Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Нина вдруг поняла, что стоит на цыпочках, выглядывая в кухонное окно, чтобы увидеть – просто увидеть, – загорится ли свет в большом доме. Они почти не виделись. Казалось безумием то, что они могли провести последние три недели голышом в постели, открывшись друг другу, оба ранимые и такие близкие, какими только могут быть люди, – а теперь, видимо, они могли встретиться на улице и даже не упомянуть о чем-то подобном. Это было ненормально. Теперь, когда у Нины появилась возможность подумать обо всем, она отчаянно ругала себя за то, что так поспешила, так надавила на него.
И еще она отчаянно его желала. Скучала невероятно. Не только по сексу, осознала Нина, хотя и этого ей жутко не хватало, – как будто она никогда в жизни не ела шоколада, а потом попробовала его и теперь хотела есть без передышки.
Все, что случалось у Нины прежде, было просто милой, нервной, приятной возней. Но теперь… Теперь заиграли все краски. Секс с Ленноксом был настолько ярким, что у Нины болела голова, иногда она взрывалась слезами, а Леннокс, ничего не говоря, просто крепче прижимал ее к груди и вытирал ее слезы, он утешал ее так, как не умел никто, хотя она и сама не знала, почему плачет.
Как же она тосковала по нему!
Нина скучала и по корзинке с яйцами, которая время от времени появлялась на ее крыльце, и по домашнему сидру, который они вместе пили в кухне. Она скучала по Парсли, виляя хвостом обнюхивавшему ее, стоило ей появиться во дворе. Теперь Парсли куда чаще бегал по полям за своим хозяином, а когда изредка появлялся на ферме, то был измучен так, что лишь приоткрывал глаза, когда фургон возвращался домой. Нине не хватало того странного чувства, что возникало у нее рядом с Ленноксом: этот человек может все наладить, случись что ненароком с овцой, с собакой или даже с самой Ниной, он может во всем разобраться. Леннокс вызывал у Нины чувство безопасности, такое, какого она прежде и вообразить не могла.
Нина еще раз выглянула в маленькое окошко и уже собралась опустить занавеску и отвернуться, когда вдруг на долю мгновения что-то мелькнуло в окне напротив… и Нина поняла, что Леннокс тоже смотрит в ее сторону.
У Нины перехватило дыхание, она, замерев на цыпочках, уставилась туда, смотрела, переполненная тоской, отчаянным желанием, грозившим захлестнуть весь ее рассудок, заставлявшим ее помчаться через двор…
Внезапно что-то брякнуло, и Нина, испуганно глянув вниз, поняла, что она уронила в мойку тарелку. А когда снова посмотрела в окно, Леннокс исчез. И она по-прежнему не знала, сколько еще ей осталось.
Нина думала, какое же это трудное дело, вся эта самореализация и самосознание. Она едва прочитала первое слово – и тут же упала последняя соломинка. Леннокс мог лишить ее сексуальной жизни, он мог отобрать у нее спокойствие ума, ее надежды на счастье, ее дом, средства к существованию. Но никто не мог отобрать у нее книги!
Она должна уехать, храбро подумала Нина. Должна перебраться в Оркни. Начать сначала. Она сделала это однажды и сможет сделать еще раз. Именно начать сначала, подальше от всего этого городишки, от сплетен и шпионящих глаз, от сложностей, возникших из-за близости с человеком, который вызвал в ней такие сильные чувства.
Нина еще раз повторила себе, что она абсолютно готова ко всему. Что это вовсе не значит, будто она выкладывает последний козырь – отъезд навсегда – в надежде, что это заставит его осознать последствия, заставит умолять ее остаться, исправить все… Она намеревалась сделать это ради себя самой. Сделать снова.
Нина надела платье, недостаточно теплое для такой погоды, дрожащей рукой накрасила губы и, стараясь наполниться уверенностью, которой вовсе не чувствовала, распахнула дверь.
Леннокс стоял там, положив огромные ладони на дверной косяк. Нина подпрыгнула:
– Ой!..
– Нина, – заговорил он с опрокинутым лицом. – Я не могу. Я не могу без тебя. Прости. Пожалуйста. Я знаю, что… что со мной трудно. Знаю, каков я. Дай мне еще шанс. Просто дай еще один шанс. Пожалуйста…
Ему не нужно было говорить что-то еще. Нина схватила Леннокса за руки и притянула к себе, зная, что при любых обстоятельствах она не может его отпустить, не может дать ему выскочить из схемы ее мира, он был вписан в нее, хотела того Нина или нет, и у нее уже не оставалось никакого выбора.
Нина прижалась к Ленноксу всем телом, а он так ее сжал, что едва не задушил. Ее сердце бешено колотилось, и тут внезапно что-то обрушилось на нее – нечто, появления чего она не ожидала, что она не могла сравнить со всем тем, о чем читала в книгах, мечтала или фантазировала…
Леннокс мучительно медленно склонился к ней, и Нина потянулась к нему со страстным, жгучим желанием, растягивая восхитительную секунду перед тем, как вновь ощутить вкус его губ, а он улыбался ей, прекрасно зная, что́ она чувствует и что все это означает.
Но внезапно Леннокс отпрянул, Нина тоже услышала это: на дороге к ферме заскрипели шины. Нина рассеянно улыбнулась, полагая, что это приехал поставщик корма или ветеринар, но Леннокс покачал головой, он узнал звук мотора этой машины. И в смятении отступил назад.
– О, Нина, мне жаль…
Нина не сразу поняла, что он имеет в виду.
– Мне так жаль…
Во двор, распугивая кур, въехал белый «рейнджровер» и неуклюже остановился.
Нина из своего амбара наблюдала за тем, как появилась эта женщина.
Да, она была изумительно хороша, именно такая, как и предполагала Нина: блондинка с волнистыми волосами, слегка богемного стиля. Иначе говоря, она была просто великолепна. Казалось, она совершенно не подходила Ленноксу, хотя, когда они оказались рядом, Нина внезапно увидела это: его рост и стройное широкоплечее тело прекрасно подчеркивали нежные линии фигуры Кейт. Они представляли собой весьма привлекательный контраст.
Нина окаменела, когда Кейт расцеловала Леннокса в обе щеки. Нина не знала, что ей делать. Прятаться казалось глупым. Может, нужно нахально подойти, чтобы ее представили как подругу Леннокса? Пожалуй, такое еще хуже, она совсем не его подруга, да и само слово выглядело глупее некуда, если говорить об описании того, что между ними происходило. Это всего лишь нелепый детский термин, неспособный описать то, что Нина чувствовала, когда Леннокс находился рядом с ней: как будто одновременно светило солнце и бушевала гроза, разрывая ее изнутри…
Нина нервно сглотнула, ее сердце забилось как сумасшедшее.
А потом Кейт сама с улыбкой направилась к ней, демонстрируя при этом безупречные зубы. Нина ощутила себя чудовищно неуклюжей. В другой жизни, в другом мире ей бы понравилась эта женщина, хотя сама Нина ничуть на нее не походила. Но теперь Нина видела то, чего не хватало ей самой, и это был не только безупречный стиль или косметика, стоившая немалых денег и усилий… Нет, это было ощущение общей истории: Кейт и Леннокс гуляют по улицам Эдинбурга, рука об руку, создавая собственный мир, полюбив друг друга настолько, чтобы пожениться… Мысль о том, что Леннокс стоял перед толпой людей и произносил слова клятвы…
– Привет, – с обезоруживающей теплой улыбкой сказала Кейт.
Но тут виднелся расчет.
Нина увидела, как ее оценивают – от стоимости ее туфель до кончиков слегка обкусанных ногтей – ужасная привычка, ведь Нина часами держала в одной руке книгу…
– Можно мне войти?
Нина старалась не забывать о том, что эта женщина собирается отобрать у нее все то, что Нина уже безусловно считала своим домом, то единственное место, где ей хотелось жить, ту единственную работу, которую ей хотелось делать, и того единственного мужчину, которого она желала всей душой.
Кейт окинула пренебрежительным взглядом массу книг, расставленных Ниной на идеальных книжных полках, разбросанные по минималистской кушетке подушки…
– Похоже, вы тут устроились по-своему, – произнесла Кейт тоном, который вроде бы должен был подразумевать шутливость, но на самом деле ничего подобного не означал.
– Э-э-э… да, я понимаю, что это не долгосрочная аренда или что-то в этом роде, – забормотала Нина, не понимая, почему она раболепствует перед этой особой, пусть даже в ее власти уничтожить всё.
– О да! – отмахнулась Кейт. – Мой муж никогда не умел заключать выгодные сделки. Удивляюсь, как эта чертова ферма до сих пор держится.
Она снова оглядела Нину с головы до ног, и та покраснела. И почему, кстати, Кейт продолжает называть его своим мужем?
– Как вы находите Кирринфиф?
– Э-э-э… здесь интересно, – ответила Нина.
Вряд ли она нашла бы слова, чтобы описать, насколько все изменилось для нее самой за то время, что она провела здесь.
– Настоящая дыра, правда ведь? – сказала Кейт. – Я никогда не была счастливее, чем в тот миг, когда сбежала отсюда. А я слышала, вы тоже уезжаете?
– Вот как?..
Кейт нахмурилась:
– Там, в деревне, Лесли упомянула о том, что вы вроде как подумываете об Оркни. Боже, да там ведь еще хуже, чем здесь!
– А вы где живете? – спросила Нина.
– О, я… – Кейт не договорила. – Скажем так: у меня есть кое-какие планы, – продолжила она после паузы. – А пока надо выяснить, что задумал этот чертов Леннокс.
Она снова повернулась к двери амбара, задержавшись лишь для того, чтобы критически оглядеть потертый, но восхитительный коврик, который Нина нашла на одной из распродаж.
– Леннокс! Когда ты, черт побери, отзовешь своего бешеного пса?!
Леннокс все с тем же неловким видом стоял во дворе.
– Парсли?
– При чем тут долбаный Парсли?! – фыркнула Кейт. – Я говорю о Раналде!
– Он просто делает свою работу, – ответил Леннокс.
– Вынуждая меня умирать от голода! – возразила Кейт.
Леннокс на мгновение прикрыл глаза:
– Можем мы обсудить это в доме?
Нина повела фургон в Паттерсмит, где уныло продала несколько книжек. Настроение Нины явно отражалось на ее лице, она ни на чем не могла сосредоточиться, даже с трудом улыбалась детям. Ей хотелось украсть Парсли, – по крайней мере, рядом с ней очутился бы хоть кто-то в хорошем расположении духа.
Воображение Нины взбунтовалось. О чем они там говорят? Не соглашается ли Леннокс сдаться? Может, и так, возможно, он подумает, что так будет проще. Или правильнее. Но Нина даже представить не могла, чтобы Кейт как-то управлялась с фермой. Или, может быть… Еще более мрачная и темная мысль вторглась в голову Нины. В конце концов, Кейт была потрясающей… И Леннокс тоже. И возможно…
Ведь когда-то они были привязаны друг к другу.
Нина вздохнула и рассеянно отдала новенькую книгу в твердой обложке по цене мягкого переплета. Рыбак Иннес постарался скрыть свой восторг и умчался со всех ног.
Нина рано поужинала в пабе с Эдвином и Хьюго. Они оба всегда были рады ее видеть, но тут же упомянули о том, что видели миссис Леннокс. Правда ли, что она заезжала на ферму? Такая милая леди, такая симпатичная… Нина просто не могла этого вынести, а потому с тяжелым сердцем направилась домой, погнав фургон по подъездной дороге.
Эти двое снова были во дворе. И явно кричали друг на друга. Парсли куда-то скрылся. Леннокс умоляюще протягивал руки к жене. Кейт покраснела, ее прекрасные светлые волосы растрепались. Нина почувствовала, что вполне способна наехать на них, поэтому резко остановила фургон и вышла.
– Что это такое?! – закричала Кейт, показывая на фургон. – Ты что, купил это для своей милашки? Которую поселил в моем чертовом амбаре!
Ага, подумала Нина. То, что предполагалось как спокойное и рассудительное решение проблемы, превратилось в нечто противоположное.
– Какого черта?! – кричала Кейт, пока Нина шла к ним. – Кто ты вообще такая?! Я-то сочла тебя мышкой! Тихой маленькой мышкой, от которой нельзя ждать неприятностей, а ты? Воруешь чужих мужей?!
Нина застыла на месте:
– Мне казалось, вы разводитесь.
– Ну он же невыносим! – фыркнула Кейт. – Ты должна была и сама это понять! Он абсолютно бездушен! Никакой поэзии! Да как ты можешь его выносить?
Она медленно обошла фургон, снова презрительно фыркнув, и наконец увидела надпись на его боку.
– «Книжный магазинчик счастья»! Ха-ха-ха! Умереть со смеху! Что-то я особого счастья не вижу!
Нина прикусила губу. Ей не хотелось признавать, что Кейт, возможно, права.
Кейт пошла дальше по двору фермы с таким видом, словно он ей принадлежал. Нина не желала спрашивать, так ли это на самом деле. Леннокс стоял на месте, испуганно наблюдая за Кейт.
– Так вот, значит, чем ты занимаешься? Катаешься туда-сюда в поисках неудачных браков?
– Прекрати, Кейт! – резко бросил Леннокс.
– И почему же? Я вправе задавать любые вопросы, разве нет? Хотя, знаю, ты предпочел бы, чтобы я исчезла навсегда, и жила в какой-нибудь норе, и никогда больше тебя не беспокоила!
– Кейт, мы уже говорили об этом. – На этот раз в тоне Леннокса звучала усталость. – Это ферма моей семьи. Мое наследство.
– Ты вечно только это и делаешь – болтаешь о наследстве! Да! Поэтому-то ты такой скучный старый болван, который не может даже взять выходные, чтобы поразвлечься, провести веселую ночь в ресторане или сделать еще что-нибудь, хоть отчасти забавное!
– Я не из таких людей.
– Да откуда ты сам это можешь знать, если торчишь тут постоянно? А, я забыла, у тебя же есть компания! Серьезно, Леннокс, ты что, неспособен даже на полмили отойти от собственной двери? Я и не догадывалась, что ты так обленился.
– Не смей говорить о ней так!
Кейт округлила глаза:
– Думаю, эта расчетливая мадам может и сама о себе позаботиться.
– Хватит!
Разъяренный Леннокс шагнул вперед. Кейт нагло улыбнулась. Нина подумала, что Кейт точно знала его больные точки. Она была прекрасна, мила, талантлива и так уверена в себе… Всем этим хотелось бы обладать и Нине, именно этому она завидовала подобным людям. Но вот эта женщина стояла здесь, визжа и крича от ярости.
Это выглядело по-настоящему странно.
Кейт подошла к Нине:
– А ну-ка, посмотрим на твое маленькое увлечение! Для нее, как я понимаю, в самый раз иметь маленькие увлечения. Тебе только моя мазня не нравилась?
– Не то, – ответил Леннокс. – Дело в том, что ты ни на чем не могла остановиться. Сегодня это была роспись керамики, потом живопись, потом гончарное дело, потом дизайн интерьеров. Ты никогда ничего не доводила до конца.
– Это потому, что дома меня не поддерживали! Ты черт знает где болтался целыми днями, а я тут сидела одна!
Леннокс погрустнел.
– Ты прежде сама мечтала о том, чтобы жить здесь, – тихо сказал он.
– Это лишь показывает, какой идиоткой я была!
Кейт открыла дверцу фургона. Нина отступила в сторону. Она не хотела мешать человеку, находившемуся в подобном настроении.
Кейт вошла внутрь и увидела светлые серые стенки, аккуратную обстановку, люстру… Она вдруг замерла, потом обернулась и вопросительно посмотрела на Нину.
– О! – выдохнула она. – Это… – Она провела рукой по полкам. – Это прелестно!
По тому, как Кейт прикасалась к книгам, Нина поняла: эта женщина любит читать. Нина всегда узнавала читателей, даже разозленных.
– О! – повторила Кейт. – И ты сама всем этим занимаешься?
– Мне немного помогают, – негромко ответила Нина.
Но Кейт уже остановилась рядом с маленькой кассой. И приоткрыла рот.
Нина заглянула в фургон, чтобы понять, на что смотрит Кейт.
– Я не… – начала было Кейт, потом снова ненадолго умолкла. – Я не видела ее уже лет сто!
Это был последний, замусоленный экземпляр «По крышам». Лицо Кейт смягчилось, и Нина вдруг увидела, каким та могла быть ребенком: прелестным, избалованным, испорченным…
Кейт протянула руку к книге:
– Можно мне?..
Нина кивнула.
– Это точно такое издание, какое было у меня! – выдохнула Кейт, осторожно перелистывая страницы.
– Да, мне повезло, что я его нашла, – согласилась Нина. – Прекрасно, правда?
– О! Вот здесь голубь теряет лапку, и они мастерят ему новую из палочки от эскимо!
Нина улыбнулась.
– А здесь они в говорящем туннеле…
– Это всегда немножко меня пугает.
– Боже, да… – кивнула Кейт. – А здесь – Берег Галеона…
– Можно… – Кейт сжала в руках книгу. – Можно мне…
– Это мой последний экземпляр, – сказала Нина. – Я не могу с ним расстаться, мне очень жаль.
– О! – в очередной раз вздохнула Кейт.
– Я вроде как… ну, я делюсь этой книгой с моими друзьями.
– Но я ее хочу! – очаровательно надув губки, заявила Кейт.
Нина посмотрела на нее. Кейт явно привыкла получать все, что ей хочется. Всегда.
– Нет, вы не можете ее забрать, – мягко произнесла Нина. – Она принадлежит другому человеку.
Они долго смотрели друг на друга.
– О боже! – Кейт опустилась на одно из кресел. – Я так устала от всего этого! Так устала!
– Я понимаю, – согласилась Нина. – Я тоже устала. А в чем загвоздка?
– Мой адвокат говорит, нужно требовать всю ферму. Тогда со временем мы договоримся.
– Вы действительно хотите получить ферму?
– Черт побери, нет! Что мне с ней делать? Но он постоянно твердит: «Нет, ты ее не получишь!» Никаких обсуждений. Чертов упрямец!
Нина едва заметно усмехнулась:
– Ну да, это я вижу. Он не делает никаких встречных предложений?
– Нет, говорит, что ждет предложений от нас. Но мой адвокат тверд как алмаз. А деньги тем временем тают.
– Но, бога ради, почему вам просто не… не попросить у него…
Нина умолкла, внезапно осознав, что́ именно собралась сказать. Но надо ведь как-то со всем этим покончить.
– Почему бы вам не попросить у него этот амбар? Могу поспорить, вы легко его продадите или сдадите в аренду, а потом сможете жить, где захотите.
– Ну а если он и в этом откажет? – нахмурилась Кейт. – Я же тогда пропаду!
– Не откажет, – возразила Нина.
Она постепенно начала понимать, что Леннокс, конечно, был неразговорчив, упрям, своеволен… но под его затвердевшей внешностью скрывалась доброта. Коренная, глубокая. Нина в это верила. И это нравилось ей в Ленноксе больше всего.
Кейт с сомнением посмотрела на нее:
– Ты так думаешь?
«Я думаю, что вас двоих нужно как следует стукнуть лбами друг о друга», – мысленно заявила Нина, но, к счастью, вслух этого не произнесла.
Она снова вышла из фургона во двор, где яростно расхаживал по двору Леннокс. Появившийся уже Парсли пытался привлечь его внимание, но безуспешно.
Леннокс мрачно уставился на Нину.
– Ты что, думаешь, я должен взять и отдать ей ферму? – спросил он. – Но можно же как-то по-другому… наверное.
– Не глупи! Не нужна ей твоя ферма. Это просто начальная точка для торгов.
– Раналд говорит, что нужно играть бескомпромиссно.
– Пока что ты играешь глупо. Почему бы просто-напросто не предложить ей амбар?
Леннокс нахмурился:
– Не хочу, чтобы она жила напротив меня.
– Она и не собирается здесь жить, олух! Она его продаст или сдаст в аренду отпускникам, за кучу денег.
Леннокс уставился на Нину:
– А ты куда денешься?
– Давай решать проблемы по очереди.
– Ты серьезно? – вздохнул он. – Думаешь, это может сработать?
– Пойди в фургон и разберись сам, – предложила Нина. – Прямо сейчас. И побыстрее, пока эти зловредные адвокаты все не порушили.
Нина сидела на невысокой каменной стенке внутреннего двора, прогретой солнцем. Парсли подошел к ней и положил голову ей на колени.
– Я знаю, – сказала Нина, поглаживая его. – Я тоже, Парсли. Я тоже.
В фургоне было тихо, и очень долго никто из него не показывался. Нина испустила протяжный вздох. Какого черта они там делают? Снова налаживают отношения? Рассуждают о своем будущем? Или Леннокс, едва увидев Кейт, тут же подписал все в ее пользу? О боже…
К тому же начало холодать.
Но наконец появился бледный Леннокс. Он посмотрел на Нину и кивнул.
– Ну? – спросила Нина.
– Я сказал… Надеюсь, ты не станешь возражать, но я сказал ей, что она может забрать этот амбар. Мне очень жаль, Нина…
Нина вздохнула. Она немножко помолчала, давая Ленноксу возможность предложить: «Может, ты теперь переедешь в большой дом?»
Но конечно, он этого не сказал, да и с какой бы стати? Они были вместе всего несколько недель, они даже ни разу не поговорили о том, чем занимаются. Так что… конечно, нет. Нина снова подумала об Оркни и почувствовала, как у нее пересохло в горле.
– Еще была одна книга, – небрежно добавил Леннокс, – которую ей хочется получить.
Нина в ужасе уставилась на него:
– Ты что, отдал ее?!
Леннокс долго молчал.
– Разумеется, нет, – наконец коротко ответил он. – Я сказал, что ей придется меня убить, чтобы забрать одну из твоих книг.
Нина разинула рот, а потом улыбнулась, напряжение спало.
– Э-э-э… чаю?
В это самое мгновение обожаемый Ниной последний экземпляр «По крышам» вылетел из фургона – его швырнули с такой силой, что книга ударилась о стену и упала прямо в свежую горку конского навоза.
Леннокс и Нина потрясенно повернулись, из фургона выскочила разъяренная Кейт с перекосившимся от злобы лицом.
– Ты не получишь все, чего тебе хочется! Нет, черт побери!
Она запрыгнула в свою машину и укатила.
Они попытались спасти книгу, но та погибла безвозвратно.
– Мне так жаль… – сказал Леннокс. – Я достану тебе другую.
– Ага, скорее найдешь куриные зубы, – возразила Нина. – Да ладно… Может, это и к лучшему.
Они посмотрели друг на друга.
– Зайдешь? – спросила Нина.
– Я еще дела не закончил, – покачал головой Леннокс. – Нужно кое-что сделать обязательно сегодня, я обещал Найджу. У него бензопила сломалась.
– А что ты должен сделать?
– Тебе не понравится, – усмехнулся Леннокс.
– Можно мне пойти с тобой?
– Если хочешь…
Всю дорогу они сидели в машине молча. Парсли опустил голову на колени Нины и посматривал на нее своими большими глазами. Нина не знала, куда они едут, но наконец машина повернула на знакомую ей дорогу, обрамленную дикими цветами.
– Что?! – выдохнула Нина.
Ее сердце забилось с опасной скоростью.
– Это… ну да, то самое дерево, – ответил Леннокс, осторожно покосившись на нее. – Оно совсем больное. И собирается упасть. А это опасно. Я ведь тебя предупреждал.
– Да, понимаю. – Нина прикусила губу.
Она заглянула в свое сердце, проверяя, что именно оно чувствует. Грусть, поняла Нина, но не горе.
Пока Леннокс доставал из багажника «лендровера» топор и свою пилу, Нина пошла по тропинке к дереву. Книги Марека были уже сложены грудой у ствола, но, подойдя ближе, Нина заметила и кое-что еще. Это были маленькие пластиковые книжки, книжки на кольцах для ключей, а еще листки с изображениями книг и надписями вроде: «Элспет и Джим – навсегда», «Калли любит Донала», «Кайли + Пит 4EVA».
– Откуда все это взялось? – изумленно спросила Нина.
Леннокс с усмешкой посмотрел на всю эту ерунду:
– Люди просто с ума посходили! И кто это натворил?
Но Нина пошла вокруг дерева, восторженно разглядывая его.
– Сюда приходят парочки! – сказала она. – Это вроде того моста в Париже, где цепляют висячие замки. И стихи! Смотри! Но как они вообще об этом прослышали?
Дерево тихо позвякивало своими украшениями на ветру.
– Должно быть, кто-то разболтал.
– Думаю, Мареку это понравилось бы! – засмеялась Нина.
– Ты все еще о нем думаешь? – проворчал Леннокс.
– Нет, – честно ответила Нина. – И говорить о нем больше не хочу.
Леннокс уже подошел к дереву со своей пилой.
– Нет, ты не можешь! – ужаснулась Нина. – Ты не можешь спилить его прямо сейчас! Ты только посмотри на него!
– Я должен. Оно больное.
– Но оно прекрасно!
– Нина, – серьезно заговорил Леннокс, – это дерево умирает. Его необходимо убрать. Оно насквозь прогнило изнутри. И может упасть на рельсы. Его надо спилить.
– Но…
– Далеко не все в сельской местности прекрасно. Красивое может быть и опасным.
Нина кивнула:
– Но все эти книжки…
– Могу поклясться, ты считаешь их живыми, – сказал Леннокс.
– Но так оно и есть! – ответила Нина.
Леннокс шагнул к ней и обнял за талию. Прижав Нину к дереву, он поцеловал ее – крепко и страстно.
– Они вот такие же реальные? – спросил он.
Нина заглянула ему в глаза и хитро усмехнулась:
– В другом роде.
Леннокс снова поцеловал ее:
– А как теперь?
– Ну, знаешь, мне кажется, людям может нравиться не только это…
Леннокс отодвинулся:
– Что ты сказала?
До Нины вдруг дошло, как можно было истолковать ее слова. Она прижала ладонь к губам и порозовела:
– О, я не…
Леннокс серьезно, почти торжественно посмотрел на Нину, стоявшую под книжным деревом.
– Ты это серьезно?
Нина так смутилась, что едва могла говорить.
– Я не то имела в виду…
Леннокс помолчал.
– Но ты…
Нина посмотрела в его синие глаза.
– Я… мне бы хотелось… – прошептала она наконец едва слышно.
Леннокс снова наклонился к ней и поцеловал от всей души.
Наконец Нина отошла от дерева.
– Но ты ведь не спилишь его прямо сейчас?
– Да, именно сейчас! – усмехнулся Леннокс. – Ты что, никогда не слушаешь?
– Я никогда не слушаю.
– Ладно, пусть так, но тогда и болтать незачем.
Нина повернулась, чтобы еще раз посмотреть на дерево.
– Я посижу в машине. Не могу смотреть.
– Зимой оно прекрасно сгорит для нас обоих, – сказал Леннокс.
Нина бросила на него вопросительный взгляд, но Леннокс не стал продолжать.
Когда пила взревела, Нина, сидя в машине, обняла Парсли и стала раскачиваться, время от времени бормоча ему на ухо:
– Ох, боже мой, ох, боже мой…
Она смотрела на широкую спину Леннокса, пока тот работал, довольствуясь этой картиной, но, когда прекрасное дерево рухнуло, сердце ее наполнилось печалью.
День уже угасал, когда Леннокс загрузил бревна в «лендровер».
– Здесь теперь так голо… – заметила Нина.
– Да, но через пару дней будет другое.
– Другое что?
– Новое дерево… Ты ведь не думаешь, что мы оставили дыру в земле?
– Не знаю, – проворчала Нина.
В голове у нее гудело, как в посудомоечной машине.
– Значит, ты мало что знаешь о фермерской жизни. Посадят новое дерево, скорее всего саженец. Или, может, найдут какое-то постарше. В любом случае это произойдет. Что-то симпатичное, не изгрызенное болезнью.
– Вау!
– Возможно, твои идиоты и к нему тоже явятся и начнут цеплять на него книжки.
– Возможно, – улыбнулась Нина.
– У тебя счастливый вид, – заметил Леннокс.
– Так и есть, – глядя на него, согласилась Нина. – А ты как?
– Я тоже счастлив, – кивнул Леннокс. И тут же добавил нечто неожиданное: – Я тут подумал, не устроить ли себе небольшой отдых.
– Ты хочешь отдохнуть? – Нина была крайне удивлена.
– Ага. Я никогда не отдыхаю нормально. На мне это не слишком хорошо сказывается, – смутился Леннокс. – Ну, в любом случае… Рорих справится со всем ничуть не хуже меня, пора ему подняться повыше. А я подумал… Мне всегда хотелось взглянуть на Оркни.
Нина внимательно посмотрела на него.
– Или… Не обязательно Оркни. Просто небольшая поездка. Но если ты собираешься в Оркни, ну, тогда… и я могу съездить. Потому что… Боже мой, Нина… я же просто не представляю, как обойдусь без тебя!
– Но мне ведь не обязательно уезжать, – улыбнулась Нина.
Леннокс повернулся к ней:
– Мне казалось, ты получила от них предложение о работе…
Нина качнула головой:
– Я надеялась… что в последнюю минуту смогу отказаться.
– Но я отдал Кейт амбар… твой дом…
– Как будто я только там могу жить!
Леннокс сосредоточился:
– Ты имеешь в виду большой дом?
– Наверное, это рановато… Я хочу сказать, мы ведь почти не знаем друг друга.
Леннокс нахмурился:
– Эй, мы знаем!
Нина расхохоталась.
Когда они повернули на подъездную дорогу, куры разбежались во все стороны. Леннокс аккуратно припарковал машину, они с Ниной вышли наружу.
– Так что ты думаешь? – с опаской спросил он.
Парсли тоже выскочил, подбежал к Нине, потом к Ленноксу. Нина посмотрела на фургон:
– Его нужно перегнать. Поставить перед домом.
Войти с помощью соц. сетей: