100
Ламберта и его спутников уже слегка подташнивало от сладких и слабых коктейлей, за которые пришлось заплатить целую кучу денег, но курьеры с оружием все не появлялись, и Ламберт даже не знал, как они выглядят.
Музыка продолжала играть, вслед за номерами обыкновенного стриптиза на сцене появились обнаженные красотки верхом на животных.
Одна длинноногая дева выехала на пони, каблуки ее туфель почти касались пола. Другая оседлала белого карликового буйвола, а еще одну провезли по кругу на черном козле. Козел мотал головой и норовил задеть наездницу рогами, но шедший рядом погонщик тыкал его в бок палкой, и тот был вынужден вести себя прилично.
– Эй, Ламберт, а ты чего-нибудь заказывал? – спросил Бота.
– Нет.
– А чего этот парень к нам прется?
– Может, он не к нам, – предположил Диккенс.
– Нет, к нам, – стоял на своем Бота. – Вон как он на нас смотрит.
– Что-то рожа у него не ресторанная, – насторожился Ламберт.
«Официант» подошел к их столу и поставил несколько блюд.
– Эй, мы ничего не заказывали, – попытался воспротивиться Ламберт.
– Все уже оплачено, братан, убери руки.
– Кем оплачено?
– Дьюком, придурок, – пояснил официант и, нагнувшись над сервировочным столиком, толкнул вперед поддон, который больно ударил Боту по ноге.
– Ай-яй!
– Терпи, – глухо бросил официант и, развернув столик, пошел обратно.
– Ну что, разбираем? – сдавленным от боли голосом спросил Бота.
Ламберт опасливо огляделся. Среди громкой музыки, огней и веселого гомона клиентов четверо высокорослых официантов катили свои столики прочь из зала, следовательно, оружие было доставлено всем. И тут, словно по заказу, на сцене появился кордебалет.
Музыка заиграла быстрее, девушки, повизгивая в такт движениям, стали вскидывать вверх ноги.
– Ну вот, сейчас повалятся, как кегли, – пообещал Ламберт и первым поднял свой автомат. То же сделали и остальные.
В одну минуту яростные автоматные очереди наполнили зал запахом пороха и смерти. Пули срезали с девушек плюмаж, сбивали их с ног и разносили вдребезги декорации. Посетители вопили от ужаса и ломились к выходу, снося столы, стулья и толкая друг друга. Пробиваясь через их толпу, в зале появились секьюрити, и боевики Дьюка, покончив с кордебалетом, открыли по ним огонь.
Неся потери, охрана стала отступать и прятаться за обезумевшими от страха людьми. И только сейчас, вспомнив о стеклянной ложе для важных персон, Ламберт начал стрелять по ней.
Однако, как и следовало ожидать, стекла оказались бронированными, пули оставляли на них только белые полосы.
На сцене начался пожар, и в ту же минуту сработали блокирующие заслонки, которые отсекли зал от других помещений комплекса. Не успевшие выбраться посетители отчаянно барабанили в стальные перегородки, умоляя, чтобы их выпустили.
Люди Дьюка тоже почувствовали себя в западне и ринулись к выходу на кухню, но и эта дверь оказалась заблокированной.
– Мне очень жаль, господа, что все так случилось, – неожиданно громко зазвучал усиленный динамиками голос Зико Торичелли.
– Где он? Где эта сука?! – закричал Бурбон.
– Вон он! – крикнул кто-то, указывая на стоящего в стеклянном фонаре человека.
На него тотчас обрушился шквал огня, но стекло выдержало, и издевательский смех Зико заставил боевиков осознать, что их жизнь в его руках.
– Как видите, в отличие от вас я неуязвим. Вы перебили моих артистов, и это плохо, поэтому напоследок исполните какой-нибудь номер, которым начнется ваше шоу…
После слов Торичелли под потолком зала открылись потайные люки, и вниз обрушились целые водопады белоснежной противопожарной пены.
Среди боевиков началась паника. Одни кричали, что это ерунда, другие стреляли во все стороны, пока не закончились патроны, а кто-то уже забирался на сцену – ведь это было единственное возвышение во всем зале.
Сначала по колено, а затем и по пояс в казавшейся безобидной пене люди метались от стены к стене, и над всем этим звучал безумный смех торжествующего Зико Торичелли.
– Будь ты проклят, Торичелли! Будь ты проклят! – кричали утопающие, захлебываясь пеной и отчаянно вытягиваясь вверх, становясь на трупы застреленных танцовщиц.
Через пару минут все было кончено.
Когда пена поднялась до основания фонаря, Торичелли позвонил в операторскую и приказал перекрыть шлюзы.
Трагедия закончилась, и все посторонние звуки смолкли.
– О! – произнес Тоцо Агато. – Вы поистине демон, мистер Торичелли. Устроить такую штуку из обычной системы пожаротушения…
– Но там, на дне этой штуки, осталось и немало клиентов, – заметил Бенжамин. В его ушах еще звучали предсмертные вопли несчастных.
– А что нам было делать, господа? – развел руками Зико. – Мы вызвали полицию, и где она? А поскольку я отвечаю за безопасность «Старс», я принял именно такое решение.
– Надо было подождать – полиция приезжает быстро, – продолжал упорствовать Бенжамин.
– Может быть, но не в этом случае. Не забывайте, что начальник полицейского отделения Герберт Базер – человек Солейн. Он пошлет патрульные машины только тогда, когда ему разрешит хозяйка…
Бенжамину ничего не оставалось, как согласиться. С мрачной миной на лице он налил себе еще шампанского.
– Надо же, до сих пор не могу поверить, что все эти люди лежат там, внизу, – ни к кому не обращаясь, сказал Агато. Он приложил ладони к испещренному белыми ссадинами стеклу, словно хотел почувствовать последние вздохи утонувших.
– Подумай лучше о том, что мы лишились всей труппы артистов, – все так же мрачно напомнил Глен Бенжамин. Он продолжал пить шампанское, и понемногу оно оказывало свое восстанавливающее действие.
– А что, господа, не поехать ли нам в мой загородный домик, а? – предложил Зико. – У меня там есть целая роща настоящих деревьев и зоопарк, где больше ста животных.
– Больше ста? – удивился Агато.
– Да, господа, и ни одного местного. Все зверюги – представители инопланетной флоры.
– Фауны, – поправил его Бенжамин.
– Ну да, фауны, – согласился Торичелли. – Безопасность я вам гарантирую. Причем абсолютную. Можем отправиться прямо сейчас, а утром я доставлю вас на вертолете в ваши офисы.
– Я согласен, – сказал Тоцо Агато.
– А я должен подумать, – больше для виду заупрямился Бенжамин.
К ним заглянул личный охранник Зико.
– Чего тебе? – спросил Торичелли.
– К вам полиция, босс.
– Ну, пусть заходят.
Охранник вышел, а вместо него в ложу вошел полицейский в чине капитана. Судя по всему, это был заместитель Базера.
– О, какая большая честь для нас! – воскликнул Зико. – Сам капитан…
– Джеймс, – подсказал офицер.
– Сам капитан Джеймс! Немного шампанского?
– Нет, господа, спасибо. Я на службе. Итак, что здесь произошло? – спросил Джеймс, сбитый с толку таким приемом.
– Здесь ничего не произошло, капитан, – несколько высокомерным тоном заметил Бенжамин. – Все произошло там, в зале.
Джеймс подошел к стеклу и, взглянув вниз, сказал:
– Вот дерьмо.
– Нет, это противопожарная пена, – поправил его Зико. – А под ней полтора десятка утопших террористов.
– И еще два десятка наших танцовщиц, – добавил Бенжамин, опрокидывая очередной бокал шампанского.
– И как же это случилось? – спросил совершенно обалдевший полицейский.
– Все произошло очень быстро и драматично, офицер, – заговорил Агато. – Они начали стрелять во все стороны, от стрельбы загорелась сцена и, как следствие, сработала система пожаротушения. Практически всех посетителей нам удалось эвакуировать, а сами террористы утонули.
– М-да, – сказал капитан Джеймс и, сняв фуражку, провел ладонью по ранней лысине. – Знаете, господа, это звучит не слишком правдоподобно.
– Зачем искать другие объяснения, если и так все ясно? – улыбаясь, произнес Зико. Подойдя к Джеймсу, он протянул ему два билета по тысяче кредитов.
Капитан не отрывал взгляда от денег, однако взять их не решался. Тогда Зико отработанным движением, как бы ненароком сунул их полицейскому в боковой карман.
