Глава пятая
Стоит ли дать ему понять, что она видела, или лучше не нужно? Кристина растерялась, не знала, как лучше поступить.
Если Игорь хочет скрыть это от нее (он же взрослый человек, имеет право сам решать!), то ему станет неловко перед ней. Он вынужден будет объяснять, оправдываться, а в таких случаях люди часто сердятся на тех, кто становится свидетелем их слабости.
С другой стороны, если уж он закурил, то его к этому точно подтолкнуло что-то плохое. Тогда, возможно, ему нужно с кем-то поделиться, и кто, как не невеста, должна в такой момент оказаться рядом?
Мучаясь сомнениями, Кристина стояла и смотрела на Игоря, и в этот момент все решилось за нее.
– Доброе утро! Как спалось, ребята?
Во двор зашел Радован. Оба – Кристина и Игорь – обернулись к нему, и Игорь увидел девушку.
Когда он поднялся в комнату, Кристина убирала постели. Он молча подошел, помог сложить диваны, которые жалобно скрипели, жалуясь, что их, старичков, побеспокоили.
От Игоря пахло табачным дымом, и это было непривычно.
– Сварить кофе? – спросила она. – Можно сходить, купить выпечку. Хочешь?
Игорь отрицательно покачал головой, сел на сложенный диван, свесив руки между колен. Он выглядел таким бледным и больным, что Кристина всерьез испугалась. Присела возле него на колени, провела ладонью по щеке:
– Что с тобой?
Он посмотрел на нее и слабо улыбнулся.
– Прости. Давай выпьем кофе. Сейчас соберусь с мыслями и поговорим.
Игорь ушел в ванную, вскоре послышался плеск воды.
Кофе Кристина варила по традиционному рецепту – так, как его обычно и варят в Сербии: наполнила турку водой, а когда она стала закипать, положила сахар (сама-то не пила сладкий кофе, но так любил Игорь, поэтому Кристина тоже стала привыкать), затем – молотый кофе, из расчета чайная ложка на чашку. Быстро размешала и, не давая воде закипеть, сняла с огня.
Сначала разлила ложечкой по чашкам пенку, потом – сам напиток. Налила воду в два высоких стакана, поставила и их, и чашки на обеденный стол. Как раз закончила все, когда Игорь вернулся в комнату. Выглядел он получше, да и запаха табака больше не было.
Они сели друг напротив друга, и он спросил:
– Ты нормально спала?
– Я не просыпалась. Снилось что-то, но я почти не помню что, – осторожно ответила Кристина, думая, рассказывать ли ему про свой кошмар или не стоит волновать еще сильнее. – Почему ты спрашиваешь?
Игорь сделал глоток.
– Мне приснилось, что я вышел из дома, спустился по лестнице во двор. Шел так, будто мне куда-то было нужно, и при этом как бы смотрел на себя со стороны, понимал, что это мне снится. У тебя бывало такое?
Кристина промычала что-то утвердительное, думая о том, что если он сейчас расскажет, как вышел из поселка на дорогу, ведущую к озеру, а потом свернул в лес, то это будет означать, что им снился один и тот же сон. Но ведь такого не бывает, верно?
Однако Игорь, как выяснилось, направился во сне в другую сторону.
– Я пошел к выходу из Полье Купине. Туда, откуда мы приехали. Долго шел, у меня даже ноги заболели. Потом свернул зачем-то в ежевичные заросли. Они такие ровные, высокие… Я все удивлялся, как же их прореживают, подрезают. У нас в России ежевика и малина растут по-другому. – Он потер лицо ладонями и снова глотнул кофе. – Еще запомнил, что свернул в том месте, где на краю ежевичного поля растет огромный подсолнух. Я еще подумал, откуда он тут взялся? Как сюда затесался? В общем, я пошел дальше. Ночь, темно, но заблудиться не боялся. Месяц светил ненормально ярко, как электрическая лампочка, поэтому я хорошо видел дорогу.
Кристина слушала, затаив дыхание. Чем кончится его рассказ? Что в итоге так растревожило Игоря?
– Когда ежевичные кусты закончились, я увидел поляну, на которой росли подсолнухи. Дул легкий ветерок, и они шевелились, как будто качали головами. Большими уродливыми головами на тонких шеях-стеблях. Вот тут я впервые испугался и хотел повернуть обратно, но заметил посреди поляны дом. Дверь открылась, на пороге показался человек. Он помахал мне рукой, призывая подойти поближе, и страх мой пропал. Я, как маленький, побежал к нему, как будто знал, что он меня защитит.
– От чего?
– Погоди, слушай дальше. – Игорь поморщился, недовольный, что его перебили. – Это оказался старик. Благообразный такой, седой. Лицо открытое, знаешь, располагающее, доброе.
«Не покалеченный?» – промелькнуло в голове у Кристины.
– Во что был одет, убей не помню, зато знаю: посмотрел на него и подумал, что старец будто с иконы сошел. Глаза мудрые, но такие печальные, что у меня сердце сжалось. Он сказал: «Бедные вы, бедные! Зачем же вы сюда приехали?» Я спросил, куда, хотя и так понял. Старик вздохнул и говорит: «Не отпустят они вас, ведьмаки эти. Заморочат, опутают. Так с ними и останетесь навеки». И так это безнадежно, горько прозвучало… Я говорю: «Что же вы нас хороните?» А он: «Ладно еще, если бы похоронили. Так ведь нет! Никого в Полье Купине не хоронят, никто покоя в сырой земле не находит. Плакать вам вечно, лить кровавые слезы».
– Ты прямо так все и запомнил? – поразилась Кристина. – Дословно?
– Это все странно, от начала и до конца. То, что он сказал, мне в память врезалось, никогда такого не было. Еще он сказал, чтобы мы уходили, прямо ночью, бежали прочь.
– Хорошо, а потом?
– А потом у меня за спиной кто-то засмеялся. Жуткий такой смех, зловещий, как в фильме ужасов. Я подскочил на месте и обернулся. Кто-то стоял на границе ежевичных зарослей.
– Кто?
– Не видно было. Подсолнухи мешали разглядеть. Я снова на старика посмотрел, хотел спросить, кто там. А его нет – сгинул вместе с домом. И тут меня кто-то за плечо взял. И прошептал: «Никуда от нас не сбежишь!» Я заорал, как помешанный, и проснулся.
Кристина молчала, понимая, что это еще не конец. Обычный сон, пусть и очень яркий, не мог произвести на рационального, трезвомыслящего Игоря такого впечатления.
– Знаешь, где проснулся? – Она не ответила. – Возле ежевичного поля, недалеко от въезда в поселок.
– Как?!
– Лежал на траве. Утро уже было, солнце давно взошло.
– А дальше что?
– Да ничего. Встал, пошел сюда. Хорошо еще, никто навстречу не попался. Поднялся наверх. Ты спала, я не стал будить. Оделся, взял деньги, сходил за сигаретами. Меня трясло, я даже как-то не задумался – пошел и закурил. Сейчас думаю, это от шока: еще не отошел, вот и… – Он поглядел на девушку виновато и смущенно. – Успокоился бы хоть немного, не стал бы. Ты, наверное, думаешь, я слабак и придурок. Хвастался, что бросил, а тут вдруг…
Игорь расстроенно умолк.
Кристина знала, что он курил с тринадцати лет, к двадцати годам дошел до двух пачек в день. А потом однажды пошел с друзьями в туристический поход с палатками, и так вышло, что у него закончились сигареты.
Взять их ночью среди леса было негде, в компании никто, кроме него, не курил. Игорь промаялся до утра, не спал ни минуты, бродил по поляне вокруг костра, отыскивая собственные брошенные бычки. Голова кружилась, его тошнило, он был зол на весь свет. Все это произвело на него настолько сильное впечатление, что он принял решение бросить курить.
– Понимаешь, я понял, что привычка сильнее: если у меня нет сигарет, то я перестаю быть собой. Это напугало до чертиков. Я больше не мог притворяться, что легко брошу в любой момент, когда захочу. Знал, что завишу от курева так, как никогда ни от чего не зависел, – рассказывал он Кристине.
Бросить было крайне трудно, но в итоге Игорь сумел перебороть себя и излечиться от своего пристрастия. Она знала, как он гордился тем, что не брал в руки сигареты уже более трех лет.
До сегодняшнего утра.
– Перестань, не вини себя, – решительно сказала Кристина. – Это стресс. Мы скоро уедем отсюда, и все забудется.
Игорь посмотрел на нее:
– Что произошло? Как я там оказался? Получается, встал с постели, открыл дверь, спустился по лестнице, вышел из поселка – и проделал все во сне?!
Кристина открыла рот, чтобы спросить, но он опередил ее:
– Нет, я никогда не страдал сомнамбулизмом. Ни в детстве, ни в подростковом возрасте. У меня не было проблем с психикой, и сплю я всегда отлично.
Игорь казался взвинченным, говорил громко и раздраженно.
«Пора прекратить мусолить все это. Мы оба на грани, не хватало еще поссориться», – подумала Кристина, встала и твердо сказала:
– Хватит себя изводить. Подумаешь, прогулялся во сне! Не самое страшное, что может случиться в жизни. Раньше этого не было, и после не будет. Сейчас, – Кристина посмотрела на экран телефона, – половина десятого. Нам сказали, Неманя вернется к обеду, то есть часам к двум. Ждать осталось недолго.
Игорь подошел к ней и обнял.
– Ты у меня умница. – Он улыбнулся и поцеловал Кристину в краешек рта. – Повезло мне с женой.
– Еще не женой.
– Всего лишь вопрос времени. Причем непродолжительного.
Они сложили свои вещи в сумки и отнесли их вниз, в багажник. Потом заперли дверь и пошли в кафе «Купина»: позавтракать и узнать, как добраться до Джаволя Варош. Хотели спросить Радована, но он куда-то запропастился. Ключ от комнаты, где ночевали, они оставили в двери.
За столиком у входа в кафе сидели два старика. Чашка кофе, крошечная рюмочка ракии – за этим сербы могут запросто просидеть полдня, неспешно обсуждая текущие дела. Игорю это было в диковинку, как и то, что кофе в Сербии «насыпают», а сахар в него «ставят».
В кафе было прохладно, под потолком крутились лопасти вентилятора. Вчера вентилятор был выключен: в самую жару от него мало пользы, только горячий воздух гоняет, так еще хуже, пояснил хозяин. А сейчас в самый раз, можно.
Филип обрадовался посетителям и пошел навстречу, раскинув руки с таким видом, словно только их и ждал. Усадил на вчерашнее место, возле окошка, которое сегодня было открыто. Западная сторона, солнце придет не скоро, поэтому пока можно не закрывать ставни, не занавешивать.
– Позавтракаете? Не спешите, подождите Неманю здесь.
На кухне кто-то гремел посудой – должно быть, жена Филипа. На люди она, видимо, не показывалась, только готовила.
– Как зовут вашу жену? – неизвестно зачем спросила Кристина.
Если Филип удивился ее вопросу, то виду не подал.
– София. Она у меня румынка. Хорошая женщина, правда, не очень-то общительная.
– Передайте ей, что она прекрасно готовит. Нам все очень понравилось вчера.
– Передам. Конечно. – Филип подал им меню. – Что закажете на этот раз? Я бы посоветовал кифлу, София только что испекла.
– Это булочки с начинкой и без нее, – пояснила Кристина Игорю.
– Да-да, – закивал Филип. – Есть с шоколадом, с ванильным кремом, сыром. Какие желаете?
Они заказали разных булочек, а к ним – ежевичный и вишневый сок.
– Как ты? – спросила Кристина, погладив Игоря по руке.
– Все хорошо.
На его лицо набежала тень: должно быть, Игорю показалось, что она обращается с ним, как с неразумным ребенком. Кристина поспешно отдернула руку и поглядела в окно. Из магазина вышла женщина в желто-черном полосатом брючном костюме, делавшем ее похожей на гигантскую пчелу.
«Пчела» двинулась через площадь, по-видимому, направляясь к кафе. Женщина заметно хромала, припадая на правую ногу. Вскоре она подошла к дверям и, не заходя внутрь, громко поздоровалась с Филипом, а после потребовала кофе.
– Посижу тут, снаружи. Сегодня или завтра дождь будет, – возвестила она низким грудным голосом. У женщин в Сербии чаще всего именно такие голоса.
– Раз ты говоришь, накрою-ка дрова. Вчера шесть кубов напилили, во дворе лежат, – отозвался один из стариков, сидевших за уличным столиком. – Ты никогда не ошибаешься.
– Еще бы! Моя нога что твой барометр: никогда не врет! – засмеялась женщина. – Закрывай свои дрова, Петар.
– Она потеряла ногу, – шепотом сообщил Филип, ставя стаканы перед Игорем и Кристиной. – Несчастный случай.
«Здесь есть хоть один человек без какого-либо увечья?» – спросила себя Кристина, но вслух, разумеется, ничего не сказала.
