Приветственная речь председателя организационного комитета в день открытия XII Международного съезда в Москве 7 августа 1897 г.

Привет вам! Старейший из русских университетов приветствует вас, приветствует вас и старая Москва; она гордится тем, что на долю ее выпала счастливая возможность принять у стен священного Кремля такое блестящее собрание представителей науки.

Хотя в наши дни средства сообщения стали очень удобными и возможность ознакомления с самыми отдаленными и малоизвестными странами мира значительно облегчена, все-таки для многих из вас, обитателей Западной Европы и Америки, путешествие в Россию представляло очень нелегкое предприятие: вы отправлялись в страну, для вас почти неведомую. Но, переступивши через границу, вы могли убедиться, что между Россией и Западной Европой нет китайской стены, а заложена, напротив, широкая равнина, и что эта равнина, утомительным своим однообразием наводящая, быть может, тоску на путешественника, широко открыта по всему горизонту – она, так сказать, гостеприимно приглашает чужестранца войти в недра ее.

Войдите же, дорогие собратья! Войдите дорогими гостями все, собравшиеся сюда из самых отдаленных стран света, чтобы принять деятельное участие в событии, которое отныне получит значение события исторического! В эту торжественную минуту, братски протягивая друг другу руку, соединяются обе половины Европы во имя самого возвышенного и самого бескорыстного побуждения человеческого ума – во имя науки.

Со времени великого переселения народов впервые под сенью древнего Московского Кремля мы видим не хаотическое нашествие необузданных диких полчищ, но поистине братское единение обитателей Западной Европы с обитателями восточной ее половины. Великое переселение народов вызвало смешение разных народностей и положило начало образования отдельных государств в Европе. Получивши в наследство драгоценнейшие сокровища литературы и знаний древнего мира, народы Западной Европы принялись за разрабатывание полученных сокровищ. С той поры началось нравственное влияние народов Западной Европы друг на друга, тогда же положены были первые начала европейской культуры. У разных народов пробудилась потребность самостоятельного развития и обнаружились стремления к умственной деятельности. Гораздо позднее мог присоединиться к этому умственному движению народов Западной Европы славянский восток ее. Судьбою предназначен он был для тяжелого испытания – ему суждено было вынести на своих плечах все бремя исторического события, которое на долгое время задержало поступательное его развитие. На востоке, в азиатских степях, послышался глухой отдаленный гул темных разрушительных сил, и новое движение варварских полчищ восстало, направляясь на Европу. И снова вздрогнула старая Европа пред ужасом татарского нашествия. Пережив разрушение Римской империи, она готовилась принять новый удар, грозивший разрушить зачатки культуры, едва зарождавшейся. На этот раз славянскому миру судьбой предназначено было принять первый удар поднявшихся азиатских диких орд. В роковой битве на реке Калке 1224 г. разыгран был первый акт новой исторической трагедии. И со времени этой эпохи славянский народ грудью своею прикрыл народы Западной Европы, охраняя от опустошения плоды умственной их деятельности и начала зародившейся культуры. Честно и мужественно, как бы сознавая необходимость и величие приносимой исторической жертвы, народ славянский более двух сот лет стоял на страже Западной Европы, принявши все удары и нападения орд татарских; жертвуя собою, славянин прикрыл мирное развитие народов запада.

Не в этом, однако же, единственная заслуга славянского народа и право на признательность западных народов. Значительная часть этого народа рано уже приняла участие в умственном движении Европы: один из древнейших храмов науки – университет в Праге чешской – основан славянами. Вы видите, милостивые государыни и милостивые государи, что роковое стечение исторических обстоятельств, заложивши глубокую борозду на пути нашего умственного развития, задержало на долгое время единение славянского мира с остальными народами Западной Европы.

Сокровища культуры греческой и римской перешли по естественному праву к ближайшим наследникам, т. е. к народам Западной Европы, тогда как славянский мир настигла особая судьба. Принявши христианство из рук Византии и вступив с нею в более тесные отношения, славянство усвоило себе более или менее и характер ее культуры. И только позднее уже оно примкнуло к западноевропейской культуре. Историческая необходимость принудила нас пройти длинный путь культурных позаимствований и подражания, и этот период нашего развития пройден тихо и медленно. Исподволь и нескоро усвоили мы начала культуры в такой мере, чтоб стать самостоятельными в области науки, литературы и искусства.

Разнообразие языков составляет одно из главнейших препятствий для сближения между собой представителей науки. Потребность принятия одного международного языка чувствуется всеми, и особенно проявляется она во время периодических съездов ученых. Естественно предположить, что дальнейшее развитие ученых съездов и судьба их, а также поступательное развитие наук вообще стоит в прямой зависимости от вопроса об одном международном языке. Необычайно быстрое развитие наук в наше время требует настоятельно совместной и постоянной умственной работы всех образованных народов. Истина одна; пути же, ведущие к ее открытию, разнообразны и не могут не быть различными, потому что они отражают на себе гений каждого народа, его характер, полет воображения, напряженность умственного труда – одним словом, печать национальности. Единство цели, к которой стремятся ученые всего мира, предполагает возможность единения их при посредстве одного международного языка. Необходимость единения при помощи одного общего языка давно ощущалась народами Западной Европы. Таким образом католическая церковь приняла латинский язык как обязательный для всех христиан-католиков. С другой стороны, известно, что латинский язык был единственным литературным и научным языком для всех западных народов в средние века. Но попытка сделать международным языком один из языков мертвых была попыткой тщетной и неосуществимой. Только один из новых современных языков мог бы стать языком международным. И эта мысль созрела давно в мозгах образованных народов, и только национальное самолюбие, политические недоразумения и некоторые другие препятствия мешали до сих пор осуществлению этого вполне разумного требования. Если неудобства от отсутствия одного международного языка чувствовались в Париже, Лондоне, Копенгагене, Вашингтоне, Берлине и Риме, они будут чувствоваться еще сильнее здесь, в Москве, так как наш язык, несмотря на то что он один из богатейших индоевропейских языков и имеет уже свою обширную литературу, до сих пор, к сожалению, почти не известен в Европе. Какой же язык должен стать языком международным среди ученых? Решение этого вопроса a priori невозможно, так как нет такого ареопага, решение которого было бы принято без противодействия со стороны того или другого образованного народа. Нам кажется, что право окончательного решения вопроса могло бы принадлежать только общему собранию международного съезда. Избрав по одному или по два представителя от каждой народности, мы могли бы образовать род международного ареопага, которому можно было бы представить предварительную разработку вопроса. И если бы это предварительное решение было принято в одном из общих собраний настоящего международного съезда, оно стало бы обязательным для всех съездов ученых в будущем.

Если бы наше предложение встретило сочувствие настоящего собрания, не признаете ли возможным, дорогие собратья, приступить к выбору своих представителей по окончании настоящего заседания?