Я выбрала именно эти два сказания, потому что они, на мой взгляд, лучше остальных отражают характер и мировоззрение скандинавов. Сигурд — самый знаменитый из скандинавских героев. Его история в основных чертах совпадает с судьбой Зигфрида, главного героя «Песни о нибелунгах». Сигурду принадлежит первостепенная роль в «Саге о Вёльсунгах», исландской версии германского предания, популяризированного вагнеровскими операми. Однако в данной главе я опираюсь не на нее, а на «Старшую Эдду», где значительное число песен посвящено любви и смерти Сигурда, Брюнхильд и Гудрун. Саги в отличие от песен изложены в прозе и записаны гораздо позже. История Сигню представлена только в «Саге о Вёльсунгах».

Сигню была дочерью Вёльсунга и сестрой Сигмунда. Ее муж предательски убил Вёльсунга и захватил в плен его сыновей. Одного за другим он заковывал их на ночь в колоду и оставлял на съедение волкам, но, когда пришел черед погибнуть последнему, Сигмунду, Сигню придумала, как его спасти. Она освободила Сигмунда, и вдвоем они поклялись отомстить за погибшего отца и братьев. Сигню решила, что Сигмунду понадобится помощник одной с ними крови, поэтому три ночи, сменив обличье, делила с братом ложе. Он так никогда и не узнал, кто она. От их союза родился сын. Через несколько лет, когда он уже не нуждался в материнской опеке, Сигню отправила его к Сигмунду. Мальчик — звали его Синфьётли — жил у Сигмунда, пока не возмужал. Все это время сама Сигню оставалась с мужем, рожала ему детей и ничем не выдавала единственного горящего в ее сердце желания — воздать по заслугам за гибель родных. Наконец день мести настал. Сигмунд и Синфьётли нагрянули в жилище Сигню, застав всех врасплох. Они убили ее детей, а мужа заперли в доме, который затем подожгли. Сигню наблюдала за расправой, не произнося ни слова, а когда все было сделано, сказала, что месть удалась на славу, вошла в горящий дом и там погибла. Все эти годы, дожидаясь часа расплаты, она планировала последовать за убитым мужем. На фоне Сигню померкла бы и Клитемнестра, найдись у исландцев свой Эсхил.

Легенда о Зигфриде многим хорошо знакома, поэтому историю его исландского прототипа Сигурда достаточно изложить в самых общих чертах. Валькирию Брюнхильд за неповиновение бог Один погружает в сон, который будет длиться до тех пор, пока ее не разбудит какой-нибудь мóлодец. Она просит, чтобы это совершил тот, чье сердце не знает страха. Тогда Один опоясывает ее ложе огненным кольцом, преодолеть которое под силу только отважному герою. Это удается Сигурду, сыну Сигмунда. Он проносится на коне сквозь пламя, пробуждает Брюнхильд ото сна, и та охотно делит с ним ложе, поскольку свою доблесть он доказал. Через несколько дней Сигурд покидает ее, оставляя в огненном кольце.

Он отправляется в дом Гьюкунгов, где приносит клятву братской верности конунгу Гуннару. Мать Гуннара Гримхильд, желая выдать за Сигурда свою дочь Гудрун, опаивает его колдовским зельем. Он забывает Брюнхильд и женится на Гудрун. Потом с помощью чародейства Гримхильд Сигурд принимает обличье Гуннара и снова пробирается сквозь огненное кольцо, чтобы завоевать Брюнхильд для Гуннара, которому не хватает храбрости сделать это самому. Он проводит с валькирией три ночи, но на этот раз кладет между ней и собой обнаженный меч. Брюнхильд едет с ним к Гьюкунгам, где Сигурд принимает свой истинный облик. Брюнхильд, ничего не заподозрив, выходит за Гуннара, уверенная, что Сигурд ее предал, а Гуннар сумел одолеть ради нее огненную преграду. В ссоре с Гудрун валькирия узнает правду и замышляет месть. Она сообщает Гуннару, что Сигурд нарушил свой обет и все три ночи делил с ней ложе, а о мече, якобы находившемся между ними, солгал и, если Гуннар не убьет обидчика, она ему больше не жена.

Сам Гуннар расправиться с Сигурдом не может из-за связывающей их клятвы побратимства, поэтому он уговаривает младшего брата прикончить того во сне. Гудрун просыпается, залитая кровью мужа.

Тогда рассмеялась

Брюнхильд, дочь Будли,

единственный раз

от души рассмеялась,

когда на ложе

своем услыхала

рыданья громкие

дочери Гьюки.

Но Брюнхильд, хотя — или поскольку — Сигурд погиб из-за нее, тоже не собирается жить дальше. Она говорит мужу:

Один, а не многие,

был мне дорог,

женщины дух

не был изменчивым!

Брюнхильд признается, что Сигурд оставался верен обету, когда ночевал с ней внутри огненного кольца, преодоленного ради Гуннара:

Ложились мы с ним

на ложе одно,

как если б он был

братом моим <…>

Долго придется

в горькой печали

рождаться на свет

мужам и женам!

Она кончает жизнь самоубийством, умоляя поместить ее тело на погребальный костер рядом с Сигурдом.

Гудрун тем временем сидит возле погибшего мужа, словно окаменев, не в силах ни говорить, ни рыдать. Боясь, что ее сердце разорвется от неизлитой боли, женщины делятся с ней собственными бедами.

Каждая горе

свое вспоминала,

речь заводила

о самом горьком.

«Счесть невозможно несчастья мои, — я пятерых мужей потеряла, трех сестер, трех сыновей, восемь братьев — и все ж живу я!» — говорит одна.

Не было слез

горючих у Гудрун:

гибель юноши,

конунга смерть,

горе великое

камнем легло.

«Горе мое еще тяжелее, — продолжает другая. — Семь сыновей на юге погибли, муж мой тоже в сече зарублен <…>. Сама их одела, сама убрала их, сама схоронила тела родимых. В полгода всех потерять довелось мне, не было мне ни в чем утешенья». Но по-прежнему

не было слез

горючих у Гудрун:

гибель юноши,

конунга смерть,

горе великое

камнем легло.

Тогда самая мудрая из женщин откидывает саван с тела Сигурда.

«Вот он! Прильни

губами к устам, —

ведь так ты его

живого встречала!»

Горестно взор

бросила Гудрун

на голову князя

в сгустках крови,

на очи героя,

померкшие ныне,

на жилье души,

мечом рассеченное.

Вскрикнув, грянулась

оземь Гудрун;

косы рассыпались,

вся покраснела,

хлынули слезы

дождем на колени.

Вот так звучат ранние скандинавские песни о героях. «Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх». Жить — значит страдать, и единственный выход — переносить испытания и тяготы мужественно. Еще до первого посещения Брюнхильд Сигурд встречает вещего мудреца и расспрашивает его о своем будущем: «Правду хочу узнать, хоть печальную: какая у Сигурда будет судьба?»

Провидец отвечает ему:

«Будешь велик,

как никто под солнцем,

станешь превыше

конунгов прочих,

щедр на золото,

скуп на бегство,

обличьем прекрасен

и мудр в речах.

<…> [Но] будешь, князь,

коварно обманут,

горе узнаешь

от козней <…>

В том утешенье,

князь, найдешь ты,

что счастья тебе

суждено немало:

здесь на земле,

под солнца жилищем,

не будет героя,

Сигурду равного!»