Тайны насекомых
Ричард Кадри
Ричард Кадри – творец серии романов Sandman Slim («Сэндмен Слим») и, по данным «Нью-Йорк таймс», является самым раскупаемым автором книг в жанре сверхъестественного нуара. Среди других его произведений киберпанк-роман Metrophage («Метрофаг»), Butcher Bird («Птица-мясник»), Dead Set («Мертвая стойка») и графический роман ACCELERATE («Жми на скорость»). Книжный магазин «Амазон» включил роман «Сэндмен Слим» в свой список рекомендуемых для чтения 100 произведений научной фантастики и фэнтези; на основе книги снимается художественный фильм.
Опера́ Леонард Мур и Дэйл Комински вели задержанного к машине. Несколько минут понадобилось, чтобы вывести закованного в наручники убийцу из лифта и усадить на заднее сиденье. Прежде чем захлопнуть дверцу, Дэйл внимательно проследил, чтобы голова задержанного не ударилась о кромку кузова, и убедился, что руки и ноги того надежно поместились в салоне. Лен одобрительно кивнул. Задержанный был важной птицей, и Лену хотелось, чтобы все было заперто, надежно, а главное, скучно.
«Скучный – это всегда лучший из сценариев, – любил он поучать молодых оперов. – Это как к врачу сходить. Если с тобой какие-то нелады, то хочется, чтоб оказались они просто скукой. А вот если док слишком уж интерес проявляет, то тут полный пипец».
– Как, босс, вполне занудно, по-твоему? – хмыкнул Дэйл, садясь в машину. И улыбнулся напарнику постарше.
– Пока гладко идет, – ответил Лен. Он сел за руль и повез их от главного изолятора временного содержания Сан-Франциско. Через десять минут они были уже на автостраде и двигались на юг. День стоял ясный и солнечный. Даже жаркий. Движение на 101-й было редким. «Хорошее начало», – подумал Лен.
Дэйл возился с настройкой кондиционера.
– Так годится?
Лен кивнул:
– Просто блеск.
Дэйл стукнул сжатыми в кулак пальцами в решетку клетки, отделявшей заднее сиденье от переднего.
– Не заводись, – предостерег Лен.
– Я вежливость блюду, – пояснил Дэйл. На сиденье он сидел вполоборота. – Как тебе там сзади, Ушлепок? Удобно?
Узник был тощ и так высок, что упирался макушкой в верх кузова. Когда он улыбался, как вот сейчас, лицо его сплошными зубами виделось.
– Очень. Благодарю вас, оперсотрудник Дэйл.
– Оперуполномоченный Комински, точнее. А когда обращаешься к моему напарнику, то оперуполномоченный Мур.
– Разумеется.
Узник прижался лицом к окошку и глянул в безоблачное небо.
– Хотел бы я знать, будет ли дождь.
Дэйл выглянул в свое окошко.
– Шутки шутишь? Дождя больше вообще не будет.
– Засуха. Есть такие, кто говорят, что это рассерженный Бог устроил.
– Это кто ж говорит такое?
– О, вы же знаете. Люди.
– Порой люди ни уха, ни рыла не ведают.
– Совершенно с вами согласен. И все же. Было бы прелестно, если б дождь пошел.
– Так то если бы.
Более получаса узник больше не говорил, и они проехали Сан-Хосе.
– А-а. Счастливые охотничьи угодья, – подал он голос, потом сдвинул брови. – До чего ж ужасно произносить такое, разве нет?
– Немного, – кивнул Лен.
– Простите. И все же ведь интересно, как меняются понятия в противоречивости приемлемого и неприемлемого, вы так не считаете, оперсотрудник Дэйл?
– Меняются как? – недоуменно вскинул брови Дэйл.
Узник смотрел в окошко.
– Мужчина постарше возрастом, негр, как оперсотрудник Леонард, шоферит на вас, молодого белого. Разве тогда, во времена моего отца, люди чего-нибудь не подумали бы об этом? Как данная ситуация обозначает, у кого какой статус и привилегия? А вот в нынешние более просвещенные времена никто и глазом не моргнет.
Дэйл глянул на Лена. Лен повел головой и сказал:
– Я ж говорил тебе, не заводись, говорил?
Дэйл повернулся к узнику.
– То, что ты сказал, Астен, сущее засранство, – произнес он. – Во время всей этой бучи, следствия, разбирательства и всего такого ты не был засранцем. Не становись им и сейчас.
– Разумеется. Вы правы, – отозвался узник. – Оперсотрудник Леонард, прошу вас принять мои извинения. И вы тоже, оперсотрудник Дэйл.
Дэйл насупился и повернулся вперед.
– К твоему сведению, оперуполномоченный Мур всегда водит машину, потому что ему это нравится.
– А еще потому, что ты водишь, как полуслепая бабуся, – вставил Мур.
– Ты об этом мне уже все уши прожужжал.
– Подначки. Какая прелесть! – произнес узник.
Дэйл опять ткнул кулаком в сетку.
– Помолчи-ка немного. Давай без разговоров, о'кей?
– Опять я вас расстроил. Это не входило в мои намерения. Я в возбуждении. Все это так ново для меня, понимаете ли.
– Я что только что сказал?
– Никаких больше разговоров на время. Очень хорошая мысль.
По мере того как они, миновав Сан-Хосе, продолжали путь на юг, движение на автостраде нарастало. Лен сбавил скорость, но беспокоился: если машин будет еще больше, то как бы им не опоздать со своей доставкой.
Он бросил быстрый взгляд на Дэйла. В чем-то напарник беспокоил его не меньше, чем сгрудившиеся вокруг машины. Дэйл был отличным опером. К месту преступления подходил с понятием. У него было хорошее чутье для ведения допросов, и он никогда особо руки не распускал ни с кем из тех, кого доставляли на дознание. А Лен знал полно других оперов, сверстников Дэйла, которых хлебом не корми – дай только поиграть с подозреваемыми в Грязного Гарри. Но Дэйл был сдержаннее, больше головой думал, чем кое-кто из других оперов, с кем приходилось иметь дело. Вот только совсем недавно что-то изменилось. Дело Ночного Выползня как-то повлияло на него, хотя сам Лен и не сумел бы сказать, как и в чем именно. А есть ведь изменения и позаметнее, вроде этой вот болтовни с Астеном. Всего несколько недель назад он такого бы себе не позволил.
Узник опять молчал, пока они не проехали Гилрой и резкий запах чесночных полей не заполнил машину.
– Благодарю вас за то, что ранее назвали меня по имени, оперсотрудник Дэйл.
– Разве?
– Да. Вы сказали: «То, что ты сказал, Астен, сущее засранство». Никто ни разу не назвал меня по имени с самого начала всего этого мерзостного эпизода. Мне захотелось сказать вам спасибо.
– Пожалуйста. А теперь крутанем обратно к правилу без разговоров, идет?
– Разумеется.
Доставочный грузовичок рванул через две полосы движения, едва не задев их. Лену пришлось ударить по тормозам. Уже разогнавшись снова, он спросил:
– Все в порядке?
– Я в полном, – отозвался Дэйл. Посмотрел назад на Астена. – С ним тоже, похоже, все хорошо.
Сзади Астен принялся не то гудеть, не то напевать себе под нос. Что-то низкое и простое, в пределах какого-то необычного звукоряда в простую октаву. Звучало почти приятно, что раздражало Лена. В колледже он на гитаре играл. Свободный джаз, по большей части. Дикие часы, долгие импровизы с нахальными юными дарованиями, желавшими все как один похвастать своим мастерством. Лен считал, что уж тогда-то он наслушался всех потешных звучаний и струнных аккордов, но вот это гудение звучало как-то по-другому.
– Не могли бы вы прекратить нудеть? – проговорил он.
– Простите, – произнес Астен. А потом потихоньку напевно затянул ту же странную мелодию.
Дэйл обернулся:
– Он велел прекратить.
– Он велел прекратить гудение. А я пел. Простите, если я неверно понял.
Дэйл тряхнул головой:
– А что это было на самом-то деле? Звучало, будто ты пытался на кошачьей заднице сыграть, как на флейте.
Астен едва заметно улыбнулся.
– То был старинный псалом, навеянный мастерством, с каким затормозил оперсотрудник Леонард. Показалось, будто пришло время ангелам подхватить меня под руки.
– Ангелы, приятель, кинули тебя давным-давно.
Узник почесал нос, что было не так-то легко в жестких наручниках. Пришлось здорово поизвивать кисти рук и головой покрутить.
– А еще то было древнее заклинание, – сообщил он. – Видите ли, исторически псалмы и заклинания тесно связаны. К примеру, когда-то, еще в воскресной школе, мы пели «Вперед, Христово воинство». Помните его? Поразительная припевка! Если это не песнопение бога войны, тогда я Биг Боппер.
– Уж не об этом ли ты раздумывал, когда убивал всех тех людей? Война? Бог? – хмыкнул Дэйл.
Астен пожал плечами:
– Темы эти захватывающи, вы не считаете? Однако у меня другие интересы.
Он указал на запястье Дэйла:
– Премиленький у вас указатель времени, опер. Новые?
Дэйл глянул на свои часы.
– Новехонькие. Тебе нравятся часы?
Он поднял руку так, чтобы Астен смог рассмотреть часы хорошенько. Лен так и не понял, то ли Дэйл вежливость блюл с узником, то ли измывался над ним. В любом разе ему это не по нраву пришлось.
– Мне нравятся все виды техники, – признался Астен. – Меня даже можно технофилом считать.
– Мне на ум приходит куча всяких прозвищ для тебя, задристанный ты психопат.
– Дэйл! – неодобрительно буркнул Лен.
– Извини.
– Техника. Затем-то я и прибыл в район залива Сан-Франциско. Высокие технологии. Силиконовая долина. Мне нравится общаться с умными людьми.
– Нам повезло, – хмыкнул Дэйл.
– Сказанное было комплиментом.
– На моей планете похвалы от убийц немногого стоят.
– Не болтай с ним, – буркнул Лен.
Дэйл уселся на своем сиденье как положено.
Накатывавшая с запада дымка опрокидывалась через горы, словно лавина в замедленной киносъемке. Рановато чуток для этого времени дня, подумал Лен, однако засуха смела к чертям собачьим все погодные порядки. Дымка стала еще одним нежелательным даром небес.
Она быстро обернулась туманом и затмила солнце. Температура упала. Лен, потянувшись, выключил кондиционер. Движение на трассе замедлилось, машины стали зажигать дальний свет.
Лен заметил, что Дэйл опять сидит вполоборота. По выражению лица напарника было видно, что он вот-вот ляпнет какую-нибудь глупость и вступит в спор. Нужно его опередить.
– Астен Сет, – произнес Лен.
Астен вскинулся:
– Это мое имя. Не надо его трепать.
– Нам известно, что это не настоящее твое имя, – сказал Лен. – Мы нашли все твои книги.
– Все нашли? Вы уверены?
– Похоже, что тебе и впрямь доставляет удовольствие египетская мифология.
– На самом деле не очень. Просто мне нравятся красивые картинки.
– Я тебе не верю, – покрутил головой Лен. – Фамилия твоя. Сет. Это ж египетское имя дьявола.
Астен расхохотался.
– Не надо тупить, оперуполномоченный Леонард. Египтяне не распознали бы христианского дьявола, даже если б он их вилами кольнул. Нет, Сет был просто богом царства мертвых.
– В твоих книгах он к тому же олицетворяет хаос, тьму и засуху. Звать самого себя чем-то подобным, на мой вкус, похоже на мольбу о внимании.
– Уж не шьете ли вы мне умственное расстройство, опер?
Лен кивнул, глядя на Астена в зеркальце заднего вида.
– Мы дознаемся до твоего настоящего имени. Кто ты по-настоящему такой.
– Тогда вам лучше поторопиться. Как я слышал, в тюрьме я долго не протяну. Что-то там про то, будто я полицейского убил?
– Заткни пасть про это, – взревел Дэйл.
Лен вытянул руку и положил ладонь ему на плечо. Дэйл опять уселся на сиденье как положено.
Движение замерло. Туман поглотил только что не всю трассу. По обе стороны дороги Лен, если и различал что, так свет фар или краснеющие во мгле задние огни.
– Это что еще за твою мать? – пробормотал он.
– Похоже на то, что мы опоздаем, – сказал Дэйл.
– Тут опоздаешь.
– Вам за такое взыскание полагается? – спросил Астен. – Это как-то дурно скажется на вашем послужном списке? Мне противна мысль оказаться причиной того, что вам придется подтверждать свою квалификацию.
– Заткнись, – бросил Лен.
Машины едва продвигались сквозь туман. Лену незачем было акселератор трогать: он просто снял ногу с тормозной педали, и машина сама собой катила по нескольку футов зараз. При таких темпах они и до утра не доедут.
– Сколько сейчас времени? – спросил он.
– Почти пять, – ответил Дэйл.
– Пять?! – Время неслось очень быстро. А тут еще они не только застряли в непроглядном тумане, так еще и в час пик, а это значит, что дальше двигаться будет только труднее.
– Ночной Выползень, – заговорил Астен. – Ночной Выползень. Вам нравится это имя, оперсотрудник Дэйл?
– Мне-то что? Это твое имя, не мое.
Астен вздохнул:
– Если честно, я предпочел бы зваться Рэйвенсвудским Потрошителем. Есть в этом прелесть викторианского звучания. Почему вы сменили его?
– Мы не меняли.
– Пресса поменяла, – сказал Лен, перебивая Дэйла. – Поменяла, потому как ты только первых двух убил на болоте.
– И все же. Ночной Выползень. Звучит, будто мы к старой лунке на рыбалку добираемся.
– Мы тоже считали, что Ночной Выползень больше подходит, – сказал Дэйл.
Астен кивнул:
– Потому что мне нравилось работать в темноте.
– Да.
– И из-за насекомых.
– Да. К тому ж ты и есть жучила шизанутый.
– А еще потому, что вы расшифровали одно из слов, какими я стены расписал.
– Это точно, – кивнул Лен.
– Кто занимался расшифровкой?
– Код у тебя был что надо, признаю. Нам он не по зубам оказался. Пришлось шифровальщикам в ФБР отправить.
Астен покачал головой. Лен опять посмотрел на него в зеркальце. Может, Дэйл и соображает. Может, если они разговорят его подольше, он и выболтает что-нибудь подсудное, они тогда смогут ему новые обвинения добавить. Слухи ходили, что он в других штатах убивал, глядишь, на смертный приговор и потянет.
– Вам бы, – сказал Астен, – лучше обратиться к археологу или палеографу. Они сообразили бы быстрее и были бы точнее.
– Это как это?
– Ваши мальчики и девочки криптографы не совсем точно поняли. Не выползень. Наползающий.
– А другое слово какое? – спросил Дэйл.
Астен резко откинулся на спинку сиденья и почти пропал в темноте.
– Я забыл, – сказал он. И вновь принялся напевать тихий псалом.
Машина ползла вперед. Туман накатывал все гуще.
– Раз уж на тебя разговорный стих напал, поведал бы нам, зачем ты стольких людей поубивал, а, Астен? – произнес Дэйл.
И издал короткий смешок.
– Если я не рассказывал этого в ходе расследования, зачем сейчас говорить?
– Чтоб время убить. Ехать нам еще долго предстоит.
– Будет ли наш легкий треп принят к сведению на каком-то будущем судебном слушании?
– Конечно же нет.
– Не очень-то убежден, что верю вам, но мне скучно, так что – о'кей. Я ни единой души не убил. Все они просто умерли.
Во, началось, подумал Лен. Он глянул на Дэйла, мысленно советуя тому: «Не напирай слишком. Не профукай случай». Дэйл на него не глядел, только Лену и без того забот хватало. Не так-то легко стало вести машину по шоссе.
– Что значит, они просто умерли? – спросил Дэйл. – Ты им дырки в головах просверлил. Ты насекомых насовал в их засратые мозги.
Астен пожал плечами:
– Я искал кое-что.
– Что?
– Аз есмь слово. Я посланец. Но это труд нелегкий. Мне позволено было взять помощника.
Не профукай этого, подумал Лен.
Что-то сверкнуло на панели управления. Лен глянул вниз.
– От, дерьмо! – ругнулся он. – Кто всучил нам эту чертову машину?
Дэйл положил ладонь на панель:
– Что стряслось?
– У нас почти бензина нет.
– Шутки со мной шутишь, твою мать?
– Сам смотри.
Дэйл глянул на приборы. Стрелка указателя горючего в баке стояла почти на «0».
– Есть что оперативно расследовать, опера, – произнес Астен.
– Заткнись! – прикрикнул Дэйл.
Астен улыбнулся и откинулся назад, упершись головой в заднее окошко.
Дэйл обратился к Лену:
– Останавливаться нам нельзя. У нас арестант.
– Выхода у нас нет. Без заправки нам не добраться.
– Черт. О'кей. Буду высматривать заправочную станцию.
Лен вглядывался в туман, отыскивая светящийся знак заправки, стоянку грузовиков, хоть что-то.
Астен на заднем сиденье принялся тихо напевать.
– Перестань! – взорвался Лен. Он смотрел на узника в зеркальце. Лицо Астена терялось в тенях. Когда они проезжали под освещением автострады, свет не добирался до задней части салона. Астен все равно оставался в тени. Он подался поближе к клетке, разделявшей сиденья.
Лен моргнул.
Лицо Астена пропало. Не стало ничего, кроме пустоты в форме мужчины, заполненной лыбящимися плотоядными ртами.
Машина вильнула к обочине шоссе, когда Лен крутанул головой, чтоб глянуть на заднее сиденье.
– Ле-е-н, – протянул Дэйл.
Лен кивнул, крутанул баранку, и машина вновь выскочила на трассу.
– Ты в порядке? – спросил Дэйл.
– В полном. Просто померещилось что-то.
– Что?
Лен покачал головой:
– Следи за заправками.
– Впереди как раз какая-то. Видишь?
Лен вгляделся и сразу за следующим съездом с шоссе различил знак заправки. Он съехал с автострады, повел машину по пустой подъездной дороге до самых колонок.
– Я заправлю, – сказал Дэйл. – Ты за ним следи.
– Лады.
– Тут еще одно.
– Что?
На лице Дэйла заиграло выражение какой-то стыдливости.
– Если честно, мне отлить надо.
– Этого еще не хватало. Потерпеть нельзя?
Дэйл приготовился выйти:
– Всего-то минута и понадобится.
Лен втянул в себя воздух, выдохнул, глянул назад на Астена.
– Лады. Ступай. Только, твою мать, попусту время не трать.
Дэйл улыбнулся:
– Спасибо. Я быстро вернусь.
Дэйл вышел из машины. Повозился в тумане с крышкой бензобака, открутил ее и сунул шланг на место. Когда насос погнал горючее, он направился к зданию заправки, почти мгновенно растворившись во мгле.
Астен вздохнул.
– Пойдем мы поохотимся, пойдем мы поохотимся. Хей-о! Держись! Пойдем мы поохотимся, – напевно протянул он.
– Молчи, – велел Лен.
– Насекомые – это испытание, опер. На случай, если вас это интересует.
Лен посмотрел на него:
– Что еще за испытание?
– Мне показалось, вы хотели, чтобы я молчал.
Лен выглядывал в тумане Дэйла. Не было видно ни черта.
– Астен, я устал от твоих игр. Есть тебе что сказать – скажи.
С минуту узник ничего не говорил. Потом:
– Насекомым ведомы тайны, но у них нет настоящего голоса. Я им его даю.
– Через людей, в чьи головы ты их засаживаешь?
– Через подходящих.
– Кто же эти подходящие, Астен?
Астен опустил голову. На долю секунды Лен опять увидел те же рты, но стряхнул этот образ, противясь видениям.
– Компаньон мой умирает. Он способен двигаться в телах насекомых, только ему требуется нечто большее. Я давно уже выискиваю сосуд. До сих пор ищу.
Лен посмотрел на Астена, пытаясь понять, не добивается ли тот чего-то вроде признания себя психом, чтоб избежать тюрьмы, сменив ее на психиатрическую больницу.
– Когда-то египтяне поклонялись мне, оперсотрудник Леонард. Они звали меня Пыльным Дьяволом и Черным Фараоном. Увы, мои последователи обратились против меня. Они разрушили мои храмы и статуи. Знаете ли вы, что это значит: быть богом, а потом – нет?
– Это не пройдет, – сказал Лен.
– Что не пройдет?
– Вот эта попытка защититься, кося под безумца. Она не пройдет.
– Неужели вы не верите в Бога, оперуполномоченный? Неужели не верите в мудрость насекомых? Во что-то более великое, чем вы сами?
– Я скажу тебе, во что я верю, – заговорил опер, но тут же осекся.
Кузнечик запрыгнул на ветровое стекло. Потом другой. И еще один. В несколько секунд они покрыли все стекло.
– Могу я задать вам простой честный вопрос, оперсотрудник Леонард?
Лен застучал по стеклу, рассчитывая спугнуть насекомых. Те не обращали на него никакого внимания.
– Что еще?
– Куда вы меня везете?
Снаружи раздался слабый щелчок. Перестал качать бензонасос. Куда, к черту, подевался Дэйл?
– Куда вы везете меня, Лен?
Лен крутанулся на сиденье.
– В учреждение временного содержания штата… – И в тот же момент понял, что не в силах вспомнить.
Он опять бахнул по ветровому стеклу, но кузнечики будто и не заметили этого.
– Неужели вам не показалось странным, что полицейское управление Сан-Франциско посылает двух оперативных сотрудников вывезти арестанта из города? У них же для этого имеются целые взводы полицейских и бронированные фургоны, ведь так?
А он прав, подумал Лен. Кто дал им с Дэйлом это задание? Имя трепыхалось на кончике языка.
– На чуму похоже, верно? – говорил Астен. – Вы – фараон, и Моисей бродит где-то в тумане, призывая на вас гнев божий.
– И кто ж тебя только сотворил?
– Отгадайте вторую половину моего имени, и я вам скажу.
Что-то стукнуло по боку машины. Обернувшись, Лен увидел Дэйла, несущего шланг обратно к колонке. Когда же он пошел обратно к машине, все кузнечики улетучились. Садясь в машину, Дэйл широко улыбался, говоря:
– Спасибо. Мне теперь куда лучше.
Лен указал на ветровое стекло:
– Тебя не смутило, что все эти козявки так вдруг разом и улетели?
– Какие козявки?
– На ветровом.
– Я ничего не видел. Но там снаружи довольно погано. Я пару минут машину отыскать не мог.
– Но ты ж должен был слышать их, – не унимался Лен.
Дэйл воздел руки вверх:
– Извини, старик. Я ничего не заметил.
Лен завел машину.
– Лады, проехали.
– Напомните ему, куда мы едем, оперсотрудник Леонард. На случай, если он позабыл.
Лен вывел машину с заправки обратно на автостраду.
– Астен прав, – сказал Лен. – Я не помню, куда в точности мы направляемся. Какой адрес?
– Не давай ему подкалывать тебя. Я знаю, куда мы едем. Просто держи на юг. Уже недалеко осталось.
Лен кивнул. Ему хотелось, чтобы с этим было покончено, и потому не задавал никаких вопросов.
– Мои владения поделили, видите ли, – заговорил Астен. – Вместо меня выдумали Тота с Сетом, поскольку боялись одного бога, наделенного всей той властью, какой я обладал.
Дэйл посмотрел на Лена:
– Он все время болтал, пока меня не было?
Лен испустил выдох.
– Только тем и занимался.
– Что-нибудь интересное?
– Я разъяснял свое падение от милости, оперсотрудник Дэйл. Сказал и о ложных богах, занявших мое место.
Дэйл кивнул.
– По-моему, я читал об этом. В тех египетских книгах и еще в одной. Старинной.
– «De Vermis Mysteriis».
– Точно. Про то, как старого бога сменили два помоложе.
– Это ж старинная книга на латыни, – удивился Лен. – Ты читаешь на латыни?
Дэйл пожал плечами:
– Учил немного в средней школе. В книге говорилось про Всевидящее Око. Наползающий Хаос.
– Наползающий? Ты все это время знал про это слово и ничего не сказал? – произнес Лен.
– Неважным казалось. Мы почти на точке. На следующем съезде, – сообщил Дэйл.
Лен глянул на него, потом вернул взгляд на дорогу, высматривая съезд.
– Про что еще в книге говорится?
– Что Хаос – это душа старых Внешних Богов.
– И посланца, – подсказал Астен.
– Ага, и посланца. Он проложит путь для возврата Внешних Богов.
– И ты не счел ничего из этого достойным упоминания, – сокрушенно заметил Лен.
Дэйл помотал головой:
– С чего бы это? Это ж просто старые сказки, верно?
– Пойдем мы поохотимся, пойдем мы поохотимся. Хей-о! Держись! Пойдем мы поохотимся, – затянул Астен.
– Умолкни, – велел Лен. Когда же он взглянул в зеркальце, то увидел не Астена, а массу извивающихся щупальцев. Не стал пялиться на такой вид и вернул взгляд обратно на дорогу. Мало-помалу туман начинал рассеиваться. Ко времени, когда он пошел на съезд, небо стало почти ясным.
– Не вижу ничего, – сказал Лен. – Какой адрес?
– Еще с милю подальше. Там ответвление. Мимо не проедешь.
– Как скажешь.
– Всевидящее Око. Наползающий Хаос. Ньярлатотеп. Рэйвенсвудский Потрошитель. Уверен, теперь вам понятно, почему меня так огорчало, что я известен как Ночной Выползень.
– Для бога имечко не очень, – согласился Дэйл.
Лен увидел знак и повернул машину на ответвление дороги. Он провел взглядом по небу над макушками деревьев, отыскивая сторожевые вышки и каменные стены тюрьмы.
– Где мы? Я ничего не вижу, – сказал он.
– Еще один поворот. Прямо тут, – успокоил Дэйл.
Лен повернул машину. Еще через несколько сотен ярдов встал. Они оказались в тупике, возле песчаного берега с видом на Тихий океан.
– Куда, к черту, мы попали, Дэйл? Не туда свернули?
– Все у нас прекрасно, – подал голос Астен. – Не так ли, оперсотрудник Дэйл?
Дэйл потер пальцем переносицу:
– Лен, он ведь раньше правду говорил. Он никого не убил. Люди просто умирали.
Лен через ветровое стекло разглядывал песок. Он держал себя в руках и был спокоен на вид. Пока Дэйл тоже не стал пялиться в окошко. Тогда Лен потянулся за пистолетом в кобуре у себя под мышкой. Он едва шевельнулся, как почувствовал, что оружие Дэйла вжалось ему в висок. Лен откинулся на спинку, позволил Дэйлу забрать его пистолет и швырнуть его на пол. Свой пистолет Дэйл опустил, но по-прежнему держал наготове.
– Нам это ни к чему, Лен. Тут только ты да я.
– И он, – добавил Лен, кивая на заднее сиденье.
– О нем не беспокойся. Тут играем ты да я.
Лен, не обращая внимания на напарника, повернулся к Астену:
– К чему эта игра? У тебя есть то, чего ты желал. Такой же безумец, как и ты, готовый пресмыкаться у твоих божественных ног. Зачем было тащить меня в такую даль?
Астен уперся лбом в разделявшую их сетку.
– У вас есть ноутбук, оперсотрудник Леонард? Разве не создаете вы архив для страховки на случай, если с ним что-нибудь случится?
– Копии. Дублирующие системы, – подсказал Дэйл.
– Мне нравятся все виды техники. И разумные люди, – произнес Астен.
– Ясное дело, мне недостало разумности понять, что до этого дойдет, – вздохнул Лен.
– Не стоит об этом так рассуждать, – возразил Дэйл. – Я столь многого не видел, пока он не показал мне.
– Я сделал вашему напарнику предложение, – сообщил Астен.
– Какого рода?
– Лен, неужто тебе не хочется пожить вечно? – спросил Дэйл.
– Если честно, то нет.
– Не тревожьтесь, – предупредил Астен. – Если не сработает, вам в любом случае долго не прожить.
Лен глянул на него, потом Дэйл. Только Лен его не увидел. У того, что он увидел, были выпученные сегментированные глаза и все в колючках жевала. Лен опустил взгляд на собственные руки, просто чтоб убедиться, что он на самом деле существует. Что он на самом деле там. Дэйл положил ладонь ему на руку, и это было похоже на липкую лапку многоножки.
Когда Лен поднял взгляд, Дэйл опять был самим собой. В руке он держал небольшую аккумуляторную дрель.
– Лен, я тебя прошу. Больно будет намного меньше, если ты не станешь сопротивляться.
– Послушайте его, опер. Он помогал мне на многих охотничьих вылазках.
Лен посмотрел в лобовое стекло. Что-то громадное, казалось, передвигалось по ночному небу. Звезды, пробуждаясь, мешались. Лен больше не узнавал созвездий.
Кузнечики тучей облепили машину, покрыв все окна. Лен перевел взгляд на пол. Пистолет лежал далеко, не достать, а у Дэйла оружие по-прежнему было под рукой.
– Где насекомое? – спросил Лен.
– У меня в кармане. Тебе незачем его видеть.
Лен оценил положение. Драку начать он мог бы, только Дэйл наверняка его убьет. «Куда тебе бежать, – подумал он, – когда что-то там, в вышине, звездами ворочает?»
Лен закрыл глаза.
Заработала дрель, в машине сверло визжало особенно громко.
Позже кузнечики улетели. Машина развернулась, и они осторожно покатили обратно по дороге, по какой получасом раньше приехали. Вновь выбравшись на автостраду, понеслись на север.
Звезды вернулись на свои исконные места. Или так казалось. Уверенности у Лена больше не было. Да это и не имело значения. Вести он не мог, даже руль в руках не удержал бы, так что домой их вез Дэйл. С заднего сиденья доносилось пение: Астен тянул свой тихий псалом.
В голове Лена стало тесно от голосов. Дэйл, Наползающий Хаос, а еще тот, что жужжал безумные тайны откуда-то из бесконечно холодного далека.
Лен тронул кожу на голове, как раз над правым ухом. Крови больше нет. Дэйл был прав. От сверла было не очень-то больно, а отныне Лен был уверен, уже ничто и никогда не причинит ему больше боли.
