88
Окраины Рурчина еще хранили следы жестоких боев между армиями генералов Фринслоу и Пеко.
Даже недавно окончившийся сезон ураганов с его дождями и ветрами не смог стереть копоти со стен сгоревших зданий. Горы битого кирпича и завалы из бетонных плит делали эту территорию непроходимой, однако для партизан Фринслоу это было самое безопасное место во всем городе.
В других местах в любой момент могла появиться гражданская милиция, которая с одинаковой жестокостью расправлялась и с анархистами, и со сторонниками Всеобщего порядка.
Уже совсем стемнело, когда отряд Инессы Брун пересек городскую черту. Остановился он возле разрушенных корпусов завода удобрений, и бойцы сразу приступили к маскировке.
Командир Брун взглянула на светящийся циферблат и вздохнула. До десяти часов оставалось семнадцать минут. А ровно в десять она должна была включить радиомаяк – всего на несколько секунд, иначе его могла засечь разведка миротворческих сил.
И хотя отряд находился на территории города, никто не гарантировал, что бомбардировщики не сделают исключения и не нанесут удар по окраине Рурчина.
– Я вышлю посты, – тихо сказал Бертольд Ланш.
– Хорошо, Берт, – согласилась Инесса. – Ну иди, чего ты ждешь?
Бертольд ничего не ответил и, помедлив еще немного, исчез в темноте.
«О, только этого мне не хватало, – покачала головой командир Брун. – Теперь еще и Берт – тоже мне, нашли время влюбляться…»
Долгие взгляды Бертольда Ланша она стала замечать уже давно, примерно с полгода, но вот так стоять рядом с Инессой и тупо молчать он начал совсем недавно.
«Понемногу осмелеет. Через полгода, глядишь, попытается повалить на землю», – усмехнулась про себя Инесса и снова посмотрела на часы. Оставалось восемь минут.
Где-то здесь, в полузасыпанных подвалах, находился отряд Юргена Хорста. Его бойцы пришли сюда несколько дней назад и начали подготовку временной скрытой базы. Генерал Фринслоу намеревался собрать здесь четыреста человек, а потом захватить город.
Вряд ли миротворцы начали бы бомбить Рурчин, зная, что в нем остается около двухсот тысяч человек. Населением города генерал Фринслоу воспользуется как щитом.
Когда-то давно он избирался по местному округу в Национальный совет, но горожане отказали ему в доверии. С тех пор генерал невзлюбил жителей города, и теперь, планируя акцию с захватом заложников, он нисколько не сомневался в своей правоте.
Однако главной причиной, по которой Фринслоу решил захватить Рурчин, была не месть за давние обиды, а продовольственные и вещевые склады города, которые щедро пополнялись из запасов гуманитарных организаций. Имелась также информация о поставке в арсеналы милиции нового вооружения.
Все это не могло не заинтересовать генерала Фринслоу. Он знал, что и Дункан Пеко тоже готовится к захвату города, поэтому старался сделать это первым…
Секундная стрелка коснулась долгожданной отметки, и Инесса включила радиомаяк. Он послал в эфир несколько коротких сигналов и автоматически отключился, не давая антеннам миротворцев определить его точное местонахождение.
Потянулись минуты тягостного ожидания. О западне или неудаче Инесса старалась не думать. Она просто прислушивалась к ночным звукам, стараясь ничего не пропустить.
Наконец появились дозорные, а с ними и сам Юрген Хорст.
– Привет, Несси, – поздоровался он.
– Привет, Юрген. Как у вас дела?
– Пока все тихо. Подвалы мы уже подготовили – и для вас хватит, и для отряда Пинчера.
– Следом пойдет не Пинчер.
– А кто?
– Де Сильва.
– Ну, пусть так, – согласился Юрген. – Ну что, вы готовы?
– Да, показывай дорогу.
Бойцы по цепочке передали новую команду, и отряд Инессы начал медленно втягиваться в развалины. Двигаться было очень тяжело, навьюченная на солдат амуниция цеплялась за торчавшую арматуру и нависавшие бетонные козырьки. Однако в конце концов все благополучно добрались до подвалов, где бойцы Юргена Хорста встретили новоприбывших и помогли им разместиться.
– Пойдем со мной, Несси, для тебя у меня есть отдельная квартирка, – пообещал Юрген и путаными, полузаваленными переходами провел Инессу в другой подвал.
Новое помещение оказалось значительно меньше первого и оттого казалось уютнее. Здесь была даже мебель: несколько разбитых стульев, два стола, шкаф и двуспальная кровать с кирпичами вместо ножек.
Освещались эти хоромы двумя газовыми фонарями, также, по всей видимости, найденными среди развалин.
– Ну, как тебе наше гнездышко?
– Что значит «наше», Юрген? – спросила Инесса.
– Наше – значит твое и мое.
– Ты рассчитываешь на брачную ночь? – Брун сняла жесткую портупею и устало опустилась на стул.
– Я рассчитываю на медовый месяц, дорогуша.
– И не надейся, старина Хорст. Я давно уже не женщина, а солдат. И уже три года сплю только в штанах. Какие уж тут «медовые месяцы»? Принеси-ка лучше воды.
– Вода здесь есть. И даже горячая, – гордо сообщил Юрген.
– Откуда горячая?
– Мои ребята нашли магистраль и набрали целую бочку. Вот потрогай, она еще не остыла.
– Ладно, все, на что ты можешь рассчитывать, это вынужденный стриптиз во время купания. Бери какую-нибудь чашку – сливать будешь.
Инесса быстро разделась и, осторожно ступая по крошкам битого кирпича, прошла в угол.
– Ну давай, Юрген, нечего – глазеть! Лей давай!
Хорст лил воду на голову Инессы и не мог сдержать своего восхищения:
– Нет, ну ты просто королева, Несси! Ты стала еще лучше, честное слово!
– Хватит лить. Мыло давай.
– Ага, сейчас. – Хорст отставил алюминиевый котелок и побежал к шкафчику. – Вот, есть отличное мыло с пальмовым маслом – специально для тебя.
Пока Инесса намыливалась, Юрген наблюдал за ней со стороны и удивлялся изменениям, которые произошли с ее телом. Прежде это было гибкое изнеженное тело нимфы, а теперь оно обрело жесткие линии, рельефные мышцы, резкость движений.
– Юрген, давай воду, я ничего не вижу.
– Иду-иду.
Когда с мытьем было покончено, Хорст достал из шкафа большое пляжное полотенце, и Инесса с удовольствием в него завернулась.
– Ты кого-нибудь ограбил? – спросила она.
– Нет, мы нашли несколько квартир, где еще не побывали настоящие мародеры. Хочешь выпить?
– Нет, спасибо.
– Ну как знаешь. А я выпью.
Хорст выволок из-под стола запыленную картонную коробку и начал доставать из нее бутылки. Некоторые из них были уже пустыми.
– Ты, я вижу, ни в чем себе не отказываешь, – заметила Инесса.
– А с чего это я должен себе в чем-то отказывать? Я и тебе предлагаю – давай выпьем, а потом займемся любовью. Чем не праздничная программа?
– Я не хочу заниматься с тобой любовью, – просто объяснила Брун.
– А раньше хотела.
– Нет. И раньше не хотела. Просто ты был моим боссом, и отказать тебе означало потерять место. А у меня были далеко идущие планы.
– Эх! – Юрген налил полстакана бесцветной жидкости и, выдохнув, опрокинул ее в рот. – О-го-го!
Видимо, напиток был очень крепкий, потому что Хорст выпучил глаза и затряс головой. Затем посмотрел на Инессу покрасневшими слезящимися глазами и сказал:
– Я догадывался. Догадывался, что ты меня использовала.
– Это я-то тебя использовала? Ну, ты наглец, Юрген, – возмутилась Инесса.
– Да, ты меня использовала. И еще врала, что хотела бы нарожать мне деток. – Юрген шмыгнул носом и налил себе еще.
– А что прикажешь говорить, если ты каждые пять минут спрашивал, люблю ли я тебя? Да это было просто невыносимо.
– Ну да. Потом у тебя появилось свое шоу, и ты стала все чаще отказывать мне. А когда рейтинг твоей передачи поднялся, ты послала меня подальше.
– Все правильно. А зачем мне было терпеть тебя, поседевшего маменькиного сынка?
– Ты всегда была стервой, Несси. Всегда. – Хорст выпил вторую порцию, кашлянул и посмотрел на Инессу хитрыми глазами. – А все равно наши люди подумают, что мы занимались любовью.
– А мне плевать. К тому же мои люди этому не поверят.
– Это почему же?
– Да ты посмотри на себя, Юрген. Кто ты и кто я.
Хорст замолчал и при свете газовых фонарей стал изучать содержимое новой бутылки.
– Зря ты пьешь, Юрген. Этим ты себе не поможешь.
– Ты хочешь сказать, что все хорошее уже в прошлом? И мое место главного редактора, и твой трон телепринцессы? Да?
– Именно так, – кивнула Инесса и, посмотрев на свои пальцы, добавила: – Было время, Юрген, когда сломанный ноготь был для меня катастрофой. А теперь кожа на моих руках стала грубой, как у какого-нибудь механика. Я забыла, что такое косметические кабинеты, парикмахерские салоны, шикарные приемы и вечерние платья.
– И эфир, – напомнил Юрген.
– Что? – не поняла Инесса.
– Я сказал «эфир».
– Да, это я тоже забыла. – Инесса немного помолчала, затем вздохнула и сказала: – Ну ладно, командир Хорст, давай ложиться спать.
– Спать в каком смысле? – Юрген перегнулся через стол и попытался ухватить Инессу за коленку.
– Прекрати… Спать – значит спать. Достаточно того, что я лягу в постель голышом.
– Какой же смысл ложиться голой, если ты против «этого самого»?
– А-а… – махнула рукой Инесса. – Тебе этого не понять. Спать без одежды – значит быть свободной от страха и не бояться, что ночью протрубят тревогу и снова погонят в бой… Теперь понял?