Глава 25
Секретное совещание в бору
В пятнадцати километрах от города, в глубине соснового бора, в 1978 году был построен комплекс деревянных зданий, получивший название «охотничий домик». В официальных документах он именовался «спецобъект № 14», или «база для активного отдыха высшего руководящего состава МВД СССР». Обслуживали и охраняли «охотничий домик» солдаты внутренних войск.
Утром 14 февраля дорогу к «охотничьему домику» расчистил от выпавшего снега грейдер. Следом за ним от трассы до «спецобъекта» проехал автомобиль ГАИ. Убедившись, что на петляющей между вековых сосен дороге нет посторонних транспортных средств, гаишники вернулись к трассе и перекрыли въезд к базе отдыха.
К полудню в «охотничий домик» стали прибывать гости. Первыми приехали я и Клементьев. На пороге широкого одноэтажного здания, срубленного из сибирской лиственницы, нас встречал прапорщик внутренних войск.
– Проходите внутрь, – прапорщик распахнул перед нами украшенные резьбой двери, – садитесь у дальней стены, руками ничего не трогайте. Если захотите выйти в туалет, обратитесь к дневальному, он вас проводит.
Мы вошли в просторный зал с камином напротив входа.
– Так вот как настоящий камин выглядит! – сказал я, показывая на огороженный решеткой очаг.
– Пойдем, посмотрим, как он устроен, – предложил Геннадий Александрович.
– Товарищи, – между нами и камином встал появившийся неизвестно откуда солдат с красной повязкой на рукаве, – к камину подходить запрещено!
– Нам прапорщик разрешил! – нагло соврал я. – Если не веришь, выйди и спроси.
– Нет-нет! – не поддался на уловку солдат. – Пройдите в тот конец зала и там ожидайте, когда вас вызовут.
Мы не стали спорить и пошли к стене, на которой висела растянутая шкура зебры.
– Товарищи! – запротестовал за нашими спинами солдат. – Шкуру зебры руками трогать запрещено!
Клементьев обернулся на дневального и с нескрываемым презрением сказал:
– Шкура – это ты, а на стене висит кожно-волосяной покров африканского парнокопытного животного. У тебя, солдат, в этом дворце вся служба проходит? Домой вернешься, что будешь мамке рассказывать? Как ты диверсантов по сибирским лесам ловил? Или честно скажешь: «Маманя, я в армии научился камин разжигать да полы за генералами мыть?»
Дневальный обиделся на нас, вернулся к входным дверям и затих.
Мы по очереди погладили и пощупали шкуру зебры. Ничего впечатляющего. Я у Антоновых в сарае приготовленную к сдаче бычью шкуру в руках держал. Шкура зебры на ощупь от бычьей ничем не отличается.
Следом за нами приехал Малышев. Переступив порог центрального зала, он, не удержавшись, воскликнул:
– О, настоящий камин! А на стене что, шкура зебры?
– К камину подходить нельзя, шкуру зебры трогать нельзя, – скороговоркой выпалил дежурный.
– Да брось ты! Мне прапорщик разрешил, – отмахнулся от солдата Николай Алексеевич.
Минут через пять в «охотничий домик» приехал Большаков. Посмотрев на его полковничьи погоны, дневальный грустно вздохнул и от повторения мантры, запрещающей трогать шкуру зебры, воздержался.
После начальника городского УВД в «охотничий домик» приехали Шмыголь, Комаров и два незнакомых офицера. Из дверей, ведущих в «чайный» зал, к нам вышел старший лейтенант с повязкой «дежурный».
– Товарищи, проходите в зал, рассаживайтесь за столом. До прибытия руководства чай в кружки не наливать, печенье и сушки на столе не трогать.
Хлопнув дверью, с улицы вошел майор в наброшенной на плечи шинели.
– Все готово? – властно спросил он. – Сергеев!
Дневальный подскочил сзади к майору, подхватил сброшенную с плеч шинель.
– Товарищи офицеры, – официальным тоном обратился к нам майор, – генерал Удальцов свернул с трассы и через несколько минут будет здесь.
Офицер с повязкой, заслышав шум подъезжающего автомобиля, выглянул в окно.
– Генерал прибыл! – встревоженно доложил он.
– Опять, суки, прозевали! – неизвестно кого обругал майор.
Отработанным движением он поправил фуражку на голове, одернул полы кителя и выскочил на крыльцо – докладывать начальнику областного УВД о готовности «спецобъекта № 14» к совещанию.
Генерал Удальцов был в гражданской одежде. Офицеров областного УВД он поприветствовал кивком головы, а с нами решил поздороваться за руку. Первым удостоился рукопожатия Большаков, за ним Малышев. Клементьев, хоть и был лично знаком с Удальцовым, представился ему по полной форме. Я же при докладе от волнения все перепутал.
– Начальник городского уголовного розыска капитан Лаптев, – представился я.
Генерал по-дружески улыбнулся.
– Большаков, – обернулся он к Леониду Васильевичу, – у тебя целых два начальника уголовного розыска, а ты какой-то «клубок» во «Встрече» раскрыть не можешь!
– Виноват, товарищ генерал, – стал оправдываться я.
– Ничего-ничего! – похлопал меня по плечу Удальцов. – Будешь хорошо работать, лет через пять займешь место Малышева, а там и Шмыголя подсидишь.
Все присутствующие в зале засмеялись над генеральской шуткой. Один солдатик-дневальный остался невозмутимым. Ему смеяться было не положено.
В «чайном» зале генерал распорядился убрать со стола самовар и чайные принадлежности.
– Мы здесь по делу собрались, а не чаи гонять, – разъяснил он.
Рассадив каждого на свое место, адъютант генерала плотно закрыл двери в зал. Секретное совещание началось. Первым с кратким обзором разворачивающихся событий выступил Большаков. За ним попросил слова Шмыголь, но генерал не стал его заслушивать.
– Давайте не будем лить из пустого в порожнее! – сказал он. – Мы собрались здесь для принятия важных решений, а не для обмена информацией – кто что успел за сутки сделать. Кстати, установили, откуда поступали звонки на пульт «02»?
– Все четыре звонка были сделаны из телефонов-автоматов в разных частях города, – доложил Большаков.
– Отменная координация поступления звонков, – заметил Комаров. Ему в присутствии генерала разрешалось высказывать свое мнение.
– Воззвания «Белой стрелы» и первое письмо от похитителей? – продолжил опрос Удальцов.
– Все три письма от «Белой стрелы» и письмо от похитителей отпечатаны на разных пишущих машинках, – ответил начальник городского УВД.
– Как здоровье Лучика?
– Информация об ухудшении его состояния к нам не поступала.
– Приступим к делу!
Генерал строго осмотрел всех собравшихся и начал:
– Мной принято решение нанести по уголовному миру областного центра опережающий удар. Мы должны поставить бандитов на место, показать им, кто в городе хозяин. Завтра я предлагаю провести массовые обыски. Массовые! Не один, не два, а несколько десятков. Мы должны вывернуть наизнанку все воровские притоны и места сборищ преступного элемента. Обыски должны быть подготовлены в обстановке абсолютной секретности. Никто, кроме присутствующих в этом зале, об их проведении знать не должен, иначе информация просочится, и мы ударим по пустому месту. Все обыски надо провести одномоментно, с привлечением всех сил городской и районной милиции. Уголовный розыск областного УВД мы оставим в резерве… Товарищ Большаков, у вас есть возражения?
– Никак нет, товарищ генерал, – поднялся с места Леонид Васильевич. – Я просто хотел напомнить один момент. Похитители прямо заявили, что как только мы начнем искать Задорожного, так они тут же убьют его.
– Задорожным придется пожертвовать, – уверенно ответил Удальцов. – Да и кто он такой, чтобы мы беспокоились за его жизнь? Задорожный – начинающий бандит. Его смерть не нанесет ущерба нашему обществу.
– Леонид Васильевич, – подал голос Комаров, – именно Задорожный начал войну за передел собственности. Противопоставляя себя Лучику, он должен был осознавать, на что идет.
– Я не об этом, – стал оправдываться Большаков. – Я хочу сказать, что нам придется как-то объяснять и жене Задорожного, и прокурорам, почему мы не вняли предупреждениям похитителей.
– А что, трудно залегендировать предстоящие обыски под операцию по его спасению?
Пока начальник штаба УВД и Большаков обменивались мнениями, генерал высмотрел, что я сижу со скучным видом и размышляю о чем-то своем.
– Так, самозванец, как там твоя фамилия, Лаптев?
Я проворно вскочил и преданно уставился на Удальцова.
– Ты чего так скептически сморщился? – недовольным тоном продолжил генерал. – Расскажи нам, что тебя не устраивает в нашем предложении. За жизнь Задорожного беспокоишься?
– Товарищ генерал, – чеканя каждое слово, ответил я. – Я предлагаю расширить предстоящую операцию и провести обыски не только у лиц, связанных с вором в законе Лучиком, но и у членов группировки «Борцы». Предлог у нас есть – «Борцы» сами могли похитить своего лидера.
Присутствующие на совещании вопросительно посмотрели на генерала, ожидая, какую реакцию у него вызовет мое предложение. Удальцов, прищурив один глаз, посмотрел на потолок, прикинул, что к чему.
– Идея здравая, – сомневающимся тоном сказал он, – но не распылим ли мы силы?
– Мы же не войсковую операцию собираемся проводить, – дерзко продолжил я. – Два опера на адрес вполне хватит.
– Где у нас Волков? – спросил генерал у адъютанта.
– На месте, – не сверяясь ни с какими записями и не уточняя, ответил адъютант.
– У Волкова в полку внутренней службы есть милицейский батальон, дислоцированный в областном центре. Солдаты-срочники в этом батальоне носят обычную милицейскую форму, – генерал, вновь прищурившись, поискал ответ на потолке. – Два опера, два-три солдата для усиления… Солдат мы поднимем утром по тревоге, объяснять им ничего не надо. Оперативную роту спецназначения оставим в резерве… Большаков, сколько тебе времени надо на подготовку операции?
– Сегодня к вечеру мы определимся с адресами, по которым стоит провести обыски, завтра санкционируем их, послезавтра утром начнем.
– Есть предложения, как нам избежать утечки информации на этапе санкционирования обысков? – спросил генерал.
– Постановления о производстве обыска от имени следователя прокуратуры могут напечатать мои сотрудники. Прокурор города санкционирует мероприятие, а вот к какому уголовному делу все привязать – это надо подумать.
– «Клубок», – тихо, одними губами, подсказал я.
– Не бормочи себе под нос, встань и скажи! – велел генерал.
Я вновь вскочил с места.
– У нас есть отдельное поручение по установлению преступников, совершивших групповое убийство в кафе «Встреча». Я предлагаю все обыски провести в рамках этого уголовного дела. Бандитам ведь без разницы, по какому поводу их обыскивают, а «Борцы» просто ничего не поймут. Пока они подключат адвокатов, мы все перетряхнуть успеем.
– «Белую стрелу» каким-нибудь образом затрагивать будем? – спросил Удальцов у всех собравшихся. – Я предлагаю вообще о ней нигде не упоминать. Кстати, где этот выродок Бирюков?
– Ушел на нелегальное положение, – доложил Большаков.
– Иван Иванович, – обратился генерал к Шмыголю. – Тебе лично поручаю заняться Бирюковым. Как закончится вся эта эпопея с Задорожным, поезжай в спортобщество «Динамо» и проверь по спискам, весь ли спортинвентарь сдал Бирюков при увольнении. Если этот подонок забыл вернуть на склад какие-нибудь рваные трусы, немедленно надо возбудить на него дело о присвоении государственного имущества.
– Наверняка что-нибудь домой утащил, – поддержал генерала Комаров. – Спортсмены, они такие: кроссовочки, маечки – все в дом несут.
С совещания мы разъезжались тем же порядком: первым убыл генерал, за ним Комаров и Шмыголь. Я ожидал, что Большаков устроит мне головомойку за подсказку с «клубком», но он был погружен в свои мысли и меня чихвостить не стал. Зато Клементьев вволю поизгалялся:
– Андрей, ты больше не мелочись. Встретишь в следующий раз Удальцова, представляйся ему начальником УВД. И звание себе накинь, не стесняйся. Красиво же звучит: полковник Лаптев! Чего ждать столько лет, пока полковничьи погоны получишь. Сходи завтра в ателье, закажи себе каракулевую папаху, как у Большакова, и будешь по управлению щеголять, на тыловиков страх наводить.
Приехав в управление, мы засели за работу: я и Ключников стали готовить списки на обыски, Клементьев занялся составлением примерного плана предстоящей операции. В шесть вечера к Геннадию Александровичу заглянул Малышев.
– Трудишься? Оставь план на Лаптева, а сам выезжай на происшествие.
– Что случилось?
– Упырь человека застрелил.
