Михаил Кликин
Динозавры
Пять человек в шлемах и бронежилетах стояли на лестнице перед тонкой фанерной дверью.
Семеро с автоматами в руках стерегли окна.
Три снайпера расположились на крыше.
Двадцать четыре бойца перекрыли щитами ближайшие улицы.
А в темном дворике возле пустой парковки притаился за мусорными баками черный бронированный фургон без номеров…
«Внимание!» – Один из пяти, тот, что был первым, поднял руку над головой.
Где-то далеко завывала сирена – сквозь ночной город по своим делам ехала полиция.
«Тихо! – Один из пяти приложил палец к губам. – Ближе!» – Тени на лестнице шевельнулись и слились в одну тень.
Маленький отель спал. Даже управляющий дремал в своей каморке перед немым телевизом, не подозревая о том, что сейчас произойдет – и что уже происходит.
– Входим!
Дверь треснула и распахнулась, далеко отлетевший замок разбил оконное стекло.
– Никому не двигаться! – Пять человек в шлемах и бронежилетах ввалились в черный проем. – Всем оставаться на местах! – Лучи фонарей запрыгали по стенам и мебели, скрестились на кровати, где, оглушенные внезапным пробуждением и ужасом, ворочались мужчина и женщина.
– Где ребенок?! – заорал на них человек в шлеме и бронежилете. – Где?!!
Удар приклада сбил мужчину с постели. Кровь брызнула на сползающее одеяло.
– Где ребенок, Азей?!
Яркие красные точки плясали на разбитом лице мужчины.
Он зажмурился и высоко поднял руки.
– Не нужно было этого делать, Азей, – тихо сказала женщина, прячась за простыней. – Я предупреждала.
– Заткнись! – заорали на нее из-под шлемов.
А мужчина улыбнулся и выплюнул сломанный зуб. Ему уже не было страшно: он думал о ребенке. Вспоминал его.
– Папа, отвези меня к динозаврам!
– Даже не знаю, сынок. Боюсь, в этом году мы не успеем… Не сможем… Давай попробуем в следующем? А? Что насчет следующего года?
– Это до-олго-о.
– Придется подождать…
Дивею тогда исполнилось пять лет. Он был умный мальчик, хорошо рисовал, самостоятельно читал и очень любил древних ящеров.
– Папа, там есть настоящий череп аллозавра! И полный скелет трицератопса!
– Да-да, сынок. Я видел рекламу…
Ох уж эта реклама! Ее включали два раза в год – в начале лета и перед Рождеством – в ту самую пору, когда родители гадают, куда бы свозить своих чад, вдруг освободившихся от школ и садов. В музей? В парк аттракционов? В кемпинговый приозерный лагерь?
– Папа, я хочу в Динолэнд!
Он отвел глаза и вздохнул.
До Бейрнеса, где расположился Динолэнд, всего сто пятьдесят миль – вроде бы совсем рядом. Кажется: пакуй чемодан, садись в машину – и вперед, пока ящеры ждут, пока они не перебрались куда подальше. Там есть череп аллозавра, скелет трицератопса, сотня механических моделей, облаченных в пластиковые шкуры, и даже парочка самых настоящих компсогнатов, которых можно покормить мясом и жуками.
– Ты же знаешь, сынок, мы не можем просто так взять и уехать. Нам надо получить разрешение надзорного комитета…
«И врачей», – хотел добавить он. Но промолчал.
Азей и его жена Милена не могли иметь детей. Этот приговор впервые прозвучал четырнадцать лет тому назад – старенький профессор, поправляя очки тонким, похожим на палочку пальцем, извинялся перед молодой парой, словно это была его вина, что наука, которая научилась оживлять динозавров, не способна дать жизнь ребенку.
– Наверное, вам могли бы помочь, – тихо говорил профессор, глядя куда-то в сторону, – но не я, не здесь и не бесплатно.
Там, где жили Азей и Милена, медики умели только лечить простуды, резать аппендицит и штопать огнестрельные раны.
– Вам нужны деньги, – говорил профессор чуть слышно. – Очень много денег…
Но он ошибался.
Шесть лет Азей вкалывал без выходных и отпусков, пытаясь собрать нужную сумму, но не скопил и десятой ее части.
А потом его дядя Баташ, давно уехавший за границу, прислал маленькую листовку, на которой был нарисован зеленый лист и красный крест. К листовке прилагалась анкета – Азей с Миленой заполнили ее, переводя незнакомые иностранные слова с помощью старого компьютера, собранного из найденных на свалке запчастей.
Ровно через год в халупу Азея и Милены вошли две улыбчивые чернокожие женщины. Они протянули свои документы с печатью в виде креста и листика.
– Разрешение Фонда получено, – сказала одна из них. – Вы можете переезжать.
На переезд в незнакомую страну, где жили беспечные и богатые люди, ушли все деньги, заработанные Азеем. Но он ничуть об этом не жалел – ведь теперь у них появился шанс родить ребенка. Над новоиспеченными счастливыми гражданами взяли шефство люди с нашивками в виде красного креста и зеленого листика. Люди эти искренне хотели помочь, и, кажется, не было дня, когда они не навестили бы маленькую, но чистую и уютную квартирку подопечных.
– Договор на двенадцати листах. Чистая формальность. Его подписывают все…
– Пожалуйста, приложение к дополнительному соглашению. Подпись нужна здесь… И еще здесь – чуть ниже…
– Фонд взял на себя большую часть расходов, связанных с медицинским обследованием… Вот отчет – ознакомьтесь и подтвердите согласие на нашу помощь… Но сделать это надо поскорей… Спасибо!
Как же они все радовались, когда Милена забеременела! Как танцевал холостой и бездетный дядя Баташ! Какие подарки несли представители Фонда! И как плакал Азей, не веря своему счастью…
Через четыре месяца Милену положили в клинику. Представители Фонда теперь появлялись редко – они свое дело сделали, дальше все зависело от врачей. Азей волновался: почему его жена госпитализирована? Что с ребенком? Когда ее выпишут? Врачам некогда было отвечать на его вопросы. Ему только сказали, что все идет нормально, что все беременные, поступившие в клинику через Фонд, находятся на особом режиме.
А за два месяца до предполагаемой даты родов Азея перестали пускать к жене. Он звонил ей каждый день – она скучала, но у нее все было хорошо. Он спрашивал, видела ли она малыша на ультразвуковом исследовании. Она говорила, что ей ничего не показывают. Он хотел знать, кто у них будет – мальчик или девочка. Она отвечала, что врачи ничего не говорят.
А потом ей вдруг сделали кесарово – просто однажды отвезли в операционную и под общим наркозом достали ребенка. Уже потом объяснили, что иначе было нельзя – плод большой, ждать срока опасно.
Так появился их долгожданный мальчик – Дивей.
И все было хорошо – быстро окрепший малыш рос и радовал родителей: уже в год он крепко стоял на ногах, в два – показывал все буквы алфавита, в три – умел считать на пальцах.
Но потом счастье кончилось – в четыре года Дивею поставили страшный диагноз.
Жить малышу оставалось год или полтора – так говорили врачи.
Однако они ошиблись.
Измученный болезнью Дивей все же встретил шестой день рождения – возможно, только потому, что очень ждал поездку в Динолэнд, однажды обещанную отцом.
– Папа, у меня завтра день рождения?
– Да, сынок.
Азей сидел на краю детской кроватки, держа в пальцах прозрачную невесомую руку Дивея.
– И ты отвезешь меня к динозаврам? Ты же обещал, я помню.
– Я тоже помню, сынок.
– Значит, завтра мы поедем? – Малыш улыбнулся. – Я видел рекламу! Динолэнд вернулся. Он всегда возвращается.
– Да, сынок… – Отец отвел глаза. – Он вернулся… Пожалуйста, спи. Завтра будет твой день.
Ему не пришлось долго думать – у него был целый год, чтобы все решить заранее.
– Куда ты? – спросила жена, наблюдая, как он собирает вещи.
– Ты знаешь.
– Это может убить его.
– По крайней мере, он умрет счастливый.
– А надзорный комитет?
– Плевать на них.
– Но если мы уедем из города без разрешения, нас арестуют. И, возможно, депортируют.
– Пускай.
– Так нельзя, Азей.
– Ты знаешь, я пытался все решить по закону. Двенадцать прошений за последний год. И двенадцать отказов. Фонд запрещает нам посещать Бейрнес и настоятельно рекомендует не выезжать за границы города.
– Значит, у них есть на то причины.
– А у меня есть причина нарушить их чертов запрет!
Он хлопнул по столу ладонью и испугался, что разбудит ребенка. Осекся, обернулся на прикрытую дверь.
– Завтра его день рождения. Наверное, последний. Нам никогда не собрать денег на операцию. Но мы хотя бы можем исполнить его желание…
Они выехали рано утром и уже к обеду были в пригороде Бейрнеса. Хозяин мотеля проводил их до номера, отпер дверь и передал ключи.
– Приехали в Динолэнд? – угадал он.
– Да.
Азей взял сонного Дивея на руки, чтобы перенести из машины в комнату.
– Там есть череп аллозавра, – тихо сказал мальчик новому знакомому.
– И парочка живых компсогнатов, – подмигнул ему хозяин. – Говорят, их выводят из крокодильих яиц. Жду не дождусь, когда из инкубатора вылезет карнозавр.
– Это было бы здорово, – улыбнулся малыш…
Обедали они в тишине. На десерт у Дивея были разноцветные таблетки – целая горсть.
– Как ты себя чувствуешь, сынок? – спросила Милена.
– Хорошо, мама. Когда мы пойдем к динозаврам?
– Сейчас тебе надо поспать.
– Но я спал всю дорогу!
– Хотя бы просто полежи в кровати с закрытыми глазами. – Она повернулась к мужу: – Как думаешь, как скоро они спохватятся и начнут нас искать?
– Они ничего не узнают, – тихо ответил Азей. – Я сказал соседям, что мы отправились на барбекю к озеру. Туда-то нам разрешено ездить.
Пока сын спал в соседней комнате, родители успели подготовить сюрприз: выставили на стол торт с шестью свечами, достали из багажника полуметрового робота-динозавра, подключились к беспроводной сети мотеля, чтобы любимого и единственного племянника мог поздравить дядя Баташ.
– А вы разве не дома? – удивился тот. – Неужели разрешение получили?
– Просто приехали к динозаврам, – немного невпопад ответил Азей и, велев ждать скорого звонка, отключился.
Ждать, действительно, пришлось недолго – через двадцать минут Дивей проснулся и сразу запросился в Динолэнд. Он даже торт отказался пробовать, только задул свечи.
– Ладно, – легко согласился Азей. – У нас еще вечер впереди. Тогда и отпразднуем как следует.
Динолэнд располагался за городом, в парковой зоне на берегу реки. Его огромный надувной купол, похожий на скорлупу, был виден издалека. Но чудеса начинались уже на подъездах – парковку стерегли диплодоки-шлагбаумы, в парке среди вязов и кленов высились гигантские папоротники и хвощи, у причала среди лодок и катамаранов качался на волнах оседланный ихтиозавр, над головами посетителей скользили радиоуправляемые птеродактили. Человеческая речь, детские визги и крики вторили рыку древних ящеров и стрекоту доисторических насекомых, запах горячей карамели и попкорна смешивался с вонью болот и серных источников. Продавцы в костюмах ящеров предлагали гипсовые кости, пластиковые яйца и бумажные крылья.
– Поучаствуйте в охоте на стегозавра! – неслось из громкоговорителей. – Не пропустите скачки эрреразавров! Померяйтесь силой с малышом трицерапторсом!
– Спасибо, папа, – по-взрослому серьезно сказал Дивей. – Это мой лучший день рождения.
В царстве динозавров они провели четыре часа – наверное, это было слишком много для больного ребенка, но ни у матери, ни у отца не хватало духу сказать ему, что экскурсию пора заканчивать.
Они посмотрели череп аллозавра – это было интересно.
Они скатились по спине амфицелии – от этого захватывало дух.
Они покормили живых компсогнатов жуками и мясом – это оказалось весело.
Они много чего успели сделать и много где побывать – но не обошли и половины Динолэнда.
Азей смотрел на счастливого сына, и ему хотелось рыдать.
Он чувствовал, что завтра болезнь убьет малыша.
Он молился, чтобы агония была не слишком долгой.
Они уже собирались уезжать, когда к машине подошел охранник.
– Вы разве не останетесь на вечернее шоу? – спросил он. – Оно начнется меньше чем через час.
– Малышу надо отдохнуть, – сказал Азей и отвернулся.
– Понимаю, – кивнул охранник. – Однако, уж извините мою навязчивость, шоу стоит того, чтобы немного подождать. Лазеры, проекции и фейерверк – только один раз в неделю – и сегодня тот самый день.
– Папа? – тихо позвал Дивей.
– Нам надо домой, – сказала жена.
– Лазерные ящеры шагают среди деревьев, в небе взрываются звезды, а с земли пышут вулканы. – Охранник поцокал языком. – Шоу называется «Гибель великанов». Я всем предлагаю остаться, и никто еще не пожалел.
– Папа, я хочу посмотреть.
– Но уже поздно, малыш, – сказала Милена.
– Уже поздно, – согласился Азей.
– Всего-то полчаса подождать.
– Папа… Мама…
Они посмотрели на ребенка. Переглянулись.
– Ну ладно, – сказала мать.
– Хорошо, – сказал отец.
– Но при одном условии, – строго добавила Милена, – ты сейчас отдохнешь в машине. Как следует поешь. Выпьешь лекарства.
– Да, мама, да! Спасибо!
– Вот и отлично, – улыбнулся охранник. – Если хотите, я могу показать место, откуда все будет видно.
Место, предложенное охранником, действительно оказалось удачным – высокое, открытое, ровное. Отсюда был виден почти весь парк, и реку хорошо было видно, и небо. Азей нашел свободную лавочку, попросил соседей придержать местечко для его больного сына. Незнакомые женщины улыбнулись ему как родному:
– Конечно, возвращайтесь, садитесь.
Он поспешил назад.
Уже темнело. На аллее включились фонари, на тротуаре вытянулись тени. Навстречу шли люди – из света в полумрак и опять на свет – многие с детьми и почти все – только с одним ребенком. Азей вспомнил своих родителей, своих братьев и сестер: их семья была многодетной, так было принято на родине. А здесь все иначе…
Он так задумался, что не заметил идущего навстречу малыша, наткнулся на него и сбил с ног. Ребенок заплакал – так знакомо, что у Азея сердце сжалось.
– Извини меня, пожалуйста, – он присел перед малышом, заглянул в его личико – и опешил.
– Дивей? А где мама? Как ты сюда попал?!
Ребенок, кажется, испугался его.
– Ну что ты, – Азей хотел его обнять, но вдруг заметил кое-что странное.
– А что это за одежда на тебе, малыш? Ты когда переоделся?
Над ними встал кто-то.
– Отойдите, пожалуйста, или я позову полицию.
Незнакомая пожилая женщина, поджав губы, строго смотрела на Азея.
– Вы все не так поняли, – смущенный мужчина поднялся, отряхнул колени. Чопорная дама тут же отодвинула его, встала между ним и ребенком.
– Эстон, малыш, этот дядя тебя обидел?
– Что? – теперь Азей возмутился. – Какой Эстон?! Это мой Дивей!
Ребенок обнял ноги женщины. Он явно был напуган.
– Постойте… Эстон? Это какое-то недоразумение… – Азей растерялся. – Этот мальчик так похож на моего сына… Просто удивительно. Как две капли…
– Уходите, – сухо сказала женщина. – Вы пугаете ребенка.
– Да, конечно… – Азей попятился, не сводя глаз с малыша. – Извините.
Сходство было поразительное. Если бы у Дивея был брат-близнец, то он, наверное, выглядел бы именно так.
– Подождите! Сколько лет вашему малышу?!
Но женщина не удостоила незнакомца ответом. Она уходила, дергая ребенка за руку каждый раз, когда тот пытался оглянуться.
– Старая стерва, – буркнул кто-то за спиной Азея. – Боюсь ее больше, чем хозяек. А ребенку шесть. Как раз сегодня исполнилось…
Эстон жил в богатой семье. Его родители занимались архитектурой и дизайном, но это было дело для души. Основной же доход семья получала, эксплуатируя капиталы своих дальновидных предков – лет сто назад они удачно вложились в несколько компаний, занимающихся производством продуктов питания, а потом деньги начали делать деньги. Теперь вроде и Динолэнд какой-то частью принадлежал этому семейству – потому для Эстона все двери здесь были открыты.
– У него здесь даже собственная беседка есть, откуда он смотрит лазерное представление.
Все это рассказал Азею словоохотливый Сонан Ротич – темнокожий водитель, сорок пять лет работающий на семью Фейт.
– Эстон Фейт – самый счастливый ребенок в городе, – ухмыляясь, добавил Сонан. – Только он об этом не подозревает.
– А эта женщина – его бабушка?
– Нянька, – Сонан помотал головой и фыркнул. – Она в семье всего-то шесть лет, а ведет себя, словно всем заправляет.
– Получается, она появилась сразу, как родился ребенок?
– Родился? – Сонан опять фыркнул. – Можно, конечно, и так сказать. Только Лара и Хлоя его не рожали. Во-первых, у Лары по женской части проблемы. А Хлоя рожать отказалась – она как бы мужик. А во-вторых, рожать самому сейчас не модно. Ну, в таких семьях… Понимаешь?
Азей кивнул.
– Его усыновили, – сказал он.
– Да. Выложили кучу бабок за это. Они сами подбирали пару по анкетам Фонда. Выбрали каких-то неудачников из третьего мира, оплатили их лечение. Прошло какое-то время, и – вуаля! – в семье появился новорожденный Эстон!.. Эй, парень! Эй! Ты куда?!
Темнокожий Сонан вскинул руку, словно хотел поймать убегающего прочь собеседника.
– Вот чудак…
Азей, ничего не слыша, не разбирая дороги, несся по аллее – из света в тень, из тени в свет. Люди шарахались от него, словно от хищного динозавра, ищущего в ночи добычу.
Высоко в небе скрестились лучи лазеров, в черную речную гладь вонзились лучи прожекторов – шоу начиналось.
Азей ударился о машину, распахнул дверь.
Испуганная жена смотрела на него.
– Ты носила двойню! – Он сам не понимал, вопрос это или утверждение. – Ты носила двойню!
Она что-то говорила ему, он не слышал.
– Ты носила двойню! Они всегда нам врали! Ничего не показывали!
Жена закричала, ударила его в грудь кулаками. У нее было некрасивое напряженное лицо.
– Они лечили нас, чтобы использовать! Ты понимаешь?! Ты слышишь?!
Он вдруг понял – прочитал по губам, – что она кричит ему то же самое: «Ты слышишь?! Слышишь?!»
Он словно очнулся, отстранился. Заметил слезы на ее глазах.
Милена колотила его, била изо всех сил:
– Где ты был?! Слышишь?! Где ты был?!
Он обмер. Спросил чуть слышно:
– Где Дивей? – и тут же увидел его.
Бледный малыш лежал на заднем диване. Голова его была запрокинута. Тонкая прозрачная рука свисала до пола, залитого рвотой.
– Где ты был… – Милена упала на колени, а он все смотрел и смотрел на малыша – на своего несчастного, замученного бесполезными лекарствами ребенка, который мог бы еще жить и жить, если бы Фонд или какие-нибудь Фейты поделились крохотной частью своего состояния…
Рот малыша открылся.
Дивей захрипел, судорожно пытаясь вдохнуть. Пальчики его сжались, рука дернулась…
Эта была агония. Сколько она могла продолжаться?!
– Стой здесь! – рявнул Азей жене. Он вытащил ребенка из машины, обернул его попавшим под руку полотенцем и бросился бежать – назад, во тьму, туда, где сейчас веселилась толпа, восторженными криками встречая поднимающихся из воды лазерных динозавров и приближающийся звездопад.
Азей молился, чтобы агония его ребенка длилась как можно дольше…
Он вернулся к машине через шесть минут.
Он сделал все, что было нужно, – в темноте это оказалось несложно, тем более, что все вокруг пялились на рисуемые лазерами картины.
– Едем! – Он затолкал убитую горем жену на задний диван, сунул ей в руки ворочающийся хрипящий сверток. – Быстрей! Быстрей!
Диплодок-шлагбаум высоко поднял голову, выпуская автомобиль со стоянки. Удивленный охранник помахал им вслед – первый раз за всю его службу здесь кто-то уехал, не досмотрев шоу и до середины.
– Куда ты так гонишь? – спросила плачущая Милена, прижимая к себе бьющегося в агонии малыша. – В больницу? Это бесполезно. Ты все деньги спустил на динозавров.
Она развернула полотенце, обняла мучительно кричащего сына, удивляясь его силе – он же только что был без сознания! Вытерла рукой пену с его рта – но где рвота? Прижалась губами к его горячему лбу – а ведь недавно он был совсем холодный.
Только через минуту Милена поняла, что это не их ребенок.
– Что ты сделал?
Где-то рядом взвыла сирена.
– То, что был должен.
Мимо них пронесся сверкающий маячками воющий автомобиль.
Это была не полиция. Это была «Скорая помощь».
Они вернулись в мотель, но лишь на пару минут, чтобы взять кое-какие вещи. Оставаться на месте им было нельзя – так решил Азей.
Три дня колесили они по округе, стараясь не уезжать от города далеко, питаясь в придорожных забегаловках, ночуя в дешевых гостиницах. Азей все объяснил Милене, а она поговорила с маленьким заложником, так похожим на их сына. Мальчик на удивление спокойно отнесся к похищению – кажется, он воспринимал его как увлекательное приключение. Лишь иногда Эстон начинал хныкать, вспоминая свою семью. Но Милена быстро успокаивала и отвлекала его…
А потом их нашли.
– Где ребенок?! – Орал на него человек в глухом шлеме. – Где?!
Азей пальцем потрогал острый обломок зуба, сплюнул кровь. Ответил, спокойно глядя в направленное на него черное дуло.
– В соседней комнате. Спит.
Два автоматчика тут же кинулись к прикрытой двери.
– Не будите его так, – попросил Азей. И, помолчав, добавил: – Это же наш ребенок. Вы знаете это.
Его опять ударили прикладом, и на этот раз он потерял сознание.
Милена, Азей и Дивей могли стать героями сотен репортажей. Их история ошеломила бы простых людей. А уж как вцепились бы в тему журналисты и независимые сетевые писаки! Возможно, про Азея, Милену и их детей сняли бы фильм. Может быть даже, их имена стали бы нарицательными.
Но ничего не случилось. Милену и Азея даже не судили. Их просто выдворили из страны – тихо и быстро.
И Азей знал – почему.
– Мы не одни такие, – шептал он жене на ухо, сидя в зале ожидания аэропорта и открыто наблюдая за тремя соглядатаями в коротких серых пальто. – Фонд работает по всему миру. У него на примете тысячи семей-инкубаторов или даже сотни тысяч. Их вытаскивают из нищеты, из беды, позволяют жить здесь – но в качестве платы Фонд забирает их детей. Фонду не нужна огласка. Меня уже предупредили, что я должен молчать. Тебя тоже запугивали…
– Что же ты наделал, – прошептала Милена, не слыша мужа. – Ненавижу тебя.
В старой кожаной сумке глухо зазвонил телефон. Азей расстегнул «молнию», достал его, прочитал имя на потертом экране.
– Брат звонит.
Милене было все равно.
– Да? – сказал Азей в телефон, с удовольствием наблюдая, как зашевелились встревоженные соглядатаи.
Две минуты он ничего не говорил, только слушал. С каждой секундой лицо его светлело.
– Спасибо, брат, – ответил он наконец и повернулся к Милене:
– Он жив. Ты понимаешь? Слышишь меня? Наш Дивей жив! Я сделал все верно! Нянька не поняла, что я подменил малышей. Она просто испугалась, увидев агонию ребенка. А болтун водитель запомнил диагноз, который я ему назвал. Они успели, они не жалели денег, думая, что помогают Эстону. Его прооперировали сразу же. Он лежал в лучшей клинике. С ним работали лучшие врачи. А когда подмена обнаружилась, было уже поздно что-то менять…
Азей заплакал.
Соглядатаи перешептывались, переглядывались, не зная, как им реагировать на происходящее. Они должны были просто сопроводить пару до самолета, убедиться, что те сели на рейс. Но сейчас происходило что-то странное.
Азей встал, кулаком размазал слезы по лицу.
– Слышите, вы, динозавры! – зло обратился он к залу. Соглядатаи медленно направились к нему. Выражение их лиц не предвещало ничего хорошего, но разве что-то могло сейчас напугать Азея?
– Вы вымираете! – объявил он. – И вы ищете свежую кровь, чтобы продлить свою жизнь. Только все это бесполезно!
Соглядатаи вцепились в него, потащили вниз. Он сопротивлялся, продолжая кричать:
– Вы забираете наших детей, потому что не можете иметь своих. Но это не поможет, потому что вы делаете их такими же, как вы сами!
Ему закрыли рот – он укусил чужую ладонь, разорвал кожу острым обломком зуба.
– Вы динозавры! Динозавры!
Десятки лиц были сейчас обращены к нему. Недоумевающих, смеющихся, напуганных – разных.
– Вы все умрете, – равнодушно объявил Азей и, отталкивая пыхтящих соглядатаев, полез со скамьи. – Вы уже умираете…
Он сел на пол, закрыл голову руками, не обращая внимания на сыплющиеся удары. Он улыбался, вспоминая своего сына и последний день, который они провели вместе.
Вместе с динозаврами.
Азей верил, что скоро он вернется сюда. Вернется – и заберет своего сына.
Чего бы это ему ни стоило…
