НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ХАССАН ПРОСНУЛСЯ РАНО и быстро оделся к завтраку. Он полагал, что Летия не пропустит возможности показать свое гостеприимство страже паладинов, и когда вышел на двор-террасу, то не был разочарован. Стол для завтрака изобиловал выпечкой с финиками и колотыми орехами, стеклянными мисками с густым кремом, политым медом, кувшинами с нектарами цвета драгоценных камней и серебряными чайничками с розовым чаем.

Пять паладинов в темно-синих плащах стояли вокруг этого пира и казались более готовыми к битве, чем к утренней трапезе.

Летия во главе стола была спокойной и дружелюбной, хотя Хассан заметил небольшой изгиб губ, что говорило: ее раздражает его опоздание. Прошлой ночью, когда он вернулся на виллу вместе со стражей, женщина приветствовала их невозмутимо, но немного растерянно. Стража не хотела, чтобы Хассан рассказывал Летии о том, что они рассказали ему в храме, но юноша настоял. Летия заботилась о его безопасности последние две с половиной недели и держала его присутствие в городе в тайне. Хассан был уверен, что ей можно доверить и этот секрет.

Хотя Летия и не выразила сомнений перед паладинами, Хассан видел, что она слушает их заявления со скепсисом. В принципе как и он сам.

– Доброе утро, ваша светлость, – сказала ему медноволосая воительница, когда он занял свое место во главе стола.

– Доброе утро, – ответил Хассан. Только через мгновение он понял, что капитан Везерборн отсутствовал.

– Капитан Везерборн передал свои извинения, – продолжила женщина, словно предвидя вопрос Хассана. – Караульные отправили сообщения, что желают поговорить с ним в цитадели. Я возглавляю вашу охрану, пока их с Наварро нет.

– Спасибо, э…

– Пенроуз, – ответила она с быстрой улыбкой.

Пенроуз. Он произнес имя про себя, клянясь, что запомнит его.

После натянутого разговора за завтраком Летия предложила показать паладинам сады. Хассан планировал уединиться в библиотеке на весь день и прочитать все, что сможет найти об Ордене, но потом понял, что лучше всего расспросить их, если воины согласятся.

– Итак, – сказал юный принц, когда все собрались в саду, наслаждаясь каскадом водопадов. – Вы все жили в форте Керамейкос? Каков он?

– Там тише, – ответил мечник по имени Петроссиан. Он казался самым старшим в страже, и, очевидно, ему не нравились пустые разговоры.

Осей, мужчина покрупнее, с кожей темной, как чернила, добавил:

– Холоднее.

Хассан услышал фыркающий смех и удивился, увидев, что он исходил от двух высоких, бледных паладинов, притихших за завтраком. Пенроуз представила их как Аннуку и Ярика.

– Пустынные жители, – сказала Аннука, кивая в сторону Осея. – Ни на что не годятся в холоде.

Осей усмехнулся. Его лицо казалось подходящим для улыбок.

– Не все были воспитаны пить растаявший снег вместо молока матери.

– Вы из степей Иншуу, не так ли? – спросил Хассан Аннуку.

– Племя Караши, – ответила она.

– Почему вы уехали?

Аннука нахмурилась.

– Многие племена в степях Иншуу полагаются на стада диких волов. Но животные начали умирать. Одной зимой погибла половина нашего стада. Другие племена начали нападать на нас. Мы с Яриком сражались с ними, но это не имело значения. Без волов наше племя вымирало. Одни ушли, другие нашли супругов из других племен. Когда остались лишь мы с Яриком, другие племена созвали Джанаал.

Хассан помнил, что узнал о практике Иншуу созыва Джанаала, когда делегация самых больших племен Иншуу посещала Назиру. Это был способ призвать к смешению племен – лучшие воины из каждого племени участвовали в соревнованиях, и если проигрывали, то присоединялись к племени победителя.

– Никто другой не мог победить нас, – сказал Ярик. – И в последний день Джанаала в круг вышел новый противник. Не член племени. А служитель. Она рассказала нам об Ордене последнего света. Подарила смысл сражаться, хотя нам пришлось бы отказаться от верности племени. Однако у нас не осталось никого. Так что мы отправились в путь и нашли новую цель.

Голос девушки был простым, спокойным, но Хассан видел боль в ее словах и в напряженных плечах ее брата. Они потеряли целое племя, свое место в мире.

– Кто-то из вас родился в Керамейкосе? – спросил он.

Пенроуз покачала головой.

– Клятвы не позволяют членам Ордена иметь детей. Только Хранителю, который делает это, чтобы продолжать род Везерборнов.

– Так как вы выживали последние сто лет?

– Ты всегда такой любопытный? – пробормотал Петроссиан.

– Корона Херата больше всего подходит любопытной голове, – процитировал Хассан. – Так говорят ученые.

– Ты проницателен, – сказала Пенроуз, наградив Петроссиана предостерегающим взглядом. – Численность Ордена уменьшилась, это правда, но у нас есть служители по всему миру, которые находят новых членов. Большинство приходят к нам детьми, как Осей или Наварро. Некоторые позже, как Ярик и Аннука.

– Орден принимает детей?

– Сирот, – сказал Осей. – Но мы не приносим клятву, пока не повзрослеем и не выберем этот путь добровольно.

– Но вы все, – сказал Хассан, – вы все его выбрали.

– Да, – ответила Пенроуз. – Для меня это призвание. Всю свою жизнь я чувствовала, как меня тянет к историям об Ордене последнего света. Хотя я верила, что паладинов давно нет, я чувствовала глубокую связь с их благородной целью, такой далекой от всего, что я знала, будучи дочерью бедных фермеров в деревне за Эндаррионом. Когда мои родители обнаружили, что у меня Дар сердца, они продали меня женщине, которая обучала меня ремеслу танцовщицы.

«Танцы, – подумал Хассан, – были самой ценной работой в Эндаррионе, городе, который ценил красоту и эстетику больше, чем силу или ученость».

– Я знала, что танцы – не мое. Я ненавидела саму мысль о том, чтобы выступать перед людьми Эндарриона, которые наслаждались роскошью и красивыми вещами в то время, как фермеры на окружающих их территориях голодали, – продолжила Пенроуз. – Когда я добралась до города, то отправилась в храм Эндарры в поисках подсказки, в надежде, что у пророков есть для меня план. Один из служителей храма услышал, как я молюсь, и рассказал мне о том, что я хотела услышать больше всего – что Орден последнего света существует и я могу к нему присоединиться. Я ушла той же ночью.

Хассан начинал понимать этих людей. Они все, казалось, были забыты своими домами, так или иначе. Всех их коснулись волнения. Все они искали цель. В таком смысле они не слишком отличались от него или любых других беженцев на агоре.

Глаза Пенроуз внезапно сузились, все ее тело напряглось.

Быстро, как молния, Петроссиан оказался рядом с ней.

– Я тоже это слышу.

Хассан осмотрелся и увидел, что все пять паладинов положили руки на мечи, словно ожидая угрозы.

Слабо кивнув, Пенроуз подала сигнал Ярику и Аннуке. Те быстро отделились от остальной группы и направились по садовой тропинке, ведущей во внешний двор виллы.

– Что происходит? – спросил Хассан. Оставшиеся три члена стражи – Петроссиан, Пенроуз и Осей – встали треугольником вокруг него.

– Кто-то пытается пробраться на территорию виллы, – ответила Пенроуз. В ее беззаботном тоне слышалось напряжение. – Не волнуйся. Мы здесь для этого.

Мысли Хассана сразу же метнулись к свидетелям. После спектакля Ордена вчера и появления Хассана в храме Палласа, у них было немало причин появиться здесь сегодня.

Прошла напряженная пара минут, а потом в конце тропы снова появилась Аннука.

– Что там? – спросил Хассан.

Аннука адресовала ответ Пенроуз:

– Это девушка. Хератская беженка, кажется. Ей не дал войти один из слуг, и тогда она перебралась через стену.

Должно быть, это Кхепри.

– Ждите здесь, – сказала Пенроуз.

Едва ее слова слетели с губ, как Хассан уже проталкивался мимо нее, спеша вниз по дорожке. Пусть попробуют его остановить.

Добравшись до стены двора, он заметил крупную фигуру Ярика у главной арки, ведущей на улицу. Перед ним стояла Кхепри, ее запястья были зажаты в больших руках Ярика.

– Немедленно отпусти ее, – сказал Хассан, используя свой командный голос.

– Ваша светлость…

– Немедленно, – повторил Хассан. Должно быть, голос был эффективнее, чем он думал, потому что Ярик отпустил запястья Кхепри и отошел.

Взгляд девушки был прикован к Хассану, что отвлекало. Она медленно опустилась в поклоне.

– Ваша светлость, – произнесла Кхепри. Слова казались полными уважения, но он мог поклясться, что слышал в них вызов.

– Пожалуйста, – сказал он, – тебе не нужно кланяться.

– Но именно так должен подданный Херата приветствовать своего принца, разве нет? – спросила Кхепри наигранным тоном, с опущенными глазами.

Холодный пот выступил на затылке Хассана.

– Это так.

– Возможно, тогда есть другой способ выразить уважение принцу, который до вчерашнего дня притворялся студентом из Академоса по имени Кирион.

В этот раз ошибиться в ее тоне было невозможно. Хассан сжал зубы.

– Я приношу свои извинения, но я считал, что небезопасно…

– Ты скрыл от меня правду о своем происхождении даже после того, как я рассказала тебе, зачем приехала в Паллас Атос. – Взгляд Кхепри метнулся к Хассану. – Ты скрывал это от меня.

Его наполнил жар, а вместе с ним и стыд.

– Я не собирался обманывать тебя.

– Но обманул.

– И принес за это извинения, – раздраженно ответил юноша. – Дважды – вчера на агоре и снова сейчас. Прости, что солгал о том, кто я, но правда в том, что я принц Херата, и будучи им, не позволю тебе говорить со мной в таком тоне.

– Мне не нужны извинения, – сказала Кхепри. – И я буду говорить с тобой так, как захочу.

Его глаза широко распахнулись от такой наглости, и стража двинулась к ней, словно одно целое.

– Нет, – сказал Хассан, останавливая их поднятой рукой. – Пусть говорит.

Щеки и шея Кхепри слегка покраснели, но она продолжила:

– Я много раз рисковала жизнью, пересекла море, чтобы попасть сюда. Потому что я хочу – мне нужно – знать, как отобрать Херат у свидетелей. Я приехала сражаться за свою страну. Я думала, и ты этого хочешь.

Хассан вздрогнул, словно девушка ударила его.

– Я хочу этого. Но то, чего хотят свидетели, – не только наша страна. Намного больше стоит на кону.

– Намного больше? Ты понятия не имеешь, – сказала Кхепри. – Ты не был там после того, как свидетели захватили город. Ты не знаешь, что они с нами сделали.

Слова затянулись, словно петля, вокруг его шеи. Каждый день после переворота Хассана окутывал тошнотворный страх от незнания, что свидетели и Иерофан делали с его родителями и с остальными, захваченными вместе с ними.

– О чем ты говоришь?

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Кхепри. – И если, увидев это, ты все еще продолжишь думать, что я не понимаю, какую угрозу представляют свидетели, я оставлю тебя в покое.

Он не хотел, чтобы Кхепри уходила – ведь она была его единственной настоящей связью с домом.

– Ладно, – сказал Хассан. – Я приду.

– Вы никуда не пойдете без стражи паладинов, – вставила Пенроуз.

Хассан почти забыл, что они здесь.

– Так это правда, – сказала Кхепри, глядя через его плечо на Пенроуз. – Говорят, что Орден последнего света вернулся в Паллас Атос. Никто не знает почему.

Пенроуз быстро глянула на Хассана.

– Мы здесь из-за свидетелей, – сказала она. – Мы уже наблюдали за Иерофаном некоторое время, и то, что случилось в Назире, вызывает большую тревогу в Ордене.

Глаза Кхепри потемнели при слове «свидетели».

– Тогда вам тоже стоит пойти. Что бы вы ни слышали об Иерофане, обещаю, правда еще хуже.