Глава 10
День шестой
1
Его разбудил телефонный звонок.
Он с трудом поднял тяжелые веки, взглянул на часы у изголовья. Восемь утра.
Кёити Морису вяло поднялся с кровати и протянул руку к трубке.
– Алло! Морису слушает. Да… Что?! Еще раз… Да. Десятиугольный дом на Цунодзиме сгорел? Точно? – Он отбросил одеяло, крепко сжал трубку в руке и резко бросил: – И что? Что со всеми? А-а…
Из него будто ушла вся сила, он тяжело кивнул.
– Как же так? А я… О! О’кей. Понятно. Буду. Спасибо.
Морису положил трубку и потянулся за сигаретами. Сон как рукой сняло. Он закурил, глубоко затянулся и постарался успокоиться. Выкурил сигарету до фильтра, тут же сунул в рот вторую и снова снял трубку.
– Такааки? Это я, Кёити.
– Эге! Что случилось? Чего ты в такую рань? – Голос Такааки на другом конце провода звучал невнятно.
– Плохие новости, – сообщил Морису. – Десятиугольный дом сгорел.
– Что-о?!
– Вроде вместе со всеми.
– Не может быть! Как?.. Ты не шутишь? Первое апреля только завтра.
– Какие уж тут шутки… Мне только что звонили.
– Но…
– Я сейчас еду в S. Ты тоже? Симаде можешь сообщить?
– Да…
– Встретимся там. Все собираются в актовом зале профсоюза рыбаков, возле пристани. Понял?
– Понял. Сейчас звоню Симаде. Мы приедем вместе.
– Лады. До встречи.
* * *
31 марта, понедельник. Одиннадцать тридцать утра. Цунодзима.
Куча народу бродила по острову, заглядывая во все уголки.
Останки Десятиугольного дома, напоминавшие обгорелый труп фантастического чудовища, все еще дымились. На небе ни облачка. Море, окружавшее остров со всех сторон, ярко, по-весеннему, сверкало. Светлый мирный пейзаж совершенно не вязался с мрачным свидетельством разыгравшейся на острове трагедии, и резкий контраст был невыносим для всех, кто видел эту картину.
– Инспектор! Мы получили сообщение, что родственники погибших уже почти все собрались в S, – объявил в мегафон молодой офицер полиции.
Тучный мужчина за сорок, которого назвали «инспектором», прижимая ко рту носовой платок, громко прокричал в ответ:
– Понял. Пусть везут. Сообщи, когда будут на месте. И чтобы сюда их пока не пускали.
Инспектор вернулся к разговору с медэкспертом, изучавшим обгоревшее до неузнаваемости тело.
– А это? – спросил он.
В воздухе висели невыносимое зловоние и поднимавшийся от пожарища жар.
– Мужчина, – ответил эксперт, лицо которого закрывала большая маска. – Невысокого роста. На затылке довольно глубокая рваная рана, очевидно, нанесенная каким-то тупым предметом.
– Хм… – Инспектор кивнул и отвел глаза от трупа. – Ну а у вас как дела? – окликнул он другого эксперта, который обследовал еще один труп, лежавший среди разбросанных кирпичей.
– Тоже мужчина скорее всего. Здесь, судя по всему, был источник пожара.
– Ого!
– Вокруг разлили керосин и подожгли. Похоже, он и себя керосином облил.
– Что ж тогда – самоубийство?
– Ну, сначала надо ознакомиться с другими актами, хотя вполне возможно.
Инспектор поморщился и торопливо направился подальше от пожарища. Офицер последовал за ним с вопросом:
– Трупы можно убирать?
– Подожди, пока родственники не приедут, – не раздумывая ответил инспектор. – Без них можно накосячить – перепутать тела и то, что вокруг них валяется… Потом не разберешь, кто есть кто.
Быстро, почти бегом, он направился в подветренную сторону.
– После такого обед в глотку не полезет, – пробормотал он про себя, убирая платок от носа и вдыхая полной грудью соленый ветер.
* * *
Сквозь серо-пепельные холодные жалюзи было видно светлое, ясное море. Он находился в большой, казенного вида, без единого украшения, комнате.
Актовый зал профсоюза рыбаков городка S.
Беспорядочно расставленные длинные складные столы и стулья. Люди, встревоженно переговаривающиеся друг с другом. Тихие, больше напоминающие шепот голоса…
Морису в одиночестве сидел у окна, потеряв счет выкуренным сигаретам, которыми была наполнена стоявшая перед ним дешевая пепельница.
Цунодзима, пожар в Десятиугольном доме.
Сердце бешено колотилось в груди.
Все погибли…
Такааки и Симада появились далеко за полдень, уже почти в час. Оглядели актовый зал и, заметив Морису, сразу направились к нему.
– Ну что там? Какие новости? – выпалил Такааки.
Морису слабо покачал головой:
– Подробности пока не известны. Родственники только-только поплыли на остров для опознания тел.
– Неужели все и вправду погибли?
– Да. Десятиугольный дом сгорел дотла. На пожарище были найдены все.
Плечи Такааки опустились, несколько секунд он стоял не шевелясь.
– Что это было? Поджог? Несчастный случай?
– Понятия не имею.
Киёси Симада подошел к окну и через щелку в жалюзи посмотрел наружу. Такааки взял стул и подсел к Морису.
– Ты рассказал им о письмах?
– Нет еще. Не успел. Но собираюсь. Я и мое письмо с собой прихватил.
– Понятно.
Они ошеломленно смотрели друг на друга и вдруг услышали голос Симады.
– Нас всех надули, – пробормотал он, по-прежнему глядя наружу.
– Что?! – Такааки и Морису удивленно обернулись на него, а Симада серьезно продолжил:
– Конечно же, это не несчастный случай. Это убийство. Месть.
Несколько человек, находившихся в зале, покосились на странную троицу. Симада быстро понизил голос до шепота:
– Мы не можем здесь разговаривать. Пойдем отсюда.
Такааки и Морису кивнули, не сказав ни слова, и тихо поднялись со стульев.
Тяжелая стальная дверь отворилась, и, выйдя в коридор, они услышали, как один из стоявших там к ним спиной мужчин сказал:
– …Я слышал, кого-то из этой компании вроде убили.
2
Втроем они вышли на берег, спустились с дамбы к кромке воды и уселись на установленные там бетонные тетраподы.
Простиравшееся перед ними в ярких солнечных лучах море вызывало раздражение своим показным спокойствием. Царившее на берегу умиротворение никак не вязалось с тем, что творилось в душе.
– Неужели все погибли? – Руки Такааки, лежавшие на коленях, дрожали. – Какой же я идиот!
– Конан-кун!
Симада перевел взгляд на Такааки, а тот, качая головой из стороны в сторону, продолжал:
– Вот мы всё вынюхивали, вынюхивали, а какой толк? Никакого. Даже здесь побывали три дня назад, и что? Надо было по крайней мере предупредить ребят на острове.
– Тут никто не виноват. – Симада провел рукой по впалым щекам и проговорил, будто обращаясь к самому себе: – Кто еще, кроме нас, принял бы всерьез эти письма и засуетился? Даже если б мы сообщили в полицию, нам посоветовали бы не обращать внимания на такую ерунду и дали от ворот поворот.
– Может, и так, конечно.
– Я упорно настаивал, что Сэйдзи Накамура жив и тем, кто на острове, грозит опасность; а что еще я мог сделать? Плыть туда со своими догадками, не имея убедительных доказательств, что всем на острове грозит смертельная опасность? Бесполезно.
– Симада-сан! – прервал его Морису. – Предположим, что все, кто был на острове, действительно убиты. Означает ли это, что Сэйдзи Накамура жив?
– А как еще? – уклончиво отвечал Симада. – Кто же тогда убийца?
– Н-да…
– Симада-сан, а что вы думаете об этих письмах, подписанных Сэйдзи? Имеют они отношение к тому, что произошло на острове? – спросил Такааки.
Симада страдальчески скривился.
– Мы можем только предполагать, учитывая, что произошло.
– По-вашему, за пожаром и письмами стоит один и тот же преступник?
– Да, я так считаю.
– То есть письма – это вроде предупреждение от убийцы?
– Мне кажется, тут другое. Непонятно – ведь письма были доставлены адресатам после того, как все уехали на Цунодзиму. Убийца, наверное, имел другую цель.
– Какую?
– Конан-кун, в тот день, когда мы первый раз встретились, ты стал анализировать свое письмо и вывел из него тройной смысл. Помнишь?
– Угу. Обвинение. Угроза. Намек, чтобы еще раз задуматься над тем, что произошло на Цунодзиме в прошлом году.
– Точно. – Симада бросил на море мрачный взгляд. – Мы ухватились за этот намек и занялись расследованием событий, происшедших на острове в прошлом году. И нам удалось откопать правду. Но, как мне кажется, преступник не мог этого предвидеть. Наверняка он не предполагал, что мы сунем нос так глубоко. По-моему, истинное намерение автора писем – это обвинить вас в убийстве и дать наводку на Сэйдзи Накамуру.
– На Сэйдзи?
– Подписавшись Сэйдзи Накамурой, преступник вложил в наши головы мысль о том, что погибший архитектор, возможно, остался жив. Суть его замысла – сделать из Сэйдзи козла отпущения.
– То есть, Симада-сан, вы подозреваете…
– Кодзиро Накамуру? – осторожно спросил Морису. – Теперь мы знаем, что Тиори на самом деле дочь Кодзиро, и получается, человек, у которого был мотив убить всех, это не Сэйдзи, а Кодзиро.
– Что касается мотива, я согласен: Кодзиро первый на подозрении. Но… – Такааки взглянул на Симаду. – Ведь он все время был в Бэппу.
– Помнишь, что сказал тот парень, Конан-кун?
– Э?..
– Сын рыбака, который отвез членов Клуба детективов на остров.
– А-а, ну да…
– Он что сказал? Что на лодке с мотором до острова добраться и вернуться обратно – раз плюнуть. Разве не мог Ко-сан это сделать?
– О-о…
– Он говорил нам, что несколько дней сидел дома, писал статью. На звонки не отвечал, гостей не принимал. Вопрос: так ли это было на самом деле? – Не сводя глаз с моря, Симада тихо покачивал головой. – Да. Конечно, очень жаль такое говорить о друге, но я не могу не подозревать его. Он потерял дочь. Единственный мостик, связывавший его с любимой недоступной для него женщиной, рухнул. С этого началось – помнишь, что он нам говорил? – а потом родной брат убил его любимую. Для мотива больше чем достаточно. Кроме того, Ко-сан – бывший владелец Десятиугольного дома. Ничего удивительного, что он каким-то образом узнал о поездке на остров тех, кто убил его дочь. Написал вам письма, чтобы вы подумали, что Сэйдзи остался жив, и переключил на него все подозрения, дав выход давно сдерживаемой ярости. А одно письмо адресовал себе, чтобы тоже казаться одной из «жертв».
Теперь все трое в молчании смотрели на море.
– Похоже на правду, – наконец тихо проговорил Морису. – Не вижу, у кого еще могли быть мотивы, чтобы убить на острове сразу всех. Так что Кодзиро – первый подозреваемый. Однако, Симада-сан, все это лишь предположения, не больше.
– Да это-то понятно, Морису-кун. – Симада иронически усмехнулся. – Просто предположения. И ни одного доказательства. Искать их я не собираюсь. И полиции свои соображения докладывать – тоже.
Заметив два катера, появившиеся из-за мыса J, он встал.
– Полиция возвращается. Пойдемте обратно.
3
– А кто эти трое? – обратился к стоявшему рядом полицейскому инспектор, только что вернувшийся с места происшествия на Цунодзиме. Местный агент по сделкам с недвижимостью по имени Масааки Тацуми сообщил, что в сгоревшем Десятиугольном доме остановились студенты университета К**. Они были друзьями его племянника, поэтому Тацуми разрешил им провести на острове неделю, начиная со среды.
У него был поименный список членов Клуба детективов, высадившихся на острове. Получив его, полиция обратилась в университет и связалась с семьями студентов. Некоторые из них жили в общежитиях далеко от родительского дома, поэтому в S собрались не все родственники. Тем не менее в ходе проведенного опознания в основном удалось определить принадлежность останков. Инспектор попробовал опросить родственников погибших, но мало чего от них узнал.
– Что? Вы о ком? – решил уточнить полицейский.
Полнотелый инспектор ткнул пальцем в сторону окна:
– Вон та троица.
– А-а, вроде приятели погибших… Из того же университетского клуба. С обеда здесь топчутся, спрашивают, что да как…
– Ага! – Инспектор слегка наклонил в сторону крупную голову.
Два парня, прислонившись к окну, переговаривались друг с другом. Рядом, спиной к полицейским, стоял долговязый мужчина за тридцать и смотрел в окно.
Вынув руки из кармана куртки, которую он порядком испачкал на острове, инспектор подошел к троице.
– Прошу извинить. Вы из того же кружка, в котором состояли погибшие студенты?
Двое юношей быстро подняли глаза на инспектора.
– Я из полиции. Меня…
– Да-а, тяжелая у вас работенка. – Смотревший в окно долговязый обернулся к инспектору.
Тот тихо щелкнул языком.
– Так это ты? А я смотрю – спина уж больно знакомая…
– Вот так встреча! Хотя у меня была мысль, что ты здесь появишься.
– Симада-сан, вы знакомы? – удивился один из стоявших рядом студентов.
– Я же тебе говорил, Конан-кун, что у меня связи в полиции. Знакомьтесь. Осаму Симада, инспектор первого отдела уголовного розыска префектурального управления полиции.
– Симада? Значит, вы…
– Ты правильно догадался: этот дядя – второй сын священника.
– Кхе… – Инспектор Симада громко кашлянул и сердито взглянул в лицо младшему брату, который по комплекции был полной противоположностью старшему. – Ты что тут делаешь?
– У меня с прошлой недели с этими парнями кое-какие дела. Долгая история, поэтому распространяться не буду. – Киёси Симада повернулся к юношам. – Это Морису-кун, член Клуба детективов при университете К**, а это Каваминами-кун, тоже раньше состоял в этом клубе.
– Хм. – Озадаченный инспектор перевел взгляд на студентов. – Я – инспектор Симада. Вот ведь беда какая! Просто дикий случай, – официальным тоном проговорил он, тяжело опускаясь на стоявший рядом стул. – Детективами, значит, интересуетесь? Клуб организовали, да? Хм-м… В молодости я тоже много детективов читал. И чем вы в своем клубе занимаетесь?
– Читаем, в основном детективы, пробуем сами писать… – ответил Морису.
В этот момент к ним подошел полицейский в штатском и передал инспектору несколько страниц. Симада бегло просмотрел их и кивнул.
– Отчет судмедэкспертов, – сказал он, обращаясь к Такааки и Морису. – Предварительный пока. На более детальный потребуется какое-то время.
– Может, вы нам расскажете, что произошло? Насколько возможно, конечно, – попросил Такааки. – Как такое случилось? Нам бы хоть немного узнать…
Инспектор бросил взгляд на брата и сжал губы.
– Потом этот тип все равно всю душу вытрясет, так что чего уж… давайте здесь поговорим.
– Спасибо.
– Судя по останкам – правда, они в плохом состоянии, – все, кто был в доме, за исключением одного человека, были мертвы еще до пожара. Очень похоже на убийство. Тот, который исключение, погиб в огне, но здесь уже пахнет самоубийством. Он облил себя керосином, и очаг возгорания, судя по всему, находился в его комнате. Наверняка мы пока сказать не можем, но этот человек, возможно, убил всех и после этого покончил с собой. Прошу учесть, что это конфиденциальная информация. Имя покойного… – Инспектор взглянул на отчет, который держал в руках. – Ага! Мацуура… Дзюнъя Мацуура. Вы знали его, конечно?
Морису и Такааки кивнули со вздохом.
– Это и в самом деле самоубийство? – ошеломленно спросил Симада-младший.
Инспектор наморщил переносицу и сердито взглянул на брата.
– Я только что сказал, что сейчас пока ничего нельзя утверждать наверняка. Я жду отчета с подробностями о причинах смерти остальных. Кстати… – Он вновь обернулся к студентам. – Что за человек этот Дзюнъя Мацуура? Что вы о нем думаете?
– Что за человек? Как сказать… – отвечал Морису. – В апреле он должен был пойти на четвертый курс юридического факультета. Учился отлично, здорово соображал, язык хорошо подвешен. Хотя немного странный.
– Понятно. И еще, Морису-кун…
– Да?
– Правильно я понимаю, что ваш клуб организовал на Цунодзиме что-то вроде общежития?
– Думаю, можно и так сказать. Хотя к официальной деятельности клуба это не имело отношения.
– Члены группы ладили между собой, находились в приятельских отношениях?
– Да, пожалуй. Думаю, между ними все было нормально.
Вновь появился тот же полицейский и что-то прошептал инспектору Симаде на ухо.
– Добро. Понял. – Тот сунул руки в карманы куртки и медленно поднялся со стула. – У меня сейчас другие дела, но, вполне возможно, в скором времени надо будет встретиться с членами вашего клуба. И вы тоже приходите, Каваминами-кун, хоть вы и бывший.
– Хорошо. – Такааки покорно кивнул.
– Ну, тогда до скорого. – Инспектор бросил взгляд на брата и направился к выходу, но вдруг обернулся к Морису и Такааки, будто что-то вспомнил. – Предположим, все в самом деле совершил Дзюнъя Мацуура. Какие у него могли быть мотивы, как думаете?
– Хм-м… – Морису в раздумье склонил голову. – Я просто не могу поверить. Чтобы Эллери пошел на такое…
– Кто?
– Ой! Мацуура. Эллери – что-то вроде псевдонима.
– Эллери… Был такой писатель – Эллери Куин. Здесь есть какая-то связь?
– Да. В нашем клубе так заведено, обычай такой, что ли, – члены клуба зовут друг друга по именам знаменитых иностранных писателей.
– Ого! Все?
– Нет. Только часть.
– У всех, кто поехал на Цунодзиму, были такие псевдонимы, – пояснил Такааки.
В глазах инспектора Симады мелькнул интерес.
– А у вас, Каваминами-кун, когда вы состояли в клубе, тоже было такое имя?
– Ну да.
– И какое же?
– Даже неловко как-то… Меня звали Дойл. Конан Дойл.
Инспектор рассмеялся.
– Ха-ха! Великий писатель… – И, поддавшись настроению, поинтересовался у Морису: – А вас, верно, зовут Морис Леблан?
Морису чуть нахмурил брови и пробормотал: «Нет». На мгновение на его губах появилась печальная улыбка, и, опустив глаза, он тихо ответил:
– Ван Дайн.
