Глава 11
– У нас в племени есть один гоблин, Ымыр Вбей-с-копыт, вот он эти кактусы страсть как обожает, – сказал Толстяк. – Сидящим клянусь, так и есть! Все началось с того, что дюжина свиномордых из Красных Пяток загнала его на вершину горы. Тропа наверх была одна и простреливалась просто шикарно, так что свинтусы решили взять его измором. Ну и вот. Вода-то у него имелась, верней, у него была заговоренная тыковка – полпинты в день, пусть и дрянной воды, но прожить можно, а со жратвой вышел затык. Вершина была голая, как макушка церковника, не считая этого самого кактуса, который торчал посреди на манер прыща. А Ымыр, как назло, еще и без ножа в тот раз оказался – позабыл его промеж ребер одной скотины. Пришлось все делать голыми руками. Как он сам говорит: обкололся с ног до головы – будто дикобразиху пытался поиметь – но в итоге всеж-таки сожрал и даже понравилось. Я тоже пробовал – на вкус довольно ничего, если бы не эти проклятые колючки…
– Верю безоговорочно и каждому слову, – произнес я. – Жрать кактус – занятие вполне соответствующее моему представлению о гоблинах.
– Гы-ы, видел бы ты хоть раз баланду, что варят для строителей железной дороги. Я уже почти собрался к ним наниматься, но почуял запах… ы-ы-ы, за решеткой у Билли Шарго и то пайка в сто раз съедобнее. А еще бывают…
– Готово! – объявила китаянка. – Давайте миски.
Что именно уже полчаса булькало у нас в котелке – я не знал. Из глубины синего, как хорошая гномья краска, варева изредка всплывали одинокие фасолины и еще что-то, похожее то ли на очень разваренное мясо то ли клубок тонких макарон. Запах же от котелка шел острый – и совершенно мне незнакомый.
– …заговоренные солдатские пайки, – продолжил гобл. – Ну это, с одноразовыми заклинаниями трансформации – открываешь пакет, засыпаешь землю или песок, закрываешь, встряхиваешь, открываешь и жрешь! Нам однажды достался полный фургон этой дряни. Так вот – песок явно вкуснее, и уж точно после него не прихватывает пузо на три дня кряду.
– Зеленый, – вздохнул я, – поверь, я догадываюсь, что в мире существует огромное, просто неимоверное количество дерьма, вкус которого уступает этой колючей пакости. Я даже готов согласиться, что некоторые виды этого дерьма едят и люди тоже. Но прошу тебя, не надо рассказывать: кто, как именно и прочие малоаппетитные подробности. А иначе на следующем же привале кто-то будет жрать кактус. Нечищеный.
– Причем каждый день – новый вид. Я об этом особо позабочусь, – поддержала меня Лисса. – Так что заткнись и работай ложкой.
Различных видов колючих растений – больших и маленьких, круглых и плоских – в этой пустыне могло хватить на год кактусовой диеты, так что угрозу гобл оценил. Я, впрочем, тоже. Кто знает – возможно, не только гномы, но и оборотни нервно реагируют на критику своей стряпни. Пахнет-то вкусно… вот если бы оно при этом не было такого неестественного цвета!
– Ты почему не ешь?
– Жду, пока остынет, – соврал я. – Не люблю горячее.
– Ы-ы-ы, смотри, без добавки останешься, – прочавкал Толстяк. – Вот помню, мы однажды…
– Венга, – почти ласково произнесла китаянка. – На кочке прямо за тобой расцвел ёж. Цветок можешь оставить себе, а вот сам кактус, будь любезна, затолкай в глотку этому гоблину… – многозначительная пауза, – если он произнесет еще хоть одно слово до конца завтрака.
Пора бы и мне начать, с тоской подумал я – от простого помешивания ложкой цвет варева не менялся.
– А-а-а-а! Дьявол!
Миска улетела в костер, ложка еще дальше – в гоблина.
– Это и есть ваш Главный Враг? – с наигранным удивлением осведомился Толстяк. – Мелковато выглядит…
– Черт-черт-черт-черт…
– …и здорово похож на одну из местных змеек, – добавил гобл, разглядывая обившуюся вокруг ложки гадину. – Неядовитую… так что можешь не трястись.
– К-какого…
– Можешь её сожрать, раз уж без еды остался. – Подцепив змею двумя пальцами, гобл махнул извивающейся тварью в мою сторону. – Че, не хочешь? Ну тогда я… – невнятно произнес он, раскрывая пошире пасть, – хоть какое, но мяско… а-а-а-а! Ы-ы-ы! Пф-ф-ф! Тьфу! У-у-у-у-у!
К «счастью» для гоблина, Венга исполнила просьбу китаянки дословно – то есть ограничилась тем, что вложила кактус в столь неосмотрительно распахнутую пасть. Подозреваю, сформулируй Лисса свою угрозу более детально, гобл бы так просто не отделался.
Ф-ф-ф-ф! Ау! Ш-ш-о за дгянь! Ушью-шука-вшех!
– Должно быть, это был подарок от нашего приятеля Лексариподагона, – сказала китаянка, задумчиво глядя, как отброшенная гоблом змейка торопливо уползает прочь. – Кейн… раз уж ты остался без порции, возьми хоть вяленой оленины.
– Тьфу! Шашявшаснашяр! Аоу-у-у! Ай!
Я потянулся к мешку, но примерно на полдороге довольная улыбка на моем лице сменилась на гримасу подозрения.
– А откуда у нас оленина?
– Малкольм дал заодно с водой. Не волнуйся, это действительно вяленая оленина.
– Уверена? – Я еще пребывал в сомнении. – Откуда бы он её взял? Разве в этой пустыне водятся олени?
Вопрос был скорее риторическим – единственный из присутствующих, кто мог бы дать ответ, в настоящий момент был очень занят вытаскиванием колючек из языка. Поэтому я очень удивился, получив этот самый ответ, причем с наименее ожидаемой стороны – от Венги.
– Да.
– Ты-то откуда знаешь?
– Один прямо за тобой.
Поворачивать голову я начал почти сразу, как только услышал ответ, – и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как у сбегающего по склону зверя подкашиваются передние копыта и дальше он уже съезжает верхом на каменно-земляной лавине. Прямо на меня.
Больше я сделать ничего не успел. Чертов зверь – и в самом деле похожий на некрупного оленя – врезался в меня, перекатился, угодив при этом боком на тлеющий костер, дико взвизгнул, вновь поднялся, лягнув при этом задними копытами гоблина и одним прыжком взлетев на второй берег бывшей речушки, скрылся в зарослях. На первом же берегу тем временем объявилась причина столь несвойственного для оленей поведения – костлявая гончая. Повторять спуск в стиле оленя она не стала, затормозив наверху – но это была единственная хорошая новость.
– Вот дерьмо-то! – Гоблин произнес это без всякого акцента, даром что с набитым колючками ртом. Очень, очень верная оценка сложившейся ситуации.
– Симаймасита! – Сказано это было настолько ровным тоном, что в первый момент я даже не понял – принадлежало непонятное высказывание Лиссе или вампирке. Затем китаянка выразилась уже более эмоционально – и по-английски.
Ругательства возымели совершенно неожиданный эффект – монстр попятился назад и скрылся из виду.
– Э-э… это что, были заклинания?
– А?! – Дикий взгляд Лиссы сам по себе был неплохим ответом. – Нет, это были мои нервы.
– Т-тогда почему же она у-ушла? – Меня снова начало колотить. Еще бы – сначала змея в супе, потом это… эта… к слову, эта тварь куда больше соответствовала первоначальной оценке Лиссы. То ли оркам удалось подстрелить самую мелкую в стае гончую, то ли данная разновидность нечисти здорово усыхает после смерти… то ли у страха глаза велики, особенно когда смотришь снизу вверх. Последняя версия понравилась мне больше всего, но…
– Она не ушла, – сказала Венга. – Справа.
«Справа» в данном случае означало «на берегу в сотне футов от нас» – именно это место выбрала костлявая гончая для вторичного появления. Монстр неторопливо сошел вниз, сел и, задрав к небу морду, коротко взвыл.
– Толстяк, – прошептал я, – ты ближе всех… карабин…
– Нет, – так же тихо вмешалась Лисса. – Только не это. Одной обычной пулей ты её не остановишь – но зато уж точно заставишь броситься.
– Она права, – подтвердила вампирка. – Меня учили. Костлявые гончие невероятно агрессивны и живучи.
– Тогда почему мы до сих пор живы?
– Патамушта её, ай, тоше кой-шему наушили.
Вглядевшись в тварь попристальнее, я решил, что гоблин может оказаться и прав. Гончая и впрямь выглядела не лучшим образом – уйма пятен темной и слипшейся от крови шерсти, полдюжины обломанных стрел в боках, да и правую переднюю лапу зверюга держала приподнятой, явно стараясь не опираться на неё лишний раз.
– Может, все-таки пальнуть в неё?
– Думаю, лучше доверить работу специалисту? – произнесла китаянка, без особой, однако, уверенности в голосе. – Венга?
– Я справлюсь, – Вампирка уже извлекла оба клинка и сейчас быстро проглядывала лезвия по всей длине, от гарды до наконечника. – Если вы не помешаете.
– У тебя будет полная свобода действий, – торжественно поклялся я. – Лично позабочусь.
– Хорошо.
Венга поднялась, вытянула руки, скрестив клинки перед собой – и, обернувшись ко мне, неожиданно сказала:
– Принесу тебе её хвост.
– Ы? – в лучшем гоблинском стиле выдохнул я, глядя на уходящую вампирку. – А-а зачем?
– Пришьешь к шляпе.
Лисса произнесла эту фразу каким-то новым для меня тоном.
– Но…
– Кйепись, эй-парень, – перегнувшись через угли, гобл хлопнул меня по плечу, – шдается мне, это любофф на века.
– Да пошёл ты… – огрызнулся я, но Толстяк уже завел шарманку, и остановить его можно было разве что еще одним кактусом.
– Ы-ы-ы, ты только посмотри, как она идет в бой за тебя… или не идет.
Боя не получилось. Стоило вампирке пройти десяток шагов, как гончая вскочила и похромала прочь. При этом она не забывала подвывать, но теперь завывания звучали не угрожающее, а жалостно-тоскливо: и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я.
Впрочем, едва Венга остановилась, как и тварь снова плюхнулась на зад.
– И теперь стрелять не будем? – спросил я.
– Нет, – Лисса встала и принялась отряхивать платье. – Мы не будем делать ничего. Раз она не бросилась, а убегает – значит, чувствует себя слабее. Просто уйдем от неё и все.
Мне бы очень хотелось поверить китаянке – ведь она, похоже, знала этих тварей еще до нашей встречи… знала больше, чем все остальные вместе взятые. Но внутренний голос упорно нашептывал, что это было бы слишком хорошо для нашего «везения».
И что сегодняшние неприятности только начались.
– Костлявые гончие, – напомнил я, – могут бежать по следу сутками.
– Бежать, – возразила Лисса, – а не хромать!
* * *
– и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…
– Извини, что не дала тебе выстрелить, Кейн.
– Ты уже извинялась, – сказал я. – Пять раз…
– Я знаю. Но все равно – извини…
Костлявая гончая хромала за нами уже четвертый час – оглядываясь назад, я то и дело видел мелькающий среди зарослей серый вытянутый силуэт. И каждый раз – не дальше полумили, но и не ближе шести сотен ярдов. Безопасную для себя дистанцию тварь усвоила отлично и теперь старательно её выдерживала. Конечно, в нашем багаже по-прежнему ехало ружье охотника за бизонами, но первый выстрел я предпочел бы делать из чего-то более надежного.
За это время у нас выделились две точки зрения на происходящее. Лисса считала, что гончая всерьез намерена перегрызть нам глотки, но при этом опасается нападать на готовую к бою четверку. Гоблин же уверял, будто израненный и оголодавший монстр просто пытается завести себе нового хозяина, согласного подкинуть ему мосол-другой.
Лично я уже начинал подозревать, что тварь просто издевается над нами.
– и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…
– Ти, ну почему эта скотина не может найти себе другую дичь?!
– Патамучта другая здешняя дичь слишком проворна для неё, подруга. Чтобы поймать оленью мышь или антилопового суслика, одного умения злобно тявкать маловато будет. Да и вряд ли она сможет наесться мышами, гы-гы. Так шта по всему выходит – мы, единственное доступное ей мясо на полсотни миль окрест.
– и-и-и-голодная-я-я… – подвыла Толстяку гончая.
Если бы у нас была магическая ловушка, подумал я… или динамит… хотя бы просто медвежий капкан! Наверняка ведь тварь готова сожрать любую приманку!
– Еще один раз, не больше, – процедила китаянка. – Если эта тикусё завоет еще раз, я пойду и бу-ккоросу… голыми лапами…
Гоблин приветствовал это заявление одобрительным ыгыканьем, а пегая лошадь, которую Лисса тащила за собой, – испуганным ржанием.
– Я могу попытаться её догнать, – сказала Венга.
– Мы уже обсуждали эту возможность, и ответ был «нет».
– и-и-и-несчастная-я-я-я…
– Тогда мы можем пожертвовать ей хромоножку. – Я кивнул на второй наш трофей, гордо вышагивающий за гоблином. – Может…
– Нет! – хором отозвались китаянка и Толстяк. Но если Лисса ограничилась отказом, то гоблин аж трясся от искреннего возмущения.
– Ума лишился, эй-парень?! Это же настоящий оркский боевой жеребец, а не какая-то унылая, – на самом деле гоблин выразился куда непристойнее, – вьючная кобыла. Хоть представляешь, сколько за него дают?
– А сколько дадут за наши обгрызенные кости, зеленый?
Мне и самому не очень-то нравилась идея расставаться с конем, но волочащаяся следом за нами тварь вызывала еще более неприятные ощущения.
– и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я-вау-вау-вау…
– Мне кажется, или в этот раз ближе?
– Точно ближе, – кинув повод вампирке, Лисса вскочила на валун и, сняв черные очки, принялась разглядывать заросли. – Кейн… видишь её?
– Вижу.
Похоже, гончей тоже наскучило конвоировать нас, да еще развлекать бесплатными ариями по ходу процесса. Тварь сидела на пригорке, облизываясь, глядела в нашу сторону, и до неё было никак не больше трех сотен ярдов!
– У нас есть минута, чтобы выбрать лучшего стрелка, – прошептал я. – Добровольцы есть?
Лисса отрицательно мотнула головой. Гобл оскалился.
– Валяй, эй-парень. Глядишь, и в этот раз тебе повезет.
– Только бы не спугнуть.
Пригнувшись, я осторожно подошел к вьючной кобыле, отстегнул от седла чехол и, по-прежнему прячась за крупом, извлек на свет наш самый ценный – после Венги – трофей из вампирского каравана: английский пятизарядный карабин. Отличное оружие, сделанное мастером своего дела, – ореховая ложа, вороненая сталь и серебряная проволока узора, весь механизм подогнан словно часы.
– Целься в крестец, – подсказала из-за плеча вампирка. – При удачном попадании есть шанс обездвижить задние ноги.
– А голова?
– Прочная кость, сложная форма, маленький мозг.
– Ясно.
– И не забудь поправку на ветер, эй-парень, – добавил гоблин. – Два фута вправо.
Я едва не взвыл не хуже костлявой гончей. Ну почему?! Какого черта?! Разве стоило уезжать из дома в это клятое Пограничье лишь для того, чтобы вместо родителей меня обкладывали советами вампирка и гоблин?! У-у-у… спокойно, Кейн, спокойно. Вдох, выдох, плавно тянем-потянем спуск…
Гончая исчезла. На всякий случай я моргнул, но наваждение не пропало – только что серая туша была в прицеле, а сейчас её уже там нет. Зато колышущиеся не в такт ветерку заросли подсказывали: зверюга полным ходом несется прочь, не особо разбирая при этом дорогу.
– Удивительно, – сказала Лисса. – Это был самый бесшумный выстрел на моей памяти.
На миг я тоже засомневался в собственных ощущениях – и продернул затвор. Вылетевший патрон был целехоньким, и значит, мои уши были в полном порядке, а британцы пока еще не изобрели беззвучный порох.
– Я не выстрелил.
– Хочешь сказать, она испугалась одного лишь вида винтовки? Тогда еще извини, что не позволила…
– Она испугалась всадников, – перебила китаянку Венга и, вытянув палец, уточнила, – вон тех.
Сколько я ни щурился и ни заслонялся ладонью от солнца, ничего толкового увидеть в указанном направлении мне так и не удалось. Несколько черных точек, то появляющихся, то исчезающих в мареве, могли быть как всадниками, так и кактусами. Гоблин же воспользовался еще одним нашим трофеем – зрительной трубкой – и разглядел заметно больше моего.
– Что б меня пауки заклевали! – никогда не думал, что зеленошкурые умеют бледнеть, но сейчас Толстяк пытался проделать именно это. – Адские Сестрички. Теперь нам точно амба!
– Я кое-что слышала о них, – сказала Лисса. – Охотницы за головами… не думаю, что мы представляем для них интерес. У нас нет ничего ценного, а награду мог назначить лишь Билл Шарго, с которым эти дамы враждуют.
– Подруга, а спорим, из твоего хвоста тоже выйдет отличное украшение для шляпы? Говорят, Сальватано любит подобные штучки…
– Линда Сальватано? – переспросил я.
– Она самая.
Только теперь я, наконец, вспомнил – салун Хавчика, пачка розыскных листов, смазанный портрет полуэльфки… Господи Исусе!
– И потом, – продолжила китаянка, – их же всего трое, а нас – четверо.
– …но каждая из них стоит всей нашей четверки, – в тон ей закончил гоблин. – Разве что белогривка в ближнем бою могла бы их удивить… слегка.
Не знаю, снизошло ли на меня ниспосланное с небес вдохновенье или просто подхлестнутые адреналином шестеренки в голове закрутились с утроенной силой – но я вдруг очень четко увидел наш единственный путь к спасению.
– Поднимаемся на ту гору, БЫСТРО! Толстяк – бросай своего жеребца, хватай сумки…
– Нет!
– Тогда тащи его, но БЫСТРО, БЫСТРО!
До горы было не больше мили, но когда я, хрипя словно вконец загнанная лошадь, подбежал к её подножию, все мои чувства уверяли, что пробежка была миль на десять-двенадцать, не меньше. Впрочем, это все было ерундой, а действительно важным – тот факт, что зрение меня не подвело, и в верхней части склона действительного громоздились валуны.
Венга и китаянка с кобылой на поводу добежали почти одновременно со мной. Гоблин же… я оглянулся назад – Толстяк преодолел едва половину дистанции. За это время черные точки на горизонте успели превратиться в четко различимые фигурки всадников.
– Наверх, живо!
– Но… – Лисса в замешательстве оглянулась, – мы же не можем бросить его…
– Если чертов гобл не сможет бросить проклятую хромую скотину, – прохрипел я. – Нам придется… впрочем, нет, я придумал.
Карабин по-прежнему был у меня в руках и сейчас я вскинул его, ловя на прицел злосчастного коня… но за мушкой маячила только зеленая туша. Толстяк попросту заслонял собой жеребца.
– Кейн, прекрати… он успеет.
– Сюда, вниз – возможно, – я скрежетнул зубами, – но не взобраться наверх. Склон крутой, укрыться негде… его прихлопнут как сидячую утку.
– Значит, – нарочито ровным тоном, будто и не было только что бешеной пробежки, произнесла Лисса, – нам нужно выиграть для него это время.
– Попробуешь пугнуть их воем, как тех орков?
– Не угадал, – качнула головой китаянка, – просто переговорю с ними.
– Что-о-о?! Это безумие…
– Компаньон… – неожиданно Лисса оказалась совсем рядом со мной. Приникла, обняла за шею. Шляпа её при этом сползла на спину, повиснув на шнурке, и налетевший ветер взметнул красную волну. – …мы ведь должны доверять друг другу, верно? Я поверила тебе тогда, ночью, а сейчас прошу того же от тебя. Поверь мне, Кейн, просто поверь.
– Лисса…
Нежный, ласковый шелк на левой щеке – это её ладонь. Мимолетное, едва ощутимое касание к правой… губы? И горячий шепот:
– Тебе уже пора начинать бриться, компаньон. Если превратишься в кактус, будешь нравиться только гоблинам.
А затем она оттолкнулась от меня и пошла, нет, побежала навстречу Толстяку – и приближающимся всадникам.
Какое-то время я тупо смотрел ей в спину. Потом оглянулся на вампирку – та смотрела на меня. Спокойно, без тени эмоций на кукольном личике. Ну да, подумал я, она же и есть кукла, кукла-убийца – марионетка, вылепленная своим чертовым папашей с одной лишь ему ведомой целью.
– Поднимайся вместе с лошадью наверх. Сейчас. И укройтесь там за камнями.
Венга не шелохнулась.
– Я могу быть полезной и здесь.
Проще всего было бы заорать на неё – но что-то подсказало мне, что сейчас повышать голос на вампирку, во-первых, бесполезно, а во-вторых, попросту опасно.
– Не сомневаюсь, что можешь. Но максимум этой самой пользы ты принесешь, если сумеешь втащить чертову кобылу наверх. Поверь, это тоже сложная и важная задача.
Она раздумывала пару секунд, не больше. Потом кивнула.
– Хорошо. Но сначала…
Прежде чем я опомнился, вампирка уже стояла вплотную ко мне – совсем как Лисса полминуты назад. Когда же она в точности повторила жест китаянки, я начал всерьез обдумывать, кто же тут свихнулся – она, я или весь мир?
– Нашел время, ы-ыпть!
Гоблин пыхтел, словно пароход с дырявым котлом, но притормозить около меня даже не подумал, с ходу ринувшись вверх по склону. Правда, остановиться ему все равно пришлось почти сразу. Вступив на наклонную поверхность, жеребец возмущенно заржал, упираясь всеми здоровыми копытами не хуже осла… получил от Венги удар хлыстом, после чего резво запрыгал по камням.
Я же… некоторое время просто стоял с распахнутым настежь ртом, пытаясь хоть что-нибудь понять в произошедшем. А затем разом взял и выбросил все посторонние мысли прочь из головы. Что бы это все ни значило, эта проблема может подождать.
Песок уже успел здорово нагреться – жар чувствовался даже сквозь плотную ткань брюк. Пришлось скидывать пончо и использовать его в качестве подстилки – впрочем, за последние дни в него набилось столько песка и пыли, что вряд ли там поместится еще что-то. Зато теперь можно было спокойно лежать, недолго, конечно, но я и не рассчитывал тут особо залеживаться – Лисса и всадники уже почти сошлись.
Я сдвинул планку прицела на «100» и приник щекой к прикладу, старательно выцеливая черные фигурки. Ближе… ближе… вот они остановились перед Лиссой… разговаривают.
Бандиток было три, как и говорил вечность назад Мак Хавчик. Я обозначил их для себя по цвету – черная, белая и желтая, поскольку каждая старательно выдерживала выбранный оттенок не только в одежде, но и в конской масти. К сожалению, черная – наиболее вероятный кандидат на роль атаманши – остановилась точно перед китаянкой, так что мне пришлось выбирать между белой и желтой. Чуть поколебавшись, я принялся выцеливать белую – ничего личного, просто мушка четче видна.
До них сейчас было чуть больше сотни ярдов. Слов я не различал, но похоже было, что разговор ведется спокойно, без перехода на повышенные тона – и в какой-то момент у меня даже затеплилась надежда, что все не так уж страшно и даже с этими уж-жасными Адскими Сестричками можно разойтись по-доброму.
…пока там, впереди, не сверкнули три неяркие вспышки, миг спустя докатившиеся слитным треском выстрелов.
БУУУМ!
Я еще успел удивиться – какого тролля меня так подкинуло… и где дым от выстрела. А потом почувствовал, что с правым плечом что-то не так, очень сильно НЕ ТАК – и заорал.
– Оу-у-у-а-а-а!
Беглый взгляд на бандиток показал, что и там карабин сработал не менее сокрушительно, свалив белую Сестричку вместе со вставшим на дыбы конем. Подвывая от боли, я передернул затвор…
– Бежим!
– Ты – жива?!
– Нет, я уже дух бесплотный! Скорее, кре… Кейн, они вот-вот справятся с лошадьми.
Закинув карабин на пока еще целое плечо, я подхватил накидку и запрыгал по камням, отчетливо понимая: шансов добежать наверх у нас почти что и нет.
«Пули свистели у нас над головами» – не знаю почему, но большинство ветеранов у нас в городке начинали свой рассказ именно с этой фразы. И неважно, шла ли речь о Фридериксберге, Кровавом Угле, Подкове Мула или битве за Атланту. Некоторые, впрочем, заменяли пули на ядра или картечь.
Сейчас я так ждал этого свиста, что едва не пропустил миг, когда первая пуля Сестричек, буквально взорвавшись на склоне между мной и Лиссой, осыпала нас веером острых каменных щепок.
Эти пули не свистели. Они гудели, словно стая рассерженных шмелей. Над головой, по бокам, под ногами… вокруг нас. Пока – вокруг.
Думаю, нас оттуда вытащило чудо. Нет, конечно, были у него и более земные помощники. Например, юбка Лиссы, та самая, размалеванная в стиле лесных орков – за мишени подобного раскраса глаз сам по себе цепляется, будто блесна за пучок водорослей. Еще – то, как Лисса прыгала по склону. Уж не знаю, волк она во второй ипостаси, шакал или кто еще, но где-то среди предков точно не обошлось без кролика Джека.
Нам помог Толстяк, начавший палить из «винчестера». И неожиданно поднявшийся ветер.
Но и все вместе взятые, эти доводы навряд ли могли перевесить чашу судьбы в нашу с Лиссой пользу. В мою – так уж точно.
Так что я до конца дней своих буду считать: там, на склоне безымянной горы посреди Запретных Земель, меня спасло истинное чудо.
Чудеса закончились наверху, в каких-то трех десятках футов от спасительных валунов, когда очередной шмель ткнулся мне в бок. Вроде бы несильно – но колени у меня вдруг подкосились, а солнечный свет померк. Я еще успел увидеть, как прижатая к ране ладонь становится красной… почувствовать, как падаю – и ничего больше.
* * *
Меня похоронили. Жуткая тяжесть сдавила со всех сторон, я не мог вдохнуть, шевельнуть даже пальцем… или все же нет? Сквозь щелочки век пробился солнечный свет – значит, я наверху, просто не могу пошевелиться – словно паралитик. Перебило позвоночник? Видел я одного такого: прикованное к креслу растение, живая голова на мертвом теле – по мне, так уж лучше сразу наповал, чем такое существование. Затем на мою ногу опустился чей-то сапог, я ойкнул, дрыгнулся и понял, что меня просто-напросто связали.
– Очнулся?
– Да… кажется… – прошептал я.
– Гы-ы. Знаешь, эй-парень, я был почти уверен, что эта парочка передерется над твоей тушкой. Ну, на предмет великой чести доволочь раненого, гы-гы-гы, героя до укрытия. Ан нет, обошлось, хотя шипели они друг на дружку так, что любое змейство за своих признает.
– У него была открытая рана, – сказала китаянка. – И я не была уверена, что вам… что Венга сумеет удержать себя в руках.
– Я могу себя контролировать, – сухо произнесла вампирка. – Хотя, когда крови много, это сложно.
Вспомнив залитую кровью ладонь, я вздрогнул и попытался глянуть вниз. Попытка обернулась приступом дикой боли в предплечье и непроизвольно вырвавшимся «ай!».
– Сиди спокойно, – приказала Лисса и, чуть смягчив тон, добавила: – С твоей раной все в порядке, я… мы промыли её эликсиром и наложили повязку.
С повязкой они не поскупились, щедро замотав не только левый бок, но и правое плечо, а заодно примотали к груди правую же руку.
– А…
– Чиркнуло по боку, не задев ничего важного, – «подбодрил» меня Толстяк, – пуля даже не успела толком раскрыться. Ты лишился полфунта мяса и пинты крови, но по большому счету это просто чертова царапина.
– Ничего важного? – слабым шепотом возмутился я. – Зеленый, ты хоть представляешь…
– Представляю! – перебил меня гобл. – Попади эта дрянь правее и ниже, она бы разнесла тебе задницу и все до самой передницы. А правее и чуть выше – ты бы заполучил здоровенную дыру в брюхе, через которую отлично вываливается фарш из кишок. Уж поверь мне, эй-парень, я-то видел, что может сотворить хорошо надпиленная пуля.
Варианты с попаданиями в прочие части тела гоблин расписывать не стал, за что я ему был искренне благодарен. Мне и без того было паршиво донельзя – боль в боку становилась все сильнее, словно пульсируя в такт ударам сердца, а голоса вокруг – все тише.
И очень хочется снова закрыть глаза. Только нельзя. Понятия не имею почему, но я твердо знал – стоит закрыть глаза и позволить себе вновь соскользнуть в темноту, где так хорошо и спокойно, где нет ни гоблинов, ни вампиров с оборотнями… стоит позволить ей затянуть себя, и обратной дороги уже не будет. А значит – надо держаться.
– О чем… ты… с ними… говорила?
Лисса ответила не сразу.
– Пыталась убедить их оставить нас в покое и ехать своей дорогой, – наконец произнесла она. – Вроде бы все шло хорошо, но Марти вдруг вспомнила, что видела меня в Погребальнце.
– Мар…ти? Какого… цвета?
– Желтого, – гоблин первым сообразил, что я имею в виду. – Она их штатный оборотень.
– Ясно… и что… было… дальше?
– Дальше они начали стрелять, – Лисса хитро улыбнулась, выпрямилась – и тут же словно растаяла, оказавшись на самом деле внизу. – Простенькая иллюзия, но сработало. – Я рыкнула на их коней и побежала, а ты вступил в игру.
– И сразу зашел с козыря, – подхватил гоблин. – Брякнул оземь коняшку вместе с хозяйкой.
Бдзинн! Очередной подарочек снизу осыпал нас каменной крошкой.
– И плечо…
– Чего? В плечо ей целил?
– Себе… сломал.
– Ключицу, – поправила китаянка. – Мы думали, ты просто неудачно упал на камень.
– Ы-ы-ы?
Гоблин подобрал карабин, выщелкнул из него патрон и, зверски скалясь, принялся откручивать пулю. С третьей попытки у него получилось – а вот с выбиванием содержимого длинной пузатой гильзы дело пошло куда хуже. Наконец, устав без толку трясти латунным цилиндриком, гобл выудил из кармана штопор – тот самый, посеребренный – и с его помощью выковырял-таки на ладонь горсть серовато-белой пластинчатой массы.
– Ну и шо это за хрень?
Бдзинн!
– Это не порох.
– Просто супернаблюдательность, подруга. Я те больше скажу – это не черный порох людей, даже не гномья хрень… по крайней мере та хрень, которую они обычно набивают в гильзы. Кто не верит, может, – гоблин выпятил подбородок в мою сторону, – раскурочить заряд от «Громового Кота». Мне такой дряни допрежь видеть не доводилось.
– Должно быть, это какой-то новый… – начал я, но договорить не получилось – удар в бок заставил меня растянуться на скале, а сверху, как раз на пострадавшее плечо, упала…..
– Какого тролля?!
– Пуля, – лаконично сообщила вампирка, по-прежнему продолжая использовать меня в качестве подушки.
– Что еще за пуля?
– Смотри.
– Э-э… а-а… действительно, пуля, – на самом деле это было входное отверстие от неё, но в тот момент меня больше волновали другие детали, – да, я верю, так что задирать блузку было вовсе необязательно.
– Так нагляднее.
Спорить с этим было трудно… да и не хотелось.
– Кейн, прекрати отводить глаза, – фыркнула Лисса. – А ты, – это уже адресовалось гоблину, – перестань пялиться! Лучше подумайте, откуда взялась эта пуля.
– С неба, судя по… – я попытался рукой изобразить предполагаемую траекторию, покраснел, и шепотом закончил, – по всему.
– Думаешь, они умеют настолько высоко прыгать?
Бдзинн! Еще одна пуля выбила сноп искр парой футов правее моей ноги.
– Летать они уж точно не умеют, – пробурчал гобл. – Может, на веревке вверх подкидывают, да так быстро, что мы не замечаем?
Бдзинн!
На этот раз я успел расслышать и сам выстрел – за пару секунд перед рикошетом. Что-то это да значило наверняка… ну же, соберись… черт, ну зачем она так высоко подняла блузку… надо взять себя в руки, сейчас не до этого! Думай, голова, думай! И не об ЭТОМ!
Зажмурившись, я попытался мысленно восстановить произошедшее. Вот наш камень – большой и уютный. Вот я прячусь за ним, а вот вампирка сбивает меня набок и прыгает сверху… и получает в бок предназначенную мне пулю…
Бдзинн!
– Венга… извини, что сразу не сказал. Спасибо тебе.
Бдзинн!
– Они лупят навесом, – сказал вдруг Толстяк. – В жисть бы не поверил, что на такое способен кто-то кроме гномов, однако ж. Ы-ы-ы, клык даю, придумка этой сучонки Сальватано.
Версия гоблина была очень похожа на правду, она объясняла все – но при этом усиленно мне не нравилась. Главным образом, как я с неудовольствием понял, тем, что выдвинул её Толстяк, а не я.
– Погоди… но при такой пальбе у них же получается жуткое рассеивание!
– Верно, эй-парень, дак проблемка наша в том, что Сестрички на это согласны. По всему видать, патронов у них уйма, вот и жгут. Пушка у Сальватано не хуже твоей, тож гномья работа. Сам однажды видел, как она сняла со стены шерифова помощника за добрых пять сотен ярдов. Как-то даж думал бросить пить, – гоблин ухмыльнулся, – да подкопить на что-нибудь эдакое. Но как увидел цену на патроны – развернулся и помаршировал прямиком в салун. Полдоллара за штуку, ы-ы-ы! Те, кого я обычно убиваю, и дайм не всегда стоят.
– Сколько-сколько?!
– Че, тебе тоже похорошело? Пятьдесят центов за чертов патрон, это у Нарви. Бернс, уверен, дерет еще дороже. Так чта, – Толстяк дернул себя за клык, – здается мне, мы здорово разозлили Сестричек, раз Линда принялась посыпать нас чистоганом. Ы-ы-, прям хоть пещеру начинай рыть.
– Не надо.
– С чего это ты взяла, белогривая?
– Последний выстрел был почти две минуты назад, – сказала Венга. – Они поменяют стратегию.
Судя по насквозь недоверчивому выражению морды, Толстяк собирался возразить – но не успел.
– Эй, на горе, – донесся звонкий голос от подножия. – Предлагаем переговоры.
– Вот еще! – возмущенно буркнул гоблин. – Они чего, совсем за орков нас тут держат?!
– Один от вас, один от нас. Встречаемся на середине склона.
– А может, я все-таки попробую… – неуверенно начала китаянка.
– Только не ты, – я попытался отклеиться от скалы и охнул, – а я. Помогите-ка накинуть пончо.
– Кейн, ты же ранен!
– Именно поэтому, – выдавил я. – Сейчас я наименее ценный игрок в команде.
* * *
Из доходившей до нашего городка смеси слухов, легенд и вымысла я знал, что темные эльфы одеваются совершенно непристойно, а их полукровки – еще более неприлично, вплоть до колец в нос. Вставшая напротив меня девушка явно не была в курсе этих баек, потому что на её носу имелись лишь очки в тонкой оправе, а строгий черный костюм, за вычетом пары-тройки деталей, вполне бы удовлетворил даже протестантского священника – одному из которых, как я подозревал, этот костюм раньше и принадлежал. Раньше – в смысле, до того, как в нем образовалось глубокое кружевное декольте.
Большую часть своей внешности мисс Сальватано унаследовала от своего темноэльфийского родителя. Однако светлая кожа и, главное, грудь третьего размера очень… кхм, выдающимся образом свидетельствовали, что человеческая кровь – тоже не водица.
– У меня к вам предложение, очень щедрое – для вас.
– Слушаю.
– Выходите наружу, и мы вас убьем. Или, – Сальватано слегка улыбнулась, – перестреляйте друг дружку сами. Только быстро. Нам уже надоело здесь торчать.
Я не поверил своим ушам.
– И это… как вы сказали, мисс? Щедрое предложение.
– Я сказала «очень щедрое предложение», человек, и это действительно так и есть. И я делаю его лишь потому, что мы торопимся.
– Ну а если мы все-таки откажемся?
Улыбка пропала.
– Ты слыхал хоть что-нибудь о таких, как я, человек? Ублюдках дарко? – Сальватано явно не привыкла заботиться о подборе слов.
– Да, – кивнул я, – о вас говорят много… разного.
И большинство этих рассказов не из тех, что стоит слушать перед едой или к ночи. Если орки, гоблины или те же вампиры – зло примитивное, почти животное, то темные эльфы символизируют собой утонченно-изящный ужас.
– Разного? Так вот, человек, напряги свою куцую память и хорошенько припомни все, что ты слышал о нас плохого. А потом задействуй свою еще более убогую фантазию и представь, что все это – не больше чем четверть от реальности. Потому что если бы люди знали хотя бы половину, нас бы убивали в первые же мгновения. Впрочем, – Линда скривилась, – подобных мне и так достаточно часто убивают.
Забавно, но хотя сейчас мне следовало бы испугаться до судорог и хлюпанья в штанах, однако на деле вышло ровно наоборот. Может, после гоблинско-волко-вампирской компании я уже спокойнее реагировал на представителей прочих уж-жасных рас. А может, мисс темная просто переборщила с запугиванием. Даже человек может бояться лишь до какого-то предела.
– У меня хорошая память, мисс, да и воображение неплохое, – спокойно произнес я. – Но все равно, мой ответ – нет. А в порядке ответной щедрости могу предложить вам убраться отсюда или провалиться в преисподнюю – но только поскорее, потому что нам тоже надоело здесь торчать.
В первый миг я решил, что мне – крышка. И лишь секундой позже осознал, что пистолет Линды по-прежнему находится в массивной деревянной кобуре, а на меня направлен всего-навсего палец. Длинный, тонкий, с колечком и зелено-радужным, словно крыло бабочки, ногтем.
– Для человека ты неплохо держишься, – сказала Линда. – Очень даже неплохо, а это нынче редкость. Встреть я тебя при других обстоятельствах, наверняка затащила бы в постель.
Кажется, я все-таки покраснел, слегка. И за это «слегка» нужно было благодарить пулю и потерянную из-за неё пинту крови – в противном случае я бы выглядел спелым помидором.
– Поэтому ты получишь еще немного времени. Пока я курю трубку, – присев на валун, Линда не торопясь извлекла упомянутый предмет заодно с кисетом, – подумай еще раз.
«Мне незачем думать» – я почти уже собрался произнести в ответ эти слова, а затем повернуться и уйти. Но едва открыв рот, вдруг осознал, что подняться вверх у меня сейчас без посторонней помощи не выйдет. Да и просто устоять на ногах – тоже.
– М-м… можно присесть рядом с вами, мисс?
Сальватано удивленно глянула на меня и, подвинувшись, кивнула.
– Валяй, садись.
– Благодарю, мисс.
– Встречная просьба, человек: перестань обзывать меня «мисс». Раздражает… Я – Линда и этого вполне хватит. Самого-то как зовут?
– Кейн. – Удивительно, но мне все же удалось изобразить контролируемую посадку, а не просто рухнуть.
– Кейн, а дальше?
– Кейн, и этого вполне хватит.
– А ты занятный… Кейн.
Краем глаза я видел, как она набивает трубку, короткими, уверенными движениями проминая очередную щепотку. Почти так же, как мой отец. Только прикуривал он от лучины, а не шведской спички, как Сальватано. И табак у него был куда попроще.
– Хороший запах. Вирджинская черная вишня?
– Ошибка на полмира, Кейн. Латакия.
– Никогда не слышал о такой стране, – признался я. – Какая-нибудь чертова Африка?
– И вряд ли услышишь, – Линда выдохнула очередное колечко, – это на другом конце мира отсюда, в Турции.
Вампиры из каравана, вспомнил я. Венга рассказывала: они приехали оттуда, из какой-то бывшего турецкого штата… Бакланы или как-то так. И они ехали сюда, куда-то… или к кому-то?
– Ты там бывала?
– В Турции-то? Не довелось пока. К латакии меня приучили в Оксфорде. Это в Англии, если ты не знаешь, – добавила Сальватано, – и не в Новой, а в той, что «старая добрая».
– Мисс… извини, Линда, я не такой серый, как мое пончо.
– Если хочешь, могу отсыпать на пару затяжек.
– Не стоит, право слово. Не курю и…
…вряд ли успею начать, мысленно закончил я. Похоже, Линда эту мысль уловила. И следующие пять или сколько-то там еще минут мы сидели молча.
Со стороны, должно быть, это могло показаться диким. Человек и темноэльфийская полукровка, два смертельных врага по самой природе своей, мирно сидят на камне посреди Запретных Земель. Мы и были такими врагами, её пуля едва не отправила меня к ангелам, я из всех сил попытаюсь ответить ей тем же – но здесь и сейчас об этом и думать не хотелось. Тишина, вкусный запах и даже здешнее солнце в кои-то веки не поджаривает, а просто греет. Закрыть бы глаза, и запросто можно представить, что ты уснул в саду, в гамаке. Рядом на траве валяется затрепанная книжка, где на каждой странице: лязг волшебных мечей и сияние могучих заклинаний, и конечно же гоблины, орки, вампиры и эльфы с оборотнями. Страшные, но совсем чуть-чуть – потому что это всего лишь книжка и всего лишь навеянный ею сон.
– Франка была против переговоров, – сказала вдруг Линда. – Ты убил её арабку.
– Это вышло нечаянно, ей-богу, – не открывая глаз, тихо произнес я. – Целился в седока.
– Обычное дело.
– И потом, первыми начали стрелять вы.
– Марти узнала твою девку.
– Она не «моя девка», а мой компаньон.
– Это не важно. Факт, что Марти видела её в компании шерифа. Билли Шарго уже давно пытается украсить нами свою виселицу, так что с его шпиками мы привыкли обходиться… недобро.
– Черт, но мы не работаем на Шарго! – возмущенно выдохнул я. – Мало ли, кто кого с кем видел! Я тоже удостоился аж двух разговоров с ним и что, мы теперь лучшие друзья? Ровно наоборот, его подручные чуть не отправили меня прямиком на небеса. У меня и свидетели есть – полный салун.
– Инсценировка, – равнодушно сказала Сальватано. – Билли уже пару раз испробовал этот способ… даже разыграл собственную смерть. Брось, Кейн… тем более, что теперь это уже не важно.
– Согласен, – кивнул я и с удивлением понял, что так и есть.
И опять стало тихо. Не удержавшись, я уперся руками в камень и запрокинул голову, подставляя лицо под солнечные лучи.
– Время вышло.
Я встал, поправил накидку. Отдых пошел на пользу – ноги стояли ровно и подкашиваться не собирались.
– Ответ прежний.
– Не сомневалась в этом, – кивнула дарко. – Ты неплохой парень, Кейн. Жаль, что мы встретились так.
– А уж мне как жаль. – Я пробормотал это вполне искренне, и лишь потом сообразил, как двусмысленно можно понять эту фразу.
Линда начала спускаться по склону, но сделав пару шагов, обернулась ко мне.
– Напоследок… постарайся не дожить до момента, когда мы доберемся до вас. Поверь – моя темная сторона тебе совсем не понравится. Лучше запомни такой, как сейчас.
Я стоял и смотрел, как она уходит – быстро и не оборачиваясь. Даже когда я взвел курок спрятанного под накидкой «максима». Взводил я осторожно, медленно, но думаю, щелчок она расслышала – и все равно не обернулась.
С двадцати шагов промахнуться очень сложно, даже с левой, непривычной, руки – когда стреляешь в спину. Но я не выстрелил. Повернулся и принялся карабкаться вверх, твердо зная – мне позволят дойти до укрытия.
А еще я знал, что дело вовсе не в какой-то там чести. Это было бы смешно – честь у девчонки-дарко, наверняка привыкшей играть против остального мира без всяких правил. Для неё выстрелить в спину глупому человечишке – раз плюнуть. Вроде как для меня – выстрелить в спину объявленной вне закона убийце-маньячке.
Просто… если собираешься кого-то пристрелить в самом ближайшем будущем, не стоит узнавать его имя.
