Глава 10. Тихий субботний вечер

Дома у Натальи царила идиллия: с кухни доносился божественный запах горячего куриного супа, дочь, сидя в кровати, расчесывала куклу, Лиза в кресле читала книгу. Первое ощущение было, что я вернулся к себе домой, в свою семью. Сейчас Лиза встанет и скажет: «Как дела, дорогой? Мы уже соскучились по тебе. С дочкой все в порядке, температура спала».

Я подошел к Арине, потрогал лоб. Она была еще горячей, но уже не такой, как утром. Девочка выздоравливала.

– Теперь я могу идти? – поднялась с кресла Лиза.

– Пока нет. Нам надо поговорить. Пойдемте на кухню.

Гостья не стала возражать. Что толку возмущаться, если выходной потрачен зря?

– Вы успешно съездили, Андрей Николаевич? Всех преступников поймали?

– Ни одного. Весь улов – два трупа. Но к черту эту грязь! Позволю себе спросить, а вы манную кашу варили? Мой человек принес молоко?

– Ваш сотрудник принес даже две бутылки молока, наверное, про запас, чтобы завтра не бегать. Будете есть суп?

– Арине на вечер хватит? Тогда буду, но немного попозже. Лиза, у меня к вам вопрос: вы как работаете? День с утра, день после обеда, суббота, воскресенье – выходной? Следующий понедельник вы выходите с утра? Откинем вторник – начало недели всегда суматошное. Четверг – сам по себе неудобный день. Остается суббота. В следующую субботу я приглашаю вас в кафе. Я хочу реабилитироваться за сегодняшнюю отлучку.

– Андрей Николаевич, а я не устала. И я бы не сказала, что сегодняшний день потратила впустую. – Лиза загадочно улыбнулась: понимай как знаешь! – У вас очень спокойный ребенок, – продолжила она. – Если бы Арина умела говорить… Она рисует забавные кругляшки с лучиками, это солнышки?

– Не знаю. Похоже на бактерий, но откуда ребенку знать, как выглядят инфузории-туфельки? Во сколько и где мы встретимся?

– Андрей Николаевич, если вы приглашаете меня в кафе, то вначале я должна дать согласие пойти с вами, а то получается, что вы за меня все решили, и теперь нам осталось только согласовать детали. Куда вы хотите меня пригласить?

– Кафе «Встреча» вас устроит?

– Там же безумно дорого! Я была там, на дне рождения подруги – мне не понравилось.

– Хозяин кафе – мой хороший знакомый. Если куда и идти, то к нему. Так где мы встретимся?

– Я должна подумать. Давайте я вам перезвоню. Вы дадите мне свой рабочий телефон, и я наберу вас среди недели.

Я закурил, сел напротив девушки, с минуту пристально рассматривал ее, словно увидел в первый раз.

– Андрей Николаевич, вы меня так всю прокурите…

– Родители будут ругаться? Вы уже взрослая девушка, и нет ничего удивительного, что проводите свободное время в обществе курящего мужчины.

– Почему вы решили, что я сегодня увижусь с родителями? – с легким недоумением спросила она.

– Лиза, я знаю ваш домашний адрес, знаю номер телефона, который установлен у вас в квартире. Вы не меняли место прописки с шестнадцати лет. Логично предположить, что вы до сих пор живете с мамой и папой. Я сыщик, Лиза. Мной подчас движет профессиональный интерес, и я ничего не могу с этим поделать. Скажу честно, меня заинтересовало обручальное кольцо на правой руке. Я позвонил в адресное бюро и узнал всю вашу биографию. Так где мы встретимся или мне лучше зайти за вами в субботу?

– Я никуда не пойду с вами, – тихо сказала она.

– Хорошо, – согласился я. – Я зайду за вами в субботу ровно в три часа дня. Если вас не устроит «Встреча», то мы можем пойти в другое место.

– Я пошла домой. – Лиза поднялась, вышла в коридор. Скрипнула дверца одежного шкафа.

Я затушил сигарету и вышел следом.

– Откройте мне дверь, – все так же тихо попросила она.

Я, не встречая сопротивления, обнял девушку и зашептал, словно нас кто-то может подслушать:

– Есть такая поговорка: если женщина после свидания не скажет мужчине, что он наглец, то она будет считать, что он дурак. Я знаю таких поговорок сотню, они все об одном – иди напролом и ни о чем не думай. Я умею идти наперекор обстоятельствам и людям, я умею добиваться своего, но сейчас не тот случай. Мы знакомы меньше суток, но расстаемся уже в третий раз, и каждый раз мне выпадает подходящий случай хотя бы коснуться вас губами, но я не делаю этого. Не обижайся на меня за адресное бюро. Я просто хотел знать, к чему мне готовиться. К встрече с ревнивым мужем? Или муж – это фикция, призрак, отпугивающий мужчин от загадочной неприступной женщины? Я обещаю тебе, что не буду назойлив и не перейду раньше времени ту грань, что не дает мне поцеловать тебя.

– Андрей Николаевич, – так же перейдя на шепот, сказала Лиза, – мы уже перешли на «ты»? Как мне понимать вас? Вы приглашаете меня на свидание?

– А сейчас мы чем занимаемся, сейчас у нас не свидание? Мы вдвоем. Арина – не в счет. Цветочки и столик в кафе – это условности, проявление непонятно чего. Признаюсь тебе честно, я бы не отпустил тебя сейчас ни за что. Я бы нашел сто тысяч поводов задержать тебя и побыть с тобой вдвоем, но у меня жизненные силы подходят к концу. Я не спал практически всю ночь. В четверг мы столкнулись с преступлением, которое неизвестно как аукнется по всей Сибири. У меня заболела дочь, я лично видел, как у нее температура перешагнула все мыслимые пределы. На меня одномоментно обрушилось столько событий, что другому их бы хватило на месяц. Я держусь из последних сил. Еще час, и я буду выглядеть как выжатый лимон, а я не хочу, чтобы ты видела меня вялым и сонным. Лиза, когда и где мы встретимся? К черту субботу, давай увидимся завтра, в понедельник – когда захочешь. Давай я провожу тебя с работы до дому или, наоборот, из дома до поликлиники.

– Я пойду. – Она сделала попытку отстраниться, но только для виду и только для того, чтобы показать, что она приличная девушка и не намерена начинать отношения на такой ноте.

Я медленно приблизил свои губы к ее губам и чувственно, нежно поцеловал Лизу. Она не сопротивлялась, не отталкивала меня, но и не проявляла никаких ответных чувств. Хотя какие между нами были чувства? Меня влекло к ней, а ее…

– Самое ужасное, – прошептала Лиза, – что если бы ты предложил, я бы осталась. Я бы слушала твои рассказы про птицу марабу, про синусоиду, про старика Кусакина. Ты, как водоворот, затягиваешь с каждой минутой все глубже и глубже. Ты переходишь на «ты», и я иду следом. Это ужасно, Андрей Николаевич… Я пошла. Отдыхай, набирайся сил. Арина к вечеру будет совершенно здорова.

Она отстранилась от меня, перед зеркалом поправила прическу, на секунду призадумалась и неожиданно засмеялась:

– Если сейчас было наше первое свидание, то закончилось оно оригинально – ты даже не можешь проводить меня до дому. Какие уж тут цветы! Одни условности… После шести часов вечера постарайся мне домой не звонить – я не хочу объясняться с родителями раньше времени.

После ее ухода я лег на кровать и прикрыл глаза. Арина перелезла через меня, достала из ящика с игрушками еще двух кукол, посадила их у кресла, каждой вставила под мышку карандаш. Потом принесла из прихожей забытый Лизой стетоскоп и стала слушать биение моего сердца. Что-то в моем дыхании показалось дочери подозрительным, требующим дальнейшего обследования. Она сходила на кухню, принесла чайную ложечку, заставила меня открыть рот и сказать: а-а-а!

– Арина, – предложил я, – давай я буду лежать с температурой, а ты будешь лечить кукол. Где у мамы пуговицы хранятся? Арина, пуговицы – это таблетки. Измеряй куклам температуру и давай им таблетки. Арина, у меня началось нарушение теплообмена. Я полчаса полежу, потом покормлю тебя.

Дочка беззвучно запротестовала: «Нет, так не пойдет! Если ты температуришь, то должен положить на лоб мокрое полотенце». Пришлось смириться. Я нарезал из тетради листочков для рецептов, достал Арине ручку, карандаши, намочил полотенце и лег спать. Но сон не шел. Мои мысли носились по кругу: Шахиня, трупы в садовом домике, умирающий вор в законе Лучик, адвокат Машковцов и, конечно же, Лиза! Женщина с пониженной энергетикой.

«Желомкина сама открыла налетчикам дверь. Того, кто постучался к ней, она знала и не опасалась его. Шахиня вообще никого не опасалась, у нее даже мысли не было, что кто-то осмелится покуситься на воровской общак. Со стороны ситуация с нападением выглядит дико, но если вдуматься и распределить роли, то логику событий можно понять. Предположим, что из дворца спорта «Динамо» вышла группа мужчин. Все они спортсмены: боксеры, борцы, штангисты. Навстречу им шестиклассник с тощим портфелем в руках. Должны спортсмены его бояться? Нет, конечно. Любой из них щелчком из пацана дух вышибет. Но у паренька с собой припасен пистолет, и он в два счета всех борцов на тот свет отправляет. Бах, бах! И только трупы на крыльце.

То же самое с Желомкиной. Она жила под непробиваемой защитой воровского братства, но кто-то наплевал на страх и пошел в атаку на квартиру, где защитников оказалось всего двое – немолодая грузная женщина и далеко не спортивного вида мужчина. Оборона, основанная больше на словах, чем на деле, оказалась мнимой. Налетчики пробили ее в одно касание, и тут начинаются странности.

Во-первых, состав преступной группы. Я совершенно уверен, что два трупа в садовом домике – это убийцы Шахини и ее племянника. Организатором нападения был адвокат Машковцов… Или не он? Хорошо, предположим, что это был адвокат. У него съехала крыша, и он решился совершить налет на воровской общак. Адвокат по роду своей профессии общается с преступниками, как бывшими, так и настоящими. Он вполне мог среди своей клиентуры найти двух отморозков, способных пойти на любое преступление. Нужен ему кто-то четвертый? Пожалуй, нет. Чем меньше людей будет участвовать в налете, тем проще потом замести следы.

И тут – тупик. Адвокат действует в открытую: он не прячет лица у подъезда Желомкиной, не пытается изменить свою внешность. Он приезжает на преступление на собственном автомобиле! Что за странности? Он что, специально подставляется, показывает всем: «Это я, адвокат Машковцов! Не вздумайте перепутать меня с каким-нибудь дядей Васей». Единственная логика в его действиях – это похоронить «адвоката Машковцова» в ближайшее время и возродиться в новом обличии.

Оставим это предположение на потом и вернемся к Желомкиной.

Средства нападения у налетчиков примитивные и разнородные. Тут тебе и кухонный нож, и обрез одноствольного ружья, и самодельный мелкокалиберный револьвер. Гильз на месте происшествия не обнаружено, значит, в девчонку и старушку с первого этажа стреляли из револьвера, а не из пистолета. Состав вооружения у бандитов наталкивает на мысль, что они не готовились к нападению и взяли с собой на дело то, что подвернулось под руку. Например, одноствольный обрез. Случись осечка при выстреле, и одному из налетчиков пришлось бы схватиться с племянником Шахини в рукопашной схватке.

Сложим оружие и автомобиль и получим налет как спонтанное решение – сидел адвокат со своими клиентами и говорит им: «А не совершить ли нам нападение на квартиру хранительницы общака Шахини? У меня есть обрез с одним патроном, револьвер, который стреляет через раз, и нож, которым колбасу режут».

Версия о внезапном решении ошибочна. Адвокат заранее приготовил отравленную водку. Если обрез и самодельный револьвер достать сложно, но реально, то с ядом все наоборот. Мгновенно действующий яд на «черном рынке» не купишь. Я вообще не представляю, где можно достать яд. Цианистый калий, например. Где-нибудь в промышленности или химическом производстве используют цианид или им только врагов травят?

Пока я размышлял о преступлении, Арина раскрутила автоматический карандаш, вставила в него стержень и стала тормошить меня.

– Что такое, Арина? Что случилось? Это шприц? Доченька, тебя же без уколов лечили… В руку коли, в плечо. Арина, взрослым дяденькам уколы ставят в плечо, а маленьким деткам – в попу. Куклам коли куда хочешь, а мне – только в плечо. Мамане завтра в попу вколи, чтобы знала, как больного ребенка бросать. Арина, иди, поставь уколы всем игрушкам: собачке, медведю, пупсикам. Всем вколи, проведи поголовную вакцинацию. А я пока полежу, подремлю.

«У Лизы под кофточкой прощупывались ребра. Она худая, и грудь у нее небольшого размера. Девушку таких габаритов удобно заносить в ЗАГС – подхватил на руки и неси, хоть на второй этаж, хоть на третий. С Натальей на руках я бы сейчас даже на крыльцо ЗАГСа не поднялся, пришлось бы ее через плечо перебрасывать. Странно получается: Маринка родила и осталась такой же худой, а Наталья располнела. Нет, нет, все не так. Наталья стала полнеть после ранения, беременность и роды тут ни при чем…

Помрет Лучик, на какие шиши они будут гроб полированный покупать? Естественно, ворам никто не откажет, и гроб взаймы дадут, и поминальным обедом бесплатно накормят, но это же позор! Как только станет известно, что Почемучка проворонил общак, так его авторитет тут же упадет ниже плинтуса. Гроб взаймы – это нонсенс, за это адвоката Машковцова они живым закопают и креста на его могиле не поставят… Куда он делся? Жив ли? А если мертв, то зачем два трупа оставлять на видном месте, а третий прятать? Четвертый человек… Нет, не было никакого четвертого, трое их было. Четвертый человек вошел в садовый домик, когда там уже все были мертвы. Адвокат отравил подельников, а они ему голову проломили молотком.

Скорее всего, дело было так: от дома Желомкиной налетчики выехали на объездную дорогу и по дворам, по околоткам добрались до садоводческого товарищества. Отравленная водка была у адвоката с собой. Машковцов оставляет машину на дороге, открывает своими ключами садовый домик, бросает на кровать сумку с деньгами. За ним следом входят подельники. Нервы у всех на пределе, зато настроение – отличное! Налет прошел без сучка без задоринки. Машковцов говорит сообщникам: «Выпьем, ребята, снимем стресс. А потом в тихой, спокойной обстановке посчитаем денежки, поделим их, как договаривались, и – кто куда!» Подельники: «Да будет так» – и бац! – адвоката молотком по темечку. Рискованно играл товарищ Машковцов. Его самого и его автомобиль все приметили, а вот подельников адвоката никто не запомнил. Откачают врачи девчонку, вряд ли она их опознает…

Кстати, кто эта шестиклассница? Может, в школе смогут объяснить, что у них за девочка училась? Приходили к девочке домой друзья? Где она с ними играла? В спальне, под носом у лежащей на кровати Шахини или в комнате, где хранился общак? Скорее всего, Желомкина друзей девочки к себе в квартиру не пускала…

Предположим, в садовом домике лежат три трупа. Приходит сосед, видит пачки денег на столе. Деньги он забирает, а труп адвоката прячет. Зачем? Надо сравнить группу крови на молотке и волосы».

Я поднялся, открыл шкаф, где висел мужской костюм, осмотрел пиджак. Он был совсем новый, без малейших следов перхоти или выпавших волосков. А вот у Натальи на платье один черный волос зацепился. Дома у адвоката, на одежде и на внутренней стороне головных уборов, можно собрать волоски и сравнить, его ли это огрели молотком по голове? Если не его, то история получится совсем запутанной.

– Пошли, поедим, – предложил я Арине. – Тетя вкусный суп сварила? Тете замуж пора, своих детей иметь. Сегодня она возилась с тобой и представляла, что это ее дом, а ты – ее дочь. Когда я вошел к вам, то у меня было ощущение, что я вернулся к себе домой. Специфическая аура семейного комфорта и уюта! Родовое понятие «дом». С твоей мамой у меня никогда такого ощущения не было. С ней я всегда возвращался в ее дом, где я не хозяин, а всего лишь приложение к хозяйке. С тетей Мариной, кстати, было точно так же – где бы я с ней ни жил, никогда себя не чувствовал счастливым семьянином… Знакомство со случайной тетей как повод призадуматься и вспомнить: кто из знакомых мне женщин так терпеливо выслушивал про птицу марабу? Пожалуй, никто. Одна тетя Лиза не фыркала и не морщилась, и в этом есть свой смысл. Умение выслушивать собеседника – не только дар, но еще и способ выказать ему свое расположение… Арина, ты маме ничего рассказывать не будешь?

Дочка пожала плечами, потом отрицательно помотала головой, потом подумала и кивнула в знак согласия. Вся вместе эта пантомима расшифровывалась примерно так: «Я чужие секреты хранить не обещала, но и рассказывать-то особенно не о чем».