Уровни построения образа

Как мы распознаем воспринимаемую реальность? Психологи различных школ отвечают на этот вопрос по-разному, но большинство сходятся в том, что построение образа – это многоуровневый процесс. Так, в современной когнитивной психологии описаны различные стратегии обработки поступающей информации:

– концепция обработки «снизу вверх» предполагает, что сначала распознаются минимальные единицы (например, фонемы в потоке речи), а затем – единицы более высоких уровней (например, слоги, слова, фразы);

– согласно концепции обработки «сверху вниз», сначала актуализируются более общие единицы (например, уровня текста), а затем под них «подстраиваются» единицы низших уровней (например, уровня слов);

– концепция параллельной распределенной обработки предполагает, что эти процессы происходят параллельно при постоянном взаимодействии между разными уровнями.

По данным нейропсихологии, построение образа предмета осуществляется как минимум на трех уровнях.

На первом (апперцептивном, сенсомоторном) уровне распознаются базовые свойства предмета (прежде всего это форма). Нарушение на этом уровне описано как апперцептивная агнозия: человек, перед которым находятся разные предметы, не может найти среди них одинаковые по форме. Если расстройство касается только зрительной модальности, то человек может решить задачу, ощупав предметы рукой (в простейшем примере он сможет узнать нарисованную окружность, проведя по ней пальцем).

На втором (ассоциативном, семантическом) уровне задействуются предметные значения. При нарушении на этом уровне человек может различать предметы по форме, но не понимает их назначения и не может ими пользоваться (предметная агнозия).

Третий (вербальный, номинативный) уровень связан со словесным обозначением предмета. Нарушение на этом уровне приводит к тому, что человек не может назвать предмет словом, хотя понимает его функцию (амнестическая афазия).

Понять назначение предмета и назвать его словом – значит его осознать. Обычно даже простейшие этапы распознавания предмета подчинены сознанию. Например, при парейдолических иллюзиях человек строит предметный образ, хотя реальность предоставляет ему лишь отдельные элементы (можно «увидеть» лицо в узоре на обоях).

Распознавание базовых свойств предмета может происходить без видимого участия сознания. Например, при истерической слепоте в сознании человека блокирована поступающая зрительная информация. Однако человек при этом не шагнет в пропасть и увернется от направленного на него опасного предмета.

Активность восприятия

Пассивен ли человек в момент, когда он нечто воспринимает? Можно ли сказать, что для восприятия чашки, стоящей на столе, достаточно «иметь ее перед глазами»? Современная психология убедительно показывает, что это не так.

Еще в середине XX века А. Н. Леонтьев в разных экспериментах продемонстрировал, что восприятие есть активное «опробование» предмета, взаимодействие с ним. Восприятие – это функция, компонентами которой являются не только сенсорные, но и моторные звенья. Воспринимая предмет, мы как бы примеряем к нему формы своей возможной активности – так, как если бы мы буквально ощупывали его руками. Это справедливо в отношении не только зрительного, но также слухового и тактильного восприятия и даже обоняния и вкуса.

Одно и то же событие люди воспринимают по-разному, а некоторые могут не воспринимать его вообще. Это зависит от актуализации форм нашей активности – перцептивных схем, предметных и вербальных значений, личностных схем, установок, мифов и т. д.

Тезис об активности восприятия подтверждается данными нейропсихологии. Например, показано, что нейроны премоторной коры активируются не только при выполнении действия с предметом, но и при его «пассивном» восприятии. Образ предмета – это образ возможных действий с ним.

Отсюда следует, что мы воспринимаем лишь то, с чем можем что-то сделать, и сам процесс восприятия выступает как деятельность. Первоначально формы активности существа напрямую связаны с теми компонентами среды, которые ему необходимо учитывать для выживания. Человек, чье восприятие сознательно, может вовлечь в круг своей деятельности и объекты, которые напрямую никак с выживанием не связаны. Мы воспринимаем облака и звезды, строим модели Вселенной и модели элементарных частиц. Все это включено в нашу практическую и теоретическую деятельность.

Формы нашей активности – это своеобразные фильтры или «упаковки», которые позволяют нам воспринимать мир и взаимодействовать с ним. В качестве таких форм выступают перцептивные схемы, предметные и вербальные значения, а также более сложные структуры типа личностных схем, установок, мифов. К примеру, одно и то же событие люди воспринимают по-разному, а кто-то не воспринимает его вообще. Не только какую-нибудь политическую новость, но даже обычный предмет люди могут воспринять по-разному, если для взаимодействия с данным предметом у них «заготовлены» разные формы активности.

Структурность восприятия

Вы читаете книгу. Возможно, она находится у вас в руках, а может быть, раскрыта перед вами на столе. Структурность вашего восприятия заключается в том, что вы не можете увидеть книгу вне ее связей с другими предметами. Даже если вы представите книгу в пустом пространстве, это пространство все равно будет ее фоном.

Один из создателей гештальтпсихологии Вольфганг Кёлер демонстрировал структурность восприятия в знаменитых опытах с курицей. У вас есть две кормушки: темная и светлая. Вы можете легко научить курицу всегда искать корм только в одной из них – например, светлой. Но что будет, если темную кормушку заменить на еще более светлую? Оказывается, курица пойдет не к своей прежней кормушке, а к той, которая теперь является более светлой! С ее «точки зрения», корм по-прежнему нужно будет искать в более светлой кормушке из двух.

И курица, и человек воспринимает мир как систему отношений. Книга и стол соотносятся друг с другом как разные предметы, ножки стола и столешница – как части одного предмета. В ходе развития психики восприятие межпредметных отношений предшествует восприятию внутрипредметных отношений (и не исключено, что способность видеть предмет как систему отношений присуща только человеку). Ребенок сначала не может представить предмет вне какого-либо контекста; поэтому, например, в детских книжках лягушку нужно рисовать рядом с кувшинкой или пучком травы. Формируя понятие предмета, мы обретаем способность мысленно вычленять его из актуальных связей и переносить в другой контекст. При этом становятся возможными переходы от межпредметных отношений к внутрипредметным и обратно (отвинтив ножку от табуретки, можно использовать ее как самостоятельный предмет).

В системе отношений могут разрушаться одни связи и формироваться другие. Эти механизмы лежат в основе агнозий, иллюзий, ложных узнаваний и других обманов восприятия.

Обычно нам легче узнать предмет, если мы воспринимаем его в знакомом контексте. Иногда, чтобы вспомнить какую-то мысль, нам нужно воссоздать (мысленно или в реальности) ситуацию, в которой мы находились (например, контекст разговора). Это примеры структурности не только восприятия, но психических процессов в целом.

Невозможно увидеть книгу вне ее связей с другими предметами. Даже если представить ее в пустом пространстве, это пространство все равно будет ее фоном.

На представлениях о структурности восприятия основаны многие приемы и техники психотерапии. Например, в результате контекстного рефрейминга человек может увидеть какое-либо свое качество или ситуацию в ином свете: то, что несло негативный смысл, может быть воспринято позитивно благодаря изменению контекста.