Эпилог
Соломатина сообщила родителям о том, что они с Олегом разошлись.
– Как?! Почему?! – восклицали те наперебой. – У вас же ребенок!
В этот момент ребенок подал голос из кухни – у него закончилось печенье.
– Мама, так получилось. И я больше ничего не хочу про него знать.
– Да ты толком скажи. Что такого можно было совершить, чтобы выставить человека с вещами за дверь!
– Это наше дело. Вас не касается.
– Конечно, не наше. Ведь именно нам придется сидеть с дитем, пока ты по миру будешь мотаться…
– Папа, я должна сама обеспечивать свою семью. Я хорошо зарабатываю. Пока у меня еще «летный» возраст. И потом я буду Степку забирать сразу после рейса.
– Знаем мы, как это вы делаете – сбагрите ребенка. Наобещаете, а потом вас и не увидишь вовсе! – продолжал бушевать отец. Мать дергала мужа за штанину. Перспектива сидеть со Степаном радовала обоих, но вот дочь, которая выгнала такого замечательного зятя, волновала чрезвычайно.
Возмущенный дед отправился к внуку на кухню, а мать жалобно посмотрела на дочь.
– Инночка, пожалуйста, скажи, в чем дело? Он же такой хороший, такой положительный. Инна, он же тебя так любил! В Степке души не чаял! Квартиру добыл, за нее платил, работал как вол, добрый, спокойный, ласковый.
Соломатина нервно дернулась – она не могла слышать эти дифирамбы в адрес мужа. Тем более что практически все соответствовало действительности.
– Мама, я тебе обязательно все расскажу, но не сейчас. Потом. Позже. Когда сама во всем разберусь. Может, я зря так поступила. Но уже все случилось. Мам, побудете со Степаном? Ты же понимаешь, мне обязательно надо работать.
– Побудем, – вздохнула мать, – когда ты улетаешь?
– Завтра. Утром. Вернусь через четыре дня. Видишь, это же не очень долго, – Соломатина поцеловала мать и пошла к двери.
– Дочка, а он звонит тебе? – вдруг спросила мать.
Соломатина оглянулась. Взгляд у нее был затравленный, жалкий.
– Нет, мам, не звонит. Он и не будет больше звонить. Никогда. Он такой.
Инна вышла на улицу. Завтра она улетала в свой первый после рождения сына рейс. Вот уже месяц прошел, как она побывала на работе и сказала о своем возвращении. Она прошла все медкомиссии, принесла все справки и, к радости подруги Вари, была зачислена в прежний экипаж.
– Я не знаю, что там у вас произошло, – сказал Варя Мезенцева, – но я так рада, что ты будешь рядом.
Соломатина тоже была рада подруге. Обо всех подробностях расставания с Федотовым она могла рассказать только ей. Варя слушала внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. А выслушав, ничего не сказала и не посоветовала. Соломатина вопросительно посмотрела на подругу:
– Я была не права?
Варя вздохнула:
– Ну кто же знает. Инна, выходи на работу. Сидя дома, ты себе только хуже делаешь.
– А как же Степка?
– Бабушка, садик, няня, – спокойно сказала Варя, – поверь, сейчас ты только изводишь себя, а потом это будет сказываться на сыне. И потом, деньги же тебе нужны? Надо быть независимой. На всякий случай. Сына еще растить надо, учить.
Соломатина послушалась Варю, с нетерпением ожидала рейса и удивлялась тому, как теперь изменилась ее жизнь. Все было в ней так, да не так. Ровно в назначенный срок на карточку поступили деньги – об этом оповестило эсэмэс в телефоне. Так было и раньше, когда они жили с Олегом, – тот переводил деньги Инне на карту. Привезли кулер с водой – она тоже была уже оплачена. Инна собиралась заплатить за занятия с логопедом – Степке плохо давались «л» и «в», но та сказала, что деньги уже поступили.
– Олег Игоревич уже все оплатил, – улыбнулась врач, а Соломатина так растерялась, что ничего не ответила. Так же было и с уроками рисования и бассейном. Соломатина все ждала, что муж позвонит, хоть что-нибудь спросит, упрекнет, выльет обиду, поругается, наконец, наорет на нее. Но Федотов не звонил. Он словно исчез в тот вечер, и больше она о нем ничего не слышала. Только однажды Варя с таинственным видом прибежала к ней и проговорила:
– Федотов уволился из школы. Он теперь большой начальник. Каким-то нефтяным строительством занимается. И в Сибири бывает чаще, чем в Москве.
Варя сунула под нос распечатку статьи с интервью, в котором журналистка расспрашивала Олега о его работе и планах. Была и фотография Федотова. Инна посмотрела на нее и расплакалась.
– Ну позвони же ему! Степан растет! – в сердцах сказала Варя.
– Не позвоню. Когда я его выгнала, он был учителем. А теперь, когда он стал таким начальником, я ему звонить буду. Что он подумает?!
Мезенцева поджала губы.
– Я не знаю, что подумает он. Но я думаю, что ты, Инна, дура.
Инна не позвонила мужу. Так они и жили. В одном городе. Два человека, которые любили друг друга, стремились быть вместе, жили счастливо, родили сына, а расстались в один миг, молча, не сказав друг другу ни единого слова. Они молчали. И за молчанием таились воспоминания, тоска и надежда. А еще в этом городе жил маленький мальчик Степан. Родители любили его, но не догадывались, что мальчик уже многое понимает и ждет, что когда-нибудь откроется дверь и на пороге появится его папа.
Продолжение следует
* * *
Мне изменил муж. Первые две недели я плакала, затем изливала горе друзьям и соседям. Через месяц, похудев от переживаний, я включила компьютер и решила поведать миру о случившемся. Наделив кучей недостатков любовницу мужа и чуть не убив ее на последних страницах, я завершила повесть дивным хеппи-эндом. И что вы думаете: после своей «литературной мести» я снова вышла замуж. Мысль материальна, дорогие читатели, придуманное сбывается! Двигаясь к счастью через несчастье, мы меняем себя и свою жизнь.
С любовью, Н. Миронина
