Гомер и его последователи превращали события истории в эпос, описывая Троянскую войну яркими образами и простыми сюжетными линиями. Реконструкция истории, напротив, требует извлечения событий из эпоса, отделения истории от эпических красот и упрощений. Проблему для реконструкции представляют поздние домысливания, превращающие хронику в подобие средневекового романа. Действительно, в Средневековье тексты античных авторов, посвященные Трое, зачастую становились основой литературных произведений. Причем поэзия пересказывалась прозой, а на основе прозы вновь возникали поэтические творения. Отчасти эти трансформации истории повторяли древнегреческие трагедии, серьезно исказившие историю, но и сохранившие ее. Нам лишь нужно видеть, что же сохранено, а что было средством сохранения.

Дарет Фригийский и Диктис Критский — условные авторы, именами которых подписаны наиболее древние тексты, которые ближе всего к хронике, но при этом во многих деталях дополняют эпос или иногда идут вразрез с ним. Многие столетия их тексты были популярнее, чем малоизвестные сочинения Гомера, которые знали лишь в Византии. И они, действительно, раскрывают сюжеты Троянской войны сложнее и одновременно реалистичнее, чем у Гомера. Большинство деталей, сохраненных Даретом и Диктисом, вполне могут быть встроены в реконструкцию, не потревожив стержневой линии, заданной Гомером. При этом основные разночтения сводятся к тому, какой из героев кого убил. Новых героев, которые не были бы отражены в эпическом цикле, при этом не возникает. Что касается последовательности событий, то у Гомера она создана искусственно — путем случайной или намеренной перестановки. Но и у Дарета с Диктисом такие перестановки тоже возможны. Поэтому методика работы с их текстами точно такая же, как и с текстами Гомера.

Множество вскользь упомянутых деталей, которые незначительны для повествования, подтверждают, что мы имеем дело именно с хроникальной записью — пусть и искаженной пересказами, но сохранившейся отдельно от Гомера и всего эпического цикла и без их влияния. Притом что Гомер Дарету и Диктису явно неизвестен, противоречия с текстами Гомера не являются фатальными: рассказывается история об одних и тех же героях, об одних и тех же событиях. Для нас важно, что Одиссей, действительно, оказывается на Крите, а не слоняется по морям от одного сказочного приключения к другому. Троя оказывается городом, у которого есть «кремль» или Верхний город. А совет старейшин проводится в Нижнем городе — именно сюда (по Диктису) спускаются свидетели гибели сыновей Александра-Париса от Елены, на которых обрушилась часть стены.

У Диктиса и Дарета мы видим вполне успешную попытку реконструкции по отрывочным сведениям. При этом авторам явно не известны ни Гомер, ни «Киприи», ни другие сочинения эпического цикла. Но совпадения с Гомером очень существенные. В особенности в перечнях вождей и племен. Они лишь немного разнятся с гомеровскими. У Диктиса более подробно указаны фракийские вожди.

Тексты Дарета и Диктиса похожи на неточный пересказ, искаженный дополнениями, сходными с теми, что позднее придумали авторы древнегреческих трагедий по мотивам эпоса. Но в них есть много совпадений и деталей, которые хоть и не зафиксированы в других источниках, но и не противоречат им. Для реконструкции это годится. То есть, годится всё, что не противоречит общей картине и уже встроенных в нее фрагментов. Вероятность ошибки, разумеется, остается. Но она есть и при реконструкции на основе любого источника.

Гомер все конфликты в ахейском войске свел к «гневу Ахилла», а в Трое — к негативному отношению к Парису. Но историки нам сообщили, что все было гораздо сложнее — и конфликты были жестокие, вплоть до убийств оппонентов (Паламеда, Терсита, Аякса), и причины — не романтические, а связанные с борьбой за власть. И это — самое существенное, что вносит в реконструкцию Троянской войны анализ сочинений Дарета и Диктиса.

Если Гомер имел причины сознательно перемещать события и расставлять их на временной шкале в соответствии с литературным замыслом, то Дарет и Диктис такой необходимости не имели. Хотя не имели и точных данных о последовательности событий. В этом смысле они предоставляют нам ничуть не менее ценную информацию, чем авторы эпического цикла.

Различие между Гомером, Даретом и Диктисом, конечно, имеются. Гомер — явный апологет Одиссея. Переписчики, шлифовавшие эпос, вполне могли убрать особенно нелестные характеристики в отношении многих других героев, придав «Илиаде» великолепную литературную форму, но устранив из нее некоторые детали. Дарет — на стороне троянцев, хотя и не очень жалует их, поскольку Фригия пострадала не только от нашествия ахейцев, но и от высокомерия троянцев. Он — сторонник миротворца (или изменника) Антенора, но не Приама и его сыновей. Диктис — сподвижник критянина Идоменея — однозначно на стороне ахейцев, но в большей степени на стороне одной из «партий», которые борются за власть в ахейском войске. Он не жалует Агамемнона и крайне негативно характеризует Ахилла и Диомеда с Одиссеем, которые не хотят мира. Ахилл зверствует, Агамемнон думает только о власти, Диомед с Одиссеем устраивают страшную резню в Трое, нарушая священные клятвы.

У Гомера Диомед и Главк прекращают сражаться, обнаружив, что связаны узами гостеприимства. И обмениваются доспехами. А Аякс с Гектором по завершении ритуального поединка обмениваются дарами. У Дарета Аякс и Гектор в момент схватки обнаруживают, что они — родственники. Якобы, Аякс — сын Гесионы, сестры Приама. Хотя сыном Гесионы традиция называет Тевкра — сводного брата Аякса Теламонида, чьей матерью была Перибея. Дарет придает особую значимость отношениям Аякса и Гектора, объясняя их родством и обменом дарами, и отступление Гектора от кораблей ахейцев и отказ поджигать их. У Гомера Аякс спасает корабли ахейцев, нанеся ранение Гектору в поединке и вынудив троянцев по этой причине отступить.

У Гомера Парис сражается с Менелаем в ритуальной схватке и, проиграв, спасается от смерти в результате вмешательства богов. Дарет описывает более реалистичную схватку — в битве, когда противники встречаются лицом к лицу, Александр-Парис обращается в бегство, но, обернувшись, ранит Менелая стрелой. При помощи Аякса Локрийского Менелай продолжает преследование, но им мешают убить Париса Гектор с Энеем. У Диктиса Александра-Париса спасает от смерти стрела Пандара, которой он ранит Менелая. И это очень близко к сюжету, представленному Гомером, если из него исключить божественные мотивы.

Гомер представляет в качестве повода для вступления Ахилла в битву смерть Патрокла. У Дарета Патрокл погибает в самом начале войны, и отказ от участия в битве у Ахилла обусловлен только борьбой за власть. У Диктиса смерть Патрокла не вызывает каких-то особенных изменений в поведении Ахилла. Разве что еще больше ожесточает его.

У Гомера поединок Ахилла и Гектора происходит отдельно от общей битвы. У Дарета они встречаются посреди битвы. Прежде чем пасть от руки Ахилла, Гектор успевает ранить его в бедро. У Диктиса Ахилл убивает Гектора из засады. Дарет и Диктис свидетельствуют о многочисленных ранениях Ахилла. И мы можем понять, что его неуязвимость — это способность переносить раны, от которых другие воины умирали. Миф выстраивается только после смерти Ахилла от ранения в лодыжку — именно это место миф и объявляет уязвимым.

Гомер не называет место захоронения Гектора. Диктис сообщает, что Гектор был похоронен недалеко от могилы Ила (то есть — у слияния Скамандра и Симоиса), а Дарет — что его похоронили напротив ворот. Каких именно? Явно не Скейских, напротив которых все время завязывались битвы. Скорее всего, у южных — в Нижнем городе, которые могли называться Дарданскими. Именно там археологи обнаружили поле погребальных урн.

В эпическом цикле Пенфесилея погибает от рук Ахилла. У Дарета она ранит Неоптолема и погибает от его руки. У Диктиса ее «без труда» убивает Ахилл. Мемнон в эпическом цикле (в «Эфиопиде») появляется после разгрома Пенфесилеи. У Дарета Мемнон участвует в войне с самого начала. У Диктиса Мемнон появляется со своим войском у стен Трои на следующий день после гибели Пенфесилеи и погибает от рук Неоптолема. Возможно, он является с новым войском после перемирия, а до того командовал лишь малым отрядом, не игравшим заметной роли в войне.

Дарет и Диктис объясняют затяжной характер войны — длительные перемирия и переговоры о мире, зимние затруднения для ведения войны. Все это в эпическом цикле практически отсутствует.

Считается, что физиогномика — это увлечение эллинов, но оно никак не могло существовать у троянцев или ахейцев. Следовательно, краткие портреты у Дарета — это либо поздняя выдумка, либо поздняя вставка — в духе аналогичных зарисовок Аристотеля. Но у Гомера также есть физиогномические характеристики, хотя их немного и они несистематичны. Возможно, некоторые портреты выдуманы Даретом. Но это связано с попыткой полной реконструкции и страстью к катологизации, которая выражена также и у Гомера в перечне кораблей, который взят Даретом из того же источника — разница в перечнях незначительна.

Дарет и особенно Диктис подробно (пусть и путано) описывают, что сталось с ахейскими вождями после войны. Отчасти они подтверждают то, что может быть только догадкой, выделенной из гомеровского эпоса. Или является вариациями на темы из неизвестных источников, которые также отражали соответствующие сюжеты смутно и противоречиво.

Если оставить от «Илиады» только повествовательную часть, то она не будет выглядеть более основательным источником, чем сочинения Дарета и Диктиса. И это также является причиной, по которой соответствующие прозаические реконструкции для нас важны — в особенности в деталях.