблеят проводил их обоих взглядом, скорбно улыбнулся и потер руки. Затем, расстегнув ризу на поясе, он уселся на диван и принялся сонно наблюдать за молчаливой жестикуляцией двух друидов перед алтарем.