7.

И еще: я решил, что пришло время избавиться от мальчика Васи.

Что украинского мальчика Васю вместе с другом Славиком просто необходимо было гнать в три шеи – что б там ни говорил о его продвинутости Вальдемар – было понятно и лошади.

Я ничего про себя не рассказывал, верно? Ну так я вырос среди Вась. Я вырос в Харькове, сбежал оттуда в двадцать семь лет, потом – уже взрослым человеком – вернулся лет на пять. Что такое Васи, я не просто знал – я мог написать о них трактат, вроде книги Сабанеева «Жизнь и повадки пресноводных рыб». Я мог написать по ним «Общее руководство пользователя». Со схемами и иллюстрированными примерами. Будь Вася развитым, тянущимся мальчишкой, я дал бы ему шанс и помог. Но вот терять время на упрямого самоуверенного дурня я не мог себе позволить. И дела компании были не таковы, чтобы устраивать business school его товарищам по мореходке.

Между делом – а дел было по шляпу – я сделал flyers – открытое предложение или оферту, выражаясь на языке ГК, о продаже фильтров партиями. Надо было получить оборотные средства любой ценой. Терпению Иришкиных любовников в любую минуту мог прийти конец.

Валентина Михайловна подготовила список – и я поручил Василию Васильевичу разослать оферту факсом через факс-модем: эти версии internet-mail позволяли запрограммировать компьютер и разослать сообщение неограниченному числу пользователей.

Но есть частности во всем этом деле. Существуют определенные условия оферты, которые вы обязаны соблюдать. Вы обязаны указать место, что за предложение вы делаете, и прочие частности, которые предусмотрел законодатель, и, если вам отвечают согласием – исполнить условия предложения, в противном случае вас потащат в суд – и будут абсолютно правы.

Именно эту часть мальчуганы изъяли из текста. Соответственно, предложение не просто утратило смысл – юрисконсульт любой крупной компании решил бы, что это обычное хулиганство. Чем оно и было на самом деле. Послание выбросили бы в корзину, а мы ждали бы несколько месяцев, пока тамошние управляющие забудут и нас, и этот фортель.

Молча я подозвал Иришку, ткнул пальцем в документ, и пока она шевелила губами, положил перед ней ГК. От меня не укрылось и другое: в выходных данных, откуда ни возьмись, у нас появился web-адрес, а это значило, что в Интернете существует домен или корпус электронных страниц, о которых ровно ничего не знал маленький менеджер.

Недолго думая, я взял такси, примчался домой и посмотрел в сети, что происходит. Увиденное мне не понравилось. Ссылка была на провайдера.

Выходило так, что Вася от имени нашей компании предлагал услуги в Интернете – разработку анкет, серверов и прочее. Ай да Вася. Я позвонил Иришке, попросил захватить Бориса Львовича, и в располагающей домашней обстановке показал всё. Иришка зашлась от ярости. Интеллигентный Борис Львович заключил, что от Василия Васильевича надо избавиться – и мы переглянусь. Я сделал распечатки. И заикнулся было о том, что увольнение генерального директора, даже если это мальчик Вася – дело тонкое, я бы сказал, щекотливое, к которому надо готовиться, однако Иришку понесло. Ее прорвало, как дамбу. Минут на пять. Но она быстро взяла себя в руки и повела себя как настоящая леди (потому что интеллигентный Борис Львович отдувался, кряхтел, краснел и поправлял манжеты). Тем не менее, на следующий день, часа в три она звонит мне из компании – для конфиденциальных разговоров она обыкновенно уединяется в учебном зале – где дает себе волю. Гаденыши вконец охамели. Оба опять ржали, когда она сморозила очередную глупость. Мы должны разобраться с обоими до конца рабочего дня. Чтобы к шести я был на фирме. Приедет ее Саша со своей бригадой.

Я спрашиваю: для чего нам Саша, я всё это могу один. Нет и нет. Саша приедет, это не обсуждается. Саша так Саша. В назначенное время я сажусь в такси. На фирме никто ни о чем не подозревает. Иришка вытаскивает меня в коридор, где строго-настрого предупреждает, чтобы я называл Сашу Сережей – потому что Вася слышал про Сашу раньше. Я пожимаю плечами. Сережа так Сережа. Кажется, они решили кастрировать украинского мальчика Васю.

К шести прибывает кавалерия: ее Саша и двое парней, один – бритый наголо и слишком развитый для бандита. С мозолями на кулаках. Мне, впрочем, нравятся все трое. Мы запираемся в учебном зале с мальчиками; оба тут же получают по шее. Обычные подзатыльники – не больше. Но я помолодел на двадцать лет. В двери вломилась моя центровая харьковская юность.

Саша шикарно грузит мальчиков. Сев поближе, он обещает Васе сделать его загадкой для травматолога. Его дружка он обещает свезти в Карьер Справедливости, в котором расположены городские отстойники, и утопить в них, в воспитательных целях. Там время от времени вылавливают предпринимателей, согласно милицейским сводкам. «Я тебя еще раз спрашиваю, маленький педераст, кто тебе разрешил открывать пасть на Ирину Михайловну? Как это – она никто? Ты говорил ей, что она – никто, гнида мокрожопая?».

Остальные позевывают. Бить некого. Им явно невдомек, почему Иришка не прибила их косметичкой. Наконец, мне дают слово.

Я говорю коротко: обоим дается пять минут, чтобы подписать заявления, которые сейчас составлю, и в будущем не посещать Юго-Восточный административный округ города Москвы, в котором расположена молодая преуспевающая компания «УЛЬТРА Плюс». Если после инвентаризации, которую проведу, обнаружатся убытки, они будут погашены их имуществом. Олег, бритый наголо и слишком развитый для бандита, предлагает заехать домой к мальчику Васе и забрать винчестеры из его компьютеров, но я машу рукой: это слишком.

Я выхожу на минутку – написать заявления об увольнениях, а это не простые заявления: нужно указать, что, дескать, состояние здоровья обоих, а также незнание устава организации и непонимание должностных обязанностей помешало им исполнять их добросовестно, в связи с чем оба просят уволить их датой подачи заявления. Оба обязуются в бесспорном порядке возместить ущерб, нанесенный компании – и прочее, в том же духе.

Формулировки у меня в голове, но – мне мешают.

Наше бабье царство – маленький женский коллектив – напоминает курятник, в который только что свалилась росомаха. Хафизова пьет валокордин. Думает, наверное, что будет следующей. Чернавцева таращится на меня, точно завидела василиска. Девчонки мечутся туда-сюда, но больше всех панику сеет Иришка. У нее такое лицо, будто обоих придурков за дверью зала режут заживо. Христом Богом она заклинает меня, чтоб мальчиков не били. Загадочная русская душа! Теперь она боится мальчика Васю – его природной хохлацкой злопамятности. Меня душит смех. Одна Оксанка Вартанян – соседка и верная Иришкина подруга, она тоже помогает нашей фирме, коротко спрашивает, что там слышно, и, дымя сигареткой, подводит резюме: мало дали.

Словом, я в быстро сотворяю заявления – и объясняю Васе, что он уйдет не прежде, чем заполнит передаточную ведомость и в чистую передаст компанию новому генеральному директору. Мне? Нет, не мне. Компания наймет хорошего профессионального администратора, и он не должен встретить препятствий. Кажется, это понятно. Время, тем не менее, позднее: экзекуция заняла часа два.

Я велю Хафизовой перестать переводить валокордин и дать мне учредительные документы, приказы о назначении Славика и Васька, протоколы собрания Совета директоров – короче, все документы юридической истории. Времени смотреть, что там она сует мне в портфель, у меня нет, нет и желания – со всем этим мне предстоит разбираться дома.

Оказывается, на свете есть люди – кроме меня – которым не безразличны «УЛЬТРА Плюс» и Иришкина судьба.

И это дает надежду.