Книга: Как понять себя и мир? Журнал «Нож»: избранные статьи
Назад: Дмитрий Смирнов. Должны ли мы простить родителей и обязаны ли их любить
Дальше: Сергей Лебедев. Психология выпендрежа: кого и зачем мы хотим удивить

Алиса Загрядская

«Мой лучший друг меня не знает»

Что такое парасоциальные отношения

Когда Джонни Депп шумно разводился с Эмбер Херд, которая выдвинула против него обвинения в домашнем насилии, у многих интернет-пользователей нашлось веское мнение насчет того, кто прав, а кто – нет. Причем многие вели себя так, словно были свидетелями на свадьбе, и теперь говорят от имени близкого друга или подруги. Существуют и менее безобидные способы выражения привязанности к кумиру, чем сообщения в твиттере. Например, однажды поклонница Хью Джекмана, уверенная в том, что они должны пожениться, напала на актера с электробритвой: женщина полагала, что ее «будущему супругу» не идут бакенбарды.



У всех этих историй есть общая черта. Поклонник не знаком со знаменитостью лично, однако она является частью его жизни: ролевой моделью, советчиком, предметом романтического интереса или невидимым собеседником. Все поступки звезды выносятся на строгий суд, как если бы она состояла в реальных отношениях с требовательным и зависимым партнером.

Односторонние связи такого типа называются парасоциальными. Это явление впервые было описано более 50 лет назад, однако особенную остроту приобрело в цифровую эпоху.

Распространению парасоциальных отношений способствуют сетевая демократизация общения и доступность информации: чтобы узнать, что интересующая персона ест на завтрак, сегодня необязательно забираться на дерево с биноклем, достаточно просто открыть инстаграм. Это увеличивает чувство ложной близости и создает иллюзию общения.

Под определение попадают и ситуации, когда человек пристально следит за страничкой новой подруги своего бывшего партнера или несколько раз в день проверяет, как дела у знакомого знакомых, с которым он не общается в реальной жизни. Как правило, такая персона чем-то привлекает внимание, например вызывает чувство зависти и интереса, а потом это входит в привычку. Кроме того, вариантом парасоциальных отношений является тесная привязанность к вымышленным героям, которые занимают наши мысли и вызывают не менее бурные эмоции, чем реальные люди. Недаром о том, что персонажи сериалов могут оказаться лучшими друзьями, сделано немало мемов.

Попробуем разобраться, почему так происходит, можно ли сказать, что средства массовой информации создали новое социальное измерение, и являются ли парасоциальные связи полноценной заменой реального общения.

В конце XX века антрополог и эволюционный психолог Робин Данбар, размышляя о том, какое постоянное количество социальных связей может поддерживать человек, назвал число от 150 до 230. Подтверждение этой теории сегодня ищут в количестве друзей в соцсетях. Для большинства людей число будет примерно таким, как говорит Данбар, если же оно больше, то, скорее всего, остальных подписчиков хозяин страницы плохо помнит или не помнит вовсе – то есть к постоянно поддерживаемым эти связи не относятся.

По предположению Данбара, много времени изучавшего поведение приматов, устройство мозга Homo sapiens тесно связано с организацией социальной жизни. По его мнению, ключевую роль играет размер неокортекса. Это область коры головного мозга, которая не особенно развита у низших млекопитающих, зато достаточно велика у человека и его ближайших родственников. Согласно теоретической модели, разработанной Данбаром и другими исследователями, Алистером Сатклиффом, Дженсом Биндером и Холли Эрроу, социальные связи у людей не равноценны, а устроены иерархически, функциональными слоями, примерно как луковица. На схеме это можно представить в виде концентрических кругов.

Сперва идет «группа поддержки» (support clique), самые близкие люди, которых обычно не более пяти: партнер, ближайшие родственники, пара лучших друзей.

Впрочем, возможны варианты – например, в случае полиаморных отношений партнеров может быть больше одного или кровных родственников могут заменять другие значимые фигуры. Состав «группы поддержки» зависит от обстоятельств конкретного человека и установок общества, однако общее число «самых важных людей», которым можно позвонить в любое время суток, остается примерно одинаковым.

Затем следует «группа симпатии» (sympathy group) – 12–15 человек, которых можно попросить о поддержке или позвать на домашнюю вечеринку, и «группа хороших знакомых» (affnity group), составляющая примерно 50 человек – в нее входят знакомые, с которыми есть общие интересы, коллеги, дальние родственники. Все эти группы включены в то самое число Данбара (active network), составляющее 150–250 человек. Это и есть наши постоянные социальные контакты.

Современные исследователи предполагают, что эта модель может быть дополнена еще одним «кругом» связей – как раз парасоциальными отношениями, при которых известного человека знает много людей, а он не знает каждого из них лично, хотя и обращается к аудитории в целом.

По мнению социального психолога Ларисы Марарицы, эти связи представляют собой расширение числа Данбара, появившееся благодаря социальным сетям.

Возможно, замена реальных контактов виртуальным общением и появление парасоциальных связей – это ответная реакция на распад традиционных патриархальных структур, предполагающих расширенные семьи и тесные связи внутри общины. Если состав первобытного племени или небольшого поселения часто был равен числу Данбара, то сегодня семьи становятся нуклеарными (без прабабушек и двоюродных теток), а общение на работе часто имеет формальный характер. Согласно исследованию журнала The Atlantic, чем мы старше, тем труднее поддерживать дружеские отношения. Таким образом, интерес к незнакомым людям восполняет потребность в количестве связей, которое было когда-то у наших предков.

Также можно предположить, что патологические парасоциальные отношения – например, как в случае с безумной фанаткой Хью Джекмана – представляют собой желание включить кого-то не только в свое «племя», но и в ближний круг.

Термин «парасоциальные связи» ввели в 1956 году ученые Дональд Хортон и Ричард Вол в работе «Средства массовой коммуникации и парасоциальные взаимодействия: интимность на расстоянии». Интернета тогда, само собой, еще не появилось, однако прочие СМИ уже заметно изменили социальный ландшафт. Ученые заметили, что радио, телевидение и кино создают у людей иллюзию личных отношений с медийными персонами. То же касается исторических личностей, оживающих на экранах и страницах, причем достоверность такого образа не слишком важна, если он имеет сильное эмоциональное воздействие.

Исследователи описывают появление новой социальной роли – медийной персоны. Эти люди существуют для своей аудитории только в парасоциальных отношениях.

Конкретный зритель при этом задействует те же схемы, которые используются при общении с реальными знакомыми: прямое наблюдение, интерпретация голоса и жестов, «считывание» эмоций. Медийные личности при этом делятся соображениями на разные темы, рассказывают истории и дают советы. Все это позволяет эмоционально приблизиться к ним, как бывает во время личных разговоров. Сегодня это ощущение переживается еще острее – видеоблогеры и инстаграм-звезды, в отличие от знаменитостей классической эпохи, не согласовывают каждый свой жест с толпой имиджмейкеров.

Еще одна причина тесной связи с медийными личностями – регулярность «встреч». Благодаря этому у поклонника и знаменитости появляется то, что можно назвать совместным опытом: этого исполнителя мы слушаем в машине, а передачи того ведущего привыкаем смотреть за ужином.

Так появляются значимые аллюзии, закрепляющие парасоциальные связи.

Добавим, что интернет-знаменитости еще сильнее стремятся создавать ощущение интимности и близости: в ход идут монологи в нарочито уютном, домашнем формате, месмеризирующие АСМР-видео, румтуры и мукбанги (ролики, в которых видеоблогер ест перед камерой).

Хортон и Вол указывают на то, что парасоциальные взаимодействия не являются в полном смысле слова односторонними. Медийная персона тоже участвует в них, пусть и не зная всех своих визави по ту сторону экрана: обращается к публике, реагирует на ее запросы и меняет линию поведения в зависимости от реакции аудитории.

Как пишут Хортон и Вол, «со временем преданный фан приходит к выводу, что он „знает“ человека глубже, чем другие; что он „понимает“ его характер, ценности и мотивы». В то же время накопление информации не дает развития отношениям, которые остаются односторонними.

Парасоциальные отношения в каком-то смысле выигрывают у реальных, ведь поклонникам достается идеализированная версия человека. Знаменитости и лидеры мнений стремятся быть интересными и показывают свои лучшие моменты, оставляя все лишнее за кадром. Они предсказуемы: выбрав стиль, который нравится аудитории, его обычно и придерживаются. Преданные фанаты зачастую болезненно реагируют на эксперименты с форматами и даже на смену имиджа интересующей персоны. То, что уже стало частью их жизни и производило заранее известный эффект, вдруг меняется. Именно поэтому один из самых популярных гневных комментариев, адресованных «провинившейся» медийной персоне, – «вы меня разочаровали». Это значит, что ожидания по поводу другого человека не оправдались, тогда как поклонник был уверен, что кумир должен им соответствовать.

В парасоциальных отношениях человек испытывает чувство контроля, которое всегда очень приятно.

Во-первых, он имеет возможность выбрать и сделать частью своей жизни кого угодно, давая взамен только лайки и просмотры. Каждый может сделать так, чтобы у него на экране появилась, например, Эмма Уотсон. При этом в реальной жизни далеко не все люди, которые нам приглянулись, хотят с нами дружить. Во-вторых, эти отношения можно регулировать по своему разумению. «Говорящая голова» появляется тогда, когда этого хочет зритель, и вещает в той тональности, которая им востребована. Проще говоря, мы выбираем фильм на вечер по настроению. Если даже что-то в ролике не понравилось, его можно выключить, да еще и поставить дизлайк, оставив за собой таким образом последнее слово. С реальным партнером так не получится: даже ваше игнорирование может иметь далеко идущие последствия.

Полноценная коммуникация – это труд обеих сторон. Медиа же предлагают эмоционально-социальное обслуживание, которое снимает со зрителя практически всю работу.

Одна из самых неприятных неожиданностей, которая поражает поклонников знаменитости, – это ее смерть. Фраза «уходит эпоха» выражает растерянность от того, что легендарная личность, к которой привязано столько смыслов, оказалась одним из простых смертных. Ответом на каждое такое событие становятся печальные твиты и импровизированные мемориалы. В 2016 году поклонники провели акцию в память об Алане Рикмане, возложив цветы у посольства Британии и направив в небо волшебные палочки с фонариками. Кстати, многие фанаты мира Гарри Поттера до сих пор тяжело переживают смерть Северуса Снейпа, которого актер сыграл в экранизации романов.

Психолог Ричард Харрис пишет об этом так: «У нас нет отработанных социальных методов и способов поддержки, которые помогали бы выражению скорби из-за ухода медиа-персоны или вымышленного персонажа. Иногда люди действительно расстраиваются из-за смерти любимого героя из мыльной оперы, но когда они рассказывают об этом, над ними смеются. Если бы речь шла о смерти их бабушки, реакция была бы совсем другой». В результате сообщения в социальных сетях могут стать терапевтическими для некоторых преданных поклонников или сторонников, отмечает Харрис. Также его слова подтверждают идею Хортона и Вола о том, что знаменитости в массовом представлении – нечто среднее между живыми людьми и вымышленными героями.

Чтобы обратить на себя пристальное внимание незнакомца, не обязательно быть блогером с тысячами подписчиков – достаточно соцсетей с обычным числом Данбара в друзьях. Не обязательно также быть одержимым фанатом – у каждого найдутся свои любимые персонажи, как из реального мира, так и из вымышленного. Словом, ситуация может коснуться нас вне зависимости от того, по какую сторону баррикады мы находимся. В некоторых случаях это становится неприятным, а в некоторых – даже опасным.

Излишняя фамильярность со стороны людей, которых мы едва знаем, уже свидетельствует о том, что наше с ними понимание границ расходится. Вот что о бесцеремонных комментаторах и о том, как сохранять «односторонние отношения здорового человека», говорит Вика Кисимяка, видеоблогер и ведущая каналов о комиксах и кинокомиксах: «У многих есть мнение о том, как я должна выглядеть и что делать, и они не боятся его высказывать. Не могу понять, с чем это связано – с желанием узнать меня получше, с отсутствием воспитания или просто Интернет стирает все границы. Чаще всего я это игнорирую, но с плохим настроением могу напомнить о неуместности такого поведения. Любые отношения, даже односторонние, должны быть позитивными, а не разрушительными. Если человек разрушает жизнь себе и другому – это уже нездоровый вариант „отношений“. Со знаменитостью, которая вызывает интерес, никогда нельзя вести себя неуважительно, жестоко или неадекватно. Потому что на уважении и адекватности строятся любые отношения в мире».

Тревожный звонок – явное искажение восприятия, при котором человеку кажется, что предмет внимания посылает знаки ему лично. При этом чувство реальности теряется, и логические доводы перестают работать.

Учитывая, что мотивы незнакомцев и степень их психического здоровья неясны, в некоторых случаях лучше перебдеть, не поощряя бесцеремонных людей и соблюдая базовые принципы кибербезопасности – например, не сообщать личной информации. А вот сталкинг в ряде стран уже попадает под определение правонарушения (правда, в России нормы наказаний за преследование не установлены).

Если же вы замечаете, что сами вступили с кем-то в одностороннюю связь, которая отнимает большое количество внутренних ресурсов, имеет смысл спросить себя, а нет ли способов распорядиться ими с большей пользой? Например, направить на кого-то из своей «группы поддержки».

Возможно, кому-то, кто даже не знает о вашем существовании, а то и не существует сам, достается больше внимания, чем близким. И конечно, другой человек не обязан соответствовать чужим ожиданиям и фантазиям только потому, что выложил свои фото и видео в интернет.

Если односторонние отношения строятся именно на хейтерстве, следует задуматься о том, какие потребности восполняет навязчивое желание сплетничать и отравлять жизнь человеку, который не заинтересован в вашем внимании. Как правило, речь идет о самоутверждении, что не делает кибербуллеру чести. В конце концов, если человек по-настоящему не нравится, а не выступает предметом мрачной зависимости, от него можно просто отписаться.

При этом для многих людей – одиноких или тех, чьи потребности по какой-то причине не реализуются в полной мере в реальных отношениях, – парасоциальные связи могут стать отдушиной и отличным способом потратить лишнее время. Главное, чтобы они не мешали другим сферам жизни и не служили заменой чему-то, чего мы хотим на самом деле, но ленимся или боимся получить. При соблюдении этих правил односторонние отношения могут быть очень полезными, ведь незнакомые люди в видеороликах, фильмах и книгах могут вдохновлять, оказывать помощь и учить новому.

Назад: Дмитрий Смирнов. Должны ли мы простить родителей и обязаны ли их любить
Дальше: Сергей Лебедев. Психология выпендрежа: кого и зачем мы хотим удивить