Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри. Туша косули вращалась на вертеле, и мергеровцы один за другим подтягивались поближе к костру. Запах проник и в шатер Лембита. Он выбрался наружу и помахал Уго.

– Твои охотники оказались удачливы.

– Настоящей удачей было бы стадо косуль. Нам повезло. И у нас есть чем поделиться с тобой. И с твоими людьми.

– Мы ценим твое гостеприимство. А вот что скажут эти, – он кивнул в сторону приближающихся воинов, впереди которых, как и в прошлый раз, шагал высокий ваидец по имени Вар. Давно поджидающий их появления Уго поднялся и скрестил руки на груди.

– Приветствую тебя и твоих людей, старейшина, – сказал он.

Не ожидавший такого обращения Вар смешался и оглянулся на своих соплеменников.

– Я не старейшина. Наши люди еще не назвали того, кто встанет на место коварно убитого Глоба. Мы пришли за ответами.

– Я знаю, зачем вы пришли, – невозмутимо подтвердил Уго. – Вчера у нас был не очень сытный ужин, а сегодня мы еще не завтракали. Я приглашаю тебя и твоих людей разделить с нами трапезу.

– Я… Мы… – сглотнув невольную слюну, Вар вновь повернулся к своему сопровождению и не обнаружил, чтобы хоть кто-то из них выразил протест. Отказаться от приглашения было большим неуважением. Отказаться перед лицом избранного вождя и воеводы – неуважением вдвойне. – Мы принимаем твое приглашение. Наш ужин был не богат. Глоб был самым опытным охотником, и удача отвернулась от нас.

– Уверен, что у вас есть и другие охотники.

– Это так, – гордо выпрямил голову ваидец. – Только вся дичь вблизи лагеря разбежалась. Люди недовольны.

– Что делать, – вздохнул Уго. – Правила одинаковы для всех.

– Но вам удалось подстрелить косулю, – сказал Вар, принимая поданную ему полоску горячего мяса и присаживаясь на корточки рядом с Уго и Лембитом.

– Она сама подошла к притаившемуся дозорному. Прямо на бросок дротика.

Ваидец, обжигаясь, сглотнул мясо, выковорил пальцем застрявший в зубах кусочек, посмотрел его на свет и с видимым сожалением отправил обратно в рот.

– Это должен был быть хороший бросок.

– У моего сына крепкая рука, – не удержался Уго и тотчас пожалел об этом. Ваидец вздрогнул, словно ужаленный змеей, и резко поднялся на ноги.

– Тебе везет во многом. Глоб тоже гордился своим сыном. А теперь его жена лишилась и мужа, и сына. И не в честном бою, а… Как мы объясним ей это? Веди нас к своей невесте.

– И к моей сестре! – напомнил Лембит, тоже поднимаясь на ноги и поспешно дожевывая доставшийся ему кусок. – Прежде всего, ты должен спросить об этом меня. Но твое недоверие зашло слишком далеко. Пойдем и решим вопрос раз и навсегда.

– Хорошо. Мы так и договаривались. Позавтракаем и пойдем, – согласился Уго. По обычаю, мясо ему подали после тех, кого он назвал гостями, и сейчас он, сидя, неспешно смаковал свою порцию. Все остальные, и ваидцы, и воины сопровождения Лембита, и его собственные, стояли в ожидании, пока он не обгрыз кость до зеркального блеска. Только тогда Уго облизал жирные пальцы и невозмутимо поднялся. – Ну теперь, когда все сыты… Пошли!

Шатер невест стоял в отдалении от других, и возле него никого не было. Неподалеку чернел круг остывшего костра, с воткнутого рядом с ним шеста свисал женский пояс.

– Лея! – позвал возглавляющий шествие Лембит и прислушался. Из шатра не доносилось ни звука. – Эй, вы там что, спите еще? Выбирайтесь наружу!

Где-то рядом заголосила кукушка. Это была плохая примета. Обычно, услыхав ее пение, ливы меняли направление движения во время ходьбы или прекращали начатое, чтобы не накликать беду. Лембит застыл на месте, искоса посмотрел на Уго, и ему показалось, что губы воеводы тронула едва заметная усмешка. Не к лицу вождю объединенных племен прислушиваться к голосу глупой птицы! Не дождавшись ответа из шатра, он шагнул вперед и откинул полог.

– Что за… Где они?

– Их что, нет? – недоверчивый Вар, не обращая внимания на встревоженную охрану вождя, тоже рванулся вперед и уставился в пустое пространство шатра.

– Лея! – еще раз, уже в полный голос позвал Лембит и оглянулся. Открытые пространства вокруг перемежались плотными зарослями кустарника и перелесками. При разбивке шатров воины из каждой деревни сами выбирали для себя место, обосабливаясь от соседей. В результате лагерь больше напоминал огромную подкову, в центре которой разместили шатер для невест так, чтобы их погребальные песнопения были слышны всем. Разомкнутый край подковы был обращен к изрезанному бесконечными заводями берегу реки. Блюстительница ритуалов Гуна вышла на звук голосов и присоединилась к группе мужчин.

– Они три дня провели под жарким солнцем, – напомнила она. – Может быть, они пошли искупаться. Я поищу их. Мужчины не должны смотреть, как купаются чужие невесты.

В группе ваидцев раздался недовольный ропот.

– Мы и так ждали три дня.

Лембит кивнул в сторону реки.

– Мы на незнакомой территории и не можем посылать на поиски одну женщину. Пусть она идет впереди, пока не увидит невест, а мы будем следовать за ней. Так мы не нарушим никаких обычаев.

По его знаку Гуна двинулась в сторону реки, вождь с воеводой последовали за ней, а за ними широкой цепью растянулись остальные. Вар, низко склонив голову к траве, подобно дикому зверю, не выглядывал, а вынюхивал возможные следы, и быстрыми шагами перемещался от одного края человеческой цепи к другому.

– Нашел, – торжествующе закричал он, притормозив у края пруда и указывая на землю под ногами. – Это они. Точно такие следы были там, где убили нашего старейшину.

– Я же говорила, что они пошли искупаться, – напомнила Гуна.

– И где они тогда? Мы не могли пропустить их в лагере. В шатре не было их вещей. И они не птицы, чтобы улететь по воздуху. Если их только не унесла Мать ночи.

Лембит недовольно повернулся к ваидцу.

– Что ты хочешь этим сказать?

– До реки осталось совсем немного. Надо дойти до конца.

– Конечно, мы дойдем до конца! – Лембит обошел водоем и быстро, не оглядываясь более на Гуну, зашагал к реке. Остальная группа догнала его только у кромки воды. На противоположном берегу дымились костры. Посреди реки растягивали сеть две рыбацкие лодки. Слепящей белизной светились стены крепости, ради которой был проделан весь этот долгий путь и ради которой уже погиб его младший брат вместе со многими другими воинами Ире. Почему до сих пор нет куршей? Он повернулся к ожидающим его слова людям.

– Если невест нет в лагере, значит, их похитили.

– Или они сбежали сами, чтобы скрыть правду. Кто-то мог их предупредить, – возразил Вар.

Лембит, с трудом скрывая раздражение, повернулся к Уго.

– Только богам ведомо все. Может, твои божки расскажут об этом нам?

– Божки? А я спрошу.

Уго неторопливо отвязал от пояса мешочек с фигурками, разложил на земле расчерченную черно-белыми квадратами доску и расставил два противоборствующих костяных воинства. Окружающие неотрывно следили за каждым его движением. Он склонился над фигурками и передвинул белую пешку-воина на две клетки вперед. Куда могли деться невесты? Из-за плеч первого ряда черного войска выскочил боевой конь. Во время ночной встречи Иво был не один. Он не подтвердил это, но и не опроверг. Белые продолжили наступление пешими воинами с поддержкой слонов. Что на самом деле произошло, когда были убиты ваидцы? Черные выпустили навстречу отряд заграждения. Невесты были напуганы, это он ощутил еще при разговоре с Леей. Она знала больше, чем говорила. Костяные воины крушили друг друга мечами, расстреливали на расстоянии стрелами, забрасывали дротиками и несли необратимые потери. Белым требовалось подкрепление. И тогда в дело вступила белая королева. Лея ушла вместе с Иво, с внезапной ясностью понял он. Ушла добровольно. Как в свое время сделала его дочь Салме. Королева выбила за край доски слона и проникла в ряды черных. Что-то очень важное заставило бежать женщин на другой берег. Рука воеводы быстро двигалась над головами крохотного воинства, и фигуры на доске с каждым его движением редели. Три белых воина застыли перед черным королем, и отступать ему было некуда. Уго поднял голову и указал на лес перед крепостью.

– Невесты там.

– Они там.

– Мы заберем их.

– Смерть германцам!

– Где курши?

Выкрики из толпы сливались в один неразличимый гул, пока возвышающийся над остальными на целую голову Вар не перекрыл общий гомон коротким возгласом.

– Мы уходим.

– Что значит – уходим? – насторожился Лембит.

– Мы ждали три дня и не получили ответов. Мы возвращаемся домой.

– Что? Вы не можете сбежать, поджав хвост, как трусливые псы! – Лицо Лембита покрылось красными пятнами. Набычив голову, он шагнул ближе к главарю ваидцев и сжал рукоятку меча. – Нас ждет сражение с германцами. Мы пожали руки.

Вар гордо выпрямил голову и выпятил крепкую грудь.

– Наши люди не поджимают хвост и не боятся никого. И мы никому не пожимали руку. Это сделал наш старейшина, которого вероломно убили ваши люди. Нет его – нет договора.

– Не забывайся, воин! За слова тоже надо отвечать! – в гневе Лембит выхватил меч, и ваидцы мгновенно ощетинились в ответ дротиками, кинжалами или короткими, как у вождя, мечами. Мергеровцы и ирейцы схватились за свое оружие.

– Я готов ответить, – Вар указал мечом на Лембита. – Ты оскорбил нас, и мои слова были обращены к тебе. Решим это один на один.

– Всем стоять! – Уго вышел из окружения молодых односельчан и остановился напротив ваидца. Его левая рука сжимала боевой топор, открытая ладонь пустой правой руки в призывающем к спокойствию жесте была поднята вверх. – Я не закончил ритуал, а вы уже готовы перервать друг другу глотки, как стая бешеных собак. Это плохой знак. Очень плохой.

– Но… – Вар в замешательстве переглянулся со своими товарищами. Ближайший к нему воин отступил на шаг. Глаза его испуганно расширились.

– Боги разгневаются на нас.

– Ты не должен был прерывать воеводу, – тихо напомнил другой.

– Он прав. Пусть воевода закончит, – потребовал еще один ваидец.

– Пусть продолжит.

– Пусть боги скажут, что нам делать.

Теперь голоса раздавались уже со всех сторон. Уго оглянулся. Никто не хотел противостоять богам. Прервать жреца было тяжким проступком. Ливы смотрели на него со страхом и надеждой. В прежние времена свой жрец был в каждой деревне, но германцы жестоко расправлялись с теми, кого считали главными врагами своего единого Бога. Каждой новой травинкой Мать земля подавала ливам знаки. Каждой каплей дождя напоминала о себе Мать воды. Шелестом листьев нашептывала сокровенные тайны Мать леса. Мать ветра с разноголосым посвистом гоняла вдоль моря колючий золотистый песок. В дальний путь безвозвратно забирала соплеменников Мать ночи. Дарила или отбирала улов Мать моря. А что говорить о Матерях плодородия, птиц, зверей, Луны, Солнца, звезд небесных, пчел, муравьев… Кто без жреца объяснит соплеменникам знаки богов? Кто, если не старейшина?

Он вытащил из ножен меч и начертил на земле вокруг костяных фигурок обширный круг. Деревенский жрец на праздниках или при прощании с усопшими прыгал внутри такого круга, трясся в трансе, бил в бубен и издавал нечленораздельные звуки. Вместо этого Уго трижды плашмя ударил мечом по деревянному щиту, точным ударом воткнул меч в центр круга рядом с шахматной доской и воздел руки к небу. Белый лебедь, с шумом рассекая воздух тяжелыми крыльями, пронесся над его головой. Из-за ближних камышей прокрякала утка. Гулким эхом отозвалась в отдалении кукушка. Ливы оцепенели. Уго опустил руки и посмотрел на меч. Тень от него протянулась в сторону Вара, и край ее сомкнулся с лежащей на земле фигуркой черного короля. Воевода сжал ее двумя пальцами, поднял высоко вверх так, чтобы она была видна каждому, и, вкладывая в слова всю мощь своего голоса, прокричал:

– Боги дали мне знак. Великая битва пройдет на том берегу. Женщины выйдут из-за стены. Много воинов заберет Мать ночи. Вода покраснеет от крови. – Слова сами собой вырывались из его гортани, словно он воочию видел перед собой картины грядущей битвы, слышал лязг мечей, посвист стрел, стоны раненых. – Дым костров затмит солнце. Стар и млад. Млад и стар. Где ступала нога, встанет трава. Птицы воспоют победу.

Одним движением сорвав с плеча накидку, он опустил ее поверх рукоятки меча так, что она шатром покрыла костяные фигурки, и искоса, сквозь полуприкрытые веки, посмотрел на соплеменников. Ни одного звука не доносилось из их рядов. Глаза ливов были прикованы к крохотному шатру, и он сам едва не поверил, что сейчас один из костяных божков выберется наружу, чтобы явить им свое веление. Уго раздвинул руки в стороны, словно в попытке обнять весь окружающий мир, и, еще больше возвысив голос, прокричал:

– Мы сделаем все, что велят нам боги! Сам Перконс даст нужный знак!