Карбонарии

Происхождение карбонариев, или ордена угольщиков, еще не установлено. Первые следы заговора в духе карбонариев мы встречаем в 1807 г. Движение было направлено против французского владычества. Существует очень распространенное мнение, что карбонарии произошли от последователей ордена дровосеков, основанного в 1747 г. во Франции и встречающегося еще в 1809 г., но мнение это, хотя и вполне вероятное, не может считаться установленным достоверными данными.

Внешним поводом к названию карбонариев могло служить то обстоятельство, что недовольные республиканские элементы и подвергавшиеся политическому преследованию спасались от своих врагов в ущельях и лесах Апеннин и там вели жизнь на манер угольщиков. Достаточно сказать, что карбонарии составляли политический тайный союз, который был обязан своим уставом и ритуалом, сильно напоминавшим церковные идеи и обряды, главным образом тому, что он насчитывал среди своих членов множество лиц, принадлежавших к высшему и низшему духовенству.

То терпимый и даже поощряемый правительством, которое видело в нем поддержку себе, то гонимый и преследуемый в качестве опасного для государства союз угольщиков действовал с лихорадочной энергией заговорщиков южных стран и, несмотря на всю изменчивость жизненных обстоятельств, достиг высшего расцвета. Самых пламенных последователей и неутомимых пропагандистов он находил в среде недовольного духовенства и многочисленных офицеров, получивших отставку после падения Наполеона. Избрав себе девиз «Очищение леса от волков», он распространился в несколько лет по всей Италии. В эпоху его высшего расцвета – в 20‑х гг. – он уже насчитывал в своих рядах около 700 тысяч человек. Число это, без сомнения, преувеличено, но все же оно дает понятие о том, какой популярностью пользовался этот союз.

Карбонарии проповедовали борьбу с тиранами Италии, то есть с Францией и Австрией, поддерживали мелких князьков и деспотов, этот вечный «источник слез» для истерзанной страны, и помогали им даже против великих держав. Иногда же карбонарии энергично выступали на защиту единства своей несчастной родины и тогда, как мы уже видели, становились на сторону Либеральной партии, преследовавшей эту цель.

Первоначальный устав союза не остался без изменений. Очень скоро была осознана невозможность управлять так сильно разросшимся и притом таким разнородным обществом, состоявшим из совершенно противоположных элементов. Поэтому руководители составили план преобразования союза и потихоньку привели его в исполнение. При этом обстоятельстве было исключено из числа союзников множество неприятных и недостойных союза членов. Последние сейчас же примкнули к возникшему в Палермо тайному обществу котельщиков, которое хотя и преследовало ту же цель, что и угольщики, то есть освобождение Италии, но скоро оказалось в резком противоречии с ними.

Нам уже известна исполненная превратностей судьба последних. Мы знаем также, что они перенесли свою деятельность во Францию и Испанию. Они проникли даже в Германию под названием «Союза мертвых». И, несмотря на все суровые гонения, которым карбонарии подвергались в Италии, союз их процветал, хотя и тайно, в продолжении целых десятилетий, и из него вышло впоследствии немало последователей радикального союза «Молодая Италия».

В пятом десятилетии прошлого столетия карбонарии понемногу прекратили свою деятельность и совершенно сошли со сцены. Эти итальянцы так же, как и поляки, умели только составлять заговоры в пользу своей родины, умели страдать и бороться, но они были совершенно не способны к трезвой и продолжительной работе для ее блага.

Место, где собирались карбонарии, называлось вагасса (хижина), внутренность ее носила название вендита (угольный склад), а окружающая ее местность должна была обозначать лес. Все такие хижины, находившиеся в одной и той же провинции, вместе составляли «республику», которая управлялась альта-вендитой (большой хижиной). Центрального же управления в союзе, по-видимому, не существовало.

Члены одной и той же хижины называли друг друга «добрые родственники», тогда как все не принадлежавшие к ним носили название pagani (язычники).

Хижина представляла собой продолговатую, грубо отделанную комнату, пол которой был вымощен кирпичом. Направо и налево от входной двери стояло два деревянных чурбана; в противоположной, более узкой части хижины таких чурбанов было три. Там сидели два надзирателя, а здесь – председательствующий, оратор и секретарь. Распорядитель и надзиратели в знак своей должности держали в руках топоры.

На чурбане мастера, прикрытом полотняным платком, стояло между двумя горящими свечами распятие, а подле него – маленькие сосуды, наполненные тлеющими углями, водой, солью, землей, листьями; тут же была одна сухая и одна зеленая ветка, венок из шиповника, лестница, пучок крученых ниток и лента трех цветов; голубого, красного и черного. Они должны были символизировать три главные добродетели карбонариев: веру, надежду и любовь.

На стене, как раз над головой мастера, висела картина, изображавшая святого Теобальда. Кроме того, комнату украшали пять светящихся треугольников, на которых можно было разглядеть начальные буквы лозунга второй степени, герб вендиты и священные инициалы первой степени. Были еще и другие символические картины: лес, горящий костер, дерево, перевернутое верхушкой вниз и простиравшее свои ветви к небу, топор, лопата, заступ, жердь и т. д.

Члены, достигшие высшей степени мастера, сидели с покрытой головой на высоких сиденьях подле главного распорядителя, вдоль правой стены; напротив них, у левой стены, помещались на низких сиденьях и с обнаженными головами ученики. Все члены носили вокруг талии веревку.

Прием каждого нового члена обусловливался рекомендацией по крайней мере трех «добрых родственников». Сопровождаемый мастером и провожатым, завернутый в мешок, кандидат переходил из «камеры размышлений» в круг перед дверью хижины. Здесь мастер, трижды топнув ногой, громко провозглашал: «Мастер, добрые родственники, мне нужна помощь». Тотчас же голос из хижины отвечал: «Я слышал призыв доброго родственника: ему нужна помощь. Не принесет ли он дерева, чтобы подбросить его в костер».

Тогда, по представлению председательствующего, провожатый получает позволение войти внутрь, и после разговора, происходящего между ними обоими, кандидат вводится в помещение членов союза. Получив разъяснение относительно обязанностей карбонария, кандидат пил из «чаши забвения». После этого его проводили через лес – окружность хижины – сквозь воду и огонь, после чего, приняв установленную присягу, кандидат считался окончательно вошедшим в союз. И только тогда его освобождали от мешка.

Кандидат становился на колени и произносил следующую клятву: «Я (имя) клянусь и обещаю во имя главных уставов ордена, во имя этого креста и этого железа, отомщающего клятвопреступление, добросовестно сохранить тайну союза угольщиков и без письменного разрешения не изображать этой тайны ни на полотне, ни на меди. Я клянусь во всех трудных случаях и по мере сил оказывать содействие своим добрым родственникам и беречь честь их семейств. Я соглашаюсь и клянусь в этом, что в том случае, если я нарушу присягу, мое тело будет разорвано на куски и предано сожжению, а золу развеет ветер, для того чтобы имя мое распространилось по всей земле между всеми добрыми родственниками и внушило им отвращение. И да поможет мне Господь».

Вслед за принятием нового члена происходило объяснение символических вещей, находившихся на чурбане председателя и в других местах хижины. При этом не обходилось без намеков на лица и предметы христианской религии, особенно указывали на Спасителя мира, «Доброго брата всех людей», и делалось это, по-видимому, для того, чтобы придать более возвышенное, мистическое освещение всей этой довольно прозаической церемонии.

Так, например, огонь означал высшие обязанности союза; соль показывала, что члены союза были христиане; распятие напоминало им об их спасении; терновый венок – о страданиях и борьбе «добрых родственников»; костер – о той школе, которую они должны были пройти; проволока имела значение таинственного пояса, который опоясывал карбонариев; дерево должно было напоминать о том, что если бы все деревья были созданы таким образом, то работа братьев была бы излишней.

Но лишь тогда, когда кандидат получал высшую степень, ему открывали истинное значение тайн союза. А для того чтобы достигнуть этого, он должен был в продолжение нескольких лет оставаться учеником и доказать свою благонадежность.

Во второй степени, степени мастера, главную роль играли страдания Христа. Кандидата, скованного по рукам, водили от одного из главных членов вендиты к другому. Это должно было служить подражанием странствию Христа от верховного судьи к Пилату, которого изображал председательствующий, облаченный в красную мантию, тогда как надзиратели играли роли Каиафы, Ирода и других присутствовавших из народа.

В конце концов новичка вводили в «масличную рощу» и там клали на него крест, после вторичной присяги он получал помилование. Таким образом, посвящение носило суровый характер, рассчитанный на то, чтобы поразить и устрашить неофита. Соответственно этому и символические изображения объяснялись теперь совершенно иначе в связи с рассказами о страданиях «доброго брата Иисуса». Но истинная тайна союза оставалась закрытой для членов, достигших второй степени. Костер означал священную могилу, сухая ветвь – бичевания, которым подвергался «добрый брат», «великий мастер Вселенной»; пучок ниток напоминал о Матери Божьей, которая «скрутила» нити. Можно предположить, что изменение смысла символов постепенно было рассчитано на то, чтобы ввести в заблуждение некоторых врагов союза, которые вкрались в него путем обмана, под чужой маской. Они должны были оставаться в полном неведении относительно конечных целей союза.

Возведение в третью степень совершалось только над теми членами второй степени, которые дали несомненные доказательства своей мудрости, мужества, усердия и безусловной преданности воле старших членов союза. Кроме этого, карбонарии, домогавшиеся попасть в «пещеру приемов», должны были, по кодексу карбонариев, «быть верными друзьями народной свободы и быть готовыми к борьбе с тираническим правительством, ненавистными властителями старой прекрасной Авзонии».

Принятие в круг избранных решалось членами союза при помощи шаров. Три черных шара закрывали ищущему вход. Всякий претендент должен был иметь «33 года и три месяца, как Иисус, когда Он умер».

В остальном церемония вступления совершалась без всякой связи с религиозными представлениями. Торжество происходило в каком-нибудь отдаленном месте, которое было известно только «посвященным». Пещера приема имела вид треугольника. Великий мастер избранных восседал на тронообразном возвышении. Два сторожа, получившие название «огней» благодаря особенному виду своих мечей, караулили у входа. Помощники великого мастера назывались солнцем и месяцем. Пещера освещалась тремя лампами, привешенными в углах треугольника и напоминавшими по виду солнце, месяц и звезды.

В этой обстановке кандидату открывали, что цель союза – политическая, что он добивается низвержения всех угнетателей Италии и что время народного освобождения уже приблизилось. И тут же кандидату объясняли, как он должен действовать в случае столкновения с открытой силой. Театральная церемония завершалась тем, что все присутствующие становились на колени, направляли друг другу в грудь свои кинжалы и произносили священный обет «посвятить всю свою жизнь великому делу свободы, равенства и культурного развития, составляющему душу всех тайных и явных действий карбонаризма». В том случае, если бы они нарушили присягу, они соглашались быть распятыми на кресте добрыми родственниками, которые должны были выдрать у них из тела сердце и внутренности.

Каждый член союза назывался особенным орденским именем. Имя это вносилось в одну книгу, а в другой записывались гражданские имена. По весьма понятным причинам обе эти книги сохранялись в определенном месте, которое хранили в глубочайшей тайне.