Глава тринадцатая
Они шли мимо подсолнухов, старательно обходя их. Огибая растения, Кристина старалась не задеть, не повредить их. Ей казалось, что они живые: кивают, склоняют плоские головы, извиваются длинными плотными телами, шевелят руками-листьями.
От этого было не по себе, а ведь прежде подсолнухи никогда не вызывали у нее тревожных мыслей, наоборот, всегда нравились – жизнерадостные, яркие цветы, которые следуют за движением солнца по небосводу.
– Подсолнух – это солнце мертвых, – сказал Дядюшка, в который уже раз отзываясь на мысли Кристины. – Древние верования говорят, что этот цветок, символизирующий солнце, напоминает мертвым о жизни, которой у них больше нет.
Девушка поежилась и ничего не ответила. Пройдя подсолнечную поляну, они углубились в стройные ежевичные ряды.
– Все-таки куда мы идем? – снова спросила Кристина.
Она уже задавала этот вопрос Дядюшке, но он ограничился лаконичным: «Скоро сама увидишь».
Теперь он все же счел нужным ответить:
– На кладбище.
«Этого еще не хватало!» – Кристину передернуло, когда она вспомнила, какой ужас испытала, проходя мимо.
– Не бойся, – проговорил ее спутник. Он шел впереди, но его глуховатый голос звучал вполне отчетливо. – На этот раз ты не одна. Я буду рядом.
Дальше они шли молча, пока не вышли на дорогу. Кристина поймала себя на мысли, что почти не чувствует усталости. Ноги больше не гудели, во всем теле ощущалась легкость.
– Вы мне что-то подлили в сок? – спросила она идущего рядом Дядюшку и улыбнулась. – Такой прилив энергии.
Но Дядюшка не поддержал ее шутливого тона. Слегка поколебавшись, он сказал напряженным тоном:
– Я, наверное, должен предупредить тебя о том, что ты сейчас увидишь. Рассказать, что нам предстоит сделать.
– И что же? Раскопать чью-то могилу?
Кристина думала, что сказала абсурдную вещь – ничего бредовее и не выдумаешь. Но следующие слова Дядюшки оказались шокирующими.
– Именно так, – ответил он.
Кристина от неожиданности замедлила шаг. Он оглянулся на нее и строго сказал:
– Не отставай, прошу тебя. У нас не так много времени.
– Зачем нам это делать?
– Я хочу, чтобы ты убедилась: Полье Купине – необычное место. Даже не так… Нечестивое. Здешние жители не хоронят мертвых, не предают земле бренные останки усопших. Кладбище – всего лишь антураж для отвода глаз. Все могилы пусты, потому что тела умерших используются для чудовищных обрядов. Души и тела членов общины принадлежат Черному Повелителю, и то, что они при жизни соглашаются принести в жертву часть себя, означает согласие на то, чтобы их телом после смерти распорядились так же, как Хозяин распоряжается душами своих рабов.
Кристина ничего не отвечала. Это не укладывалось в голове. Как могло случиться, что она, обычная, ничем не примечательная девушка, оказалась в центре этого кошмара?
– Мне хочется проснуться в своей кровати и обнаружить, что это был дурной сон.
– Понимаю, – вздохнул Дядюшка. – Но это не сон, к сожалению.
Вскоре впереди показались кресты и надгробия, хорошо заметные в лунном свете. «Месяц светил ненормально ярко, как электрическая лампочка», – вспомнились Кристине слова Игоря.
Как он там? Знает ли, где он и что с ним?
– Чтобы ты не подумала, будто я желаю тебя обмануть…
– У меня и в мыслях этого не было, – запротестовала Кристина.
– Чтобы ты не сомневалась, – отметая ее возражения, настойчиво повторил Дядюшка, – сама выбери могилу, которую мы осмотрим. Или две, или три. Они все окажутся пустыми.
– Где мы возьмем лопаты? – встрепенулась девушка. – Не руками же копать.
– Разумеется, нет. В одном из склепов есть лопата.
– Вы уже приводили туда людей, чтобы доказать им, что… – Она взмахнула рукой, пытаясь подобрать слова. – Как и мне?
Дядюшка, не отвечая, посмотрел на нее и кивнул.
«Интересно, послушались ли вас те люди? Что с ними стало?»
Она не сомневалась: этот загадочный старик понял, о чем она подумала, но отвечать не захотел.
До погоста они добрались быстро – дорога показалась Кристине намного короче. Миновали ворота, которые не были заперты, и теперь медленно шли по длинной аллее, по обе стороны которой располагались захоронения. Вопреки своим опасениям, Кристина не чувствовала страха. Рядом был Дядюшка, и это придавало уверенности. Надо же, видишь человека впервые в жизни, а уже готова доверять ему! С Кристиной такое случилось лишь один раз – когда она увидела Игоря.
Страшно не было, но при мысли о том, что придется раскапывать чью-то могилу, она внутренне сжалась. Тревожить покой мертвых – разве это не грех? Но, с другой стороны, если там, под землей, нет никаких покойников, то и тревожить некого. «Дичь какая-то, сюр», – подумала Кристина.
– Постой-ка, вот тот склеп, где я прячу лопату.
Дядюшка направился к квадратному строению с крестом на крыше, завернул за угол и почти сразу же вышел обратно, неся в руке лопату. Это произошло так быстро, что Кристина спросила, понизив голос, словно их могли услышать:
– Лопата что, прямо возле стены стояла?
– Нет, почему? Я спрятал ее внутри. – Дядюшка слегка удивился.
– Не слышала, как вы открыли дверь.
– Петли хорошо смазаны, – невозмутимо ответил он. – Ты полагаешь, что я все подстроил?
Кристине стало неловко. Она сама пришла к нему за помощью, а теперь задает дурацкие вопросы, будто собираясь на чем-то подловить нового знакомого. Единственного, между прочим, человека, который способен ей помочь и не отказывается это сделать!
– Извините, я просто… Словом, извините.
Дядюшка улыбнулся и потрепал ее по плечу:
– На твоем месте я бы тоже сомневался. Это нормально, не смущайся. Что ж, ты выбрала, какую могилу будем раскапывать?
Кристина наугад ткнула в одно из захоронений.
– Хорошо.
Он подошел к могиле, перехватил лопату поудобнее и воткнул в землю.
– Давайте я, – спохватилась Кристина, думая, что Дядюшка слишком стар для таких нагрузок.
– Не нужно. Я справлюсь.
Девушка не стала спорить и присмотрелась к памятнику, посветив фонариком на телефоне. С мраморной поверхности на нее смотрела женщина лет сорока. Красивая, с прямым твердым взглядом и выразительным чувственным ртом. Судя по датам на камне, женщина родилась в начале прошлого века и скончалась в возрасте девяноста двух лет в тысяча девятьсот девяносто девятом. Звали ее Драганой Петрович.
«Кем ты была до обращения, Драгана? Почему тебя избрали – как избрали Игоря? Что в вас приглянулось Черному Повелителю?»
Пока она раздумывала об этом, Дядюшка, оказывается, уже закончил.
– Я добрался до гроба. Дальше давай сама, – сказал он.
Кристина подошла к краю и заглянула внутрь, уже не удивляясь, как быстро он управился. Впрочем, яма была неглубокая.
– Они не роют глубоких могил, как положено, когда хоронишь тело, – пояснил Дядюшка. – Им-то ведь просто надо закопать пустой гроб – тут и полуметра достаточно.
Ни о чем не спрашивая, Кристина, опираясь на руку Дядюшки, спрыгнула в могилу. Она не сомневалась, что он сказал правду, поэтому готова была увидеть пустой гроб, но все равно зажмурилась, сбив замок и откинув крышку.
В нос не ударил зловонный запах. Внутри не было истлевших костей. Дядюшка светил внутрь фонариком, и в неверном желтом свете Кристина увидела когда-то ярко-алую, а теперь потускневшую обивку. Гроб был пуст.
Она подняла голову и беспомощно посмотрела на Дядюшку.
– Теперь ты видишь?
Кристина кивнула.
Дядюшка протянул ей руку, помогая вылезти из могилы.
– Если пожелаешь, будем копать еще. Я хочу, чтобы ты убедилась: это не кладбище, а нечто вроде театральной декорации. Здесь нет ни одной могилы, в которой лежал бы мертвец. Ни одной.
Они стояли рядом, и Кристина по-прежнему сжимала его ладонь.
– Не стоит. Я все поняла.
– Это хорошо. Теперь, думаю, ты позволишь мне спасти тебя? Я покажу, как выбраться отсюда, и к завтрашнему вечеру ты будешь…
– Нет, – перебила она.
Дядюшка разжал руку.
– Что значит – «нет»? Разве мы не договорились, что я покажу тебе это, – он ткнул пальцем в сторону могилы, – и ты уйдешь?
«Почему мне кажется, что он недоговаривает?» – подумала Кристина, и вдруг ей кое-что вспомнилось:
– Мама говорила про какой-то лес. Вроде бы он плакал, а она видела там меня… Ну, или кого-то, похожего на меня, не знаю. Что она могла иметь в виду?
– Ты сама говорила, что твоя мать не в себе! – нетерпеливо проговорил Дядюшка.
– Да, но в первый момент у нее в голове что-то прояснилось, она узнала меня! Она сказала: «Кукла? Это ты?» Только мама звала меня Куклой! Понимаете? И как раз тогда она сказала про лес! Вы ведь что-то знаете, но скрываете! – Кристина нахмурилась – почему раньше не подумала об этом? – Она что же, имела в виду мифический Плачущий лес, деревья в котором посажены Сатаной? Я читала о нем: лес охраняют прислужники Сатаны, они же заманивают туда невинных людей.
На Дядюшкином лице отразилась целая гамма чувств: недовольство, волнение, скорбь, нечто вроде жалости. Кристина поняла, что попала в точку.
– Ты права, – ответил он. – Я не хотел говорить. Это звучит слишком… неправдоподобно. – Дядюшка впервые выглядел не всезнающим, а потерянным.
– Но ведь это мифы, сказки! Народное творчество, ничего больше!
– Ты не права. Любые легенды и мифы всегда на чем-то основаны. На чем-то реальном, я хочу сказать. То, о чем ты сейчас вспомнила, – причудливая смесь выдуманного и подлинного. Да, Плачущий лес – это место, где пребывают и вечно мучаются загубленные души. У многих народов есть древние легенды и предания о людях, невинно убитых или погубивших самих себя, превращенных в говорящие растения. Связь человека и дерева велика, глубока и таинственна… – Он помолчал. – Ты читала «Божественную комедию» Данте Алигьери?
– Читала, когда училась в университете. Но плохо помню подробности.
– Я напомню. Данте описал лес, который находится в седьмом круге ада. Когда они с Вергилием очутились там, провожатый посоветовал Данте обломить ветку. Тот послушался и услышал человеческий стон. Из ствола полилась кровь, и он понял, что на самом деле это не деревья, а души! Они молча страдают, обретая голос, лишь когда кто-то терзает их. Пока льется кровь из обломанной ветки, деревья-души могут взывать к жалости, плакать. В том лесу живут птицы – ужасные гарпии, которые мучают деревья-души.
– Это все хорошо, но неужели можно поверить, что лес существует не только в народном фольклоре или литературном произведении?
– Поверь, Плачущий лес существует на самом деле. В книгах, легендах и мифах – лишь отголоски, вольная интерпретация подлинного знания. Деревья в нем – не только бедные, невинные жертвы. Лес – это символ потерянности, место, где грешники ждут решения, прощения, жестоко страдая и плача кровавыми слезами.
– Вы хотите сказать, Плачущий лес где-то поблизости?
– К сожалению, да. Живым туда дороги нет, но члены общины используют Плачущий лес в своих целях, как алтарь для жертвоприношений. Заманивают туда людей и… Я не удивлен, что твоей матери привиделось что-то, если она там побывала. – Он порывисто взял Кристину за плечо. – Пообещай мне одну вещь!
– Я не…
– Пообещай, что никогда не станешь искать Плачущий лес! Не войдешь туда, даже если тебе покажется, что должна это сделать!
– Да я и не собиралась искать его!
– Ни один человек не может выйти оттуда прежним, если вообще выйдет.
Дядюшка умолк, и теперь они стояли, глядя друга на друга. Ночь переливалась черным шелком, месяц криво ухмылялся с неба. Снова заплакала-закричала ночная птица, и Кристина испуганно вздрогнула.
– Ты вырвалась, сумела заподозрить неладное и уйти – это невероятная удача. Не возвращайся туда. Ты не сможешь им помочь, только сама пострадаешь.
Это звучало убедительно, и Кристина заколебалась. Что, если он прав? Она пойдет туда и погибнет, пропадет бесследно, как мама…
«А если уйду сейчас, то буду всю жизнь, каждый божий день спрашивать себя, могла ли я спасти их, и корить за то, что бросила мать и Игоря. Какой была моя жизнь без него? Хочу ли я снова жить так, не понимая зачем?»
– Простите.
– За что ты извиняешься?
Кристина вздохнула и твердо проговорила:
– Возможно, уйти – это самое разумное решение. Но разумное не всегда означает верное.
– Ты хочешь сказать, что вернешься в Полье Купине?
Она промолчала.
– Что ж, я так и думал, – сказал Дядюшка, опуская руку в карман. – Тогда поспеши, нужно успеть до рассвета, а сейчас уже почти два часа ночи. Возьми. – На его ладони лежала стеклянная бутылочка. – Бери же!
Кристина взяла склянку.
– Что это такое?
– Средство, которое поможет Игорю проснуться. Если ты, конечно, доберешься до него, в чем я (уж прости!) сомневаюсь.
– Он должен это выпить? – с сомнением протянула Кристина, думая, как будет вливать жидкость в рот беспробудно спящему.
– Хватит и нескольких капель.
Девушка спрятала пузырек в сумку:
– Спасибо вам. Надеюсь, еще увидимся. Заедем попрощаться.
– Вера в лучшее – это хорошо. – В руке Дядюшки, как по мановению волшебной палочки, оказался еще один предмет. Кристина не заметила, как он его достал. – Возьми и это. Думаю, пригодится.
Дядюшка протягивал ей нож с длинным узким лезвием. На ручке были узоры, но что именно изображено, Кристина не рассмотрела: лунного света для этого оказалось недостаточно.
Девушка поблагодарила его и положил нож в сумку вслед за склянкой. Хотелось думать, что доставать его оттуда не придется.
Покончив с экипировкой, Кристина не знала, что еще сказать, и переминалась с ноги на ногу. Взгляд ее упал на разрытую могилу.
– Нужно бы закопать.
– Оставь это мне. Поторопись – тебе уже пора.
Они попрощались, и вскоре Кристина уже быстрым шагом шла в сторону поселка.
Человек никогда по-настоящему не верит в то, что с ним может произойти несчастье. «С кем угодно, только не со мной! – так думают большинство людей. – Не может же случиться, чтобы меня, со всеми моими планами, мыслями, желаниями, проблемами, задумками, вдруг не стало!»
Кристина была обычным человеком и потому тоже отказывалась в это верить. Все эти ужасы и страсти, община стариков-дьяволопоклонников, Черный Повелитель, Плачущий лес – она не желала думать об этом.
Она лишь намеревалась забрать то, что принадлежало ей, то, что у нее пытались отнять. Ее любовь. Ее надежду. Ее жизнь.
