Глава XVIII

Грейс впервые услышала эту песню однажды в супермаркете и с тех пор просто с ума сошла по ней. Она была маленькой, и лестница в небо представлялась ей чем-то чудесным: легким и белоснежным, как облака, или пористым, как белый шоколад с пузырьками внутри. Сейчас, пока они катили по пустому шоссе, Томас покачивал головой в такт музыке и еле подпевал.

– Всегда ее любила, – призналась Грейс.

Томас широко улыбнулся:

– Я тоже… Кстати, не расскажешь, зачем мы катим в соседний городишко, где из всех развлечений только бар?

Грейс вздохнула. Она знала, что произнесенное вслух объяснение будет звучать глупо. Но нехорошо заставлять человека помогать, так и не объяснив, в чем дело.

– Помнишь, ты говорил, что ищешь отца? Так вот, своего я, кажется, нашла.

Снаружи шел сухой колючий снег, заметая дорогу. Света фар хватало лишь на несколько метров, и Томас сбросил скорость.

– Это конец истории или ты все же поделишься деталями? – вежливо уточнил он.

– Мы были в больнице у моего деда. Странно так его называть, потому что я вообще-то вижу его второй раз в жизни. У него болезнь Альцгеймера, и он часто не узнает людей. В прошлый раз, например, принял меня за маму. Ругался, кричал, что на порог меня не пустит, раз я с пузом пришла.

– Суровый у тебя дед, – заметил Томас.

Грейс, памятуя недавнюю отповедь, поморщилась. Всегда неприятно, когда на тебя орут, пусть даже и сумасшедшие.

– Старик сказал кое-что интересное, – продолжила она. – Выяснилось, что маминого любовника звали Гидеон. А раз мама тогда была «с пузом», значит, он и есть мой отец.

– Честно говоря, не припомню никого с таким именем, – после короткой паузы отозвался Томас, – а ведь я здесь вырос. С чего ты взяла, что этот Гидеон живет в Ландсби? Твоя мать могла познакомиться с ним где угодно.

– Это вторая часть истории, и она гораздо сумбурнее, чем первая, – вздохнула Грейс и принялась рассказывать о последнем визите в дом Марджори. Она упомянула и огромного пса по кличке Голод, и подростка с множеством косичек, и его отца со странным редким именем.

К тому времени они уже проскочили туннель и въехали в Ландсби. Грейс хотела назвать адрес, но Томас уже уверенно свернул на нужную улицу. Неожиданно он затормозил так резко, что Грейс швырнуло вперед и ремень безопасности больно впился в грудь.

Томас молчал, глядел перед собой пустыми глазами. Его пальцы на руле побелели от напряжения.

– Эй! – Грейс не на шутку испугалась. – Что случилось?

У нее мгновенно пересохло во рту. Неужели они кого-то сбили? Только этого не хватало! За окном ничего было не разглядеть, метель разыгралась вовсю, улица тонула в белесой мгле. Грейс стала дергать ручку, но дверца, похоже, была заблокирована.

Вдруг, в одно мгновение, все стало нормально. Томас словно проснулся: шевельнулись пальцы на руле, закрылись и снова открылись глаза. Он перевел дыхание и криво улыбнулся:

– Извини. Мы уже совсем рядом. Осталась пара минут.

– Что с тобой? – спросила Грейс.

Томас раздраженно качнул головой.

– Ерунда, просто мигрень, – бросил он, двигаясь с места.

Грейс много знала о мигрени, потому что она случалась у Криса. В эти дни его мама встречала Грейс так тихо и скорбно, будто в доме кто-то умер. Сам Крис лежал в темной комнате с зашторенными окнами и старался не шевелиться. Иногда приступ длился не дольше тридцати минут, но в другой раз мог продолжаться несколько часов, и тогда Крис говорил, что он в аду.

Но то, что происходило с Томасом, мигрень никак не напоминало. Грейс понятия не имела, что это такое, хотя за последнюю пару дней видела уже второй раз. Поездка в его машине больше не казалась хорошей идеей. Что, если во время приступа он вырулит на встречную полосу или врежется в склон горы?

– Твой особняк? – спросил тем временем Томас как ни в чем не бывало.

Дом бабушки, мутно различимый сквозь метель, не стал выглядеть дружелюбнее. Его пустые черные окна, с которых Вивиан сняла занавески, казались выбитыми глазами. Остатки желтой полицейской ленты трепыхались на ветру.

– Да, – неохотно ответила Грейс. – Но дальше по улице, я покажу. Только сбрось скорость.

Честно говоря, она бы лучше пошла пешком.

Наконец ей удалось найти тот самый дом: вот клумбы, убранные на зиму и засыпанные снегом, вот и аляповатый рождественский венок на двери. В гостиной горел свет.

Только сейчас Грейс спохватилась, что не знает, как начать разговор. Может, не стоило делать далеко идущие выводы из слов старика с деменцией? Если бы Гидеон и вправду знал Лору в молодости, он бы наверняка поинтересовался у Грейс, как она поживает. Если люди шестнадцать лет назад были любовниками, это ведь все равно что-то значит, разве нет?

Томас тронул ее за плечо:

– Слушай, если ты передумала идти, так и скажи.

– Нет.

Грейс резко выдохнула и вышла из машины. Порыв ветра швырнул сухой снег ей в лицо, и, как ни странно, это помогло расслабиться. Самое страшное, что может случиться, – Гидеон поднимет ее на смех и выставит за порог. Ну и пусть, от этого еще никто не умер.

Но ноги все равно были ватными, и каждый шаг по занесенной снегом дорожке давался с большим трудом. Наконец Грейс поднесла руку к дверному звонку и долго стояла в этой позе – так долго, что плечо устало. Но стоило пальцу опуститься и нажать на кнопку, отступать было поздно. На всякий случай Грейс надавила от души и досчитала до трех – так, чтобы невозможно было передумать.

Стоило внутри дома стихнуть громкой трели, как дверь приоткрылась. За ней стояла сухопарая женщина с аккуратной стрижкой. Ее лицо казалось смутно знакомым. Кто это такая? Может, жена Гидеона вернулась? Женщина молчала, рассматривая гостью с подозрением.

– Здравствуйте, – неуверенно начала Грейс. – Могу я поговорить с мистером…

Тут она сообразила, что не знает даже фамилию случайных знакомых.

– С Александром, – пробормотала она наконец. – Он дома?

Глаза женщины мгновенно сузились, как у хищной птицы.

– С кем? – резко переспросила она.

– С Александром, – повторила Грейс, чувствуя себя все глупее. – Я была у него в гостях пару дней назад. Понимаете, мы случайно столкнулись на улице, и…

– Ах вот кто здесь был! – вдруг заверещала женщина так громко, что Грейс подскочила. Незнакомка проворно схватила ее за руку выше локтя, сдавив, как клещами. – Ворвалась в мой дом, перевернула все вверх дном и думаешь, что можно захаживать как ни в чем не бывало? Я сейчас вызову полицию!

Грейс краем глаза увидела движение и не успела опомниться, как пальцы женщины разжались, а на ее запястье сомкнулась рука Томаса. Как он подошел, Грейс не слышала, и даже женщина, кажется, не заметила. Ее глаза испуганно расширились, она попыталась отступить назад, но Томас ее не отпускал.

– Зачем вы ее схватили? – спросил он невыразительно сухим голосом.

– А ты с ней заодно? Тоже устраивал тут притон? Немедленно отпусти меня! Помогите!

Женщина кричала так громко, что, если бы не ветер и метель, ее уже слышала бы вся улица.

– Пожалуйста, послушайте! – попыталась Грейс ее урезонить. – Мы ничего вам плохого не сделаем. Я Грейс Берг, мы с вами виделись на похоронах моей бабушки!

Томас медленно разжал пальцы. Женщина затихла, но не спешила впускать их в дом.

– Боже, – сказала она наконец, приоткрыв дверь чуть пошире. – Ты дочь Лоры?

Грейс обрадованно кивнула.

– Я была здесь несколько дней назад. Меня пригласил парень по имени Александр. Я думала, он тут живет.

Взгляд женщины метнулся поверх головы Грейс к Томасу. Она машинально прикрыла запястье.

– Это Томас, – торопливо представила его Грейс. – Мой…

Она запнулась.

– …друг.

– Извините за недоразумение, – сдержанно произнес тот.

«На самом деле мне не за что извиняться», – звучало в его голосе.

Женщина быстро закивала, как китайский болванчик:

– Ничего-ничего. Вы, должно быть, решили, что я хочу…

– …ударить ее, – подсказал Томас.

Хозяйка дома смутилась:

– Нет, конечно! О, не стойте, входите скорее. Такая ужасная погода…

Грейс снова оказалась в знакомой гостиной, но обстановка разительно изменилась. В комнате сильно пахло моющими средствами. Коробки от пиццы, бутылки и грязная одежда исчезли. Ковер был убран, отчего паркет выглядел голым и незащищенным. Диван вычистили, но он все еще хранил следы песьих зубов на обивке и деревянных ножках.

«Вот почему мне показалось, что интерьер скорее подходит женщине», – вспомнила Грейс, рассматривая вазочки на полках и цветы на обоях. Мисс Теренс – так представилась соседка – принесла чай.

– Я даже представить не могла, что такое может случиться в нашем городе, – заявила она, садясь в кресло напротив Грейс. Ее руки сжимали чашку с чаем так крепко, что ладони должно было жечь. – Поехала навестить друзей, а когда вернулась, чуть не упала в обморок. Оказалось, пока меня не было, кто-то пробрался в дом и жил здесь в свое удовольствие. Везде грязь, мебель испорчена, телевизор сломан!

– Вы, конечно, сразу вызвали полицию? – это было скорее утверждение, чем вопрос. Грейс и без того видела, что мисс Теренс из тех женщин, кто сначала звонит в полицию, а потом уже разбирается, что произошло.

– Разумеется! – горячо кивнула соседка. – Даже не стала выбрасывать остатки еды – вдруг пригодятся как улика? Хотя, честно говоря, они были… – Ее передернуло. – Полицейские спрашивали, не давала ли я кому-то ключей от дома. Будто я совсем выжила из ума! Как хорошо, Грейс, что ты видела этих мерзавцев.

– Я была уверена, что это соседи. – Грейс поймала себя на том, что оправдывается, хотя было не за что. – Я уже видела их раньше на похоронах бабушки. Их было двое: взрослый мужчина и его сын – примерно моего возраста, с длинными светлыми волосами, заплетенными в косички.

Мисс Теренс нахмурилась:

– Я не знаю никого с подобной внешностью. Ты уверена, что эти двое были на похоронах? Должно быть, выведывали, какой дом можно обчистить. Убийство полицейских – тоже наверняка их рук дело. А ты даже не понимала, как рисковала, бедняжка, когда пришла сюда! Страшно подумать, что они могли с тобой сотворить…

Честно говоря, Грейс сомневалась, что Гидеон и Александр провернули ограбление с убийством. Если эта парочка хотела что-то украсть из опустевшего бабушкиного дома, необязательно было ждать так долго после похорон. А уж после убийства полицейских они бы точно сбежали из Ландсби вместо того, чтобы заказывать пиццу.

Но она не стала говорить об этом вслух. На душе и без того было тяжело. Грейс еще не успела привыкнуть к мысли, что ее потенциальный отец – алкоголик, как оказалось, что он еще и любитель пожить бесплатно в чужих домах.

Она решила не говорить соседке, что мама была знакома с Гидеоном. Вдруг та подумает, что Лора была с ним заодно или замешана в какую-то криминальную историю? Но стоило вспомнить о матери, как эта мысль тут же обрела плоть в устах мисс Теренс.

– Слышала о Лоре, – обратилась соседка к Грейс с приторно-сочувственной улыбкой. – Нет никаких вестей? Ужасно это все, конечно. Я догадываюсь, как тебе нелегко.

После таких слов люди обычно похлопывают тебя по плечу или без спроса обнимают. Но мисс Теренс, к счастью, сидела достаточно далеко. Некоторое время она рассматривала донышко своей чашки, а потом посмотрела на Грейс проникновенным взглядом:

– Знаешь, мы ведь с Лорой дружили в детстве…

– Правда? – без всякого интереса спросила та. Еще пару недель назад она бы жадно ухватилась за эту фразу. Тогда Грейс еще верила, что вот-вот произойдет нечто важное, состоится разговор, который прольет свет на мамино исчезновение. Но раз за разом она слышала лишь сентиментальные воспоминания, которые ничем не могли помочь.

– Я хотела тебя спросить… – Мисс Теренс замялась, пытаясь деликатно сформулировать вопрос. – Ты ведь теперь живешь со своей теткой Вивиан, верно? И как тебе с ней? Никаких… проблем?

Грейс удивилась. Это было что-то новенькое. Обычно люди не интересуются твоей приемной семьей, особенно если там есть женщина. Считается, что материнский инстинкт поможет ей тебя полюбить, а больше беспокоиться не о чем.

– Неплохо, – промямлила она.

А что оставалось говорить? «Я потащилась вслед за ней к троллям, а теперь пытаюсь убедить себя, что она не накачала меня наркотиками?»

– Ты не подумай, – преувеличенно бодро произнесла мисс Теренс, – я уверена, что Вивиан отлично справляется. Просто… Да нет, ерунда!

– Вы хорошо знаете мою тетку? – спросила Грейс. – Вы вместе учились в школе?

– Нет. Она была младше нас с Лорой. Кто же всерьез обращает внимание на младших сестер? – неестественно засмеялась ее собеседница.

– Что с Вивиан было не так? – спросил Томас.

Вопрос был таким неожиданным и прямолинейным, что мисс Теренс ответила быстрее, чем сообразила, что говорит.

– Она была странная, – выпалила она, запнулась, но поняла, что отступать уже поздно, и продолжила: – Мне даже казалось, что у нее – как это говорится? – не все дома. Злая, как волчонок, могла ни с того ни с сего наброситься на Лору и даже на мать. Вечно рассказывала о каком-то мальчишке, который бил ее и мучил, – но я-то знала, что ни одного мальчика в доме нет. Вивиан сама его выдумала, чтобы ее не ругали за драки.

«Я просто придумала его, когда была ребенком, – вспомнила Грейс слова тетки. – Заменила знакомый образ на другой, чтобы не было так страшно».

– Мы частенько с Лорой подшучивали над Вивиан, – созналась мисс Теренс. – Я этим сейчас не горжусь, но дети жестоки.

– В каком смысле – подшучивали? – уточнил Томас с любопытством.

– Да ничего особенного. Просто спрашивали у нее про этого мальчика: как выглядит, нравится ли он ей, как его зовут. Шутили, не больше, никогда ее пальцем не тронули! А она выходила из себя и набрасывалась на нас, как звереныш.

«Ага, конечно, невинные овечки», – с неожиданной злобой подумала Грейс. Она все еще не могла до конца поверить, что мать могла в детстве травить младшую сестру. Но и не слушать не могла, словно расковыривала ранку.

– И как же его звали, этого воображаемого мальчика? – спросила она.

– Точно не помню, – ответила мисс Теренс, пожав плечами. – Кажется, Рауль.

Домой хотелось меньше всего.

– Давай сначала посидим в кафе, выпьем твоего ужасно сладкого кофе с зефирками, – предложила Грейс. Ей хотелось оттянуть возвращение к Вивиан. – Только, если тебе нетрудно, ты мог бы сейчас со мной не разговаривать? Мне нужно подумать.

Наверное, это было немного грубо, но Томас не обиделся. Кивнул понимающе и все внимание отдал дороге. Они вынырнули из туннеля, слева проплыла черная гряда Тролльей скалы. Но, как Грейс ни пыталась заставить себя думать о странной парочке, поселившейся в чужом доме, ее мысли упорно возвращались к маминому прошлому и этому «Раулю».

Теперь она почти поверила, что у Лоры была вторая личность. Возможно, Вивиан знала об этом, но интерпретировала по-своему, насколько на это был способен ребенок. Одно плохо: это не объясняло, почему Лора исчезла. Даже если у тебя сотня личностей в запасе, они не помогут пропасть из летящего самолета.

В Ландсби они приехали уже в глубоких вязких сумерках. В кафе было малолюдно. Грейс хотелось чего-нибудь плотного и сладкого, что могло бы разогнать сонливость и мутные мысли.

– Кофе и шоколадное пирожное, – попросила она подошедшую Салли.

Но прийти в себя никак не получалось. Усталая и разбитая, она хотела просто закончить этот день, выключить его и поставить заряжаться, как заряжают телефон. Снаружи опять шел снег, колючие белые искры подметали асфальт. Несколько припаркованных в ряд автомобилей за окном покорно ожидали своих хозяев.

Одна из машин была не просто темной, а прямо-таки идеально черной. Гладкая поверхность не бликовала и не ловила проплывающие мимо фары. Казалось, что кто-то просто вырезал дыру в пространстве в форме автомобиля. Но это впечатление пропало, когда опустилось стекло и, словно из вакуума, появилась рука с сигаретой. Человек на пассажирском сиденье затянулся, и огонек высветил острую линию скул. «Ты знаешь это лицо», – сказал внутренний голос, но Грейс это уже поняла и без подсказок.

– Гидеон!

В кафе воцарилось молчание. Черт, она это вслух крикнула? Да какая разница! Грейс подскочила так, что чуть не опрокинула на Томаса столик вместе с латте. К счастью, Томас успел быстрее. Мгновение – и он уже был снаружи, хотя даже не знал, в чем дело. Грейс выскочила следом, руки обжег ледяной ветер. Она услышала, как хлопают на ветру полы пальто Томаса.

– Телефон!

Но тот уже включил камеру вслед удаляющемуся автомобилю. Грейс щурилась, пытаясь прочитать номер, но сквозь метель не смогла разглядеть ни одной цифры. Машина набрала ход и будто растворилась в пространстве.

– Не успели! – выдохнула Грейс, выпуская изо рта белесый пар.

– Зато сделали видео, – усмехнулся Томас. – Как думаешь, выложить в «Инстаграм»?