Глава 44

Молодец, Кунцик

Балти ахнул и проснулся. Оплывающая свеча давала мерцающий, призрачный свет. Что теперь? Палач с кисломордым голландским пастором, бормочущим цитаты из Плача Иеремии?

Нет. Это были Кунц и ночной часовой. Кунц что-то сказал солдату по-голландски. Тот явно удивился. Кунц повысил голос, настаивая. Солдат, растерянно качая головой, начал раздеваться.

– Эй, что происходит?

– Фы софершаете попек.

– Что?

– Фы что, не хотите на фолю? Фстафайте.

– Почему он раздевается?

– Штопы фы натеть.

– Слушайте…

Балти обнаружил, что Кунц держит его под прицелом пистоля.

– Хорошо, хорошо, только не волнуйтесь. – Балти откинул одеяло и встал. Лодыжка болела, но стоять он мог.

Кунц начал подавать Балти одежду стражника – одну вещь за другой. Балти оделся.

Кунц показал в угол камеры и спросил стражника:

– Wat is dat?

Стражник повернулся, чтобы посмотреть туда. Кунц выхватил нож и перерезал ему горло. Солдат упал на пол, хрипя и булькая. Балти смотрел в ужасе:

– Вы… вы его убили!

– Та, – сказал Кунц с легким раздражением. Он опустился на колени и вытер нож о нижнюю рубаху умирающего.

– Но… зачем?

– Штопы фаш попек фыклятел хорошо. Итем.

Балти попятился и прижался спиной к стене.

– Итем.

– Нет, – сказал Балти. – Не думаю.

– Если фы останетесь, то фас пофесят са упийство.

– Я его не убивал! Это вы его убили!

– Но кто фам поферит? Итем. Мы фстретимся с фашим труком. Стелать опмен. Фас на птицу.

Балти указал на мертвого стражника:

– На такое Ханкс никогда бы не согласился.

– Фы хотите на фолю или на фиселицу? – Кунц приставил пистоль к груди Балти.

Балти вышел вслед за Кунцем из камеры, обогнув растущую лужу крови. У выхода на плац, бледный в лунном свете, Кунц замешкался. Он снял с себя белый шарф, обмотал шею и нижнюю часть лица Балти и надвинул на него шляпу пониже.

– Молчите. Слетуйте фплотную са мной.

Они дошли до ворот крепости. Балти боролся с желанием закричать и убежать.

Ворота были открыты. Часовые стояли, привалившись к стене. При виде Кунца они выпрямились. Кунц и Балти вышли на широкую дорогу.

Кунц повернул налево, к северному бастиону крепости, торчащему из стены подобно гигантскому наконечнику стрелы.

Улица в этот час была пуста, если не считать двух мужчин – они сидели на земле через дорогу, привалившись спиной к стене. Один из них спал. Другой привстал и вгляделся. Он и его спутник сидели тут уже много дней, с растущим нетерпением ожидая встречи, которая должна была состояться уже давно. Он подтолкнул своего спящего товарища, и тот проснулся. Они пустились в путь по следам.

Кунц и Балти завернули за угол бастиона. Между крепостью и рекой было поле. На нем стояли две ветряные мельницы. Лопасти их застыли в безветренной ночи. Волны тихо лизали берег. На пути к западному бастиону Кунц прижимался к стене крепости. Наверху, на стене, блеснули в лунном свете штыки.

– Куда вы меня ведете? – шепнул Балти.

– Тише. К лодке.

Сзади послышался звук. Они повернулись и увидели двух человек. Кунц потянулся к пистолю. Люди подошли ближе.

– Кунц!

Так вот в чем была ловушка, подумал Балти. При виде Покайся его охватил не страх, а сожаление, что он безоружен.

– Тшонс? – шепнул Кунц. – Што фы тут телаете?

– То же, что и все последние два дня. Жду.

– Сейчас не фремя. – Кунц показал наверх, на стену.

– Почему вы не пришли? Я ждал.

– Сейчас не фремя, Тшонс! – прошипел Кунц. – Потом мы покофорим.

Покайся не сводил глаз с Балти. Он подошел ближе. Запахло прогорклым енотьим и орлиным жиром.

Кунц предостерегающе поднял ладонь:

– Нет.

Индеец все приближался.

– Ованукс, – сказал он Джонсу.

Джонс пригляделся к Балти и ухмыльнулся:

– Ты подумай! Ради этого стоило подождать. Молодец, Кунцик.

– Нет-нет-нет, – сказал Кунц. – Он не тля фас.

Покайся зашел в спину Кунцу и Балти.

– Не беспокойся, Кунцик, – сказал Джонс. – Я добавлю денег.

Кунц вытащил пистоль:

– Нет! У меня токофоренность.

– А как же наша договоренность?

– На это мы не токофарифались.

– Тогда сколько ты за него хочешь?

– Смотрите, там часофые. Если я прикашу, они путут стрелять.

– Меня это не пугает. Вы, голландцы, говенные стрелки.

Кунц взвел серпентин пистоля и прицелился в Джонса. Покайся вонзил нож в спину Кунцу с такой силой, что Кунца бросило вперед.

– Bewakers!

На стене над ними появились два солдата:

– Wie is er?

Покайся выдернул нож из тела и кинулся на Балти. Балти увернулся и бросился к шатающемуся Кунцу.

Часовые открыли огонь. Мушкетные пули шлепались вокруг, вздымая фонтанчики земли. Джонс, видимо, изменив свое мнение о голландских стрелках, бросился наутек, пока те перезаряжали мушкеты.

Раненый Кунц упал. Балти выхватил у него пистоль и перевернулся. Над ним стоял Покайся. Балти выстрелил.

Из дула вырвался желто-оранжевый огонь, ослепив его. Воздух наполнился дымом. Покайся исчез. Кунц, лежащий на земле рядом с Балти, застонал и замер. На стене над ними засверкали еще штыки.

– Wie is er?

– Wat is het wachtwoord?

Балти все еще лежал навзничь. До мельницы оставалось пятьдесят футов.

– Wat is het wachtwoord?

Он перекатился на живот и встал на ноги. Мушкетная пуля разорвала ему левое ухо. Он стоял неподвижно, одной рукой зажимая ухо, другую подняв вверх – показывая, что сдается.

В четверти мили оттуда, на середине Восточной реки, Ханкс, Благодарна и Иоханн болтались на волнах, прислушиваясь к выстрелам.

По пути к лодке их перехватил капитан Андерхилл. Вышла сцена: мужчины обменялись резкими словами, повысили голос, выхватили пистоли. Трагедию предотвратило вмешательство Уинтропа, который неохотно разрешил продолжать операцию. Андерхилл потопал прочь, бормоча что-то про вопиющее отсутствие дисциплины.

Через час после того, как стихли выстрелы, Ханкс и Благодарна поняли, что Балти не явится на встречу. Ханкс сгорбился на банке и уронил голову на руки.

Птица, сидящая на плече у Благодарны, прижала клюв к ее щеке, мокрой и блестящей в лунном свете.