Посторонние на встречу командиров отрядов не допускались, относилось это и к домочадцам старейшины Мергеры. Уго разбудил прикорнувшего в комнате Зака и отправил с остальными детьми на улицу, велев присмотреть за младшими. А чего за ними присматривать? Каждый из них, несмотря на возраст, вполне самостоятельный человек, у каждого есть друзья, с которыми они были только рады порезвиться на свободе без повседневных, точно отмеренных каждому хозяйственных забот. Стоило им выйти со двора, как их всех будто ветром сдуло. Но особенно обидным было увидеть, как в дом, где собрались начальники отрядов, впускают Вальтера. Его, сына воеводы и старейшины Мергеры, в которой после смерти отца он и сам может стать старейшиной, выставляют из отчего дома, а невесть откуда взявшегося скомороха впускают! И чего вообще такого особенного нашли в Вальтере? Дети ходят за ним стаями, гудят вслед за его флейтой в свистульки из ивовых веток, девушки зазывают его к себе на посиделки, чтобы послушать диковинные истории о дальних краях и знатных дамах, а тут он еще и на военном совете понадобился! Нет, не так пошла поколениями размеренная жизнь ливов, не так. Когда он, Зак, станет полноправным старейшиной, ни один чужак не появится в их деревне!

Оставшись на улице в одиночестве, Зак сонно потянулся, прикидывая, куда отправиться ему самому, и в отдалении увидел Иво. За его плечами был лук и какая-то поклажа, словно он собрался на охоту, что было странно: в это время дня звери прятались в норах и разбегались подальше от необычайно разросшегося вдруг шумного сообщества людей за околицей деревни. Иво, не глядя по сторонам, быстрым шагом двигался в сторону моря. И это тоже было странным – какая там охота? Зак помялся еще немного на месте, вспомнил, что деться ему вроде больше и некуда, и, решившись, быстро зашагал вдогонку за приятелем.

Ворота во двор Евы были плотно закрыты, но сама хозяйка доставала воду из колодца, стоя спиной к забору, рядом возились двое ее малышей. Никто не видел, как она вернулась к себе после потрясшей всю деревню стычки с невестами. Заку Ева была по нраву. Конечно, трудно было представить ее в роли матери, но и привыкать к новому порядку вещей ему все равно бы долго не пришлось. Войди Ева в дом отца на правах новой хозяйки, ее дом отошел бы Заку и его будущей жене. Он даже прикидывал, как будет укреплять покосившийся после зимней бури забор вдовы и чем перекроет прохудившуюся крышу сарая. Хотя теперь, похоже, все его планы рассыпались в прах. Проходя мимо, он хотел окликнуть Еву и поздороваться, но слова будто застряли в его горле, и он лишь прибавил шагу, убеждая себя, что хозяйка все равно не видела его, а задержись он у ее забора, и Иво уйдет невесть куда.

Мимо дома Имаутса он уже почти бежал. С момента, когда не стало Ано, этот дом, совсем недавно наполненный смехом, стуком топора, высекающим из поленьев забавные поделки на радость соседским детишкам, стал пугающе тихим, хмурым и даже будто изменился в облике. Зак не сразу понял, в чем дело, но потом разглядел, что смешные деревянные истуканы, на которых сам собой останавливался взгляд любого проходящего мимо, исчезли, и на их месте остались лишь светлые, скорбно пересекающие стену полосы.

Дальше начинался отгораживающий деревню защитный земляной вал и распахнутый настежь заслон из туго переплетенных ивовых прутьев с торчащими наружу пиками. И то – от кого защищаться, когда невиданной ранее силы войско ливов собралось в Мергере?

Впереди на тропе среди деревьев мелькнула и исчезла туника Иво. Но тропа была одна, и Зак уже не сомневался, где найдет приятеля.

Место неподалеку от моря, где две дюны образовали между собой глубокий, скрытый от посторонних глаз распадок, они обнаружили еще подростками, когда их неизменным спутником во всех вылазках был Ано. Это он вырубил на высоком пне поваленного бурей дерева подобие человеческой фигуры с руками ветвями и раскрытым в немом крике ртом, а лежащий рядом ствол обработал таким образом, что на нем без труда можно было распознать притаившихся в ветвях зверей и птиц. Это здесь они проводили самые важные в их жизни встречи, сражались между собой на деревянных мечах, кидали в цели на поваленной сосне дротики или пускали стрелы. Это здесь они поклялись стоять друг за друга до последней капли крови, пока сама Мать ночи не заберет их. Туда, куда первым ушел Ано.

Извивающаяся тропа убегала к морю. С одной стороны ее плотно ограничивал мелкий, перемежающийся густым кустарником ельник, с другой стороны рос сосновый лес, а пространство между высокими, убегающими вершинами далеко в небо соснами непроходимый бурелом заполнял так, что даже заросли черники обходили этот участок леса стороной. На тропе у теперь известного только ему и Иво места он отодвинул обломок тяжелой сосновой ветви в сторону, открыв малозаметный отвилок тропы, и вновь закрыл проход за собой. Пройдя оставшуюся часть пути, Зак остановился у сосны с ободранной корой, поднял валяющийся рядом сук, трижды, с хорошо размеренным промежутком, ударил по стволу дерева и лишь тогда вышел на тайную поляну.

Иво стоял лицом к нему с готовым к стрельбе луком. Лишь убедившись, что это на самом деле Зак, он медленно отпустил натянутую тетиву и убрал стрелу обратно в колчан.

– Не знал, что ты тоже придешь сюда, – сказал он, и Зак не ощутил в голосе друга радости.

– Меня выставили из дома, – признал он. – Меня выставили, а Вальтера впустили.

– Понятно.

– Он чужак, а его везде принимают, как дорогого гостя. Раньше в деревне не любили чужаков.

– Времена меняются, дружище. Вальтер много знает и многому может научить. С ним интересно. Так для чего ты пришел сюда?

– Я увидел, что ты идешь в эту сторону. Хотел окликнуть, но ты был далеко. Почему ты не позвал меня?

– Я думал, ты еще спишь. И… и мне хотелось немного пострелять одному, чтобы никто не мешал. Ты куда сейчас собираешься?

– Никуда, вообще-то. Я пришел… Ты стреляй, я не буду тебе мешать.

– Но…

– Но что?

– Ничего, – ответил Иво. – Тогда помоги мне. Я тебе кое-что покажу.

Вместе они навесили поверх высеченной Ано фигуры соломенную мишень с белыми полосками березовой коры, по которым красным цветом были нарисованы два перекрещивающихся меча. Но приступать к стрельбе Иво не спешил. Повернувшись к Заку спиной, он наклонился над принесенной им торбой, долго возился с ней, не отвечая на вопросы сгоравшего от любопытства Зака, а когда выпрямился, рукав его рубахи странным образом распух.

Во время ночной битвы в море меченосцы не были одеты в боевые доспехи. В других схватках Зак не участвовал, но знал, что пущенная с близкого расстояния стрела могла пробить металлическую кольчугу, закрывающую почти все тело меченосца. А больше всего ценилось попадание стрелы в узкие черные полоски, обозначающие на соломенной мишени глаза меченосца. Зак пришел без оружия. Он взял лук друга и сделал несколько выстрелов. Все стрелы попали в цель по разным сторонам мишени, а одна вонзилась совсем рядом с черной полоской. Потом лук забрал Иво, и в черные полосы вошли почти все его стрелы.

– Ты можешь поразить любого врага, не приближаясь к нему, – восхищенно воскликнул Зак.

– Не любого. Только того, который не увидит полета стрелы и не попытается уклониться или прикрыться щитом. А в ближнем бою я даже не смогу натянуть тетиву. Никто не сможет.

– Никто, – подтвердил Зак. – Для этого у нас есть мечи и топоры. Есть дротики и копья. Мы порубим германцев.

– Или они нас.

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – Зак задумчиво почесал кончик носа. Он давно привык, что его друг нередко говорит не так, как остальные соплеменники, скрывая за словами не сразу ясный или совсем непонятный смысл.

– Вступая в бой, мы рассчитываем, что в царство ночи уйдет враг, а не мы, верно? – спросил Иво.

– Верно. Мы…

– И для нас главное – не махать мечом или топором, а уничтожить врага. Так?

– Так, – опять согласился вконец запутавшийся Зак.

– Значит, если бы мы могли поражать врага на расстоянии, а не в равной схватке, это было бы лучше, чем махать мечом или топором?

– Конечно! – ухватил наконец нить беседы Зак. – Мы можем метать дротики. Или убивать их стрелами. Только ты сам сказал, что в ближнем бою даже не успеешь натянуть свой лук.

– Не успею. Но у меня теперь есть другое оружие.

Иво подошел к мишени и выдрал из нее стрелы. Когда грудь деревянной фигуры освободилась, Иво аккуратно прикрепил на освободившееся место свежую бересту и кивнул молча взирающему на происходящее товарищу:

– Смотри!

Отойдя на несколько шагов, он повернулся и взмахнул левой рукой. В тот же миг в обновленную мишень вонзились три короткие стрелы. Иво торжествующе посмотрел на изумленного Зака.

– Видел!?

– Это… это ты? – Зак широко раскрытыми глазами смотрел на товарища. Потом он подбежал к чучелу и с усилием выдернул короткое древко без привычного оперения.

– Но ты же не стрелял! Я бы увидел. Как ты это сделал?

– Теперь мне не нужен меч, – гордо заявил Иво. – Мои стрелы опередят любого. Даже на расстоянии вытянутой руки.

– Ты купил это оружие на ярмарке в Ире, – догадался Зак.

Иво снисходительно покачал головой.

– Такого оружия не купишь нигде. Я сам сделал его!

– Сам? Я знаю! Ты великий мастер, как и твой отец. Сама Мать войны научила тебя! И теперь наше войско легко перебьет германцев! – Подхватив с песка две стрелы, Зак пустился в ритуальный танец, поражая невидимого врага и припевая:

Некоторое время Иво, счастливо улыбаясь, смотрел на танец друга, но не присоединялся к нему, а потом и вовсе поднял руку.

– Подожди! Наше войско не получит такого оружия.

– Почему? – удивился Зак.

– Мне пришлось бы работать целый год, с рассвета до заката, чтобы сделать такое оружие только для воинов нашей деревни. Это просто невозможно. И не нужно. Противник не должен догадываться о его существовании. Может быть, я успею сделать еще один тайный лук для тебя. Но никто не должен знать о нем.

– А если кто-то увидит его у нас и спросит…

Иво повернулся к нему и вытянул в его направлении левую руку, к которой по-прежнему было прикреплено смертоносное оружие.

– Ты сказал, что меня научила Мать войны. Это не так. Это была Мать ночи. И она покарает любого, кто нарушит слово. Никто, кроме нас двоих, не должен знать о нем. По рукам?

– И даже старейшина? – спросил Зак, пожимая руку товарища.

– Особенно он.