ХАССАН ПРОСНУЛСЯ ОТ ДРЕВЕСНОГО ЗАПАХА курящихся благовоний, наполнявших его легкие. Тепло окутало его, когда он медленно открыл глаза. Проблески солнечного света проникали через слои пальмовых листьев над ним.

– Рада видеть, что ты очнулся.

Холодная рука прижалась к его лбу. Он повернул голову и увидел Летию, ее глаза были наполнены усталой тревогой.

– Спокойно. Все в порядке.

Он неуверенно сел и осмотрелся. Он находился в палатке целителя на агоре.

Пенроуз поднялась с подушки у ног постели.

– Принц Хассан.

Хассан скинул тонкое одеяло и одновременно попытался встать. Он запутался в одеяле и отчаянно постарался отбросить его.

– Что случилось? – спросил он. – Кого-то еще ранили?

– О чем ты думал, когда бросился вот так на свидетелей? – спросила Летия. – Тебя чуть не убили!

– Я же сказала вам не двигаться, – упрекнула его Пенроуз.

– Я вижу, вы уже решили поладить, – пробормотал Хассан. – Что случилось с храмом?

Образы языков пламени, поднимающихся от дверей, сверкали в его голове.

– Они подожгли его, – ответила Пенроуз. – Пришли караульные, и оставшиеся свидетели убежали. Нескольких убили, включая того, что ранил вас.

– Кто-то еще был ранен? – снова спросил Хассан.

Пенроуз не ответила. Летия тоже молчала.

Сердце Хассана сжалось. Он не мог провести еще секунду в незнании. Перед его внутренним взором стоял образ лица Кхепри, когда она бросилась в сторону от него. С ней все должно быть в порядке. Должно быть.

Он прошел мимо них, пробираясь через занавески, отделявшие постель больного от остальной части палатки.

И столкнулся с Кхепри.

– Принц Хассан! – удивленно воскликнула она, но не отстранилась. Он оглядел ее лицо. Грязь, пыль и ужас битвы все еще были свежи.

Прежде чем осознать, что делает, Хассан обхватил ее руками за плечи, притягивая к себе и пряча лицо в ложбинке между ее шеей и плечом.

– Хассан, – произнесла она, и ее голос прозвучал мягче, слабее, менее уверенно, чем когда-либо.

– Ты в безопасности, – прошептал он ей в шею. То, как она бросилась в битву на агоре, все еще сжимало его внутренности, а кровь яростно пульсировала в ушах. Он не мог выдержать мысли о том, что она ринулась в битву и не вернулась оттуда живой.

Он отступил, его руки провели вверх по ее плечам и коснулись щек. При его прикосновении она закрыла глаза. Засохшая кровь покрывала ее лоб, грязь пачкала щеки, но Хассан был уверен, что она самое красивое, что он когда-либо видел.

– Кхепри, – выдохнул он, пододвигаясь к ней, беспомощный против силы ее притяжения. Ее глаза с трепетом открылись, и он увидел, что они красные. Слезы оставили грязные разводы на ее лице.

– Что случилось?

– Эмир. Служитель. Там… пожар. – Она отрывисто выдохнула. – Эмир был в храме, защищал других служителей и пытался вывести их из храма.

Он знал, что она скажет, прежде чем она это произнесла:

– Он не выбрался.

Эти слова, произнесенные вслух, стали словно ударом в грудь. Эмир, старый служитель, которого он защищал от свидетелей. Который знал, кто на самом деле Хассан. Который привел сюда Орден.

Эмир, которого Хассан видел в своем видении стоящим рядом с собой на маяке Назиры.

Этого не может быть. Хассан его видел.

– Ты уверена? – вопрос царапал его горло.

Она кивнула, ее глаза были такими же пустыми, каким и чувствовал себя Хассан.

– Я только что узнала. Пришла рассказать тебе.

Это было невозможно. Эмир был в видении Хассана. Ему полагалось быть с ними, когда они вернут Назиру. Он не мог умереть.

Снаружи палатки раздались громкие голоса и нарушили наступившую тишину. Казалось, что собралась толпа. Хассан глянул на Пенроуз.

– Что происходит? – спросил он ее.

– Давай, – мягко сказала Пенроуз. – Они тебя ждут.

Хассан снова глянул на Кхепри, а его желудок сжимало смятение. На ее щеках все еще виднелись следы от слез. Он не двинулся.

– Иди, – сказала Кхепри, отпуская его.

Онемевший, он вышел наружу, туда, где собралась остальная часть армии и беженцев. Над общим шумом поднялся один голос, и взгляд Хассана нашел Осея, стоявшего лицом к другим. Остальная стража стояла позади него.

– Месяц назад свидетели захватили Назиру под командованием человека, называющего себя Иерофаном, – сказал Осей. – Он считает одаренных чумой, с которой пообещал покончить. Он наполнил уши последователей злой ложью, ложью, которая продолжает распространяться по землям Херата и за их границы. Ложью, разделившей семьи и посеявшей страх в сердца многих. Ложью, которая показала Иерофана таким, какой он есть на самом деле.

Хассан огляделся. Беженцы и солдаты были заворожены, загипнотизированы Осеем. Медленно, со все нарастающим страхом Хассан понял, что делал мечник.

– Но пророки предвидели возвышение Иерофана, – сказал Осей. – Они увидели, что принесет тьма. Ради блага человечества до этого момента мы хранили это в секрете, но это правда, пророчество, предвидевшее восхождение Иерофана и наступление века тьмы.

По толпе пробежал пораженный и испуганный шепот. Хассан просто стоял, а его собственные мысли безумно крутились в голове. Ему нужно было остановить Осея. Ему нужно было не дать ему произнести следующие слова.

Но его ноги налились свинцом. Его рот опустел, в нем не было слов. Он мог лишь стоять и слушать.

– Но последнее пророчество Семи пророков говорило не только о тьме. Они также видели свет. Новый пророк, рожденный почти столетие спустя после исчезновения Семи. Пророк, который может узреть будущее и остановить свидетелей. Пророк, живущий среди нас. – Осей протянул руку, а его глаза впились в Хассана. – Вот он. Принц Хассан Сэйф, наследник трона Херата – последний пророк.

Толпа перевела взгляд с Осея на Хассана. На их лицах был написан восторг. У некоторых в глазах стояли слезы.

Хассан едва мог дышать.

– Наш пророк взглянул в наше будущее и увидел предначертанную нам судьбу – остановить Иерофана и век тьмы. Эта битва за будущее королевства. Встаньте рядом с пророком и помогите нам освободить народ Назиры и защитить одаренных. Встаньте рядом с пророком, и мы все – народ Херата, Паллас Атоса и других шести городов и земель за ними – сможем выйти из тьмы на свет.

– Свидетели нас не победят! – раздался крик из толпы. – Мы их победим. Я пойду за пророком!

Словно одно целое, вся толпа закричала:

– Я пойду за пророком!

Эти слова пронеслись по всей толпе. Их повторили все: стража, солдаты и беженцы. Все, кто верил в Хассана.

– Я пойду за пророком.

Их взгляды набегали на Хассана, словно волны, такие мощные, что ему пришлось отвернуться. Их голоса затихли и превратились в низкий гул в его голове, когда что-то из темнейших уголков его разума прошептало ему:

Если то, что Эмир стоял рядом с ним в видении, – неправда, то как насчет всего остального? Что в действительности видел Хассан – видение или сон?

Это не могла быть ложь. Он это видел. Оно казалось настоящим. Оно казалось правдивым.

Или он просто убедил себя в этом? Эмир погиб. Видение не могло быть настоящим. Так кем это делало Хассана? Если он не был последним пророком, то кем?

Принцем без королевства. Мальчиком без дара.

Лжецом.