Chapter 10

A Great Chance for a Villain

(Прекрасная возможность для негодяя; great – большой, огромный; прекрасный, отличный)

It was the custom that the Prefect of Police (было так заведено: «был такой обычай», что префект полиции) should send every afternoon a report to me (каждый день должен посылать мне доклад; afternoon – время после полудня) on the condition of the capital and the feeling of the people (о положении /дел/ в столице и настроениях среди народа; feeling – ощущение, чувство; эмоциональная атмосфера, настроение); the document included also an account of the movements of any persons (документ также включал в себя отчет о деятельности всех лиц; movement – движение, перемещение; movements – действия, поведение) whom the police had received instructions to watch (за которыми полиции надлежало наблюдать: «за которыми полиция получила указания наблюдать»). Since I had been in Strelsau (с тех пор, как я был = стал жить в Стрелсо), Sapt had been in the habit of reading the report (Сэпт имел обыкновение читать этот отчет; habit – привычка) and telling me any items of interest which it might contain (и докладывать мне обо всех интересных вопросах, которые могли в нем содержаться; item – пункт, параграф; вопрос). On the day after my adventure in the summer-house (на следующий день после моего приключения в летнем домике), he came in as I was playing a hand of écarte with Fritz von Tarlenheim (он вошел, когда я играл партию в экарте с Фрицем фон Тарленхаймом).

“The report is rather full of interest this afternoon,” he observed, sitting down (отчет сегодня весьма интересный, – заметил он, усаживаясь).

“Do you find,” I asked, “any mention of a certain fracas (вы обнаружили, – спросил я, – упоминание о каком-нибудь скандале)?”

He shook his head with a smile (он с улыбкой покачал головой).

It was the custom that the Prefect of Police should send every afternoon a report to me on the condition of the capital and the feeling of the people; the document included also an account of the movements of any persons whom the police had received instructions to watch. Since I had been in Strelsau, Sapt had been in the habit of reading the report and telling me any items of interest which it might contain. On the day after my adventure in the summer-house, he came in as I was playing a hand of écarte with Fritz von Tarlenheim.

“The report is rather full of interest this afternoon,” he observed, sitting down.

“Do you find,” I asked, “any mention of a certain fracas?”

He shook his head with a smile.

“I find this first,” he said (сначала мне попалось вот это: «я обнаружил это первым»): “ ‘His Highness the Duke of Strelsau left the city (его высочество герцог Стрелсо покинул город) (so far as it appears, suddenly), accompanied by several of his household ((кажется, внезапно) сопровождаемый несколькими из его придворных; so far as – насколько, поскольку; to appear – показываться, производить впечатление, казаться). His destination is believed to be the Castle of Zenda (предполагается, что целью его путешествия является замок Зенды), but the party travelled by road and not by train (но компания двинулась по дороге, а не поездом). MM De Gautet, Bersonin, and Detchard followed an hour later (господа Де Готе, Берзонин и Дэтчард проследовали часом позже; MM = Messieurs /сокр., фр./ – господа), the last-named carrying his arm in a sling (последний держал руку на перевязи; last-named – последний из вышеупомянутых; to carry – нести, носить; sling – ремень, канат; перевязь). The cause of his wound is not known (причина его ранения неизвестна), but it is suspected that he has fought a duel (но есть подозрения, что он дрался на дуэли; to fight), probably incidental to a love affair (вероятно, сопутствующей какой-то любовной интрижке; incidental – свойственный, присущий).’ ”

“That is remotely true,” I observed (это отдаленно /похоже/ на правду, – заметил я), very well pleased to find that I had left my mark on the fellow (будучи очень рад узнать, что оставил на этом парне свою отметину).

“Then we come to this,” pursued Sapt (теперь переходим к этому, – продолжал Сэпт): “’Madame de Mauban, whose movements have been watched according to instructions (госпожа де Мобан, за чьими действиями велось наблюдение согласно инструкции), left by train at midday (уехала поездом в полдень). She took a ticket for Dresden (она взяла билет до Дрездена) —’ ”

“It’s an old habit of hers (это ее старая привычка),” said I.

“I find this first,” he said: “ ‘His Highness the Duke of Strelsau left the city (so far as it appears, suddenly), accompanied by several of his household. His destination is believed to be the Castle of Zenda, but the party travelled by road and not by train. MM De Gautet, Bersonin, and Detchard followed an hour later, the last-named carrying his arm in a sling. The cause of his wound is not known, but it is suspected that he has fought a duel, probably incidental to a love affair.’”

“That is remotely true,” I observed, very well pleased to find that I had left my mark on the fellow.

“Then we come to this,” pursued Sapt: “’Madame de Mauban, whose movements have been watched according to instructions, left by train at midday. She took a ticket for Dresden —’ ”

“It’s an old habit of hers,” said I.

“ ‘The Dresden train stops at Zenda (дрезденский поезд останавливается в Зенде).’ An acute fellow, this (ну и сообразительный же парень; this – это; ну и ну, вот это да /эмоц. – усил./). And finally listen to this (и, наконец, послушайте вот это): ‘The state of feeling in the city is not satisfactory (настроения в городе неудовлетворительные; state – состояние, положение; feeling – чувствительность; настроение). The King is much criticized (много = часто критикуют короля)’ (you know, he’s told to be quite frank (знаете ли, говорят, что он совершенно искренен; quite – вполне, совсем; совершенно, полностью)) ‘for taking no steps about his marriage (за то, что /он/ не предпринимает никаких шагов к женитьбе). From enquiries among the entourage of the Princess Flavia (по опросам среди окружения принцессы Флавии; enquiry – наведение справок, расспрашивание), her Royal Highness is believed to be deeply offended by the remissness of his Majesty (ее королевское высочество, как полагают, глубоко обижена невниманием /со стороны/ его величества; to believe – верить; полагать, считать; remissness – небрежность, нерадение). The common people are coupling her name with that of the Duke of Strelsau (простой люд связывает ее имя с именем герцога Стрелсо; to couple – соединять; связывать, ассоциировать), and the duke gains much popularity from the suggestion (и герцог становится весьма популярным: «получает много популярности» благодаря этому предположению; suggestion – совет, предложение; предположение).’ I have caused the announcement that the King gives a ball tonight in honour of the princess to be widely diffused (я велел повсюду распространить известие, что сегодня вечером король дает бал в честь принцессы; to cause – быть причиной; заставлять, побуждать; announcement – объявление, сообщение; to diffuse – распространять), and the effect is good (и результат оказался действенным).”

“That is news to me (это новость для меня),” said I.

“Oh, the preparations are all made!” laughed Fritz (о, все приготовления уже сделаны! – засмеялся Фриц). “I’ve seen to that (я проследил за этим).”

Sapt turned to me and said, in a sharp, decisive voice (Сэпт повернулся ко мне и сказал резким, решительным тоном):

“You must make love to her tonight, you know (сегодня вечером вы должны будете ухаживать за ней, как вы понимаете).”

“ ‘The Dresden train stops at Zenda.’ An acute fellow, this. And finally listen to this: ‘The state of feeling in the city is not satisfactory. The King is much criticized’ (you know, he’s told to be quite frank) ‘for taking no steps about his marriage. From enquiries among the entourage of the Princess Flavia, her Royal Highness is believed to be deeply offended by the remissness of his Majesty. The common people are coupling her name with that of the Duke of Strelsau, and the duke gains much popularity from the suggestion.’ I have caused the announcement that the King gives a ball tonight in honour of the princess to be widely diffused, and the effect is good.”

“That is news to me,” said I.

“Oh, the preparations are all made!” laughed Fritz. “I’ve seen to that.”

Sapt turned to me and said, in a sharp, decisive voice:

“You must make love to her tonight, you know.”

“I think it is very likely I shall, if I see her alone (я думаю, скорее всего, так и сделаю, если встречусь с ней наедине; very likely – весьма вероятно),” said I. “Hang it, Sapt, you don’t suppose I find it difficult (черт возьми, Сэпт, вы же не думаете: «не предполагаете», что мне это в тягость: «что я нахожу это трудным»)?”

Fritz whistled a bar or two; then he said (Фриц просвистел пару тактов /какой-то мелодии/, потом сказал; bar – кусок, брусок; тактовая черта, такт /муз./): “You’ll find it only too easy (/напротив/, для вас это будет очень легко; only too – чрезвычайно, очень). Look here, I hate telling you this, but I must (послушайте: «взгляните сюда», мне не хочется вам этого говорить, но придется; to hate – ненавидеть; не хотеть /разг./). The Countess Helga told me (графиня Хельга рассказала мне) that the princess had become most attached to the King (что принцесса влюбилась в короля; to become – делаться, становиться; как глагол-связка для обозначения перехода в какое-л. состояние; to be attached to smb. – любить кого-л., испытывать привязанность к кому-л.; to attach – прикреплять, присоединять). Since the coronation, her feelings have undergone a marked development (со /дня/ коронации ее чувства весьма усилились: «подверглись заметному развитию»; to undergo – испытывать, переносить; подвергаться; marked – отмеченный; явный, заметный). It’s quite true that she is deeply wounded by the King’s apparent neglect (и это чистая правда, что ее глубоко ранит явное пренебрежение /со стороны/ короля).”

“Here’s a kettle of fish!” I groaned (да уж, хорошенькое дело! – простонал я; kettle of fish – запутанное, неприятное положение; kettle – чайник; котелок; fish – рыба).

“Tut, tut!” said Sapt. “I suppose you’ve made pretty speeches to a girl before now (ай-ай-ай, я полагаю, вы произносили красивые речи какой-нибудь девушке = девушкам /и/ раньше; tut – ах ты! междометие, выражающее нетерпение, недовольство)? That’s all she wants (это все, что ей = им нужно; to want – хотеть, желать; нуждаться /в чем-л./).”

Fritz, himself a lover, understood better my distress (Фриц, /будучи/ сам влюблен, лучше понимал мое положение; distress – горе, беда; бедственное положение; lover – любовник; возлюбленный). He laid his hand on my shoulder, but said nothing (он положил мне на плечо руку, но ничего не сказал).

“I think, though,” pursued that cold-blooded old Sapt (и все-таки, я думаю, – продолжал этот бесчувственный старый Сэпт; cold-blooded – хладнокровный; бесчувственный, безжалостный), “that you’d better make your offer tonight (что вам не мешало бы: «было бы лучше» сделать ей сегодня предложение).”

“I think it is very likely I shall, if I see her alone,” said I. “Hang it, Sapt, you don’t suppose I find it difficult?”

Fritz whistled a bar or two; then he said: “You’ll find it only too easy. Look here, I hate telling you this, but I must. The Countess Helga told me that the princess had become most attached to the King. Since the coronation, her feelings have undergone a marked development. It’s quite true that she is deeply wounded by the King’s apparent neglect.”

“Here’s a kettle of fish!” I groaned.

“Tut, tut!” said Sapt. “I suppose you’ve made pretty speeches to a girl before now? That’s all she wants.”

Fritz, himself a lover, understood better my distress. He laid his hand on my shoulder, but said nothing.

“I think, though,” pursued that cold-blooded old Sapt, “that you’d better make your offer tonight.”

“Good heavens (Боже мой)!”

“Or, any rate, go near it (или, по меньшей мере, сделать шаг к этому: «подойти близко к этому»; any rate /зд./ = at any rate – во всяком случае): and I shall send a ‘semi-official’ to the papers (а я разошлю неофициальное /сообщение/ в газеты; semi-official – полуофициальный).”

“I’ll do nothing of the sort – no more will you (я не сделаю ничего подобного – и вы тоже: «вы сделаете не больше»)!” said I. “I utterly refuse to take part in making a fool of the princess (я наотрез отказываюсь делать из принцессы посмешище: «принимать участие в одурачивании принцессы»; utterly – крайне, чрезвычайно; fool – дурак, глупец; to make a fool of smb. – одурачить кого-л., поставить кого-л. в глупое положение).”

Sapt looked at me with his small keen eyes (Сэпт взглянул на меня своими маленькими проницательными глазками; keen – острый; проницательный, сообразительный). A slow cunning smile passed over his face (лицо его медленно расплылось в хитрой улыбке: «медленная хитрая улыбка появилась на его лице»; to pass – проходить, проезжать; мелькнуть, появиться).

“All right, lad, all right,” said he. “We mustn’t press you too hard (ладно, парень, ладно, – сказал он, – мы не должны слишком сильно на вас давить). Soothe her down a bit, if you can, you know (успокойте ее немного, если сможете, разумеется; you know – понимаете, знаете ли /используется для усиления, а также чтобы убедиться в ясности сказанного/). Now for Michael (а теперь о Михаэле)!”

“Oh, damn Michael!” said I. “He’ll do tomorrow (о, чертов Михаэль! – сказал я, – он подождет до завтра). Here, Fritz, come for a stroll in the garden (послушайте, Фриц, пойдемте прогуляемся по саду).”

Sapt at once yielded (Сэпт тут же уступил). His rough manner covered a wonderful tact (его грубые манеры прикрывали удивительное /чувство/ такта) – and as I came to recognize more and more, a remarkable knowledge of human nature (и, как я все больше убеждался, поразительное знание человеческой природы; to recognize – узнавать; осознавать). Why did he urge me so little about the princess (почему он так мало уговаривал меня насчет принцессы)? Because he knew that her beauty and my ardour (потому что знал, что ее красота и моя страстность; ardour – пыл, рвение; страсть) would carry me further than all his arguments (заведут меня дальше = сделают больше, чем все его доводы; to carry – нести, носить; увлекать за собой) – and that the less I thought about the thing (и что чем меньше я /буду/ думать об этом: «об этом деле»; thing – вещь, предмет; дело, факт, обстоятельство), the more likely was I to do it (тем больше вероятность, что я это сделаю).

“Good heavens!”

“Or, any rate, go near it: and I shall send a ‘semi-official’ to the papers.”

“I’ll do nothing of the sort – no more will you!” said I. “I utterly refuse to take part in making a fool of the princess.”

Sapt looked at me with his small keen eyes. A slow cunning smile passed over his face.

“All right, lad, all right,” said he. “We mustn’t press you too hard. Soothe her down a bit, if you can, you know. Now for Michael!”

“Oh, damn Michael!” said I. “He’ll do tomorrow. Here, Fritz, come for a stroll in the garden.”

Sapt at once yielded. His rough manner covered a wonderful tact – and as I came to recognize more and more, a remarkable knowledge of human nature. Why did he urge me so little about the princess? Because he knew that her beauty and my ardour would carry me further than all his arguments – and that the less I thought about the thing, the more likely was I to do it.

He must have seen the unhappiness he might bring on the princess (он, должно быть, понимал, какое несчастье может принести принцессе); but that went for nothing with him (но это ничего не значило для него; to go for nothing – ничего не стоить). Can I say, confidently, that he was wrong (могу ли я сказать с уверенностью, что он был не прав)? If the King were restored, the princess must turn to him (если король вернется, принцесса должна будет остаться с ним; to restore – восстанавливать; отдавать обратно, возвращать; to turn – поворачивать/ся/; менять направление, переходить к /чему-л., кому-л./), either knowing or not knowing the change (неважно, узнает /она/ о подмене или нет). And if the King were not restored to us (а если король не вернется к нам)? It was a subject that we had never yet spoken of (это была тема, на которую мы еще никогда не говорили). But I had an idea that, in such a case (но у меня было подозрение, что в таком случае; idea – идея, мысль; предположение, догадка), Sapt meant to seat me on the throne of Ruritania for the term of my life (Сэпт намеревался удерживать меня на троне Руритании до конца жизни; to seat – усаживать; term – период, срок). He would have set Satan himself there sooner (он скорее посадил бы туда самого сатану; to set – ставить, помещать) than that pupil of his, Black Michael (чем его ученика, Черного Михаэля).

The ball was a sumptuous affair (бал был великолепным: «великолепным событием»; affair – дело; событие). I opened it by dancing a quadrille with Flavia (я открыл его, танцуя кадриль с Флавией): then I waltzed with her (потом мы с ней танцевали вальс). Curious eyes and eager whispers attended us (любопытные взгляды и непрестанное шушуканье сопровождали нас; eager – страстно стремящийся /к чему-л./; энергичный, интенсивный; whisper – шепот).

He must have seen the unhappiness he might bring on the princess; but that went for nothing with him. Can I say, confidently, that he was wrong? If the King were restored, the princess must turn to him, either knowing or not knowing the change. And if the King were not restored to us? It was a subject that we had never yet spoken of. But I had an idea that, in such a case, Sapt meant to seat me on the throne of Ruritania for the term of my life. He would have set Satan himself there sooner than that pupil of his, Black Michael.

The ball was a sumptuous affair. I opened it by dancing a quadrille with Flavia: then I waltzed with her. Curious eyes and eager whispers attended us.

We went in to supper (мы сели за стол: «принялись за ужин»; to go in – входить; приниматься за /что-л./); and, half way through, I, half mad by then, for her glance had answered mine (и в самом разгаре /ужина/ я, к тому времени уже по уши влюбленный, потому что ее взгляд отвечал на мой; half way through – на полпути; mad – сумасшедший, безумный; страстно любящий), and her quick breathing met my stammered sentences (а мои сбивчивые речи она встречала учащенным дыханием; quick – быстрый; sentence – предложение, фраза; сентенция, высказывание) – I rose in my place before all the brilliant crowd (я поднялся со своего места перед всей этой блистательной толпой), and taking the Red Rose that I wore (и, взяв = сняв орден Красной Розы, который я носил), flung the ribbon with its jewelled badge round her neck (набросил ленту с эмблемой, украшенной драгоценными камнями, ей на шею; to fling – бросать, швырять; накидывать, набрасывать). In a tumult of applause I sat down (под гром аплодисментов я сел /на свое место/; tumult – шум и крики, суматоха; буйство): I saw Sapt smiling over his wine, and Fritz frowning (и увидел, как Сэпт улыбнулся над своим /бокалом/ с вином, а Фриц нахмурился). The rest of the meal passed in silence (остаток трапезы прошел в тишине); neither Flavia nor I could speak (ни я, ни Флавия не могли говорить). Fritz touched me on the shoulder, and I rose, gave her my arm (Фриц тронул меня за плечо, я поднялся, подал ей руку), and walked down the hall into a little room (и /мы/ пошли через зал в маленькую комнатку), where coffee was served to us (куда нам подали кофе; to serve – служить, быть слугой; подавать /на стол/). The gentlemen and ladies in attendance withdrew, and we were alone (джентльмены и дамы из свиты удалились, и мы остались наедине).

The little room had French windows opening on the gardens (двустворчатые, доходящие до пола окна комнатки выходили: «открывались» в сад). The night was fine, cool, and fragrant (ночь была ясной, прохладной и благоухающей). Flavia sat down, and I stood opposite her (Флавия села, а я встал напротив нее). I was struggling with myself (я боролся с самим собой): if she had not looked at me (если бы она не взглянула на меня), I believe that even then I should have won my fight (я думаю, даже тогда я смог бы сдержаться: «выиграть свой бой»; to win).

We went in to supper; and, half way through, I, half mad by then, for her glance had answered mine, and her quick breathing met my stammered sentences – I rose in my place before all the brilliant crowd, and taking the Red Rose that I wore, flung the ribbon with its jewelled badge round her neck. In a tumult of applause I sat down: I saw Sapt smiling over his wine, and Fritz frowning. The rest of the meal passed in silence; neither Flavia nor I could speak. Fritz touched me on the shoulder, and I rose, gave her my arm, and walked down the hall into a little room, where coffee was served to us. The gentlemen and ladies in attendance withdrew, and we were alone.

The little room had French windows opening on the gardens. The night was fine, cool, and fragrant. Flavia sat down, and I stood opposite her. I was struggling with myself: if she had not looked at me, I believe that even then I should have won my fight.

But suddenly, involuntarily, she gave me one brief glance (но она вдруг невольно бросила на меня быстрый взгляд) – a glance of question, hurriedly turned aside (вопросительный = недоумевающий взгляд, /а затем/ поспешно отвела /его/ в сторону); a blush that the question had ever come spread over her cheek (оттого, что этот вопрос вообще возник, ее щеки залились румянцем; ever – всегда; когда-либо; to come – приходить; случаться, происходить; to spread – распространять/ся/ /по поверхности/), and she caught her breath (и она затаила дыхание; to catch one’s breath – отдышаться, перевести дух; затаить дыхание). Ah, if you had seen her (ах, если б вы видели ее)! I forgot the King in Zenda (я забыл о короле в /замке/ Зенды). I forgot the King in Strelsau (я забыл о короле в Стрелсо). She was a princess – and I an impostor (она была принцессой, а я – самозванцем). Do you think I remembered that (вы думаете, я помнил об этом)? I threw myself on my knee and seized her hands in mine (я бросился на колени и взял ее руки в свои; to seize – хватать, схватить). I said nothing (я не сказал ничего). Why should I (зачем)? The soft sounds of the night set my wooing to a wordless melody (тихие ночные звуки превратили мои чувства: «ухаживания» в мелодию без слов; to set – ставить, устанавливать; переложить /стихи/ на музыку), as I pressed my kisses on her lips (когда я целовал ее в губы; to press a kiss on smb.’s lips – запечатлеть поцелуй на чьих-л. устах).

She pushed me from her, crying suddenly (вдруг она оттолкнула меня, воскликнув):

“Ah! is it true? or is it only because you must (ах, неужели это правда? или это только потому, что вы должны /это делать/)?”

“It’s true!” I said, in low smothered tones (это правда! – сказал я тихим прерывающимся голосом; to smother – душить; задыхаться) – “true that I love you more than life – or truth – or honour (правда, что я люблю вас больше жизни, больше истины, больше чести)!”

But suddenly, involuntarily, she gave me one brief glance – a glance of question, hurriedly turned aside; a blush that the question had ever come spread over her cheek, and she caught her breath. Ah, if you had seen her! I forgot the King in Zenda. I forgot the King in Strelsau. She was a princess – and I an impostor. Do you think I remembered that? I threw myself on my knee and seized her hands in mine. I said nothing. Why should I? The soft sounds of the night set my wooing to a wordless melody, as I pressed my kisses on her lips.

She pushed me from her, crying suddenly:

“Ah! is it true? or is it only because you must?”

“It’s true!” I said, in low smothered tones – “true that I love you more than life – or truth – or honour!”

She set no meaning to my words (она не придала значения моим словам), treating them as one of love’s sweet extravagances (принимая их за сладкозвучную блажь влюбленного; to treat – обращаться, обходиться; рассматривать, трактовать; sweet – сладкий; благозвучный; extravagance – расточительность; сумасбродство, блажь). She came close to me, and whispered (она приблизилась ко мне и прошептала):

“Oh, if you were not the King (о, если бы вы не были королем)! Then I could show you how I love you (тогда я смогла бы показать вам, как люблю вас)! How is it that I love you now, Rudolf (как же так /получилось/, что я теперь полюбила вас, Рудольф)?”

“Now (теперь)?”

“Yes – just lately (да, лишь недавно). I–I never did before (я – я никогда раньше не любила).”

Pure triumph filled me (/чувство/ торжества переполнило меня; pure – чистый, беспримесный; абсолютный, полнейший /эмоц. – усил./). It was I – Rudolf Rassendyll – who had won her (это был я, Рудольф Рассендил, который завоевал ее /сердце/)! I caught her round the waist (я обнял: «обхватил» ее за талию).

“You didn’t love me before?” I asked (вы не любили меня прежде? – спросил я).

She looked up into my face, smiling, as she whispered (она взглянула мне в лицо и, улыбаясь, прошептала):

“It must have been your Crown (это, должно быть, из-за вашей короны). I felt it first on the Coronation Day (впервые я это почувствовала в День коронации).”

“Never before?” I asked eagerly (никогда раньше? – спросил я настойчиво).

She laughed low (она тихонько засмеялась).

“You speak as if you would be pleased to hear me say ‘Yes’ to that (вы говорите так, будто были бы рады услышать, как я скажу «да» на это),” she said.

“Would ‘Yes’ be true («да» было бы правдой)?”

“Yes,” I just heard her breathe, and she went on in an instant (да, – я услышал только ее дыхание, и через мгновенье она продолжала): “Be careful, Rudolf; be careful, dear (осторожно, Рудольф, осторожно, милый). He will be mad now (теперь он рассвирепеет).”

She set no meaning to my words, treating them as one of love’s sweet extravagances. She came close to me, and whispered:

“Oh, if you were not the King! Then I could show you how I love you! How is it that I love you now, Rudolf?”

“Now?”

“Yes – just lately. I–I never did before.”

Pure triumph filled me. It was I – Rudolf Rassendyll – who had won her! I caught her round the waist.

“You didn’t love me before?” I asked.

She looked up into my face, smiling, as she whispered:

“It must have been your Crown. I felt it first on the Coronation Day.”

“Never before?” I asked eagerly.

She laughed low.

“You speak as if you would be pleased to hear me say ‘Yes’ to that,” she said.

“Would ‘Yes’ be true?”

“Yes,” I just heard her breathe, and she went on in an instant: “Be careful, Rudolf; be careful, dear. He will be mad now.”

“What, Michael? If Michael were the worst (что, Михаэль? если бы Михаэль был самое худшее) – ”

“What worse is there (что же /может/ быть хуже)?”

There was yet a chance for me (у меня еще оставался шанс). Controlling myself with a mighty effort (огромным усилием взяв себя в руки; to control – управлять, руководить; сдерживать /чувства/; mighty – могущественный, мощный; громадный /эмоц. – усил./), I took my hands off her and stood a yard or two away (я убрал от нее руки и отошел на несколько ярдов). I remember now the note of the wind in the elm trees outside (я вспоминаю теперь ту песню, /которую пел/ ветер в вязах снаружи; note – заметка, запись; мелодия, напев).

“If I were not the King,” I began (если бы я не был королем, – начал я), “if I were only a private gentleman (если бы я был обычным джентльменом; private – частный, личный; не занимающий официального поста) – ”

Before I could finish, her hand was in mine (прежде чем я закончил, ее рука оказалась в моей).

“If you were a convict in the prison of Strelsau (если бы вы были заключенным в темнице Стрелсо), you would be my King (вы были бы моим королем),” she said.

And under my breath I groaned, “God forgive me (я тихо простонал: Господи, прости меня; under one’s breath – шепотом, тихо)!” and, holding her hand in mine, I said again (и удерживая ее руку в своей, я снова спросил):

“If I were not the King (если бы я не был королем) – ”

“Hush, hush!” she whispered (тс! тише! – прошептала она). “I don’t deserve it – I don’t deserve to be doubted (я не заслуживаю этого, не заслуживаю, чтобы во мне сомневались). Ah, Rudolf! does a woman who marries without love (ах, Рудольф, разве женщина, которая выходит замуж не по любви) look on the man as I look on you (смотрит на мужчину так, как я смотрю на вас)?”

And she hid her face from me (и она отвернулась: «спрятала свое лицо» от меня; to hide).

“What, Michael? If Michael were the worst – ”

“What worse is there?”

There was yet a chance for me. Controlling myself with a mighty effort, I took my hands off her and stood a yard or two away. I remember now the note of the wind in the elm trees outside.

“If I were not the King,” I began, “if I were only a private gentleman – ”

Before I could finish, her hand was in mine.

“If you were a convict in the prison of Strelsau, you would be my King,” she said.

And under my breath I groaned, “God forgive me!” and, holding her hand in mine, I said again:

“If I were not the King – ”

“Hush, hush!” she whispered. “I don’t deserve it – I don’t deserve to be doubted. Ah, Rudolf! does a woman who marries without love look on the man as I look on you?”

And she hid her face from me.

For more than a minute we stood there together (больше минуты мы стояли там, обнявшись; together – вместе, друг с другом); and I, even with my arm about her, summoned up what honour and conscience (и я, даже обняв ее рукой: «со своей рукой вокруг нее», призвал /свою/ честность и совесть; to summon – вызвать, позвать; собрать, мобилизовать /силы и т. п./; honour – честь, слава; честность, благородство) her beauty and the toils that I was in had left me (которые ее красота и чары: «и сети, в которых я был» оставили мне).

“Flavia,” I said, in a strange dry voice (Флавия, – сказал я странным бесстрастным голосом; dry – сухой; сдержанный, бесстрастный) that seemed not my own, “I am not (который, казалось, мне не принадлежал: «казался не моим собственным», – я не) – ”

As I spoke – as she raised her eyes to me (/в тот момент/, когда я говорил, когда она подняла на меня глаза) – there was a heavy step on the gravel outside (снаружи по гравию раздались шаги), and a man appeared at the window (и в окне появилась /фигура/ человека). A little cry burst from Flavia, as she sprang back from me (слегка вскрикнув, Флавия отпрянула: «отпрыгнула» от меня; to burst – взрываться; давать выход чувствам). My half-finished sentence died on my lips (моя неоконченная фраза замерла у меня на губах). Sapt stood there, bowing low, but with a stern frown on his face (там стоял Сэпт, низко кланяясь, но с суровым выражением неодобрения на лице; frown – сдвинутые брови; хмурый, недовольный вид).

“A thousand pardons, sire,” said he (тысяча извинений, сир, – сказал он), “but his Eminence the Cardinal has waited this quarter of an hour (но его преосвященство кардинал прождал уже четверть часа) to offer his respectful adieu to your Majesty (чтобы выразить вашему величеству свое почтение и попрощаться; to offer – предлагать; выражать).”

I met his eye full and square; and I read in it an angry warning (я смело встретил его взгляд и прочел в нем грозное предупреждение; angry – сердитый; зловещий, грозный). How long he had been a listener I knew not (я не знаю, как долго он подслушивал: «был слушателем»), but he had come in upon us in the nick of time (но он предстал перед нами как раз вовремя).

For more than a minute we stood there together; and I, even with my arm about her, summoned up what honour and conscience her beauty and the toils that I was in had left me.

“Flavia,” I said, in a strange dry voice that seemed not my own, “I am not – ”

As I spoke – as she raised her eyes to me – there was a heavy step on the gravel outside, and a man appeared at the window. A little cry burst from Flavia, as she sprang back from me. My half-finished sentence died on my lips. Sapt stood there, bowing low, but with a stern frown on his face.

“A thousand pardons, sire,” said he, “but his Eminence the Cardinal has waited this quarter of an hour to offer his respectful adieu to your Majesty.”

I met his eye full and square; and I read in it an angry warning. How long he had been a listener I knew not, but he had come in upon us in the nick of time.

“We must not keep his Eminence waiting (мы не должны заставлять ждать его преосвященство),” said I.

But Flavia, in whose love there lay no shame (но Флавия, которая не стыдилась своей любви: «в чьей любви не было стыда»; to lie – лежать; заключаться, быть /в чем-л./), with radiant eyes and blushing face, held out her hand to Sapt (с сияющими глазами и пылающим лицом протянула Сэпту руку). She said nothing, but no man could have missed her meaning (она ничего не сказала, но значение ее /жеста/ смог бы понять каждый мужчина: «не смог бы не понять ни один мужчина»; to miss – промахнуться, не попасть в цель; не понять, не уловить), who had ever seen a woman in the exultation of love (который когда-либо видел женщину, пылающую от любви: «в любовном ликовании»). A sour, yet sad, smile passed over the old soldier’s face (угрюмая, но все же грустная, улыбка скользнула по лицу старого вояки; sour – кислый; угрюмый; yet – еще, все еще; тем не менее, все-таки, все же), and there was tenderness in his voice (и в его голосе /зазвучала/ нежность), as bending to kiss her hand, he said (когда, нагнувшись поцеловать ей руку, он сказал):

“In joy and sorrow, in good times and bad, God save your Royal Highness (в радости и печали, в добрые и в тяжелые времена да хранит Господь ваше высочество)!”

He paused and added (он помолчал и добавил), glancing at me and drawing himself up to military erectness (взглянув на меня и вытягиваясь по-военному в струнку; military – военный, воинский; erect – прямой, вертикальный):

“But, before all comes the King – God save the King (но король – прежде всего; Боже, храни короля)!”

And Flavia caught at my hand and kissed it, murmuring (а Флавия схватила мою руку и поцеловала ее, пробормотав):

“Amen! Good God, Amen (аминь! Господи! аминь)!”

We went into the ballroom again (мы снова вошли в бальный зал). Forced to receive adieus, I was separated from Flavia (вынужденный выслушивать: «принимать» прощания, я был разлучен с Флавией): everyone, when they left me, went to her (каждый, раскланявшись со мной: «оставив» меня, направлялся к ней). Sapt was out and in of the throng, and where he had been, glances, smiles, and whispers were rife (Сэпт шнырял в толпе, оставляя после себя быстрые взгляды, ухмылки и шушуканье: «и там, где он побывал, взгляды, улыбки и шепот были в изобилии»; out and in – то внутрь, то наружу; rife – обычный, частый; изобилующий).

“We must not keep his Eminence waiting,” said I.

But Flavia, in whose love there lay no shame, with radiant eyes and blushing face, held out her hand to Sapt. She said nothing, but no man could have missed her meaning, who had ever seen a woman in the exultation of love. A sour, yet sad, smile passed over the old soldier’s face, and there was tenderness in his voice, as bending to kiss her hand, he said:

“In joy and sorrow, in good times and bad, God save your Royal Highness!”

He paused and added, glancing at me and drawing himself up to military erectness:

“But, before all comes the King – God save the King!”

And Flavia caught at my hand and kissed it, murmuring:

“Amen! Good God, Amen!”

We went into the ballroom again. Forced to receive adieus, I was separated from Flavia: everyone, when they left me, went to her. Sapt was out and in of the throng, and where he had been, glances, smiles, and whispers were rife.

I doubted not that, true to his relentless purpose (я не сомневался, что верный своим безжалостным намерениям; purpose – цель; намерение, замысел), he was spreading the news that he had learnt (он разносил новость, которую узнал). To uphold the Crown and beat Black Michael – that was his one resolve (сохранить корону и расправиться с Черным Михаэлем – вот что было его единственной целью; to beat – бить, ударять; победить; resolve – решение, намерение). Flavia, myself – ay, and the real King in Zenda, were pieces in his game (Флавия, я сам, да и настоящий король в Зенде были фишками в его игре; piece – кусок, часть; фишка); and pawns have no business with passions (а пешки не имеют права на страсти; to have no business – не иметь основания, права; business – дело, занятие; право). Not even at the walls of the Palace did he stop (он не остановился даже у дворцовой стены); for when at last I handed Flavia down the broad marble steps and into her carriage (потому что, когда, наконец, я проводил Флавию по широкой мраморной лестнице к ее карете; to hand down – подавать сверху; помочь сойти вниз), there was a great crowd awaiting us (там нас ожидала огромная толпа), and we were welcomed with deafening cheers (и мы были встречены оглушительными приветствиями = и нас шумно приветствовали; to welcome – приветствовать; встретить /чем-л./). What could I do (что я мог поделать)? Had I spoken then, they would have refused to believe that I was not the King (заговори я тогда, они бы отказались поверить, что я не король); they might have believed that the King had run mad (они бы скорее поверили: «могли бы поверить», что король сошел с ума; to run mad – сойти с ума, помешаться). By Sapt’s devices and my own ungoverned passion I had been forced on (ухищрения Сэпта и моя собственная неуправляемая страсть вынуждали меня продолжать /игру/; device – устройство, приспособление; затея, уловка), and the way back had closed behind me (и путь назад был для меня закрыт); and the passion still drove me in the same direction as the devices seduced me (и страсть вела меня в том же направлении, в каком заманивали меня эти хитросплетения; to seduce – соблазнять, совращать; заманивать). I faced all Strelsau that night as the King (той ночью я предстал перед всем Стрелсо в качестве короля) and the accepted suitor of the Princess Flavia (и /благосклонно/ принятого поклонника принцессы Флавии).

I doubted not that, true to his relentless purpose, he was spreading the news that he had learnt. To uphold the Crown and beat Black Michael – that was his one resolve. Flavia, myself – ay, and the real King in Zenda, were pieces in his game; and pawns have no business with passions. Not even at the walls of the Palace did he stop; for when at last I handed Flavia down the broad marble steps and into her carriage, there was a great crowd awaiting us, and we were welcomed with deafening cheers. What could I do? Had I spoken then, they would have refused to believe that I was not the King; they might have believed that the King had run mad. By Sapt’s devices and my own ungoverned passion I had been forced on, and the way back had closed behind me; and the passion still drove me in the same direction as the devices seduced me. I faced all Strelsau that night as the King and the accepted suitor of the Princess Flavia.

At last, at three in the morning, when the cold light of dawning day began to steal in (наконец, в три часа утра, когда холодный свет зари стал проникать внутрь; dawn – рассвет, утренняя заря), I was in my dressing-room, and Sapt alone was with me (я был в своей гардеробной, и рядом находился лишь Сэпт; alone – в одиночестве; наедине). I sat like a man dazed, staring into the fire (я сидел в оцепенении, глядя на огонь; to daze – изумлять, поражать; ошеломлять); he puffed at his pipe (он дымил своей трубкой); Fritz was gone to bed, having almost refused to speak to me (Фриц пошел спать, практически отказавшись разговаривать со мной; almost – почти, едва не). On the table by me lay a rose (на столе рядом со мной лежала роза); it had been in Flavia’s dress, and, as we parted (она была /прикреплена/ к платью Флавии, и когда мы расставались), she had kissed it and given it to me (она поцеловала ее и дала мне).

Sapt advanced his hand towards the rose (Сэпт потянулся рукой к розе; to advance – продвигаться вперед; двигать вперед, продвигать), but, with a quick movement, I shut mine down upon it (но быстрым движением я накрыл ее своей /рукой/; to shut down – закрывать).

“That’s mine,” I said, “not yours – nor the King’s either (она моя, – сказал я, – не ваша и не короля).”

“We struck a good blow for the King tonight (сегодня ночью мы здорово помогли королю; to strike a blow – нанести удар; to strike a blow for smb. – выступить в защиту кого-л.),” said he.

I turned on him fiercely (я в ярости повернулся к нему; fiercely – свирепо, люто).

“What’s to prevent me striking a blow for myself (что мне мешает помочь себе)?” I said.

He nodded his head (он кивнул головой).

“I know what’s in your mind (я знаю, что у вас на уме),” he said. “Yes, lad; but you’re bound in honour (да, юноша, но это дело чести; to be bound in honour to do smth. – считать своим долгом сделать что-л.; to bind – вязать, связывать; обязывать).”

At last, at three in the morning, when the cold light of dawning day began to steal in, I was in my dressing-room, and Sapt alone was with me. I sat like a man dazed, staring into the fire; he puffed at his pipe; Fritz was gone to bed, having almost refused to speak to me. On the table by me lay a rose; it had been in Flavia’s dress, and, as we parted, she had kissed it and given it to me.

Sapt advanced his hand towards the rose, but, with a quick movement, I shut mine down upon it.

“That’s mine,” I said, “not yours – nor the King’s either.”

“We struck a good blow for the King tonight,” said he.

I turned on him fiercely.

“What’s to prevent me striking a blow for myself?” I said.

He nodded his head.

“I know what’s in your mind,” he said. “Yes, lad; but you’re bound in honour.”

“Have you left me any honour (а вы оставили мне /хоть/ немного чести)?”

“Oh, come, to play a little trick on a girl (ой, да ладно, сыграть невинную: «небольшую» шутку с девушкой) – ”

“You can spare me that (вы можете избавить меня от этого). Colonel Sapt, if you would not have me utterly a villain (полковник Сэпт, если только перестанете делать из меня законченного негодяя: «заставлять меня /быть/ законченным негодяем»; utterly – крайне, чрезвычайно; to have – иметь; to have smb. do smth. – заставлять или просить кого-л. сделать что-л.) – if you would not have your King rot in Zenda (если только не допустите, чтобы король гнил в Зенде; to have – иметь; допускать; to have smb. do smth. /обычно в отриц. форме/ – позволять кому-л. что-л., терпеть), while Michael and I play for the great stake outside (в то время как мы с Михаэлем на свободе: «снаружи» ведем игру за /такой/ огромный куш; to play for great stakes – вести крупную игру; stake – ставка /карт./) – You follow me (вы слушаете меня; to follow – следовать, идти за; слушать, следить /за словами/)?”

“Ay, I follow you (да, я вас слушаю).”

“We must act, and quickly (мы должны действовать, причем быстро)! You saw tonight – you heard – tonight (вы видели сегодня ночью, вы слышали) – ”

“I did,” said he.

“Your cursed acuteness told you what I should do (ваша проклятая проницательность подсказала вам, что я сделаю = как я поступлю; acute – острый; проницательный, сообразительный). Well, leave me here a week – and there’s another problem for you (ну что же, оставьте меня здесь на неделю, – и у вас появится еще одна проблема). Do you find the answer (вы находите ответ = вам есть, что ответить)?”

“Yes, I find it,” he answered, frowning heavily (да, есть, – отвечал он, сильно хмурясь). “But if you did that, you’d have to fight me first – and kill me (но если бы вы так поступили, вам пришлось бы сначала сразиться со мной – и убить меня).”

“Well, and if I had – or a score of men (ну, или мне, или двум десяткам солдат)? I tell you, I could raise all Strelsau on you in an hour (послушайте: «я говорю вам», через час я смог бы поднять против вас весь Стрелсо), and choke you with your lies – yes, your mad lies – in your mouth (и задушить вас вместе с вашей ложью – да, ваша безумная ложь – /застынет/ у вас на губах: «во рту»).”

“Have you left me any honour?”

“Oh, come, to play a little trick on a girl – ”

“You can spare me that. Colonel Sapt, if you would not have me utterly a villain – if you would not have your King rot in Zenda, while Michael and I play for the great stake outside – You follow me?”

“Ay, I follow you.”

“We must act, and quickly! You saw tonight – you heard – tonight – ”

“I did,” said he.

“Your cursed acuteness told you what I should do. Well, leave me here a week – and there’s another problem for you. Do you find the answer?”

“Yes, I find it,” he answered, frowning heavily. “But if you did that, you’d have to fight me first – and kill me.”

“Well, and if I had – or a score of men? I tell you, I could raise all Strelsau on you in an hour, and choke you with your lies – yes, your mad lies – in your mouth.”

“It’s gospel truth,” he said – “thanks to my advice you could (истинная правда, – сказал он, – благодаря моему совету вы смогли бы; gospel truth – святая истина).”

“I could marry the princess, and send Michael and his brother together to (я мог бы жениться на принцессе и послать Михаэля вместе с его братом в) – ”

“I’m not denying it, lad (я не отрицаю этого, парень),” said he.

“Then, in God’s name,” I cried, stretching out my hands to him (тогда, ради Бога, – воскликнул я, протягивая к нему руки), “let us go to Zenda and crush this Michael (давайте поедем в Зенду, раздавим этого Михаэля) and bring the King back to his own again (и снова вернем короля назад).” The old fellow stood and looked at me for full a minute (старик поднялся и смотрел на меня целую минуту).

“And the princess (а принцесса)?” he said.

I bowed my head to meet my hands (я уронил голову на руки; to bow – кланяться; наклонить, склонить голову; to meet – встречать), and crushed the rose between my fingers and my lips (и раздавил розу между своими пальцами и губами).

I felt his hand on my shoulder (я почувствовал его руку на своем плече), and his voice sounded husky as he whispered low in my ear (и голос его звучал хрипло, когда он тихо прошептал мне в ухо):

“Before God, you’re the finest Elphberg of them all (как перед Богом, вы – самый лучший Эльфберг из них всех; fine – тонкий, утонченный; хороший, прекрасный). But I have eaten of the King’s bread, and I am the King’s servant (но я ел королевский хлеб и я – слуга короля). Come, we will go to Zenda (собирайтесь: «давайте», мы едем в Зенду)!”

And I looked up and caught him by the hand (я взглянул на него и схватил его за руку). And the eyes of both of us were wet (и глаза у нас обоих были влажными).

“It’s gospel truth,” he said – “thanks to my advice you could.”

“I could marry the princess, and send Michael and his brother together to – ”

“I’m not denying it, lad,” said he.

“Then, in God’s name,” I cried, stretching out my hands to him, “let us go to Zenda and crush this Michael and bring the King back to his own again.” The old fellow stood and looked at me for full a minute.

“And the princess?” he said.

I bowed my head to meet my hands, and crushed the rose between my fingers and my lips.

I felt his hand on my shoulder, and his voice sounded husky as he whispered low in my ear:

“Before God, you’re the finest Elphberg of them all. But I have eaten of the King’s bread, and I am the King’s servant. Come, we will go to Zenda!”

And I looked up and caught him by the hand. And the eyes of both of us were wet.