Глава двадцатая
Ехали впятером на машине Немани. Сара за рулем, Кристина – рядом, а сзади разместились Радован и мужчина с длинными седыми волосами по имени Виктор. Между ними, склонив голову на грудь, сидел Игорь.
Перед тем, как выехать, Марианна сделала ему укол.
– Это сильное средство, применяется, когда нужно успокоить крупное животное, устранить агрессию, но вместе с тем сохранить ему способность передвигаться.
– Животное? А нет лекарства для человека? – нахмурилась Кристина.
– Препарат ему не навредит, волноваться не о чем. Человек – тоже млекопитающее, и средства, которые выпускают для животных, порой весьма для него эффективны. – Углы ее рта поползли вниз. – К тому же у меня нет аналогичного «человеческого» лекарства. Так что выбор невелик.
Дорога была короткой – примерно два километра. Поначалу все молчали, думая каждый о своем. Кристина вспоминала, как они с Игорем шли к озеру, вода в котором оказалась холодной, как в Северном море. Это было совсем недавно – и вместе с тем от того дня ее отделяли тысячи лет.
– Вот поворот к Плачущему лесу, – нарушила тишину Сара.
Кристина кивнула – она помнила его. Это был тот самый «неуловимый» поворот, которого они с Игорем не заметили по дороге к озеру, но зато увидели на обратном пути.
– Бывает, что новый призванный не видит этой дороги, – подал голос Виктор. – И тогда мы должны ждать следующего.
– Но даже мы не всегда находим поворот с первого раза. Бывает, он словно скрывается от нас. Плачущий лес иногда не желает, чтобы его беспокоили.
– Вы так говорите, будто у него есть душа.
Сара отвлеклась от дороги и посмотрела на Кристину.
– В этом нет никаких сомнений, милая.
Они снова замолчали. После поворота дорога ухудшилась: узкая, разбитая, она вилась между деревьев, уводя все глубже в чащу.
Просвет возник перед ними внезапно: они очутились на большой поляне. Автомобиль притормозил, Сара заглушила двигатель и объявила:
– Прибыли, друзья мои. Дальше придется пешком.
Она вылезла первой, вслед за ней – Кристина. Мужчины вывели из машины Игоря, напоминавшего большую тряпичную куклу, подхватили под руки и повели. Ноги его заплетались, как у пьяного, но главное, что он шел и при этом не сопротивлялся. Уже хорошо.
– Тут не очень далеко, – предваряя вопрос Кристины, проговорила Сара.
– Я хотела спросить… – начала девушка, но Сара прервала ее:
– Давай доберемся до места, хорошо? У нас будет время для вопросов. А может, ты решишь, что не желаешь ни о чем спрашивать, просто хочешь уйти.
– И тогда?
– Мы сядем в машину и уедем. Я уже говорила, никто не остается насильно. Отведенную нам роль мы исполняем добровольно.
Мужчины шли впереди, Сара и Кристина – следом. Некоторое время они двигались вдоль узкой речки с заросшими кустарниками и травой берегами и каменистым дном.
– Она впадает в Ледено Езеро? – спросила Кристина.
– Да. Не смотри, что речка такая узкая. В дождливую пору или после снежной зимы она разливается, становится полноводной и весьма опасной. Все горные реки таковы.
Путники добрались до деревянного мостика, перешли на другой берег и снова очутились в лесу. Едва сделав первый шаг по лесной тропе, Кристина поняла, что это особое место: здесь было тихо, как в университетской библиотеке.
Только что все кругом наполняли звуки: щебет птиц, треск веток, шум ветра в кронах, журчание речки, стрекот насекомых и десятки других, непонятно откуда берущихся, но отчетливых звуков.
Но теперь вся эта какофония пропала, сгинула, и слышны были только шаги пятерых человек – шорох подошв, шуршание камушков под ногами. Отчего-то это здорово било по нервам: хотелось двигаться как можно бесшумнее, чтобы некто (или нечто), кого не следует оповещать о своем присутствии, подольше оставался в неведении.
Сара взяла Кристину за руку и легонько сжала ее, ободряя. Должно быть, она уже давно не чувствовала тревоги и страха, бывая тут десятки раз, но знала, что испытывает сейчас девушка.
– Мы почти пришли, – проговорила Сара и не солгала.
Они стояли на опушке леса, и то, на что смотрела Кристина, ошарашило ее настолько, что она на некоторое время утратила способность говорить, слышать, двигаться, дышать.
Плачущий лес открылся ей – так, как открывался многим избранным до нее, и вид его смущал, приводил их в трепет так же, как и ее.
Кристина смотрела на круглую, похожую на неглубокий котлован площадку, со всех сторон окруженную лесом. Ближе к этой низине лес словно бы отступал, не решаясь к ней приблизиться: близ того, что росло на дне котлована, не было травы, цветов, кустарников – лишь красноватая голая земля.
Плачущий лес… Никогда, ни в одном фильме, ни на одной картине, ни во сне не видела Кристина ничего хотя бы отдаленно напоминающего это. Если бы ее попросили описать Плачущий лес, она не сумела бы найти слов.
Деревья были высокими – их поднятые кверху ветви, начисто лишенные листьев, кажется, достигали небес и походили на руки, заломленные в порыве отчаяния или, наоборот, всепобеждающей веры.
Сколько их было? Не сосчитать! Огромные, мрачные, величественные, стояли они, как неисчислимое воинство, и по темным стволам сползали, застывая и матово переливаясь в солнечных лучах, тяжелые крупные капли. Алые, как кровь.
– Они действительно плачут, – прошептала Кристина.
– Льют кровавые слезы.
Кристина не замечала, но Сара пристально смотрела на нее, внимательно наблюдая за ее реакцией.
– Я могу войти туда?
– Можешь, если решишься.
Девушка отвела взгляд от Плачущего леса и поглядела на Сару.
– Некоторых один лишь вид парализует, лишает сил. Они не способны приблизиться к нему, хотят только одного – уйти отсюда, забыть.
– А что потом? Что с ними происходит?
Сара качнула головой.
– Возвращаются к прежней жизни. Живут дальше. Их не удерживают. Отказаться от Служения можно в любой момент до принесения Обета.
– Они забывают?
– Наверное, в памяти некоторых Плачущий лес остается в виде некоего знания, воспоминания или чего-то подобного. Ведь откуда-то взялись все эти легенды, мифы, истории. Но большинство – да, начисто забывают обо всем.
– Я пойду в Плачущий лес, – после небольшой паузы произнесла Кристина. – Теперь вы можете рассказать мне обо всем?
– Теперь, когда ты видишь лес своими глазами, – да. Нет смысла объяснять, пока человек не увидит. А прийти и увидеть он может только после того, как пройдет часть испытаний.
Кристина снова перевела взгляд на Плачущий лес. Сара тем временем велела мужчинам усадить Игоря возле толстого старого дуба. Виктор и Радован, устроив его, встали по обе стороны, закурили, тихо переговариваясь.
Сара подошла к Кристине.
– Тебе известно почти все. Мне осталось лишь сказать, что за миссия нам доверена. Плачущий лес находится в том месте, откуда ближе всего до Нижнего мира, Обители теней. Там пребывают и ушедшие в небытие люди, и те, что прежде были людьми, но обернулись мрачными существами, и чудовища, вовсе противные человеческой природе. Там клокочет лютая Тьма – и мы, Стражи, не позволяем ей перелиться в наш мир и уничтожить его.
– Почему лес растет именно здесь, в Сербии? – спросила Кристина.
– Не только здесь. Есть и другие тонкие места, мы называем их Границами. В Южной Америке, где прежде была цивилизация индейцев майя. На территории Египта, среди пустыни, где тысячелетия назад процветало великое государство Нубия, древние египтяне называли его царством Куш. В Китае, на берегу Жёлтой реки – Хуанхэ, колыбели китайской культуры. Есть и еще несколько других.
«Вот почему даже в мифологии всегда упоминаются разные места!»
– В чем заключается ваша роль? Вы что, ухаживаете за лесом?
Старая женщина улыбнулась.
– Можно сказать, мы и есть Плачущий лес, милая. Пока течет наша земная жизнь, мы живем в Полье Купине, как монахи в монастыре – отрекаемся от прошлого, от всего, что имели, от того, что обычно волнует людей. Постигаем тайные знания, учимся, посвящаем неофитов и, конечно, охраняем подступы к Плачущему лесу от лукавых и алчущих – таких как Фетиро. Он ведь не единственный хочет помешать нам. А когда приходит время умирать, мертвых не опускают в могилы, потому они и пусты.
– Зачем же нужно кладбище? – Кристина вспомнила, как они с Дядюшкой пришли туда, и ей снова стало не по себе.
– Те захоронения – дань традиции, ведь все мы, люди, привязываемся друг к другу, испытываем любовь и грусть. – Сара глубоко вздохнула, склонив голову. – Кладбище за поселком – место, куда можно прийти почтить память ушедших.
– Что же вы делаете с телами?
– Относим в Плачущий лес, и они прирастают в его священную почву.
– При… что? Вы становитесь деревьями Плачущего леса? – Кристина прижала руки к горлу.
– Это новая жизнь, следующий этап служения, – просто ответила Сара. – Самый сложный. Ты сама увидишь в Плачущем лесу: об этом не расскажешь – можно только почувствовать. Лишь оракул – такой, как Мария, избавлен от этого этапа, потому что в святости своей сразу идет дальше. Когда время служения (оно у каждого свое) подходит к концу, Всевышний призывает нас еще раз, наконец-то освобождая, приближая к себе.
– Чтобы сделать ангелами? – Кристине трудно было понять это, голова шла кругом.
– Не совсем, но ты пока думай так – это проще для восприятия. Сейчас важно другое: число тех, кто живет в Полье Купине, неизменно – нас двадцать четыре.
– Фетиро что-то упоминал об этом. Почему именно столько?
– Двадцать четыре – особое число, оно означает совершенство в управлении. По закону Моисея были предусмотрены двадцать четыре священнических чреды, то есть все священники принадлежали к двадцати четырем родам. В Откровении Иоанна Богослова говорится о двадцати четырех старцах, сидящих вокруг Священного престола. Так вот, когда один из нас умирает, на смену ему в течение сорока дней должен прийти другой. Если этого не произойдет, случится катастрофа.
– Такое уже бывало раньше, если не успевали найти преемника?
– К счастью, нет, милая, иначе мир, каким ты его знаешь, перестал бы существовать. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему смене Стражей постоянно пытаются помешать, почему тот же Фетиро рыщет по свету, не зная покоя. То, что случилось в этот раз, очень необычно. – Сара повернулась и посмотрела на Игоря. – Такого еще не было. Преемник всегда приходил один. Бывало, что первый не оставался, и тогда приходил другой. Но Мария написала два портрета, и вы явились вдвоем. К тому же ты оказалась дочерью Марии, потом Игорь убил Анастасию, а значит, нужен еще один призванный. Мы ждем пророчества от Марии, но его до сих пор нет.
Кристина напряженно слушала, не перебивая.
– Обычно все происходит одинаково: призванный получает знак и является к нам. Дальше начинаются испытания. Сначала – от нас, мы проверяем смелость и стойкость: страшные сны на грани яви, кошмары, видения. Тот, кто станет Стражем, должен уметь преодолевать испуг. Я видела, как после проведенной в Полье Купине ночи человек убегает со всех ног. Если он остается, ему позволяется увидеть…
– Я поняла, – нетерпеливо проговорила Кристина. – Он идет к Плачущему лесу – и снова решает, нужно ли ему это.
– Мы не могли испытать вас: пробовали воздействовать, но ничего не выходило. Иная сила не давала пробиться к вашему сознанию. Тогда мы еще не поняли, что это дело рук Фетиро – никто из нас не помнил, чтобы ему удавалось подобраться так близко! В последние десятилетия все было слишком спокойно, мы разнежились, обросли жирком… Совершили ошибку: вместо того чтобы бороться с поганой сущностью, «отключили» одного из вас, надеялись выгадать время, чтобы во всем разобраться.
– Сара! – позвал Виктор. – Он, кажется, приходит в себя!
Кристина оглянулась и посмотрела на Игоря. Тот не шевелился.
– Он только что пробормотал что-то и приоткрыл глаза. Сейчас вроде опять притих, – с сомнением сказал Радован.
– Времени нет. Вам нужно идти. – Сара взяла девушку за руку.
– Нет! Разве я знаю все, что нужно? – Кристина вдруг запаниковала.
– Многие входят в Плачущий лес, зная еще меньше. Если ты тверда в своем решении, то вам пора.
– Что произойдет там с нами, Сара? Что я должна сделать, чтобы исцелить Игоря? Еще недавно я была уверена, что нам нужно пойти туда, но… На самом деле я понятия не имею, что стану делать в Плачущем лесу!
Сара выдержала ее взгляд.
– Никто не может сказать, что там будет происходить. Всегда бывает по-разному. Душевные качества, жизненный опыт, проблемы, страхи – у каждого из нас они свои. Что же до спасения твоего любимого… Думаю, Господь откроет тебе все, когда придет время.
Кристина сжала челюсти.
– Я готова, – сказала она.
Сара одобрительно посмотрела на нее, но Кристина уже не заметила ее взгляда. Она постаралась полностью сосредоточиться на том, что ей предстояло. Виктор и Райко подхватили Игоря и подвели к склону, по которому нужно было спуститься, чтобы попасть в Плачущий лес.
– Они дальше не пойдут. Ты должна сама, – сказала Сара.
– Я справлюсь.
Кристина подошла к Игорю и обхватила поперек талии, закинув его руку себе на плечо. «Как санитарка раненого с поля боя вывожу», – промелькнуло в голове.
Игорь навалился на нее всей тяжестью. Он был ненамного выше, подтянутым и стройным, но сейчас словно прибавил в весе. Кристина чувствовала слабый аромат его одеколона, смешанный с запахом крови и пота. Она прижимала его к себе, как Дженет Там Лина. Сердце сжалось, словно от дурного предчувствия, и она подумала, что никогда прежде так сильно и безоглядно не любила Игоря, как в это самое мгновение, когда к любви примешались боль, отчаяние, страх потери.
«Только страдая, мы в полной мере способны являть миру свою любовь. Это кажется тебе абсурдным, но, поверь, так и есть», – всплыли в памяти слова Сары. Теперь они больше не казались непонятными.
Медленно, шаг за шагом, они двинулись вперед. Холм был пологим, но идти оказалось трудно. Игорь хромал, бурая земля осыпалась под ногами, кроссовки скользили, и один раз Кристина потеряла равновесие и едва не упала, увлекая за собой Игоря, но все же удержалась на ногах.
Они уже были на территории Плачущего леса: оставалось пройти два-три метра и они окажутся возле первого дерева. Девушка обернулась и увидела, что Сара, Виктор и Радован стоят на краю низины, не сводя с них глаз.
«Я не спросила про обет Служения! Про то, как они жертвуют часть себя!» – пронеслось в голове.
Кристина собралась было задать вопрос, пока они еще могли ее слышать, но тут заметила, что тяжесть, которая давила на плечи, ослабла. Она хотела посмотреть, что с Игорем, но не успела. В следующую секунду он с силой оттолкнул ее от себя, и она полетела на землю.
