Глава XXIV
Грейс никогда в жизни не выражалась, но на сей раз ругнулась так крепко, что Вивиан уставилась на племянницу с бо́льшим удивлением, чем на говорящую голову. Брань слетала с языка Грейс бесконтрольно: от пиратских выражений из книг до сленга, которому ее научил Крис. Она кричала и не могла остановиться, сыпала оскорблениями, подпрыгивала на месте и молотила кулаками воздух. От напряжения снова хлынула носом кровь, но Грейс было плевать. Перед глазами потемнело, небо кружилось над головой, внутри горячим комом пульсировала ярость.
– У нее истерика, – заметила голова Александра.
– Ее можно понять, – отозвалась Вивиан. Она присела на корточки и перчаткой стала убирать снег, набившийся в глаза и уши охотника. Отрубленная голова валялась в сугробе, пачкая его кровью. Будь это фильм, режиссеры не стали бы снимать так реалистично. С одной стороны на носу Александра наливался синяк. Грейс ощутила злорадство: хоть еще у кого-то с носом проблемы! Белесая бровь была рассечена и слабо кровила. Учитывая, что кровоснабжения в тканях больше нет, это ненадолго. Заражения крови тоже можно было не опасаться.
Грейс устала и замолчала. Теперь на глаза навернулись слезы, но плакать в такой ситуации все равно не получится – может быть, потом, оставшись наедине, удастся порыдать, зарывшись лицом в подушку. Хотя думать об этом со сломанным носом было неприятно.
Вивиан достала из кармана упаковку бумажных платков, вынула один и насухо протерла лицо Александра.
– Премного благодарен, – вежливо отозвался тот.
– Он вообще-то пытался меня застрелить, – напомнила Грейс, но голос ее прозвучал отстраненно и бесцветно.
Остаток упаковки Вивиан протянула племяннице. От бумаги пахло лаймовой отдушкой. Расправляя салфетку, Грейс почувствовала, как онемели от холода пальцы. Если она выберется отсюда, наверняка сляжет с тяжелейшей простудой. Хорошо, если не будет обморожения. На всякий случай она поднесла пальцы к лицу и подула, отогревая.
Истерика и правда сработала как успокоительное – Грейс выдохлась. Накатила внезапная сонливость. Казалось, стоит присесть, и она уснет. Хотя почему бы и не спать, какая теперь разница? Лоры снова нет рядом. Волшебство не бывает хорошим – оно только помогает злым братьям-близнецам одержать верх над своими добрыми сестрами.
Теперь, когда у Рауля есть цепочка, он больше никогда не выпустит Лору на свет. Возьмет авиабилет в любую точку мира наугад, и никто не сумеет его найти. Должно быть, ему даже паспорт не нужен. Если уж фэйри могут превратить деревянный меч в оружие, значит, им достаточно клочка бумаги, чтобы убедить кого угодно, будто это виза.
– Ты бы правда ее застрелил? – тем временем уточнила Вивиан у отрезанной головы.
– Да, – подумав, ответил Александр, – если бы удалось хорошенько взять прицел. Проблема в том, что я не был уверен, что пуля пробьет ее и достанет Рауля. Зря тянул время, надо было стрелять сразу.
– Очень мило слышать! – возмутилась Грейс. Она схватила голову Александра за волосы и хорошенько тряхнула. Почему-то вспомнилась баранья голова на блюде на пирушке у троллей, и Грейс все-таки замутило. Наверное, плохой признак для той, кто собирается стать врачом. Она даже не успела сказать Лоре, что теперь может стать доктором, как мечтала… Эта мысль должна была вызвать слезы, но вместо этого только разозлила ее.
– Эй, ты что делаешь?!
– Если бы не ты…
– …то что?! – закричал Александр так громко, что она даже почувствовала его дыхание, хотя знала, что дыханию там взяться неоткуда. – Все закончилось бы точно так же, только без моей отрезанной головы! А теперь будь добра. Приложи. Меня. К телу!
Грейс огляделась в поисках тела. Одетое в охотничью куртку грязно-зеленого цвета, оно лежало там же, где упало. В рифленые подошвы сапог забился снег. Под шеей темнело неровное пятно крови. Труп не был похож на живого человека, скорее на манекен.
– Помнишь, – вдруг сказала она, – ты расспрашивал меня о форме пятна крови на стене дома, там, где Рауль убил полицейских? Как будто хотел по описанию понять, как они умерли… Интересно, а следователь сумел это выяснить?
– Понятия не имею, – проворчал Александр. – Меня больше волнует мое тело без головы. Вряд ли сложно сказать, отчего оно умерло.
Грейс сделала несколько шагов и опустила голову рядом с шеей, положив ее лицом вверх. Притрагиваться к телу и уж тем более переворачивать его она не собиралась.
– Если голова прирастет задом наперед, так тебе и надо, – мстительно прокомментировала она. Но голова не прирастала. Она сиротливо лежала рядом с бывшим носителем и выглядела растерянной.
«Как же нам теперь отправиться домой? – устало подумала Грейс, окидывая взглядом обе части Александра. – Нельзя же его тут бросить. Может, положить тело в багажник, а голову держать в руках? А вдруг остановит дорожный патруль – как тогда объяснить присутствие отрезанной головы и обезглавленного покойника в багажнике? Сейчас ведь даже не Хэллоуин».
Александр тревожно вглядывался в небо, щуря глаза на свет фонаря. Его уши и кончик носа побелели, а волосы, наоборот, намокли и потемнели от снега.
– На что ты рассчитывал? – спросила Вивиан. – Как нам понять, работает твой план или нет?
– Ни на что! – огрызнулся Александр, и Грейс поняла: он сам не знает, что теперь делать.
Вивиан наклонилась, разглядывая нос племянницы:
– Похоже, сломан.
– Что будет, если не наложить гипс на нос? – поинтересовалась Грейс, пытаясь последней влажной салфеткой оттереть кровь с пальцев.
– Ничего не будет, – со знанием дела отозвался Александр. – Останется кривым.
– Я отвезу тебя в травмпункт, – предложила Вивиан и после паузы добавила: – Мне жаль, что ты не нашла Лору и какой-то псих пытался тебя убить.
Грейс хотела ответить, что вообще-то она нашла маму, но оказалось, что та делит тело с братом-маньяком. Раньше ей помогала цепочка, но потом что-то случилось, и она ее потеряла.
Потеряла?
Грейс напрягла память. Отмотать назад, дальше, еще дальше… Вот похороны бабушки. Гидеон обнимает маму, та не сопротивляется. Не потому, что знала его раньше, а просто потому, что люди в горе готовы принять ласку от любого, кто может ее дать, – теперь Грейс понимала это, как никогда.
Цепочка пропала после того самого объятия!
– О чем ты думаешь? У тебя такое лицо, будто ты сейчас чихнешь, – прокомментировала отрубленная голова.
– Ты знал, что Гидеон снял с Лоры цепочку и спрятал?
Александр заморгал – видимо, потому, что ни кивнуть, ни покачать головой он теперь не мог.
– Не знал, иначе вмешался бы сразу. Гидеон говорил на похоронах Марджори, что ему больно видеть, как его «мальчик» мучается взаперти. Но я был уверен, что даже такой кретин, как он, не станет отпускать полукровку. В любом случае я не принял его всерьез. У фэйри родительские инстинкты, как у золотой рыбки.
– Рыбки едят свою икру, – вставила Вивиан.
– Я и говорю. Гидеон не интересовался им все эти годы.
Должно быть, после потери цепочки Лора уже не могла контролировать близнеца и поэтому улетела. Какое-то время ей удавалось справляться, но в самолете Рауль взял верх. Грейс вспомнила, как радовалась Лора, что сидит на последнем ряду, где у нее не было соседей. Ведь попутчики могут заметить, если ты слишком долго не выходишь из туалета, а на твое место усаживается незнакомый парень с такой же, как у тебя, надписью на футболке…
Грейс могла бы все это рассказать Вивиан, но вышло бы слишком длинно, а меньше всего Грейс хотелось задерживаться на вершине горы. Но было кое-что, что нужно было сказать прямо сейчас.
– Мне очень жалко твоего папу, – уже произнеся это, Грейс вспомнила, что он еще и ее дед.
Вивиан молча смотрела в пространство, потом глубоко вздохнула и сказала:
– В некоторой степени Рауль оказал ему услугу.
Она сдержанно улыбнулась в ответ на расширившиеся глаза Грейс и пояснила:
– Я бы хотела, чтобы кто-нибудь сделал это для меня, дойди я до такого состояния. Потерять память – это не просто забыть, куда ты положил очки. Это означает, что у твоей личности больше нет стержня, ты больше не принадлежишь себе. Я бы не хотела так жить.
– Тебе нравится, когда тебя душат подушкой? – поинтересовался Александр.
– А твоего мнения никто не спрашивает! – рявкнула Вивиан.
– Между прочим, очень зря, – ничуть не смутилась голова. – Если бы вы лежали на земле, то услышали бы много интересного.
– Например? – нахмурилась Вивиан.
– Например, вот это…
Мир вздрогнул. Затем еще раз. Казалось, огромный молот внутри горы пробивает себе дорогу наружу.
Грейс покачнулась и схватилась за капот теткиной машины, чтобы удержаться на ногах. Она никогда раньше не переживала землетрясение, и эта дрожь сперва скорее удивила ее, чем напугала.
Гору трясло все сильнее, и вместе с ней подпрыгивали фонари и автомобиль. Теперь стало страшно. Отрубленную голову подбрасывало так, что Грейс схватила ее, прижав к себе, чтобы не скатилась со склона. Гора шумела, как океан, который сотрясает плотину. Со всех сторон раздавался шорох осыпающейся земли и крошащегося камня.
Наконец свет фонарей замигал, как в фильмах ужасов, и потух. Темнота свалилась на гору, как свинцовая плита. Зато из дыры в полу беседки теперь струился красный свет. Так в театре открывается люк и красная лампа подсказывает зрителям, что там, внизу, – преисподняя.
Вивиан чертыхнулась, и Грейс внезапно поняла, что происходит:
– Тролли! Но вы же обещали им прийти сегодня ночью!
– Видимо, его величество решил, что ночь уже пришла, а я – еще нет.
Голова тролля возникла из расщелины в беседке, затем появились плечи, и вот уже громадина целиком заняла круглое пространство, огороженное тонкими колоннами и ленточками. Тролль отмахивался от колышущихся ленточек и пригибал голову, чтобы не разбить лоб о низкие балки.
За две встречи Грейс успела немного привыкнуть к массивным фигурам, но от того, как тролль подходил все ближе, все равно становилось не по себе. Он был одет буднично: ни камзола, ни украшений, только что-то вроде плотного черного комбинезона.
– Привет, Вивиан, – пробасил тролль, остановившись в нескольких метрах от них. В темноте его глаза будто слегка светились. Тролль бросил неодобрительный взгляд на мертвое тело и голову в руках у Грейс.
– Я не ждала, что король пришлет кого-то из своей личной гвардии, – заметила Вивиан.
Тролль развел ручищами. Каждый из его пальцев был величиной с сардельку, а все вместе они могли бы легко раздавить человеческий череп.
– Не он один принимал это решение, если мне будет позволено так выразиться.
Этот тролль говорил на человеческом хуже, чем остальные, и понимать его было труднее. Слова тонули в лишних «р» и избытке шипящих.
Король не прислал Торвальда, вдруг подумала Грейс. Он не прислал того тролля, который был другом Вивиан, а вместо него отправил кого-то из «личной гвардии». Вряд ли это означает что-то хорошее.
Тролль заговорил монотонно и устало – так, словно ему самому не хотелось это произносить, но другого выхода не было:
– Вивиан, его величество передает тебе, что ты нарушила договор и теперь должна оставаться в его владениях столько, сколько он пожелает.
Это означает долго, поняла Грейс. Что такое «долго» с точки зрения троллей, можно было только догадываться.
Вивиан потерла пальцами виски. Грейс дотронулась до ее плеча – впервые за все то время, что они жили вместе. Тетка глянула на нее растерянно, будто пыталась собраться с мыслями, но никак не получалось.
– Мне очень жаль, что пришлось заставить короля ждать, – наконец обратилась она к гвардейцу. – Это недоразумение, и я уверена, что мы его разрешим. Но сейчас мне нужно немного времени, чтобы отвезти племянницу домой.
«Форс-мажор, – подумала Грейс, – я бы сказала «форс-мажор». Но, может быть, тролль не знает этого слова».
Гвардеец шумно вздохнул и покачал бугристой головой:
– У меня приказ, Вивиан. Он звучит так: «Доставить ее немедленно».
– Я понимаю, – дипломатично сказала Вивиан, – но мне нужно время. Я не могу бросить девочку здесь.
Тролль глянул на Грейс. Должно быть, выглядела она так себе: кровь, засохшая на лице, распухшая переносица… Грейс только сейчас почувствовала, как ветер холодит ободранные колени. Наверное, она порвала штаны, когда выскакивала из машины Томаса.
– Что тут произошло? На вас напали? – Тролль потянул носом и скривился: – Фэйри?
– Они тоже, – нехотя согласилась Вивиан. – Это еще одна из причин, по которой Грейс не стоит здесь оставаться. Мне нужно отвезти ее домой.
Гвардеец прикрыл глаза, а когда открыл, дружелюбия в его взгляде стало на пару градусов меньше.
– Я не могу стоять и препираться с тобой всю ночь, Вивиан, – сказал он строго. – Ты отправишься со мной внутрь горы прямо сейчас. Не заставляй меня применять силу.
Несмотря на все, что он говорил, тролль, как ни странно, не казался злым или агрессивным. Похоже, он получал от ситуации еще меньше удовольствия, чем Вивиан. Если можно так выразиться, тролль вел себя даже дипломатично.
Но все же он сделал шаг в сторону тетки. Вивиан быстро выставила вперед ладонь:
– Хорошо, я поняла тебя! – Она покопалась в карманах и протянула Грейс брелок: – Здесь ключи от машины и от дома. Черт, тебе ведь нужен код, чтобы отключить сигнализацию!
Вивиан спешила, замерзшие пальцы срывались, набирая сообщение на телефоне. Нависшая над ней тень тролля-гвардейца намекала, что время поджимает. Наконец тетка убрала мобильный.
– Я все тебе отправила. Жди три дня. Если я не появлюсь…
Грейс поймала взгляд тетки и вдруг ясно почувствовала, что не хочет никуда уезжать из странного дома в лесу. Она ведь только-только привыкла к нему! Ей даже начало казаться, что они с Вивиан могут найти общий язык. А теперь тетка исчезает так же, как исчезла мать.
И хотя Грейс понимала, что никто из них в этом не виноват, ее затапливала обида на обеих.
– …позвони в полицию и скажи, что я не вернулась домой.
«Интересно, обнимет меня?» – грустно подумала Грейс. Нет, конечно, нет.
Вивиан развернулась и уверенным шагом направилась к яме в беседке. Перед самым ее краем она остановилась, задумчиво поглядела вниз, а потом так же решительно начала спускаться. Похоже, там были ступени. Тролль направился следом.
– Ай! – Что-то больно укусило палец Грейс. Оказалось, все это время она крепко прижимала к себе отрезанную голову, не давая ей слова сказать. Александру пришлось вцепиться зубами ей в руку, чтобы освободиться.
– Его больше здесь нет! – выкрикнул он в спину троллю, едва смог говорить. – Скажите королю, что чужак ушел. Пусть позволит Охоте проехать!
Непонятно было, услышал ли тролль, что кричит ему Александр. Яма закрылась, красный свет преисподней погас, а свет фонарей так и не вернулся.
