СЕРДЦЕ СТУЧАЛО В ГОЛОВЕ ХАССАНА, когда он побежал вверх по лестнице к попавшим в ловушку хератским солдатам. На балконе их оставалось еще почти пятьдесят. Нескольким удалось перебраться через перила, но они оказались в ловушке и там, свисая с них, не в силах вернуться к безопасности. Одной из них, вздрогнув, понял он, была Кхепри.

– Хассан! – удивленно закричала она, когда он появился на лестничном пролете напротив нее.

Он глянул на цепь в своих руках.

– Воспользуйся этим, – окликнул он ее. – Но будь осторожна. Это цепи из Божьего огня.

– Бросай мне, – ответила Кхепри.

Хассан бросил ей один конец. Она поймала его, громко зашипев от боли, когда цепь коснулась ее руки. Силы, помогающие ей цепляться за балкон, покинули ее.

– Кхепри! – крикнул он, инстинктивно двигаясь к ней.

Она вовремя успела ухватиться.

– Я в порядке, – с дрожью сказала она.

Кхепри продела цепь из Божьего огня через перила, позволив одному концу повиснуть и создать рычаг. Потом она глянула на других солдат и помахала им.

– Давайте. – Один за другим со сжатыми зубами и слезящимися от боли глазами они воспользовались цепью, чтобы опуститься над пламенем и оказаться возле Хассана.

Когда последний из них спустился с балкона, он помахал Кхепри.

– Твоя очередь.

Она схватилась за конец цепи, с силой оттолкнувшись от перил. Кхепри отпустила ее на половине пути, перелетая через барьер между балконом и ступенями, чтобы приземлиться прямо на Хассана.

Он машинально обхватил ее руками и устоял под ее весом.

Кхепри глянула на него, сжимая коленями его бока.

– Отлично поймал. Теперь можешь отпустить.

Сглатывая, Хассан убрал руки с ее талии.

– Нужно спустить всех в атриум, – сказал он.

– Не все из них могут так далеко уйти. Дым здесь намного гуще.

– Мы никого не оставим, – сказал Хассан. – Думаешь, они смогут подняться всего на два пролета?

– Подняться?

Он кивнул и указал на два этажа вверх, на двери, открывающиеся на платформу, окружающую башню извне.

– Обсервационная площадка. Там есть лестница, ведущая на землю.

– Они справятся, – сказала Кхепри, словно могла одними словами сделать это правдой. Она направила хромающих, спотыкающихся солдат к лестнице. Они с Хассаном встали в конце группы, уворачиваясь от падающих обломков и кашляя от дыма, который становился все гуще, чем выше они поднимались.

Со стороны первой группы, добравшейся до верха, раздался крик:

– Двери заперты!

Почувствовав, что внутри все оборвалось, Хассан протолкнулся сквозь толпу. Солдаты очистили место перед дверьми, двое из них пытались сломать их собственными силами.

Черный дым оборачивался вокруг них, делая воздух густым от яда. Сильные приступы кашля эхом раздавались в башне. Ноги одного из солдат подогнулись, и он упал на колени. Некоторые солдаты несли тех, кто потерял много сил и не мог стоять. Другие ползли вперед на трясущихся руках.

Время кончалось. Если они быстро не выберутся, то все погибнут от дыма.

Он привел их всех сюда, наверх, уверенный, что это выход. Но возможно, он снова подвел их.

Два солдата снова попытались вышибить дверь плечом. Она не поддалась. С решимостью на лице Кхепри подошла к Хассану, грудь к груди, глаза прикованы к его глазам. Одно безумное мгновение он думал, что она поцелует его. Но вместо этого он почувствовал прикосновение ее рук к его талии, когда она развязала кушак, которым были подвязаны штаны.

Разумом он понимал, что это тяжелая ситуация, и они могут из нее не выбраться. Но в то же время он не мог помешать своему телу реагировать, когда красивая женщина внезапно начала его раздевать.

– Что ты?.. – Он споткнулся на остальной части вопроса, когда она отошла, сжимая в руках кушак. Он молча смотрел на Кхепри, когда она зубами разорвала его пополам. Потом передала одну половинку ему.

– У тебя с собой реликварий?

– Что?

– Реликварий Эмира? – спросила Кхепри. – Тебе его отдали после похорон, разве нет?

Он моргнул и прикоснулся к бутылочке, висящей на поясе. В ней хранился елей, использованный для помазания Эмира после смерти.

Голубые драгоценные камни и стекло блеснули на ладони Хассана, когда он передал бутылочку Кхепри. Она открыла крышку и засунула внутрь ткань, оставив пару сантиметров ткани снаружи.

– Подожги его Божьим огнем, – сказала ему Кхепри, кивая на другую половину кушака, которую он все еще держал в руках.

Пораженный, он взял ткань и спустился по ступенькам, пока не оказался близко к пламени. Огонь был слишком жарким для кожи, но Хассан терпел его, пока не зажег конец кушака.

Он побежал назад к Кхепри.

– Дайте дорогу! – крикнула Кхепри солдатам, стоящим перед дверью. Они быстро отступили в сторону.

Кхепри поднесла бутылочку к горящему кушаку в руке Хассана. Она подержала ее там, пока ткань внутри елея не загорелась, а потом бросила все это – елей, ткань и пламя – в дверь, присела и утянула Хассана вниз.

Сотрясший землю взрыв покачнул башню.

Хассан поднял взгляд и увидел, как расширяется, а потом быстро сжимается маленькое инферно, оставляя за собой обуглившуюся черноту.

Раздались крики, и Кхепри глянула на него, ухмыляясь. Они поднялись на ноги и побежали прочь от обломков и дыма, на свежий воздух. Остальные узники уже выбрались на площадку перед их появлением.

– Мы это сделали. – В голосе Кхепри звучал восторг.

Хассан глянул на нее, глубоко вдыхая. Каждый вдох свежего воздуха полной грудью был слаще предыдущего. Когда его омыло облегчение, он притянул ее в свои объятия. Кхепри легко обхватила руками его шею, и он наклонился к ней. Когда Кхепри поцеловала его на борту «Крессиды», поцелуй был отчаянным, полным страха и чувства вины, мучившим их обоих. Но здесь и сейчас, под ночным полотном звезд, Хассан поцеловал ее, наполненный обещанием и надеждой.

Они отстранились друг от друга, и Хассан попытался запомнить ее лицо таким, каким оно было в тот момент – губы слегка приоткрыты, бронзовая кожа слегка покраснела, ресницы мягко поднимаются над завораживающими янтарными глазами. Было странно думать, что что-то в Кхепри – храброй, смелой Кхепри с солнечным светом в глазах и сталью в спине – может быть мягким. Но он еще не всю ее узнал и мог лишь надеяться, что у него будет время это сделать.

Она улыбнулась ему, а потом наклонилась, чтобы украсть маленький поцелуй, который застал Хассана врасплох и на который он ответил ухмылкой, как он подозревал, достаточно нелепой.

– Пойдем, – пробормотала она.

Хассан взял ее за руку. Они пошли за остальными солдатами вниз по каменным ступеням, окружающим маяк снаружи.

– Откуда ты знала, что произойдет такое? – спросил он, пока они спускались по ступеням. – Я про елей. Ты знала, что он вступит в реакцию с Божьим огнем.

Лицо Кхепри посуровело.

– Я и раньше это видела. Когда мы попытались потушить источник пламени в Главном храме. Он взорвался, когда Божий огонь коснулся елея.

Хассан про это забыл, он был занят другими увиденными и услышанными ужасами про тот день. Но Кхепри в ту ночь потеряла троих товарищей. Эти воспоминания, он знал, были выжжены в ее памяти.

– Ну, – пробормотал он, – твоя сообразительность спасла нас.

Они добрались до подножия лестницы и увидели, что к ним бегут три знакомые фигуры.

– Пенроуз! – крикнул Хассан.

Она, Петроссиан и Осей остановились перед группой Хассана. Они были покрыты сажей и влагой от морских брызг, но в остальном выглядели целыми.

– Вы выбрались, – с облегчением сказала Пенроуз. – Слава пророкам. Мы собирались уже возвращаться за вами.

– Мы выбрались через обсервационную площадку, – объяснил Хассан. – Кто-то еще выбрался?

Пенроуз кивнула.

– Когда вы поднялись в башню, мы помогли остальным спастись через атриум. Иерофан оставил нескольких стражников снаружи маяка, но мы с ними разобрались. Аннука и Ярик подают сигналы кораблям у волнолома, чтобы они пришвартовались там. Порт слишком опасен и полон свидетелей. Но нам нужно идти сейчас, если мы хотим встретиться с ними прежде, чем свидетели поймут, что происходит.

Хассан кивнул и повернулся к остальным солдатам.

– Вы все идите с Пенроуз. Она отведет вас на корабли Ордена. Там вы будете в безопасности.

Кхепри подошла к нему.

– Почему мне кажется, что ты не идешь?

Он глянул мимо нее на маяк.

– Там все еще горит Божий огонь. Пока это так, Назира в опасности. Я не оставлю свое королевство снова. Херату не нужен завоеватель, ему не нужен пророк. Ему нужен тот, кто будет сражаться за него, чего бы это ни стоило. – Он подумал об отце, который предпочел смерть уступке свидетелям. – Даже умереть, если понадобится.

Херату все еще нужен был его принц. Хассану никогда не нужен был Дар или пророчество, чтобы спасти свое королевство. Ему нужна была лишь вера, что он сможет, и вся ярость и надежда, приведшие его сюда.

– Вы серьезно? – спросила Пенроуз, и в ее голосе прозвучало неверие. – Вы собираетесь остаться здесь? Со свидетелями? Вашей тетей?

– Они сожгут город, Пенроуз. Если их не остановить.

– Но как?

– У меня есть план. – Он глянул на маяк. Символ прошлого Назиры. Башня была сердцем королевства. Свет, который привел его домой. – Ты сказала нам в Паллас Атосе, что есть только один источник Божьего света, – сказал он Кхепри. – Если он там, то есть только один способ погасить его. Нам нужно разрушить маяк.

К этому выводу Хассан пришел несколько часов назад, когда впервые увидел, как бледное пламя горит на вершине.

– Это единственный способ, – сказал он.

– Но, Хассан… – начала было Кхепри.

Он взглядом заставил ее замолчать.

– Ты сказала мне на «Крессиде», что у нас всегда есть выбор. Вот что выбрал я, Кхепри. Я остановлю свидетелей.

Это станет его спасением.

Кхепри удержала его взгляд.

– Тогда я тебе помогу.

– Я не могу просить тебя…

– Конечно же, я помогу тебе, – сказала она. – Ты это знаешь. Мои братья все еще здесь, в Назире. Если есть надежда спасти их, я сделаю все, что понадобится.

Он глянул ей в глаза, пока сердце боролось само с собой. Он будет не в силах вынести, если ей навредят. Но и отпустить ее он не мог.

– Я связала свою судьбу с твоей, помнишь? – Она сжала его руку. – Я уже сделала свой выбор, Хассан. Я выбрала тебя.

– И мы. – Хассан поднял взгляд и увидел, что перед ним стоит лейтенант Кхепри, Фаран. – Мы тоже не уйдем, принц Хассан.

Солдаты, собравшиеся позади него, согласно кивнули.

– Нет, – сказал Хассан – Вы должны отправиться в безопасное место, дать нашему народу шанс на жизнь вне королевства.

Фаран покачал головой.

– Что такое народ без родины? Мы приехали сюда, чтобы сражаться вместе с вами, принц Хассан, выступить против свидетелей. Вернуть наше королевство. Так что вот что мы сделаем.

– Вы слышали, что обо мне сказал Иерофан, – сказал Хассан. – Что я такое. Я вас всех обманул. Все это – моя вина. То, что я наделал, – этому нет прощения.

– Это вина Иерофана, – уверенно сказал Фаран. – И вина всех его последователей. Не важно, кем они вас называют, принц Хассан. Мы знаем, кто вы. Мы хотим сражаться рядом с вами. За Назиру.

– За Назиру, – пробормотали остальные.

Хассан все еще не мог в это поверить – несмотря на то, что он сделал, несмотря ни на что, его люди все еще доверяли ему. Все еще верили.

Он повернулся к Пенроуз.

– Значит, решили.

Она сделала шаг к нему, сжав его предплечье. Удивившись, он в ответ сжал ее руку.

– Пусть свет Назиры ведет вас, ваша светлость, – эмоционально сказала Пенроуз.

Он склонил голову.

– И вас.

Последний раз кивнув, оставшиеся члены стражи пошли прочь, пока не стали тремя пятнами на фоне темного неба.

Хассан повернулся к солдатам, ожидающим его приказов.

– На восходе маяк падет.