51

Два дня ушло на подготовку материалов, которые должны были понадобиться в этой операции. Специальных костюмов, необходимых для маскировки на снегу, не нашлось. Не долго думая, «коричневые крысы» перепачкали свою броню белой краской, и проблема была решена.

Лейтенант Клэнси решил взять с собой двадцать человек. Удалось выбрать тех, кому ранее приходилось бывать в горах или там воевать. Боеприпасы, взрывчатку, заступы и лопаты погрузили на двое мотонарт с санями.

Во время сборов рядом с Браеном суетился Тед. Он, как мог, помогал одной левой рукой и очень сожалел, что не может еще раз пойти с лейтенантом на операцию.

– Ты едва не утонул в ледяной воде, а потом чуть не захлебнулся в грязи, – смеялся Браен. – Или уже забыл?..

– Нет, такое, конечно, не забывается, но я знаю точно, что там, куда ты идешь, будет интересно…

– О, Тед, нас на этой планете ожидает еще много интересного. И на твою долю хватит…

На другой день еще до рассвета отряд «коричневых крыс» выступил в поход. Предстояло пройти больше сорока километров по заснеженным горам, которые были знакомы только по картам, снятым со спутника.

Мотонарты следовали одни за другими, таща за собой по прицепу – на первых санях находились грузы, а на вторых размещался личный состав отряда. Поджав ноги, бойцы в побеленной броне изо всех сил держались за постромки, чтобы не свалиться во время движения. Места было мало, и сидеть было неудобно, поэтому время от времени «крысы» спрыгивали с саней и разминали ноги, бегом сопровождая весь поезд.

Небо было ясное. Снег на склонах гор искрился и сверкал настолько ярко, что всем без исключения пришлось опустить светофильтры. Дорога шла все время в гору, и мотонарты натужно ревели от перегрузки, выбрасывая через выхлопные трубы густые облака сизого дыма.

Браен опасался, что такой густой дым могли легко заметить кески, и оставалось надеяться на то, что подъем скоро закончится и мотонарты перестанут так безобразно чадить.

Нарты то спускались вниз, то снова, отчаянно дымя, карабкались по крутым склонам, и лейтенанту время от времени казалось нереальным все происходящее вокруг – эти горы, засыпанные снегом, режущее глаза солнце, люди, неподвижно сидящие на санях. Все это было похоже на один из кошмаров, который раньше часто преследовал Браена.

Он появился после битвы на Лойчи – та же белая пустыня, искривленный горизонт и яркий свет, режущий глаза и мешающий видеть подробности происходящего. После первого кошмара были еще и другие, но этот, со снежной пустыней, держался дольше всех и подтолкнул Браена к бегству в наркотическое забытье…

Караван начал спускаться в ущелье, в это время года засыпанное снегом. По дну ущелья протекала маленькая речушка, но сейчас, закованная панцирем из промороженного наста, она лишь кое-где проглядывала сквозь парящие отдушины, своим журчанием напоминая, что все еще жива.

Сбавив скорость, мотонарты осторожно объезжали промоины, стараясь как можно дальше держаться от их обледеневших краев. В одном месте ущелья этих колодцев оказалось так много, что по узким перешейкам пришлось перетаскивать весь груз вручную.

Браен настоял на том, чтобы все бойцы пользовались прочными страховочными линями, и, как оказалось, не напрасно – когда почти весь груз был благополучно переправлен через опасное место, один из бойцов сорвался в колодец вместе со своей ношей. «Крысы» приложили немало усилий, чтобы вытащить его из ледяной пещеры.

Солдату повезло, и он отделался только испугом и парой синяков. От более серьезных повреждений его защитила прочная броня. Пришлось, правда, расстаться с пятнадцатью килограммами взрывчатки, которую переносил упавший боец, но Браен брал ее с запасом, понимая, что в горах часть груза могла быть потеряна.

Все уцелевшее имущество солдаты сложили на безопасном расстоянии и ожидали переправки мотонарт.

– Как будем перетаскивать нарты, сэр? – спросил Томпсон, который управлял передними санями.

– А ты сам как думаешь?

– Если разогнаться как следует, то можно проскочить вон по тому перешейку. Он достаточно широкий.

– Но извилистый, – возразил Браен, – а если рулевая лыжа соскочит в промоину, ты кувыркнешься туда вместе с санями.

– Какой же выход, сэр?

– Ехать по стене. Разгоняйся и запрыгивай на стену. В данном случае это безопаснее.

– Хорошо, сэр, я попробую, – неуверенно проговорил Томпсон.

– Никаких «попробую», если ты сомневаешься, то я сделаю это сам.

– Нет-нет, сэр, я все сделаю в лучшем виде! – И Томпсон, придерживаясь рукой за страховочный линь, вернулся назад к мотонартам.

В это время с той стороны, откуда пришел отряд, послышался отдаленный грохот – где-то сходила снежная лавина. Возможно, она отрезала отряду путь к отступлению. И хотя существовал запасной маршрут, он пролегал на большой высоте и был невероятно сложен.

Томпсон уже сел за руль мотонарт и замер, оглядываясь назад, на грохот лавины. Браен подозревал, что этот солдат никогда раньше не был в горах и только желание пойти со своими товарищами на задание заставило его сказать, что он знает горы.

– Будет прыгать, сэр? – подошел к Браену сержант Корсак.

– Должен проскочить по стене…

– О, возможно ли такое, сэр?..

– Сейчас узнаем.

– Практически непроходимый участок. Я имею в виду для кесков, сэр…

Браен посмотрел на узкие перешейки, разделяющие ледяные ловушки, и кивнул.

– Да, роботы не пройдут, но пехота – запросто.

– Без роботов они не решатся – эта местность им незнакома…

В этот момент мотонарты Томпсона в клубах дыма и снежной пыли пронеслись по стене над самыми ямами и, едва не перевернувшись, вернулись в нормальное положение. Они еще какое-то время двигались по инерции юзом, а затем остановились. Томпсон соскочил с сиденья и, встав на колени рядом со своей машиной, заглядывал под основание саней, проверяя, не повредились ли при ударе катки.

Удостоверившись, что все в порядке, он повернулся к командиру и поднял большой палец вверх. Браен удовлетворенно кивнул и махнул рукой водителю вторых мотонарт – Флемингу, чтобы тот последовал примеру своего коллеги.

Флеминг проделал все блестяще, как будто всю жизнь только и занимался тем, что ездил на мотонартах по отвесным ледяным склонам. Впрочем, Браен в нем и не сомневался. Этот боец в любой ситуации выглядел спокойным и надежным. Даже при штурме кесками базы в долине, когда все вокруг горело и пушки роботов разносили все вдребезги, Флеминг оставался самим собой и бил из своего «каскада» по кабинам шагающих машин, мешая стрелкам вести прицельный огонь.

Все имущество вновь погрузили в передние сани, а на остальных разместилась команда. Моторы заработали, и отряд снова продолжил свое движение по дну ущелья.

Кое-где еще попадались достаточно опасные участки, но их объезжали на малом ходу, и больше переносить груз вручную не приходилось.

Постепенно ущелье расширялось, а глубина его становилась меньше. Еще через полчаса надрывного тарахтенья мотонарт экспедиция выехала на поверхность широкого ледника.

Он спускался с гор и устремлялся вниз, напоминая застывшую равнинную реку, степенно несущую свои воды к далекому морю. Почти на самой середине ледника виднелось несколько огромных сглаженных камней, похожих на панцири гигантских черепах. Многие тысячи лет они сопротивлялись ледяной стихии, пока не стали такими гладкими.

В том месте, где находился отряд, ширина ледника составляла не меньше километра. Он двигался слева направо, набирая свою силу из многих малых ледников, и с уклоном в тридцать градусов спускался в долину.

Пространство хорошо просматривалось, и можно было перейти ледяную реку без разведки, но все же Браен приказал сержанту Корсаку выделить двух наблюдателей.

Помогая друг другу, солдаты вскарабкались на вершину одинокого тороса, чтобы с его высоты лучше рассмотреть поверхность.

Тем временем Браен включил свой цифровой бинокль и стал изучать противоположный берег. Он высматривал вход в каньон, который должен был вывести отряд к следующему леднику, спускающемуся к реке.

– Сэр, я вижу роботов!.. – крикнул один из наблюдателей.

– Роботы здесь? – удивился Браен. Он был готов к появлению противника в любую минуту, но здесь, в горах, он больше ожидал увидеть пехоту, а не роботов. – Что за роботы?.. Сколько их?..

– Всего два, сэр. Малые роботы, окрашенные в белый маскировочный цвет. Поднимаются вверх по леднику.

– Как далеко они от нас находятся?

– Сейчас скажу точно, сэр… Девятьсот пятьдесят метров… Но они двигаются достаточно быстро…

– Хорошо, продолжайте наблюдать, – распорядился Браен. Сначала у него возникла мысль расстрелять роботов из наплечных «лаунчеров», как это сделали «коричневые крысы», когда отбивали у кесков его и Теда, но потом он решил иначе. – Сержант, снимайте с саней боеприпасы и занимайте позиции. Флеминг и Томпсон, отгоняйте нарты вместе со взрывчаткой обратно в каньон. До первого поворота, чтобы ни один шальной снаряд не сумел достать вас. Если потеряем взрывчатку, наш поход потеряет всякий смысл…

– Сэр, мы можем начать обстреливать их уже сейчас с этого тороса. – Сержант кивнул на снежную гору, на которой сидели наблюдатели. – Эти парни отлично стреляют из «лаунчеров».

– Этого делать нельзя, сержант. Что останется от роботов после обстрела ракетами?

– Одни ноги, сэр.

– Вот то-то и оно. Одного робота нужно свалить аккуратно – я рассчитываю воспользоваться его радиостанцией. Не исключено, что с помощью его передатчика мы сумеем связаться с нашим командованием и сообщить, что мы еще живы. Ведь они думают, что Хлоя полностью потеряна. Возможно, нам удастся получить поддержку с воздуха.

– Это было бы здорово, сэр, – оживился сержант. – Вот только как нам все это проделать?..

Браен осмотрелся по сторонам: «коричневые крысы» быстро работали широкими десантными ножами, выдалбливая в рыхлом льду индивидуальные ячейки. Локти и колени солдат на глазах теряли маскировочный слой. Нанесенная наспех белая краска уже начала вытираться, и было понятно, что броня снова станет черной задолго до конца путешествия.

– Франта, давай сюда! – позвал сержант одного из солдат. Тот бросил нож, которым яростно колол лед, и подбежал к сержанту. – Вот, сэр, это Франта – лучше всех владеет «лаунчером», – представил солдата сержант.

– Сможете попасть роботу в ноги? – спросил Браен.

– С какой дистанции?

– Четыреста метров…

– Только если он будет неподвижно стоять. Тогда я отключу самонаведение, и ракета полетит как обычный снаряд. Но не обещаю, что это удастся сделать с первого выстрела.

– А если не отключать самонаведение, что будет?

– Ракете все равно, сэр, ноги или корпус. Она видит только мишень.

– Надо что-то придумать, Франта. Первого робота нужно только обездвижить, и первым же выстрелом, иначе они опустятся на лед и начнут стрельбу. Тогда их придется просто уничтожить… – пояснил Браен.

– Это можно сделать по-другому… – начал Франта.

– Сэр, роботы взяли правее от нас и пошли к противоположному берегу! – крикнул с вершины тороса один из наблюдателей.

Браен прикинул, куда направляются «ирокезы». Получалось, что они двигаются в сторону каньона, куда собирался двигаться он сам. Не исключено, что кески решили разведать подходы к своей базе, чтобы упредить диверсионные группы «коричневых крыс». Должно быть, противник был серьезно обеспокоен переполохом, поднятым разведывательным рейдом Браена и Теда.

– Как далеко они от нас?

– Семьсот метров. Если будут продолжать двигаться в том же направлении, то ближайшая к нам точка будет в пятистах метрах.

– Что скажете, Франта?

– Так вот, я хотел сказать, сэр, что могу перебить ногу роботу из бронебойного ружья… Я взял с собой одно…

– Какое такое «бронебойное ружье»? – Браен непонимающе посмотрел на сержанта Корсака.

– Ты что, припер с собой «бреме», это старое железо? – грозно сдвинул брови сержант. – Оно же весит целую тонну…

– Но вы же сказали брать все необходимое, вот я и подумал, что ружье может пригодиться… И потом, весит оно всего пятнадцать килограммов…

– Да, а после выстрела остывает целый час!.. – не сдавался сержант.

– Всего девять минут… И потом, нам же нужен только один выстрел. Так я несу ружье, сэр?

– Да, да, давай быстрее… – кивнул Браен.

Тем временем все «коричневые крысы» уже лежали в выдолбленных во льду углублениях, положив перед собой «каскады», загримированные белой краской. По левому флангу возле тороса двое солдат изготовились стрелять из «лаунчеров», еще одну ракетную установку передали наверх наблюдателям.

Франта принес свое бронебойное ружье. Он сильно сгибался под тяжестью оружия, и лейтенант предположил, что оно весит куда больше пятнадцати килограммов. Боец поставил ружье на сошки, открыл тяжелый затвор и затолкал туда патрон. Затем посмотрел в оптическое устройство наведения и, повернувшись к лейтенанту Клэнси, кивнул. Браен перебрался к Франте и занял позицию рядом с ним.

– Но все равно, сэр, необходимо, чтобы они хоть на секунду остановились.

– Я брошу осветительную гранату. Эти ребята очень любопытные и глазастые, они обязательно ее заметят, но у тебя будет несколько секунд…

– Я понял, сэр…

Пригибаясь, к Браену подбежал сержант Корсак.

– Сейчас мы их уже увидим, сэр, – доложил он и устроился на льду рядом с лейтенантом. Браен тотчас включил цифровой бинокль и опустил забрало.

«Ирокезы» шли удивительно сбалансированной походкой, своей поступью напоминая опытных альпинистов, идущих в одной связке. Они постепенно, шаг за шагом появлялись из-за искривленной поверхности ледника. Сейчас до них было около шестисот метров, но видны они были только по пояс. Словно клювы у цапель, раскачивались из стороны в сторону длинные стволы пушек.

Браен оглянулся и посмотрел в глубь каньона – в пятистах метрах возле ближайшего поворота он отчетливо различил притаившихся Флеминга и Томпсона. Саней нигде видно не было.

– Внимание, залпом командует Франта!.. – объявил Браен. – Выбирай себе цель сам, – предложил он бойцу.

– Мой – второй!.. – крикнул Франта.

– Понял!.. – отозвался голос с вершины тороса.

– Понял!.. Понял!.. – отозвались еще два голоса.

Роботы уже были видны в полный рост. Браен отцепил с пояса осветительную гранату.

– Когда будешь готов, дай знать – я их отвлеку…

– Понял, – сказал Франта, не отрываясь от окуляра прицельного устройства. – Только бросайте в сторону, сэр, чтобы не ослепить меня вспышкой…

– Как скажешь, – согласно кивнул лейтенант.

– Можно, – спокойно проговорил Франта, как будто согласился выпить еще одну чашку чаю. Браен выдернул чеку, и, прочертив в воздухе дымящуюся кривую линию, граната упала на лед справа от отряда. Она подпрыгнула и с едва заметным хлопком разлетелась целым снопом искр.

Рядом с Браеном что-то громко лязгнуло, и Франту отбросило на целый метр. От дружного залпа «лаунчеров» прокатилась волна горячего воздуха, и с характерным шелестом ракеты умчались к своим целям.

– Ну что там? – вернулся на свое место Франта.

Морщась, он растирал свое плечо.

– Как будто попал… – отозвался Браен, наблюдая, как отчаянно балансирующий на одной ноге «ирокез» был сбит взрывной волной от ракет, попавших в его напарника. Свалившись, робот скользнул по склону, и как далеко он укатился, отсюда видно не было.

Лейтенант опасался, что, разогнавшись по ледяному склону, подбитый робот вообще не остановится до самой долины и где-нибудь обязательно разобьется о камни.

– Корсак, вызывайте Флеминга и Томпсона, пусть подгоняют нарты… Наблюдателям продолжать смотреть в оба. Я с пятью бойцами и радистом сбегаю к подбитому роботу, посмотрю, в каком состоянии его радиостанция…

Когда эхо выстрелов замерло, ледник снова вернулся к своему привычному состоянию вечного покоя. Солдаты шли цепью, на всякий случай держа оружие наготове. На белом фоне льда они издалека заметили останки растерзанного ракетами робота. От него остались только сочленения ног, разбитый пулемет и рассыпанные неразорвавшиеся боеприпасы.

Браен шел вниз по склону, держась широкой борозды, оставленной катившимся вниз «ирокезом». За лейтенантом, настороженно оглядываясь по сторонам, следовали солдаты. Теперь они находились вне видимости своих наблюдателей и могли надеяться только на собственные глаза.

Эти поиски подбитого робота были сравнимы с преследованием большого раненого зверя. Браен представлял, что именно так какие-нибудь древние охотники со своими каменными топорами шли по следу раненого зверя, слабеющего с каждой минутой и чувствующего спиной шаги преследователей.

Наконец впереди лейтенант увидел расщелину, которая проходила поперек всего ледника. Там и заканчивалась борозда, которую оставил за собой робот.

Лейтенант вспомнил, с каким грохотом падал в овраг «ирокез», которого сбили ракетой. Даже после такого удара пилот оставался жив да еще ухитрялся стрелять из пулемета.

Расщелина оказалась неглубокой, к тому же с успевшими обрушиться пологими краями. Робот лежал на правом боку, его грозная пушка смотрела в небо. Одна нога, которую повредил выстрел Франты, была неестественно вывернута, а из ее основания, словно кровь, вытекала какая-то техническая жидкость. Признаков жизни робот не подавал.

Оставив двоих солдат наверху, Браен спустился с остальными вниз и, приблизившись к поверженному монстру, начал осторожно его исследовать. Оказалось, что корпус «ирокеза» сильно поврежден осколками ракет, попавших в другого робота. Легкая броня была испещрена небольшими вмятинами и несколькими пробоинами. Браен опасался, что прошедшие внутрь осколки могли повредить радиостанцию.

Наконец общими усилиями удалось открыть кабину пилота – от деформации корпуса замок почти не работал. Полностью закрыв забрало, Браен осторожно заглянул внутрь, в любой момент ожидая выстрела отчаявшегося пилота, и, обнаружив, что тот мертв, облегченно вздохнул.

Раскрыв дверь пошире, лейтенант Клэнси забрался внутрь. Он расстегнул на пилоте ремни безопасности и, приподняв его обмякшее тело, передал ожидавшим снаружи солдатам. Они бережно, словно своего товарища, приняли тело и положили на снег возле разбитой машины.

Внутри кабины было еще довольно тепло. Это Браен почувствовал, когда открыл забрало своего шлема. Как и в любом жилище человека, в кабине стоял свой характерный запах. Браен подумал о том, как людям удается обживать, наполнять домашним уютом такие вот машины, созданные для разрушения и убийств.

Каждый пилот, танкист или водитель боевого робота обязательно лепит на стенки своей кабины фотографии, пишет несмывающимся карандашом какие-то надписи, имена, размещает запрещенные уставом устройства – для приготовления кофе, мини-печки – для разогрева сублимированной пищи и много еще чего. Здесь определенно пахло леденцами. Браен даже вспомнил какими. Еще учась на младших курсах в военной школе на Самаране, он ходил со своими товарищами в увольнения и в городских парках покупал эти самые леденцы. Они ему нравились больше других. И этот парень, бывший живым еще десять минут назад, любил точно такие же леденцы.

Слева от пульта управления Браен обнаружил небольшую нишу, в которой пилот хранил свои пожитки. Здесь были несколько карандашей, листы чистой бумаги, лосьон после бритья в пакете вместе с электробритвой, пара чистых нательных рубашек – парень был аккуратным и, когда в кабине становилось жарковато, предпочитал чаще менять рубашки. Еще нашлась подробная карта долины с крестиком, нанесенным на то место, где располагалась база «коричневых крыс».

Окончив разборку личных вещей бывшего хозяина, Браен начал осматривать внутреннее оборудование машины и пришел к выводу, что все управление выполнено по довольно знакомой схеме. Как ни странно, все здесь напоминало кабину грузового челнока. Дополняло управление только несколько прицельных систем – для пушки и пулеметов и еще целый набор сложных датчиков, определяющих пробы воздуха, грунта, воды.

Одним словом, внутри кабины было просторно и довольно удобно, даже несмотря на то, что робот лежал на боку. Вот только броня была слабовата – несколько светящихся отверстий с рваными краями показывали, где прошли осколки, поразившие пилота. Отдельно расположенной радиостанции Браен не обнаружил, скорее всего, она была совмещена с бортовым компьютером.

– Стоун, давай сюда… – позвал лейтенант ожидавшего снаружи радиста и подвинулся в сторону, освобождая место.

Стоун спустился в кабину и пробрался к компьютеру. Он снял с головы тяжелый шлем и положил его себе под ноги.

– О, да здесь тепло…

– Обогрев еще работает от аккумуляторов, – объяснил Браен.

– Что будем искать, сэр? – спросил радист, кое-как пристраиваясь в тесной для двоих кабине.

– Нужно попробовать выйти на «директ лайн»…

– Вряд ли, – пальцы радиста забегали по клавиатуре, – в маленькой машине установили такое оборудование.

– Но ты все равно посмотри…

– Конечно, сэр…

На экране появились характеристики передающего устройства, и стало понятно, что дальней связью машина не оборудована.

– Жаль, конечно, – вздохнул Браен. – Значит, мы можем связаться с кем-то только в пределах Хлои?..

– Не только, сэр. Я думаю, можно дотянуться до коммерческих линий связи…

– Тогда, может, мы сумеем через каких-нибудь наших знакомых связаться с командованием?.. – воодушевился Браен.

– Не знаю, сэр. У вас есть такие знакомые?.. У меня нет… У «коричневых крыс» все знакомые и друзья либо сидят, либо воюют…

Браен подумал, что это действительно невозможно. Он представил, как чья-то бабушка звонит в штаб-квартиру «ПЕНТО» и пытается объяснить, что ее внук жив и все еще удерживает свои позиции на Хлое. Картина вызвала у него грустную улыбку.

– Значит, не получилось… – подвел итог Браен. – Но… может быть… Знаешь что, пожалуй, один частный звонок я все же сделаю. Набирай код…