Суровая правда арийской физики

В те дни, когда Гитлер, сидя в уютной камере тюрьмы «Ландсберг», заканчивал свою толстенную книгу «Майн камф», видные ученые Германии и Австрии почти одновременно получили однотипные письма, или, точнее, грозно-величественные послания – «величайшим умам нашего времени»:

«Выбор необходимо сделать сегодня: с нами или против нас! Сейчас, когда Адольф Гитлер приступает к очистке политики, я, Ганс Горбигер, с помощью примкнувших ко мне умов, уничтожу все лживые науки. Великая Доктрина вечного льда станет знаком возрождения немецкого народа».

«Доктрина» сия не опиралась ни на математику, ни на логику, зато была богата художественными образами и должна была приниматься на веру, подобно таинственным поэмам древности или мифам тайных религий. Высокий пафос этого сочинения, опирающегося на древнеиндийские тексты и языческие германские мифы, почти неизбежным образом толкнул ее автора в арийские ряды национал-социалистов. Он призывал этих новых вершителей мира искать свои подлинные корни в глубинах истории и глубинах космоса. Теория вечного льда была исполнена мистическими пророчествами в отношении великой будущности германского народа, его избранности высшими силами как расы господ. «Планета наша, да и весь мир, – восклицал автор, – есть непримиримое противостояние льда и пламени. И лед победит. Только арийским мозгам дано это понять».

«Вот Ганс Горбигер утверждает, что Земля на самом деле не выпуклая, а вогнутая. И холодное небо – оно внутри… А вокруг, куда ни кинь ясный свой взор, – лед… Север! Больше того, весь космос состоит изо льда… И мы победим этот жалкий, этот жгучий, этот ненавистный огонь Юга», – бормотал Гитлер. Идеи эти пришлись ему по душе (душе черной и ледяной). Это совпадало с любимым его образом – синими свирепыми глазами белокурых северян. Сам Гитлер на подобную внешность претендовать не мог, но это мало его трогало. Идея жгла его изнутри, и этого было достаточно.

Гитлер тянулся к темным тайнам, а носители этих тайн охотно тянулись к нему.

А тут вскоре историк-мистик Герман Вирт в книге «Происхождение человечества» объявил, что у истоков человечества стоят две расы – нордическая, проникнутая высоким духом Севера, и охваченная низменными инстинктами раса Юга. Высокодуховный человек противостоит человеку-зверю, который не просто недочеловек, но и античеловек. Нордическая раса не вправе допускать расовое смешение с примитивными звероподобными существами южных континентов. Язык существ с Юга – это антиязык, годный лишь для грубой конкретики вещей. Вместо возведения конкретных предметов до уровня идеи расово неполноценные люди искажают интеллектуальные пропорции, поклоняясь самому предмету-фетишу, сатанинскому антибогу, что и ведет в итоге к примитивному материализму, к влюбленности в мир объектов.

В теориях Вирта искаженные обрывки из Платона, Гегеля и Ницше были грубо перемешаны в общем котле зоологического расизма. Гитлера все это крайне восхитило. Как и его друга Генриха Гиммлера. Тут следует добавить, что Гиммлер и без того любил и ценил все тайное и загадочное.

Что касается Горбигера, то фюрер нацистов не замедлил назвать его одним из трех величайших космологов в истории. В ответ благодарный создатель учения о вечном льде объявил: «Наши нордические праотцы окрепли в холодных снегах и льдах! Поэтому как раз вера во всемирный и могущественный лед является естественным наследством каждого подлинно нордического человека!» Его доктрина охватывает все мироздание – от момента сотворения мира и до современности, выступая некой оппозицией горячему «космическому яйцу» аббата Леметра. Горбигер не стесняется в доскональных подробностях описывать прошлое Вселенной и смело говорит о ее будущем, где восторжествует раса льда. Он не боится ставить самые острые вопросы – кто мы? откуда пришли в этот мир и на эту планету? Слегка переиначив Гераклита, Горбигер толкует о беспрестанной, то стихающей, то крепнущей борьбе огня со льдом, откуда плавно вытекает физика отталкивания и притяжения, которая собственно и правит всеми планетами, звездами и атомами. И которая в случае людей дорастает до оппозиции ненависть-любовь. И тут поклонник «вечного льда» смело приступает к описанию взлетов и падений древних цивилизаций. Он не упоминает Освальда Шпенглера, чье имя и чьи концепции, пусть и спорные, но изложенные языком профессионала, уважает европейская наука. Шпенглер тоже писал о цивилизациях, но в более строгом стиле, он с тревогой и печалью говорит об умирающем духе Европы, в то время как Горбигер далек от всякой печали, он радостно провозглашает расцвет духа нордических племен. При этом Горбигер, что по-своему забавно, отчетливо более сказочен, он своеобразный поэт: у него действуют люди-боги и полубоги, мифические герои и гиганты, чародеи и титаны, цивилизация которых напоминает Атлантиду. Он объявляет себя ясновидящим, который опирается на древние пророчества, на учения об эфире, астрале и ментале. Только пророк имеет право претендовать на новое слово в науке, только он просветлен и поднят высшими силами на уходящие вверх ступени нескончаемой лестницы познания.

К великому огорчению Гитлера и Гиммлера, поэт и пророк Ганс Горбигер покинул мир побеждающего льда за год до их прихода к власти. Но по его пути (к неописуемой радости нацистов) пошел его сын, Ганс Горбигер-младший, тесно и ловко увязав идеи мирового льда с практикой штурмовых отрядов. С его легкой руки теорию «ледяного мира» начали изучать в немецких школах. С нормальной физикой, по сути, было покончено. В 1936 году Горбигер-младший был удостоен почетного звания «айслерс-фюрер» («вождь ледяных»), а в специальном протоколе, принятом на конференции в курортном городке Бад-Пирмонте, теория вечного льда была объявлена «подлинным сокровищем германского интеллекта».

Но нельзя скидывать со счетов, что Гитлер и иные главари Третьего рейха, при всей их склонности к мистике, на деле хитры, жадны и практичны. Их интересует реальная возможность доступа к технике, технологиям и тайнам исчезнувших цивилизаций. Поскольку они в эти тайны верят, им мыслится, что в скором будущем все это может дать Германии невиданную мощь и обеспечить быстрые победы в любых битвах.

Да, национал-социалисты не желали быть пустыми мечтателями, отнюдь. Любую теорию, даже самую вздорную, они пытались перевести в практическую плоскость. И тут почти всегда на сцену выходит вождь «черного ордена», правая рука Гитлера Генрих Гиммлер, не просто мистик, но и неутомимый организатор. В своем обширном ведомстве рейхсфюрер СС создает секретный институт «Аненербе» («Наследие предков»), первым директором которого назначается не кто-нибудь, а специалист по «нордическому духу» Герман Вирт. Прямая задача института – извлечение тайных знаний откуда бы то ни было. Институт действует по многим направлениям. Но случилась заминка географического плана – где именно искать следы и сокровища исчезнувших цивилизаций? Глупо думать, что это можно делать повсеместно. Даже археологам понятно, что должны быть особые места, видимо, в наиболее экзотических краях планеты, будь то и на «презренном юге». У Горбигера-младшего спросили прямо: где искать? «Айслерс-фюрер» понимал: один неверный шаг, и все труды его папы и его собственные пойдут прахом. Рейхсфюрер СС вежлив, но к милосердию не склонен. Обманщиков он не пощадит. Стремящимся к мировому господству нацистам необходим результат. Быстрый и конкретный. Помучившись и отчаянно рискуя, Горбигер-младший называет две точки – Абиссинию и Гималаи, в частности, ущелья горы Нанга-Парбат. Гиммлер этому верит. В Абиссинию отправляют некоего Эдмунда Кисса, а в гималайские горы целую экспедицию (фактически в Шамбалу, по следам Якова Блюмкина). О судьбе этой экспедиции сведений осталось мало, многие тайны так и остались тайнами. Известно, однако, что в Берлине стали появляться люди в одежде буддийских монахов. К тому же нельзя было не заметить внезапно выросший уровень германских технологий, в ряде направлений быстро обогнавших достижения государств антигитлеровской коалиции. В считаные годы появилось в Германии много удивительного. В конце 30-х немцы без оглядки на Зворыкина создали эффектное телевидение, первый в мире программируемый компьютер (на основе телефонных реле), радиолокацию, зачатки реактивной авиации, боевые ракеты, в том числе межконтинентальные… Вот и в ядерных исследованиях поначалу немцы были впереди всех. Но что-то потом сломалось.

Если говорить о науке в европейских традициях, теоретической в особенности, то за двенадцать нацистских лет она в Германии заметно съежилась, а по некоторым направлениям просто рухнула. Заметно коснулось это и физики (к некоторой оторопи Планка, Гейзенберга, Гана и еще двух-трех человек). В первые десятилетия ХХ века немецкая теоретическая физика достигла передовых позиций в мире. При торжествующем национал-социализме ей попытались присвоить новое, гордое название – арийская физика. В этой новой своей ипостаси она была освобождена (наконец-то!!) от тлетворного еврейского влияния. Эйнштейн изгнан. Остальные сами сбежали. Заметную роль тут сыграл известный исследователь катодных лучей (получивший за них Нобелевскую премию еще в 1905 году) Филипп Ленард. В 1936 году вышел его учебник «Немецкая физика» в четырех томах. Описывая почти все области классической физики, он не упомянул ни квантовой механики, ни теории относительности. В предисловии Ленард писал: «Вы спросите – Немецкая физика? Что ж! Я мог бы назвать ее также арийской физикой. Или физикой людей нордического типа, физикой исследователей реальности, настоящих искателей истины, физикой тех, кто на деле основал естествоиспытание… В действительности наука, как и все, что создают люди, прежде всего зависит от расы, от крови». Стоит ли удивляться, что, как только пропаганда эта дала ростки, блестящая немецкая физика рухнула словно с кручи в омут. Спустя годы, после разгрома нацизма она стала понемногу подниматься. Но до прежних высот (первая в мире!) ей не суждено было даже отдаленно добраться.

– Простите, мой фюрер, – спросил как-то Гитлера фельдмаршал фон Бок, – вы действительно верите, что планета наша не выпуклая, а вогнутая? – Спросил и даже похолодел от собственной смелости.

Лидер нацистов смотрел на грозного вояку снисходительно.

– Такова суровая правда арийской науки, – весело сказал он и дернул головой, словно его душил воротник.