67
Разбитая бутылка разлетелась брызгами стекла и алкоголя, но самому Коррадо удалось улизнуть. Джек сделал поправку и выстрелил еще раз, целясь в торчащие ноги, но пуля снова прошла мимо.
Несколько человек выскочили из-за столов и, громко крича, побежали к выходу. Следом за ними с некоторым опозданием закричали и остальные, однако как-то лениво, неохотно.
«Наверное, на них тоже действует «крем-оранж», – подумал Джек, ловя на мушку неясный силуэт Коррадо.
Раздался выстрел, затем чей-то крик, и посыпалась посуда.
Коррадо перебежал за колонну, и через секунду в сторону Джека полетели пули. Они застучали по стене, отбивая куски штукатурки, и по спинкам стульев, расщепляя дорогое дерево.
Коррадо суетился, спешил, судя по всему, на него тоже подействовал крепкий коктейль.
– Не видать тебе часов, гад, – сказал Джек и, как только Коррадо сделал паузу, поднялся над столом и выстрелил в выглянувшего из-за колонны гангстера.
Пуля ударила в колонну, в лицо Энрике брызнула бетонная крошка. Он выругался и сделал несколько выстрелов вслепую.
Неожиданно на сцену выскочила танцовщица. Она заметалась, громко крича, ей на помощь поспешил ее партнер. Энрике выстрелил, и танцовщик упал, обрывая портьеру.
Несмотря на шум и крики, некоторые парочки продолжали сидеть как ни в чем не бывало на своих местах. Они были так увлечены друг другом, что ничего не замечали. Коррадо не жалел патронов, шальные пули сбивали застывших в экстазе любовников и вспарывали белоснежные скатерти на столах.
Из тьмы звучала музыка печальней плача
И трубный звук Эйхора ей вторил с ледяных вершин…
«Пряталась бы под стол, дура», – подумал Джек.
Коррадо выстрелил еще раз, и раненый Зломин упал на пол рядом с Джеком.
В миг последнего страдания он удивленно смотрел перед собой, не осознавая, что пришла смерть. Он умирал счастливым.
– Холланд, выходи! – закричал Коррадо.
– На кулачный бой? – отозвался Джек.
Он подумал, что Коррадо решил сразиться в честном бою, однако это была просто хитрость. Определив по голосу местонахождение Джека и поменяв позицию, гангстер снова открыл огонь.
Первая же пуля обожгла Джеку висок, и горячая кровь потекла по щеке.
Коррадо выстрелил еще раз, и ящик с белыми мышами грохнулся на пол. Его дверца распахнулась, перепуганные грызуны рванулись к выходу, отчаянно пища и давя друг друга. На какой-то миг Джек забыл обо всем, было ужасно смешно наблюдать за пробивавшимися к выходу мышами. Они были так похожи на людей.
– Холланд! – снова позвал Коррадо.
Джек не ответил.
– Эй, Холланд, ты где?
С улицы послышались звуки сирен.
– Полиция! Скорее сюда! Полиция! – откуда-то из-за стойки заголосил бармен.
– Холланд, пора сматываться! – последний раз крикнул Коррадо и побежал к черному ходу. В какой-то момент, когда он стал виден как на ладони, Джек вскинул пистолет и выстрелил.
Коррадо вскрикнул и, словно споткнувшись, полетел вперед. И хотя Рафтер обещал, что его «сабальер» смертелен, Джек услышал, как Коррадо хлопнул дверью черного хода.
– Ушел, гад, – произнес Джек, и в этот момент в кафе ворвалась полиция.
Понимая, что ненужных вопросов лучше избегать, Джек вложил свой пистолет в руку Зломина и благоразумно отполз под стол, к ногам Биркс.
Девушка продолжала сидеть на месте и, постепенно приходя в себя, удивленно таращилась на полицейских.
– Кройн, идите сюда! Здесь тело одного из преступников! – услышал Джек голос полицейского. Луч фонаря прошелся по ногам Джека и замер на трупе Зломина.
– Бармен, вы можете опознать этого человека?
– Нет, мистер полицейский, из стрелявших я видел только одного. Это был человек с обезображенным лицом и белыми зубами.
– То есть с зубами, не покрытыми лаком?
– Да. Я сразу понял, что этот человек приезжий.
– Почему вы не позвонили в полицию, как только увидели приезжего?
– Но разве это обязательно? Разве есть такой закон? – Бармен оправился после шока и начал дерзить полиции.
– Локк-Аут, поди-ка сюда. Ты у нас знаток законов.
По полу зашарил еще один луч фонаря, затем послышался густой баритон Локк-Аута:
– Кому тут права разъяснить?
– Да вот этот парень что-то о законах тут говорил.
– Да, собственно, я… – начал было бармен, но звук сильной оплеухи оборвал его, и после секундной тишины несчастный приземлился в трех метрах левее Джека.
– Ой! – вскрикнула Биркс.
– Чего орешь? Говорить можешь? – строго спросили девушку, но она ничего не ответила.
Возле входа в кафе послышался грохот упавшего стула, недовольный голос воскликнул:
– Кто-нибудь включит свет или я сам это должен сделать?
– Эй, Буни, капитан пришел.
Полицейские побежали навстречу начальству, а Джек получил возможность перевести дух. Биркс пошевелила ногами и наступила ему на руку.
– Ай! – вырвалось у него, Биркс быстро заглянула под стол.
– Это Джек? – каким-то странным голосом спросила она и уставилась на Холланда безумными глазами.
– Да, это я.
– Ты ранен, Джек. – Биркс дотронулась до его окровавленной щеки. – Тебе нужна медицинская помощь.
– О… Окажите ее мне… – донесся из угла голос бармена, но его никто не услышал. В зале загорелся свет, и появились санитары.
Первыми вошли представители частных госпиталей, которых можно было отличить по большим жандармским значкам с гербами. Они искали богатую публику, а потому равнодушно перешагнули через труп Зломина и торчавшие из-под стола ноги Джека, обутые в обычные ботинки. Зато их заинтересовала Биркс, на пальцах которой блестело несколько бриллиантов. Однако девушка была не ранена, и разочарованные санитары пошли дальше.
Совершив свой обход и забрав только пару раненых, представители элитных учреждений убрались, а им на смену пришли санитары муниципальных больниц.
Халаты на этих людях были не слишком чистые, зато они не делили пациентов на бедных и богатых. Из-под своего стола Джек видел, как выносили пострадавших. Их было как-то уж очень много, вряд ли перестрелка могла натворить столько бед.
Некоторые пациенты что-то бормотали, другие счастливо улыбались, а один даже дирижировал невидимым оркестром.
Наконец дошла очередь и до Джека.
– Джек, они идут. Они идут прямо к нам, – дрожа от страха, сообщила Биркс. А спустя секунду Джека схватили за ноги и выдернули из-под стола, словно дохлую крысу.
– О, похоже, жмурик! – сказал один из санитаров и пинком перевернул Джека на спину.
Джек лежал неподвижно, с закрытыми глазами, хотя весь кипел от возмущения: ну как можно так относиться к человеку, пусть даже мертвому?! Он надеялся, что, если не подавать признаков жизни, его оставят в покое, и сдерживался изо всех сил, хотя исходивший от санитаров запах перегара сильно осложнял его актерскую игру.
– Молодой жмурик – это хорошо, – изрек после минутного молчания один из санитаров. – Гляди, Кортни, ранение в голову, а все остальное цело. Пощупай-ка печень – не увеличена?
Сильные руки помяли правый бок Джека, так что он едва не ойкнул.
– Печенка отличная, Бат. Думаю, и почки тоже.
– Ага, – изрек Бат и, прищурив один глаз, стал прикидывать коммерческую выгоду. – Печень – это четыреста кредитов, почки – по пятьсот за каждую, легкие – всего лишь двести, зато костей на целую тысячу. Короче, по самым скромным прикидкам, тут материала на пару кусков.
– Ну что, берем?
– Берем, конечно.
– Стойте! Я уже пришел в себя. – Джек открыл глаза и без посторонней помощи поднялся на ноги.
– Ну и что с того, что пришел в себя? Все равно в больницу надо, – возразил Бат, который благоухал перегаром сильнее даже, чем его напарник.
– Лучше окажите ему помощь, – сказала Биркс.
– Какую такую помощь? – удивился Кортни.
– Первую и медицинскую.
– Да какая ему помощь? Он не жилец уже! – гнул свое Бат, которому очень понравилась печень Джека.
– Короче, так, парни, сделаете мне хорошую перевязку – дам вам десять кредитов.
– А если нет? – хитровато улыбнулся Бат и сунул руку в карман.
– Если нет, ребята, то я прямо сейчас грохну вас обоих.
– А полиция?
– Они уже ушли.
Санитары попались на этот трюк и одновременно оглянулись. Последовал жесткий удар, и Бат, переломившись пополам, тяжело осел на пол.
Оставшись в одиночестве, санитар Кортни был вынужден согласиться на условие Джека и, сделав ему перевязку, получил обещанные десять кредитов. Когда его напарник пришел в себя, Джек и Биркс были уже на улице, а Кортни, пользуясь случаем, стаскивал на носилки уцелевшие в баре бутылки.
– Заканчивай валяться, Бат, иди помогай! – позвал напарника Кортни.
Бат, мужественно преодолев остаточную боль и дурноту, поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел на помощь Кортни.
