Одним из аргументов против того, чтобы всерьез воспринимать «Илиаду» и «Одиссею», является утверждение, что в поэмах Гомера действуют боги, которых не знали микенские греки. При этом ссылаются на очень узкий круг находок, сделанных в основном на Крите.

Действительно, в древнем искусстве Крита женские изображения кажутся доминирующими, а мужские — второстепенными. Тем не менее, на аналогичных печатях, найденных в микенских гробницах, есть и чисто мужские сюжеты, связанные с войной. Скорее всего, уже в период расцвета Микен, под влиянием материковых новаций, происходил переход к доминированию мужских божеств, а Крит все более становился периферией цивилизации, где долгое время олимпийский культ был — уважаемым наравне с более древним культом Матери-Богини.

Крит, по мысли критиков Гомера, должен олицетворять всю микенскую религию, и отличается от классической эпохи Древней Греции культом Богини-Матери. Что находится в разительном противоречии с олимпийской иерархией богов, которая отражена в «Илиаде» и «Одиссее».

Между тем, в гомеровских поэмах роль Зевса почти всегда — это роль спящего Бога. Им манипулируют как раз женские божества — Гера и Афина. Богиням принадлежат не только инициативы, которые поддерживает Зевс, но и различные козни, которые они плетут втайне от верховного бога.

Еще раз следует вспомнить, что Троянская война происходила на переломе эпох, когда и религиозные культы наверняка претерпевали изменения. Культы периода расцвета Микен и крито-микенской цивилизации очевидным образом оказываются в состоянии упадка, потому что и сама цивилизация клонится к закату. Неслучайно Геркал испытывает ненависть Геры, хотя и носит ее имя. Совершая свои подвиги, он творит новую мифологию. Она складывается из пересказов подвигов реального исторического лица в форме мифа — священного предания, которое выходит на первый план в сравнении с довольно смутной и разноречивой теогонией микенских богов, о которых мы почти ничего не знаем. Именно поэтому уже Гомер предпочитал имена олимпийцев древним минойским богам.

Можно предположить, что именно предания о подвигах Геракла были поворотной точкой, в которой произошел переход от культа поклонения древним богам к культу антропоморфных местных богов, выстроенных в пока еще зыбкую иерархию. Посейдон у Гомера вовсе не является исполнителем воли Зевса и даже грозит ему противостоянием, от которого Зевс предпочитает уклониться. Месть Посейдона настигает фаеков — исполнителей воли Зевса, который согласился на возвращение Одиссея домой. То же можно сказать и о Гере, которая рискует даже обмануть Зевса, и тот напоминает о страшной истории, когда она за подобный обман была подвешена с гирями на ногах, и никто из богов не смел перечить Зевсу. В то же время, Гера напоминает, что некоторые решения Зевса боги могут не одобрить, и этот аргумент звучит достаточно веско.

В пантеоне богов Гомера мы видим очевидную борьбу мужского и женского начала на Олимпе. И верховенство Зевса совсем не является бесспорным. Более того, пророчество сообщает, что может родиться сын Зевса от Фетиды, который его победит. Сама возможность такой победы означает конкуренцию женского начала с мужским в борьбе за власть и влияние на Олимпе. И только в классическую эпоху, когда все эти сюжеты уже мыслились как занимательные сказки, культ приобрел завершенную (и одновременно омертвелую) форму. В нем важно было почитание богов, а вовсе не ориентация на какие-то прежние или новые теогонические идеи.

Судя по эпосу микенской эпохи, роль женщины была весьма велика. Сама Троянская война оказалась связанной с похищением Елены Прекрасной, что произошло по воле Афродиты — женского божества. Весь сюжет «Одиссеи» сопровождается присутствием Афины, которая, правда, непосредственно не вмешивается в события, в основном помогает советом и лишь в сюжете с убийством женихов способствует победе над ними. Не забудем также существенную роль Кирки и Калипсо в судьбе Одиссея.

Гомера и богов крайне заботит история с убийством Клитемнестрой своего мужа Агамемнона. В противовес ее коварству выводится образ страдающей и вечно ожидающей возвращения мужа Пенелопы.

Таким образом, поэмы Гомера и другие эпические произведения с участием героев Троянской войны насыщены влиятельными женскими персонажами. Они и представляют увядающую тенденцию женского доминирования в пантеоне богов, которое охватывало практически всю микенскую эпоху. В последующую эпоху утрачивается интерес к матримониальным линиям родства, и верховенство мужских богов становится бесспорным, но при этом скорее формальным, лишенным жизни. Формальный ритуал исключает «демоний» — рассуждение о богах, а также о сюжетах божественной истории.