Глава 14. Староевангелические общины и перекрещенцы

Чем сильнее римская церковь стремилась подавить индивидуальную свободу исповедания и мышления посредством иерархических предписаний, пригнуть всю религиозную жизнь под железное ярмо пышно обставленного сословия клира, чем более она превращала богослужение в непонятную обрядность, а религию – в беспредельную веру в чудеса и в безмерное поклонение мощам и иконам, тем живее в народе сказывалась жажда настоящего поучения и духовного просвещения, тем смелее дух человека боролся с гнетом иерархии и старался сбросить с себя ее цепи.

Протестующие партии выступили в виде тайных общин, противопоставили блеску и светскому великолепию господствующей церкви, бесстыдному своекорыстию и нравственному одичанию ее служителей апостольскую бедность и простоту образа жизни, потребовали вместо нормального богослужения и жертвоприношения наставлений из священных книг, которые были совершенно недоступны мирянам, и употребления родного языка при исполнении церковной службы; отвергли таинства и на место чувственно воспринимаемого крещения водой поставили духовное освящение посредством рукоположения; исторического Христа заменили идеальным Сыном Божиим, плодом своего воображения, и истолковали всю историческую жизнь Иисуса как ряд аллегорий. Лежащая в первобытном христианстве идея коммунизма неоднократно стремилась к осуществлению и в этих сектах.

Восточная секта павликиан, которая уже в VII в. противопоставила застывшей греческой церкви нечто вроде реформаторского направления, составила из дуалистического принципа манихеев и других старинных фантазий причудливую религиозную систему.

Родственны с ними были богомилы (друзья Бога) среди славянских народностей нижнего Дуная. По их тайному учению, Сотворение мира было делом Сатанаила. Этот носитель злого начала влек мир и человечество на край гибели, но Бог прислал Своего второго сына Христа, который сломил могущество враждебного ему брата. Однако лишь те верующие получили искупление, которые при помощи особого посвящения приняты в круг святых.

Над прозелитом, который должен был с успехом вынести довольно продолжительное и суровое время искуса, посвящение производилось посредством призывания Святого Духа и рукоположения и считалось у богомилов самым священным символическим действием. Напротив того, Святого Таинства, поклонение святым, почитание мощей, вообще все церковное служение они презирали и называли делом демонов. Однако, чтобы избежать нареканий, их сторонники имели разрешение внешним образом принимать во всем этом участие. Благодаря этому тайной секте действительно удалось просуществовать долго без стеснения, пока и на нее судьба не обрушилась в виде кровавых преследований. Тем не менее маленькие общины богомилов и павликиан сохранялись в долинах Гема в виде тайных сообществ в течение всех Средних веков.

Гораздо более глубокое влияние оказали на западную культурную и религиозную жизнь вальденсы и катары (чистые).

Происхождение широко распространенной в Северной Италии и Южной Франции секты катаров покрыто неизвестностью. Однако как имя, так и основные черты их учения указывают на восточный, главным образом на манихейский, круг представлений.

Подобно богомилам, катары отвергали всякое внешнее проявление религиозной жизни в определенных формах и заменяли чувственно воспринимаемое крещение духовным освящением через рукоположение, которое они называли «Consolamentum» (утешение) и которое совершалось после трехдневного покаяния и поста.

Consolamentum обязывало к самому строгому воздержанию от наслаждений, даже к отказу от животной пищи и от супружеского общения. Поэтому духовному крещению подвергался лишь избранный класс совершенных. Большинство катаров оставалось в низшем звании верующих и лишь при приближении смерти получало необходимое лекарство «утешения». Кроме верующих, в секте существовали еще аудиторы, или катехумены.

Из ограниченного числа «совершенных», истинных носителей и исполнителей катарских учений и обычаев избирались начальствующие лица, с течением времени потребность в порядке и дисциплине выработала среди них соответствующую иерархию – епископов, викариев, диаконов. Католическую иерархию они отрицали, однако, самым решительным образом. В их молитвенных домах, лишенных всяких украшений, совершалось нечто вроде трапезы, причем «совершенные» ломали и благословляли хлеб Катары, считали лишь Новый Завет священной книгой. Принимая запреты Нагорной проповеди в буквальном смысле, они проклинали войну, смертную казнь и клятву. Чудеса и всю историческую жизнь Иисуса они истолковывали аллегорически.

Во время долголетней борьбы Гогенштауфенов с папством, вследствие которой преследования еретиков в значительной части прекратились, эта мистическая секта, члены которой узнавали друг друга по тайным знакам, широко распространилась. Таинственность, присущая им и их учению, святая жизнь совершенных, добродетельный образ жизни и нравственная серьезность, отличавшие всех катаров, наконец, мужественная стойкость некоторых мучеников из их среды беспрестанно увеличивали число их членов.

Сходным по стремлениям и целям с катарами, но свободным от их мистических и аскетических увлечений было веровавшее в Библию общество вальденсов.

Своим происхождением и именем они обязаны одному богатому лионскому купцу, Пьеру Вальдо, который – глубокая и искренняя натура – пришел, благодаря одному потрясающему событию, к убеждению в ничтожестве всего земного и, раздав свои обширные богатства бедным, выступил в 1170 г. в округе Роны в роли проповедника покаяния и наставника вероучения.

Его речи притягивали многочисленных слушателей и завоевали ему много сердец. Напрасно архиепископ Лионский запрещал ему и его приверженцам проповедовать. Босые и облаченные в шерстяные покаянные одежды, они по двое бродили по стране, имея – подобно Спасителю и Его апостолам – все общее.

Но тут в 1184 г. папа Люций III произнес над ними церковное отлучение. Но, не тревожась угрозами и опасностями, вальденсы посвящали себя добровольно принятому на себя делу наставления и проповеди, основывали общины в Южной Франции и в Северной Германии, в горных долинах Коттских Альп, распространяли свои взгляды от Меца по всей Лотарингии и до Рейна, переходили через Пиренеи в Испанию.

В тайных собраниях они читали и толковали Библию, противопоставляя таинственным средствам спасения, которые предлагала церковь, веру и внутреннее христианское покаяние.

В начале XIII в. катары и вальденсы приобрели в Южной Франции решительное преобладание над церковью. Видя это, церковь призвала всю Францию к Крестовому походу против еретических соперников. После двадцатилетней ожесточенной борьбы победившая церковная иерархия прошла в кровавом триумфальном шествии по развалинам народного счастья и благополучия. По окончании войны инквизиция, это ужасное судилище, позорящее всякое правовое чувство и все начала человечности, завершила насильственное обращение несчастной страны.

Альбигойские войны (1215–1235) поразили общины вальденсов в самое сердце. Однако многие из их сочленов избегли общей погибели и спасли свою веру и свои церковные формы для позднейших времен. «Как лучи света среди тьмы они жили, нередко скрытые среди католического мира, узнавали друг друга по тайным знакам, распространяя вместе с Библией евангельские добродетели и готовые с энергией истинных христиан принять, на основании Священного Писания, участие во всяком культурном начинании».

Насколько распространилось возмущение извращенной церковью, доказывают в XIV–XV вв. те бесчисленные религиозные братства, которые в самых разнообразных формах, то в мечтательно-страстных молитвах и покаянии, то в мистическом углублении и душевном потрясении, проникали в разрушающуюся крепость церковного владычества, тогда как массы, исполненные предчувствия и ожидания, приветствовали эти ростки неясного религиозного воодушевления и послушно отдавались соблазну прекрасной мистерии.

Сюда принадлежат «братья и сестры свободного духа» с их последователями, «вильгельмитами» и «иохитами», которые признавали общность имуществ истинно христианским учреждением; далее – «Ortieber» в Эльзасе, «Апостольские собратья» в Италии, которые стремились к духовному обновлению мира, объединяясь в свободном послушании, без клятв и внешнего принуждения. Хотя в их учениях и содержалось очень много мечтательного и нездорового, тем не менее их приверженцы насчитывались тысячами.

Из спиритуалов, или фратичеллов, произошедших из францисканского ордена, многие умирали с радостью на кострах только за то, что они не хотели ничем владеть на земле. Преодолевая опасности, эти смелые апостолы нищеты и непорочной жизни основали втайне множество поселений, пока наконец, примиренные некоторыми уступками, они не смогли самостоятельно и с собственным главой продолжать свое существование под названием братства миноритов строгого обычая.

Бегины и бегарды были союзами женщин и мужчин для ухода за больными и погребения умерших. Они жили в собственных бегинских подворьях и составляли посредствующую переходную ступень от естественной монашеской и монастырской жизни к свободной жизни мирян.

Стоит упомянуть также общества турлупинов (шутников) и пастореллов, танцоров и прыгунов. В этих союзах мужчины и женщины, взявшись за руки, кружились, подобно дервишам, до тех пор пока не падали в изнеможении на землю. Во время танца им казалось, что они видят небо разверстым и находятся в общении с небожителями.

В основе всех этих явлений болезненного религиозного экстаза лежало стремление осуществить насильственными средствами христианскую идею отречения от мира, найти независимо от церкви новый путь к спасению.

Этот страстный порыв к Царству Божьему лежал в основе и союзов самобичевателей (флагеллантов), которые при своем возникновении нашли тем более подготовленную почву, что как раз в это время целые области были захвачены чумой (Черной смертью) или поражены засухами, а церковь во всем этом горе не могла дать смятенным душам почти никакого утешения. Флагелланты обходили в XIV в. приевропейские местности, Испанию, Францию, Англию, бичуя при ужасающих покаянных песнопениях свое тело до крови и взывая к Христу. Они управлялись избранными ими главами, которые обыкновенно не принадлежали к духовенству и давали освобождение от грехов, судя по степени кровавого покаяния.

Рука об руку с этими сектами шли мистики. Если предшествовавшие мистические течения стояли к церкви в отрицательном отношении, то теперь – в XIV в. – началось созидание чисто положительной, действительно углубляющей церковь мистики.

Во главе их собраний стоял вдумчивый мейстер Экхарт из Страсбурга. Преданный идеалистической философии неоплатонизма, может быть не чуждый также занесенной Крестовыми походами восточной мудрости, он «со своим страстным чувством близости Божества и своим священным пламенем любви стоял на такой головокружительной высоте, на которой для него исчезало уже различие между Богом и человеком, между Христом и духом, между добром и злом».

Мысли Экхарта были развиты и разнесены по всему свету его восторженными учениками.

Лихорадочное влечение этой эпохи к мистике обнаруживается, между прочим, и в сильно разросшемся обществе Божьих друзей, которое избрало своей резиденцией Базель, где великий Николай господствовал, как видимый папа невидимой церкви. Члены этого общества были соединены в скромный тайный союз, цель которого состояла главным образом в том, чтобы вернуть римскую церковь к ее чистейшей форме.

Общество распадалось на несколько ступеней. Наибольшая доля власти принадлежала мейстеру. Его изречения, видения и приказания встречали безусловное повиновение и неограниченное доверие. Союз Божьих друзей распространился по многим странам; в Германии, Италии и Венгрии у него были особенно преданные сторонники.

В своих философских умозрениях Божьи друзья отчасти попали на опасную почву пантеизма. Из наук и искусств они с любовью занимались поэзией мистически-аллегорического характера, как это показывает Книга семи степеней, в которой символически изображено стремление души к обручению с Богом. Церковь мечом и огнем боролась с еретическим направлением, «но кровь и пепел тел, которые погибли за свои лучшие убеждения, не смогли подавить движение, а только придали ему большую силу и устойчивость».

С Божьими друзьями находились в связи два человека, в которых следует видеть главных представителей мистики XIV в., Иоганн Гаулер из Страсбурга, вдумчивый и трогательный проповедник, и одушевленный Божественным пламенем Генрих Сузо в Констанце. Их ученики образовали «братство вечной мудрости» и пользовались большим почетом.

Также и Иоанн Рейсбрук немало содействовал одухотворению религиозного элемента посредством своих вдохновенных писаний и своей жизни, проникнутой Божественной любовью. Под его духовным влиянием Герхард Гроте основал Союз братьев совместной жизни.

Эти братья жили без всякого монашеского обета в своих собственных братских домах и стремились при помощи молитвенных собраний, в которых все могли принимать участие, путем обучения народа и юношества, посредством списывания Библии, а после изобретения книгопечатания и посредством ее печатания, приучать себя и своих близких к христианской религиозной жизни. Они основали многочисленные интернаты для сестер и развили, особенно в Нидерландах и Северной Германии, широкую и благотворную деятельность.

Представители всех этих стремлений, которые вызвали в Чехии крайнюю сумятицу во взглядах и делах и содействовали здесь появлению гуситства, – все эти Божьи друзья, бегарды и вальденсы, фратичеллы и лолларды и другие разноименные, своеобразные союзы и удивительные секты составляли, особенно в Германии, необозримую цепь общин, которые, хотя и не обладали прочной внутренней связью и были далеки от мысли целесообразной борьбы и какой-нибудь планомерной агитации, все же неискоренимым образом запечатлели выраженные ими убеждения в широких массах народа и так со своей стороны возделывали почву, на которой впоследствии могли успешно взойти посевы реформации.

В тесной связи с еретическими партиями реформы, в особенности с вальденсами, богемскими братьями и мистиками, стояла радикальная секта перекрещенцев.

Дитя эпохи церковной революции, эпохи глубокого возбуждения умов, эта секта возродила древний аскетический идеал в том виде, как он лежал в основе средневекового мировоззрения, совершенно неожиданно дала ему новую жизнь и выдвинула на первый план причудливое сочетание остроумных умозрений с крайним эмпиризмом, древнехристианское презрение к жизни и самый дикий фанатизм, монашеское отречение от всего земного и фантастические планы господства над всем миром.

Зачатки религиозного радикализма в Германии мы встречаем в промышленном Цвиккау, где звучали еще отголоски гуситских движений в Альтштедте и Мюльгаузене, где фанатические демагоги Мюнцер и Пфейфер, мечтая о роли Моисея и Гедеона, велели носить перед собой красный крест и обнаженный меч и в марте 1525 г., после неоднократных уличных столкновений, свергли старый городской совет и организовали коммунистическое Царство Божие на земле.

Вскоре Нюрнберг, Аугсбург, Страсбург и Цюрих сделались центрами секты, в которой уже ясно намечались различные элементы развитого анабаптизма: наряду с боязливой покорностью Библии – экстатическое возбуждение, чрезмерный эмпиризм и твердая вера в Божественное вдохновение, уделяемое каждому человеку; рядом с древнехристианской набожностью – необузданный фанатизм; рядом с монашеским отречением и удалением от мира – фантастические мечты о завоевании мира, дикие грезы о будущем, полном кровопролития и победного ликования.

С начала 1525 г. это радикальное движение усвоило себе и общий внешний признак в виде вторичного крещения, которое впервые стало применяться в швейцарских общинах.

После Великой крестьянской войны (1525–1526) перекрещенцы были вынуждены прибегнуть к тайне. Переодетые так, чтобы не бросаться в глаза, они бродили по немецкой земле, проникали в дома, воздействовали на их жителей, устраивали тайные собрания и умели внушать их участникам восторженную приверженность своим идеям. Они обращались преимущественно к низшим слоям населения, к ремесленникам и крестьянам, которых так любили все друзья народа в эти годы всеобщего возбуждения.

Особенно ясны были их учения для сословия ремесленников, которые, сидя в своих душных мастерских, по-своему обдумывали ход вещей на свете, – настолько ясны, что, подобно какой-то эпидемии, сектанты все быстрее и быстрее охватывали одну страну за другой и всюду находили горячих поклонников. Нет почти ни одной христианской страны, где бы нельзя было найти следов влияния этих фанатичных мечтателей. Религиозный экстаз перекрещенцев грозил переворотом всего существующего государственного и церковного порядка, и вскоре сектанты натолкнулись на сопротивление и на ожесточенную ненависть защитников законного порядка вещей.

В 1526 г. в Швейцарии, Южной и Средней Германии началась охота на революционных сектантов, которых травили, подобно диким зверям. Но вскоре она потерпела позорное поражение, разбившись о героизм своих жертв. Возмущение бесчеловечными жестокостями преследователей только увеличивало фанатизм и стойкость «Божьих детей». Мученичество, как всегда, оказывало заразительное действие.

Странствующие ремесленники разносили таинственные учения, собирали верующих в тайные собрания, предвещали близкое пришествие Господа для Страшного суда и пророчили, что «Божьи дети» должны не только выйти победителями из всеобщего переворота, но даже сами будут исполнителями суда Господня.

Мрачные апокалиптические картины и идеи показывали могущественное воздействие на возбужденную фантазию простого народа, и приверженцы революции жадно слушали смелые прорицания. Энтузиасты анабаптизма зашевелились в Швабии, Франции и Тюрингии, в богатых промышленных городах Рейна и образовывали общины. Вскоре вся Германия до самой Голландии была покрыта сетью тайных раскольничьих сект, которые находились друг с другом в правильном общении через посредство странствующих проповедников и посланий и пропагандировали свои идеи так успешно, что экстаз секты в короткое время дошел в Нидерландах и Вестфалии до невиданных дотоле размеров, от него зажегся в Мюнстере огонь, «перед пламенем которого содрогнулся весь свет».

Однако некоторое время спустя мстительная рука Немезиды настигла созданное здесь деспотическое Божье государство, в котором коммунизм проявлялся в самых ужасных формах, в котором духовное высокомерие и чувственный ритуал, мистически-религиозный фанатизм и варварская жестокость превращали людей в каких-то диких зверей! Мюнстерская катастрофа (1555) задержала развитие секты перекрещенцев. Ее всемирно-историческая роль была уже сыграна. Погруженные в глубокую нищету, ее взвинченные и фанатично настроенные приверженцы рассеялись по всем странам. Они постепенно отбросили принципы, опасные для нравственности и для государства, и заключенные в их учении чисто христианские идеи взяли верх над ними.

Опираясь на эти идеи, набожный и трудолюбивый Менно Симонс, пастор в Восточной Фризии, собрал на нижнем течении Рейна и на берегах Северного моря разбросанные остатки перекрещенцев в маленькие общины, которые, удалившись от мира, вели в христианском общении тихую и работящую жизнь. И Менно положил в духе древних апостолов «основание к организации тех братских союзов, которые сохранились по настоящий день, не зная ни священников, ни Святых Таинств, но со строго нравственной дисциплиной, в Германии и Нидерландах под названием меннонитов и в Англии и Америке – в виде баптистов».