Глава тринадцатая, в которой выясняется разница между желаемым и действительным
— Итак, господин Малк. Вы продолжаете утверждать, что ни в чём предосудительном не участвовали, законов не нарушали и причин задержания не понимаете. Я ничего не пропустил? – скучным голосом спросил дознаватель первой степени отдельного сыскного управления Андалора Флавий Шлес. И не дожидаясь ответа кивнул куда-то за спину Малку: – Нерод, повтори нашу аргументацию молодому человеку. А то он кажется в прошлый раз её плохо расслышал.
Сказанное дознавателем волей-неволей, а заставило Малка вздрогнуть и сжаться, прикрывая живот. Десять минут назад, когда прозвучал схожий вопрос, ему от души врезали поддых. Увы, повторяться жандарм не стал, и очередное «внушение» прилетело Малку кулаком в скулу. Да с такой мощью, что он, и без того из-за кандалов с трудом сохраняющий равновесие, мгновенно полетел на пол. Бивший явно собрался добавить ещё пару пинков, однако был остановлен.
– Унтер, не перегибайте палку. Мы же не хотим, чтобы уважаемый свободный Адепт и студент курсов Общества андалорских магов получил серьёзные травмы? А то вы с вашей с силой и усердием можете чересчур далеко зайти… — не меняя тона, сообщил Флавий Шлес, попутно прихлёбывая чай из чашки.
– Да чего с ним сделается-то?! Вы видите какой здоровый? Всю руку об него отбил, а ему хоть бы хны, — неприятным голосом ответил тот самый жандарм, с которым Малк когда-то столкнулся в ходе разгона митинга монархистов и который так неудачно опознал его на улице. – И восстанавливается как-то чересчур быстро…
Последняя реплика унтера заставила дознавателя нахмуриться и самым внимательным образом сначала окинуть взглядом кулем лежащего на полу Малка, а затем уткнуться в его личное дело.
– Про Родословную у него ничего не сказано. Мало того, здесь написано, что он — обычная «пустышка», каким-то чудом прорвавший границу Говарда, — через некоторое время сообщил дознаватель и добавил: – Про то, что практикует Тайное Искусство, направленное на закалку тела, тоже ни слова.
– То, что он не воин-маг, я и так скажу. Будь иначе у него бы все заклинания на первую трансформацию были нацелены, а он Искрами швыряется и в камере… мне надзиратели сказали… «лечилками» пользуется, — хмыкнул Нерод Хлос и, ткнув Малка носком ботинка в бок, рявкнул: — Поднимайся, чего разлёгся?! Беседа с уважаемым дознавателем ещё не закончена!!
Малк, уже успевший оклематься после удара и теперь лишь изображавший страдания, медленно поднялся. На жандармов он старался не смотреть, угрюмо глядя себе под ноги. Йоррох, он ведь и помыслить никогда не мог, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации! Даже прошлое попадание «под крылышко» к стражам порядка, казавшееся доселе ему чем-то возмутительным, теперь воспринималось как отдых на курорте. Но больше всего выводило из себя не унижение и не боль от избиений, а чувство абсолютной беспомощности, бессилия перед властью каких-то мелких псов Триумвирата.
— Отпустите меня, я ни в чём не виноват! – процедил Малк, играя желваками на скулах.
Внутренне он понимал, что избиение может повториться — наверняка повторится, - но и принимать правила игры жандармов не собирался. Себя оговаривать он не будет!
– Ты смотри как быстро очухался! А я ведь твой удар знаю, – поделился с Неродом Хлосом дознаватель, – железного здоровья парень. И ведь даже «лечилку» свою применить не мог: подавители всю внешнюю магию на нём глушат. Чудеса! – Наконец, словно вспомнив о существовании задержанного, он повернулся к Малку. – Слушай, ты за ту седмицу, что здесь сидишь, меня уже утомил. Не виноват, не знаю, отпустите…
– Может добавить ему? – хрустнув костяшками, перебил унтер, отчего дознаватель недовольно поморщился.
– Нерод, ты – воин-маг в ранге Ученика, боевой поход за плечами. Ну будь сдержанней! – сказал и снова обратился к Малку: – Что до тебя и твоей невиновности, то… давай считать! Во-первых, уважаемый Нерод Хлос в первый раз тебя повстречал во время уличных беспорядков, спровоцированных монархистами. Во-вторых, и тогда, и сейчас ты оказал сопротивление при задержании…
– Я это случайно, и готов принести извинения. Всё слишком внезапно произошло и действовал на рефлексах, – глухо ответил Малк.
– Вот-вот, рефлексами ты себе на отягчающие обстоятельства и заработал!.. Что там дальше? – сказал дознаватель, и унтер тотчас отозвался:
– Он не просто сопротивлялся, а убить нас хотел. Меня и поручика Клабса. Если меня палкой в живот пырнул, то того вообще Искрой «наградил», и если бы не артефакт…
– Вот! – Дознаватель со значением поднял палец. – Покушение на жизнь жандарма имеется. Что уже серьёзным сроком попахивает, а если приплюсовать сюда ещё и чёрную звезду в личном деле, то и вовсе на каторгу или службу в штрафной роте Экспедиционного корпуса тянет. Соображаешь?
Малк промолчал. От его ответов явно ничего не зависело, а раз так, то к чему было впустую сотрясать воздух?
– Его ещё в районе взяли, где сходка опасных бунтовщиков раньше проходила. Мы их недавно разогнали, но кто знает… вдруг он к ним шёл? – азартно сопя, вставил свои пять оболов унтер.
Чем заставил Флавия Шлеса поморщиться как от лимона.
– Нерод, ну угомонись ты, а? Вечно не к месту перебиваешь, – бросил он таким тоном, что унтер только обиженно крякнул. Флавий же некоторое время пожевал губу, пытаясь поймать ускользнувшую мысль, после чего продолжил: – Что до вас… Малк, то всё сказанное видится мне лишь фасадом. Такой же «пустышкой» как и вы сами, призванной скрывать нечто большее.
– Например? – уже откровенно шалея от наглости обоих жандармов спросил Малк.
– Например, в квартире, где вы снимаете жальё, несколько дней назад мы провели обыск. Если, конечно, можно назвать обыском осмотр пустой комнаты с единственным матрацем в углу, – презрительно усмехнулся дознаватель. – Всё бы ничего, но там был обнаружен пустой тайник. И вот с той поры мучает меня вопрос: а почему он, собственно, пустой?
– Понятия не имею о чём вы, – дёрнул щекой Малк.
Он столько беспокоился из-за возможной потери своего добра, а на деле выяснилось, что бояться стоило совсем другого. Смешно.
– Да-да, даже не сомневаюсь, – отмахнулся от его слов Флавий Шлес, – но сами посудите. Как может такое быть, что в квартире молодого Адепта, ещё не потерявшего надежду прорваться через ранг Ученика, в хорошо оборудованном тайнике и вдруг нет ни обязательного Зеркала Друзала, ни каких-нибудь эликсиров, ни даже денег, на которые можно подобные вещи взять в аренду или купить?! Мне вот это решительно непонятно… Чем вас не устроил схрон в квартире, зачем вы всё перепрятали? Что-то здесь явно не то. Надо искать! А я знаете какой сыскарь? О-оо! Спросите у Нерода, он подтвердит: если уж вцепился в кого, то от меня уже не уйти!
– Что найти-то собираетесь? – зло спросил Малк.
– А вот это зависит уже от того, как вы, господин Малк, себя поведёте, – покровительственно улыбнулся Флавий Шлес.
И Малк вдруг совершенно ясно понял, что ненавидит его гораздо больше, чем даже костолома-унтера.
– Я понял. Сколько? – севшим голосом спросил он, за что тотчас заработал одобрительный хлопок ладонью по спине от унтера и издевательский смех от дознавателя.
– Наконец-то у нас конструктивный диалог пошёл, господин Адепт, – сказал он, продолжая веселиться. – Всего пятьдесят драхм, и ваше дело будет закрыто, а вы сами отправитесь домой. Как вам предложение?
– Дорого, – выдавил Малк.
С одной стороны, если собрать всю имеющуюся наличность и добавить к ней гонорар за мост, денег должно было хватить с запасом. Но с другой… с другой стороны, кто сказал, что почуявшие наживу гиены ограничатся только этим?
– А я думаю в самый раз! – осадил его дознаватель. – Чтобы собрать на вас материалы, вложено уже столько труда, что оставить всех участвующих без вознаграждения сродни преступлению. Обиду нашего бравого унтера, опять же, загладить надо! Нет, пятьдесят драхм это даже меньше, чем нужно.
– Мне нужно будет время, чтобы собрать требуемую сумму, – проронил Малк, на что Флавий с Неродом тутже расплылись в улыбках.
– О, что-что, а время у вас будет! Как и писчие принадлежности, чтобы написать всем тем, кто займётся сбором денег… Вы ведь не думаете, что вас отпустят под честное слово, а?
В камеру Малк вернулся сам. Несмотря на общую наглость и привычку к вседозволенности жандармов, в избиениях они меру знали и в пытки их не превращали. Свою роль, конечно, сыграло и раскрывшееся с неожиданной стороны телосложение Малка – не говоря уж о терпимости к боли, взращенной практикой Дождя, – но всё же он был реалистом и ситуацию оценивал здраво. Благо времени подумать у него было достаточно: в участке Малк сидел уже седмицу, и этот допрос у Флавия Шлеса был далеко не первым. Разве что речь о «компенсации затрат» жандармов зашла только сейчас… Ну так видимо до этого его пленители ждали, пока Малк дозреет, и вот теперь решили собрать «урожай».
Но всё равно с-сволочи!
И ведь понастоящему жёстко за него не берутся только потому, что обвинить его можно только в сопротивлении жандармам. А если бы в тайнике нашли проклятый нож, не говоря уж о заговорённых пулях? Или того хуже, если бы его взяли после покупки в аптеке ядовитой ручной бомбы? Нет-нет, тогда бы о предложении дать взятку Малк мог бы только мечтать. И те несколько допросов, в течение которых злопамятный унтер отвешивал ему тумаков, наверняка показались бы ему райским сном.
Но где взять деньги? Кого попросить их собрать и доставить в жандармерию? Вопрос оказался совсем не праздным, потому как знакомых, которым Малк настолько доверял и которых заботила его судьба, было не так уж и много. Ещё полгода назад он сразу бы назвал имена Хелавии и Толфана, возможно Сержа и ещё нескольких товарищей по «Стае», наверняка наставника Хордола из Общества, но теперь… теперь Малк повзрослел. И научился оценивать не столько показное дружелюбие людей, сколько их готовность пойти на некие жертвы. Например, рискнуть спокойствием и связаться с властями, поручиться за Малка или рискнуть деньгами ради выплаты «компенсации».
Определённо, сейчас он мог рассчитывать только на Хелавию, Толфана или Сержа. Да и то, без особой уверенности. Дорожки колхаунцев разбежались уже достаточно далеко, чтобы начать сомневаться друг в друге. Оставался Серж… однако с ним всё ещё сложнее. Человек, который дружит со всеми, по определению не дружит ни с кем. И рассчитывать в сложный момент на столь скользкого типа точно не стоило. Единственная причина, по которой его имя появилось в списке «помощников», это подозрения Малка в его причастности к самой пугающей тайной службе Борея. Именно в этом качестве он был ему сейчас нужен и именно на эти его связи Малк рассчитывал…
Был, правда, ещё один человек, который вполне мог ему помочь – леди Марой. Однако её в свой список Малк вносить пока не стал… Пусть она и обладала как необходимыми для его спасения денежными средствами, так и нужными знакомствами!.. У всего есть цена, есть она и у «бескорыстной» помощи. И настолько сильно задолжав Терри, Малк больше не сможет изображать независимость и игнорировать знаки внимания. А там и до превращения в альфонса недалеко. Так что нет, о Терри Марой он вспомнит только в случае, если не сработают все остальные варианты. И не раньше!..
Письма ему пришлось писать прямо в камере. На дешёвой жёлтой бумаге, гусиным пером и в свете дрожащего пламени свечи, которую держал надзиратель. Причём текст всех трёх писем содержал одно и тоже – просьбу срочно прийти в отдельное сыскное управление и заплатить за него залог в полсотни драхм. Саму же сумму он просил считать займом и обещал выплатить её в кратчайшие сроки после освобождения.
Коротко, ясно и по делу. Однако сочтут ли его друзья-товарищи содержание письма достаточно убедительным и не примут ли за розыгрыш или мошенничество – этого он не знал.
– Завтра по адресам отправят, – сообщил Малку надзиратель, забирая записки вместе с писчими принадлежностями.
И на этом оставил его в камере одного… за что Малк был искренне ему благодарен. Оказаться в одной камере с десятком жаждущих его крови уголовников – ещё в интернате он прочитал кучу бульварных романов, авторы которых обожали ставить своих героев в подобные ситуации, – стало бы слишком уж явным проявлением чёрной полосы, которая началась в его жизни.
Сам Малк также не следовал традициям литературных и вполне реальных «сидельцев». Не дерзил надзирателям, не развлекался дрессировкой пойманных мышей и тараканов – ни тех, ни других в камере не было, – и даже не готовил побег, подпиливая прутья решётки, выдалбливая в полу подземный ход или готовя призыв могущественного потустороннего спасителя. Он ел, спал и в те редкие часы, когда его не дёргали на допросы и не отвлекали разговорами скучающие обитатели соседних камер, медитировал.
Вообще опыт медитации на формулу его обновлённого Тайного Искусства без использования Зеркала Друзала оказался далеко не столь бесполезен, как казалось ранее. Да, магический артефакт сильно облегчал тренировку, показывал прогресс и сделанные наиболее явные ошибки, но в тоже время он множил некоторые дурные привычки, заметить которые удалось только сейчас. А заметив, заняться их исправлением…
Ещё подобного рода практика позволяла примерно оценить то будущее, которое ждало всех магов, собирающихся прорываться за границу ранга Бакалавра. Со слов того же Хордола, после перехода в Младшие Магистры для большинства чародеев Зеркало становилось бесполезным. Им приходилось рассчитывать прежде всего на свою волю и талант, и именно по этой причине столь многие маги так и оставались слабейшими в своём ранге, не говоря уж о рывке к большему могуществу.
Так вот Малк смог оценить свою способность развиваться без «костылей». И результат сильно ему не понравился. Да, до пика ранга Бакалавра ещё надо было дожить – что с учётом сыплющихся на него неприятностей было весьма сомнительно, – но разве могут какие-то трудности мешать стремлению к большой цели? У Малка такая цель имелась, и вот теперь он попробовал прикинуть, реалистична ли она…
Однако вердикт был короток.
– Угораздило же родиться грёбаным «пустышкой»!!! – едва слышно простонал Малк, едва впервые ощутил как без поддержки Зеркала уже на его ранге лишается пластичности внутреннее убранство Дворца Духа и начинает жить своей жизнью ментальная «пустыня».
А что будет дальше? Ответ очевиден. Впрочем… унывать из-за этого Малк и не думал. Сложностью больше, сложностью меньше… Маг идёт к своей цели не потому что надеется её достичь, а потому что в том смысл его жизни. И возникающие на пути преграды следует воспринимать как испытания, закаляющие либо волю, либо разум, либо силу. Так Малк смотрел на вещи раньше, так планировал смотреть и впредь…
По представлениям Малка, если хоть какое-то из писем и «выстрелит», то изменений в его тюремной жизни следовало ждать не ранее чем через два-три дня. Пока письма передадут курьерам, пока те доберутся до нужных адресов, пока найдут нужных людей… Деньги, опять же, вот так сразу из кармана не вытащишь, их искать и, возможно, занимать надо… Нет, даже три дня – это слишком оптимистичный срок!
Однако Малк ошибался. Уже к вечеру следующего дня в унылый тюремный быт ворвался вихрь перемен. И началось всё с появления старого знакомца капитана Тырхата.
Малк только-только вернулся после очередного «разговора» с дознавателем, призванным простимулировать его желание сотрудничать на случай провала затеи с письмами. Или возможно свою роль сыграла вера Флавия Шлеса в то, что не всё с Малком так уж чисто, и он просто пытался хотя бы для «галочки» найти какие-нибудь зацепки? Не важно. Малка детали не волновали. Главное, что его опять от души побил мстительный унтер, и он был вынужден по возвращении в камеру заниматься самолечением.
Как вдруг загрохотала ведущая в казематы дверь, и до его ушей донёсся знакомый голос капитана.
– Слушай, Флавий… Мне плевать, что за дела ты тут проворачиваешь и какие секреты прячешь. Я не из дисциплинарного комитета и это не моё дело. Но если я сказал, что хочу взглянуть на твоих задержанных, я взгляну. Пора бы это было уже уяснить! – Ничуть не считаясь с должностью, властно выговаривал дознавателю Тырхат, и сейчас он ничуть не напоминал того жалкого трясущегося мужика, которого так дико напугало появление госпожи Леары.
Впрочем совсем уж задавить Флавия Шлеса авторитетом у него не получилось. И пусть за шумом шагов его ответа Малк не расслышал, но зато тон распознал прекрасно – дознаватель хоть и не дерзил, но отвечал достаточно твёрдо и уверенно.
– Что?! Покровителем своим меня пугать будешь? – вот кто не сдерживал голоса, так это капитан. Как и эмоций. – Серьёзно? И что же он мне сделает, когда узнает, что причина шума-гама в нежелании его любимчика «дружить» с хорошими людьми?! А, молчишь! Тогда оставь меня в покое и дай на людей посмотреть.
Малк, ещё толком ничего не понимая, но уже начиная догадываться, что это за ним, медленно приблизился к решётке. Успев аккурат к тому моменту, когда прогуливающийся по коридору капитан поравнялся с его камерой.
– Ба, какие люди! – воскликнул Тырхат, мгновенно его узнав и остановившись напротив. – А красивый какой… У меня-то когда гостил, условия получше были, а?
Судя по голосу, встрече с Малком он был очевидно рад. Что на фоне прошлого унижения выглядело если не странно, то неожиданно.
А пока Малк соображал над наиболее подходящим ответом, капитан развернулся к тенью следующему за ним дознавателю.
– За что он у тебя здесь обретается?
– Опасный бунтовщик, монархист и террорист, неоднократно покушавшийся на жизнь сотрудников нашего участка!! – отчеканил Флавий Шлес, гневно раздувая ноздри.
И Малк со всей очевидностью понял, что даже если Тырхат вдруг пришёл именно за ним – хотя почему так, он мог лишь догадываться, – освободить его у капитана не получится. Просто лишь из нежелания дознавателя прогибаться под залётного начальника. И очень даже может быть, что сорвётся выкуп. Довести дело до суда и добиться максимального наказания для ставшего камнем преткновения Малка вполне в духе местных жандармов. Особенно если нанесённая им обида будет достаточно велика… А в том, что обида будет, можно было даже не сомневаться.
– Да ты что?! – изобразил удивление Тырхат, разве что не хлопнув себя ладонями по коленям. – Бунтовщик? Может ещё и сообщников ему уже нашёл, и к делу подходящему подшил, а?
– Капитан, не забывайся! – процедил Флавий Шлес. – И если увидел, кого хотел, то убирайся…
– Мне нужен этот человек, – безапелляционным тоном заявил Тырхат, даже не пытаясь как-то сгладить нарастающий конфликт.
То ли у него на местных жандармов был зуб, то ли «нелюбовь» с таинственным покровителем Флавия, но в итоге он явно нарывался на неприятности. И втягивал в них Малка. Во всяком случае так всё выглядело на первый взгляд. И лишь после некоторого раздумья Малк смог заподозрить в происходящем второе дно.
Вспоминая тот страх, который испытывал Тырхат перед госпожой Леарой, не планировал ли жандарм подобным поведением подвести под её гнев и своего оппонента?! Догадка выглядела весьма многообещающе. По крайней мере на вкус Малка, уже отчаявшегося встретиться с представительницей Тайной Канцелярии. Главное, чтобы причина происходящего крылась именно в этом, а не в каких-то дрязгах между силовыми структурами, делящими власть…
– Нужен? Так иди к своим писарям, выправляй нужные бумаги и возвращайся, – осклабился дознаватель. – А пока проваливай.
И твёрдо показал Тырхату на выход. Так что тому не оставалось ничего другого, кроме как демонстративно хмыкнуть и направиться прочь. Малка капитан третьего жандармского корпуса не удостоил и взгляда. Чего нельзя сказать про Флавия Шлеса. Хищный прищур, которым он наградил своего пленника, обещал тому такие неприятности, что Малк не смог сдержать дрожь.
Проклятье! А ведь очень даже может быть, что именно в этом и есть цель Тырхата. Довести Флавия до белого каления, дождаться, пока тот отыграется на Малке, и лишь потом подставить под удар самого дознавателя. Идеальная схема! Заодно и Малку за прошлые унижения отомстит… Йоррох, Йоррох, Йоррох!!!
Малку впервые за всё время заключения стало жутко. Даже на допросах было не так страшно – боли он не боялся, а здоровье, как выяснилось, позволяло пережить и не такое, – но теперь… теперь всё было иначе. Так что когда спустя два часа молчаливый охранник вывел его из камеры и повёл в сторону допросной, он откровенно запаниковал. И даже задумался о побеге. Не всерьёз, скорее рассматривая как некую возможность, но задумался!
– Чего вы там копаетесь? Я заждался уже, – раздался знакомый голос Тырхата, едва Малк с конвоиром поднялся на второй этаж здания и оказался в небольшом холле. Сам капитан с мрачным выражением лица сидел там же в кресле и обмахивался какими-то, изукрашенными печатями, бумагами.
Впрочем появление постороннего охранника ничуть не удивило. Всё также невозмутимо он снял с Малка кандалы и удалился прочь, оставив их с капитаном наедине.
– Пошли, – сказал капитан Тырхат, поднимаясь и цепляя Малка за локоть. – Тебе в очередной раз безумно везёт. Просто потому, что кое-кто изъявил желание с тобой поговорить. – Сообщил он и, вдруг окинув лицо Малка внимательным взглядом, особенно задерживаясь на уже практически сошедших на нет синяках, недовольно добавил: – И ведь не особо даже страдал, а!
– А вам хотелось бы? – нарушил, наконец, молчание Малк.
Ощущать себя игрушкой в чужой игре было омерзительно. И грядущая встреча с представительницей Канцелярии – в чём он уже не сомневался, – его совсем не радовала. Хотя бы в силу нарастающего подозрения, что пройдёт она совсем не по тому сценарию, как ему виделось до попадания в камеру.
– Очень, парень, очень! – шепнул капитан, хищно сверкнув глазами. – Так что если вдруг разговор за этой дверью пойдёт как-то не так, – он ткнул пальцем в допросную, – знай, судьба тебя ждёт о-очень невесёлая!
После чего распахнул дверь и втолкнул Малка внутрь. Точнее попытался втолкнуть, но Малк вовремя напряг мышцы и потому смог войти в кабинет, сохранив хотя бы видимость достоинства.
– Добрый вечер, госпожа Леара! Давно не виделись, – с подчёркнутым уважением сказал он с порога, едва ощутив витающий в воздухе знакомый аромат духов.
И не ошибся. В кабинете действительно находилась знакомая ему властная красавица. Облачённая в чёрное кружевное платье, оставляющее открытым только кисти рук и стопы, она боком сидела на краешке стола дознавателя и курила сигарету через длинный муншдтук. При чём складывалось ощущение, будто данное занятие было единственным, что действительно её волновало.
В комнате повисла пауза. Возможно предполагалось, что Малк должен был ощутить неловкость, однако он наоборот собрался. Заключение в камере и «жёсткие» допросы выбили у него почву из ног, заставив смотреть на происходящее словно бы отстранённо. Не очень понимая как действовать дальше и из-за одного лишь упрямства сохраняя твёрдость духа.
– Удивительный ты парень, Малк. Категорически не приспособлен к спокойной жизни. На поезде едешь – с террористами столкнёшься. На допрос явишься – так тебя в сломанного «чтеца» засунут… – мягким, бархатистым голосом сообщила вдруг госпожа Леара. И от одного его звучания по коже Малка забегали мурашки.
Йоррох, да как она это делает-то?! Терри Марой тоже на него влияет, но скорее как обычная, пусть и весьма привлекательная лично для него девушка. Возможно чуть сильнее. Однако без неестественного колдовского очарования и бьющего по мозгам вожделения. С госпожой Леарой всё было совсем не так…
– Кстати, в этот раз без «чтеца» обошлось? – снова выпустив дым в потолок спросила красавица.
– Без него, – внезапно севшим голосом ответил Малк, так и не пройдя дальше порога.
Приближаться к собеседнице он откровенно опасался. В конце концов у всего есть предел, и чересчур приблизившись к госпоже Леаре он вполне мог потерять над собой контроль. Тем более что с прошлой их встречи та аура страсти и вожделения, что облаком окутывала молодую женщину, как-то изменилась. И сильная Власть больше Малка не спасала.
– Уже хорошо, а то, что побили немного, так ничего. Шрамы украшают мужчину, – буквально промурлыкала госпожа Леарой и неторопливо перевела взгляд на Малка. – Я ведь права?
– Вам виднее, госпожа, – немного взяв себя в руки и стараясь не смотреть на боковой разрез платья, вдруг открывший ногу красавицы до самого бедра, ответил Малк. После чего откашлялся и спросил: – Могу ли узнать чем обязан нашей встрече? Я, знаете ли, последние месяцы так к ней стремился, так её желал, и всё бестолку. А тут вдруг раз, и вы появляетесь.
Собственно возможных ответов на его вопрос было два. Либо шум поднял потерявший его Серж – из-за чего капитан Тырхат и отправился в вояж по городским застенкам, либо… либо опять всё тот же лидер «Стаи» каким-то чудом получил письмо Малка раньше срока и сообщил о нём своему начальству. Других объяснений появлению представительницы Канцелярии не было.
Однако прямо заговорить об этом Малк не мог.
– Вот видите как вас любят Святые? – продолжила играть обертонами госпожа Леара и каким-то гипнотизирующим, притягивающим к себе внимание движением, стряхнула пепел на стул дознавателя. – Вдруг раз и появилась, – повторила она и неожиданно резко спросила: – Почему не спрашиваешь зачем?
– Чтобы сделать предложение, от которого не могу отказаться? – хмыкнул Малк. – Иначе всё теряет смысл. Участие в моих поисках аж целого жандармского капитана, молниеносное появление сверкающей грозными печатями бумаги, когда его авторитета оказывается недостаточно, встреча с вами, наконец…
– Наглец… – проворковала красавица, вызвав у Малка очередную волну мурашек и прилив жара внизу живота. Да такую сильную, что для успокоения ему пришлось незаметно прикусить себе кончик языка, чтобы болью вернуть себе ясность ума. – Но весьма притягательный наглец, – продолжила она, разглядывая Малка с видом энтомолога-любителя, повстречавшего редкого жука.
Играть в подобный обмен словами можно было долго, но Малк желал определённости и потому спросил:
– Ну так в чём заключается это предложение? Порекомендованное вами учебное заведение я практически закончил, магом стал, канал связи с Канцелярией в лице Сержа вычислил… Вроде бы все задания выполнены. Пришло время собеседования. Ведь так?
Пока говорил, внутри всё сжалось в тугой узел, да так, что даже наведённой госпожой Леарой вожделение отступило. Решение слишком многих его проблем зависело от ответа сидящей перед ним женщины – причём женщины неизвестного звания и должности! – чтобы он мог продолжать сохранять равнодушие и спокойствие.
– Задания, собеседования… А если всё гораздо проще? Если вас банально пожалели и решили помочь безо всякой на то причины, а? – тихонько засмеялась госпожа Леара и, стряхнув остатки сигареты на всё тот же стул, спрятала мундштук в сумочку-клатч.
– Если бы вы ограничились помощью в обучении и ненавязчивым присмотром – поверил бы сразу. И даже вызволение из камеры с помощью капитана Тырхата смог бы как-то объяснить… – Малк вежливо улыбнулся. – Но ваше появление не укладывается ни в какие рамки. И для меня имеет лишь одно объяснение.
Хождение вокруг да около постепенно начинало его раздражать. Тщательно скрытая радость от того, что он получит-таки своего покровителя, чем дальше, тем сильнее омрачалась странным поведением колдовской красавицы. Малк его совершенно не понимал. И это ему сильно не нравилось.
– Мне нравится, что вы умеете думать, – немного невпопад, но зато нормальным, лишённым колдовского очарования голосом, сказала госпожа Леара. – Жаль только и вы не застрахованы от ошибок. – На этих словах она соскользнула со стола, подхватила изящную шляпку с вуалью и, соблазнительно покачивая бёдрами, направилась в сторону Малка. В двух шагах от него замерла и с тонкой улыбкой пояснила: – Я сюда пришла не предложение вам делать, а просто на вас посмотреть.
– И? – чуя неладное спросил Малк.
– И увиденное мне не понравилось, – покачала головой госпожа Леара. – Вы слишком много о себе возомнили, юноша. Таких в Канцелярии не любят… Как не любят, когда влияние службы пытаются использовать для решения собственных мелких проблем и проблемок. В том числе с Домами… Особенно с Домами! – Красавица ослепительно улыбнулась и, проведя кончиком пальца по щеке Малка, направилась к двери. – Извините, но разбирайтесь с аристократами сами. Столь проблемные сотрудники нам ненужны!
Госпожа Леара была уже в коридоре, когда до Малка, впавшего от услышанного в ступор, донеслось:
– А ещё постарайтесь в дальнейшем не попадать в руки жандармов. Больше вас никто вытаскивать из их застенков не будет…
И на этом вторая их с госпожой Леарой встреча завершилась. Оставив Малка с полным комплектом разбитых надежд, треснувших иллюзий и оказавшихся пустышками фантазий.
Здание управления Малк покидал в полнейшем расстройстве чувств. Слишком резок был контраст между ожиданиями и реальностью, слишком многое в его «великом» плане было завязано на покровительство кажущейся всемогущей Канцелярии. Как вдруг такой удар! Принять его было сложно.
Он даже вещи свои забирал откровенно бездумно. Просто рассовал всё по карманам и подмахнул, не глядя, бумагу о получении. И лишь попытавшись сесть на рейсовый омнибус понял свою ошибку. Из действительно ценных предметов, бывших у него на момент ареста, жандармы оставили ему только гадательные кости и ключ от квартиры. Всё остальное – полторы драхмы наличных, красиво сделанное самопишущее перо, складной нож для бумаг и даже кожаный мешочек для костей, – «затерялось в закромах» управления. И никакое заступничество Канцелярии спасти от мелкого воровства его не смогло.
В итоге возвращаться домой ему пришлось пешком… Но «вишенкой на торте» данный опыт в этот день, увы, для него не стал. Финальной точкой, эффектно поставленной судьбой, оказалось прикреплённое к двери его квартиры письмо от хозяина дома. Который сообщал Малку, что по завершении месяца – то есть менее чем через две с оболами седмицы – ему следовало освободить занимаемое помещение. Был ли тому причиной всего лишь повышенный интерес к Малку со стороны сыскного управления или имелся прямой запрет сдавать ему жильё, в письме никак не объяснялось.
Молча показав бумаге неприличный жест и мысленно отправив хозяина в Пекло вместе с его коллегой с улицы Святых Защитников, Малк прошёл в комнату и, не раздеваясь, рухнул на матрац. Всё, чего сейчас требовала его нервная система, это сон. И он не видел смысла сопротивляться…
Отдых вне тюремных стен и вправду оказался лучшим лекарством. И утром Малк встал уже другим человеком. В голове у которого за время сна всё утряслось, оказалось разложено по полочкам и вернулось к прежней ясности в желаниях и целях.
Ведь по сути, ничего-то у него не изменилось. Нет покровителя и не будет? Так он вроде уже смирился с тем, что из Андалора рано или поздно придётся бежать. Под колпак к обиженным капитаном Тырхатом жандармам из сыскного управления попал? Ну бывает, многие люди годами так живут. Главное в открытую не подставляться, а там, глядишь, и обойдётся. Тем более что про отсутствие прикрытия со стороны Канцелярии кроме госпожи Леары никто ведь не знает. А значит и какое-то время Малк вполне себе «защищён». Что там дальше… Сотрудничество с Сержем, раз секретной службе он больше не интересен, теперь скорее всего будет свёрнуто? Малк и без того продолжать его не планировал…
Всё осталось по прежнему. Да, обидно, да, не получится сделать карьеру воина плаща и кинжала, ну и что с того? Мир велик, цели определены. Осталось лишь идти к ним, подстраиваясь под изменчивые обстоятельства и невзирая на неизбежные неудачи. То есть делать всё то, что Малк делал раньше.
А раз так, прочь уныние!
Несмотря на подобные рассуждения, следующие полторы седмицы Малк провёл по большей части дома. Разве что курсы в Обществе не пропускал, ото всего остального же отказался. На работу в лечебницу больше не ходил, встречи «Стаи» игнорировал, предпочитая целиком сосредоточиться на преодолении оставшегося микроскопического разрыва, отделяющего предельную ёмкость резерва от границы в двадцать эргов. О невозможности пользоваться источником клиники он, правда, сожалел. В деле тренировок это было весьма мощное подспорье. Однако пережитое в застенках управления испытание на жизнестойкость его если не испугало, то вновь заставило задуматься о влиянии токсичных эманаций Жизни на организм. Потому как разрешив внешнюю проблему с избавлением от избытков энергии – сейчас, после прекращения тренировок в Боевом Зале, правда вновь поднимающую голову, – он кажется упустил то, как это влияет на происходящее внутри его тела. Скачком увеличившаяся выносливость и способность к восстановлению явно лишь видимая часть айсберга, наверняка полно такого, о чём он даже не догадывается. И не факт, что это неизвестное принесёт Малку пользу.
Так что его работу в клинике также следовало считать оконченной, а очередной мост за спиной – сожжёным.
В плане личных отношений тоже кое-что случилось. Через шесть дней после отправки писем с просьбой о помощи, к нему в дверь постучался курьер со значком Школы Трёх Святых. Со скучающим видом он попросил медальон Малка и, убедившись, что перед ним нужный человек, вручил так и нераспечатанное письмо из застенков сыскного управления. На словах же передав, что леди Хелавия переживает критический период в своём развитии, а потому не может отвлекаться ни на что постороннее. На попытку же Малка выяснить, кто его послал, курьер только пожал плечами и отбыл прочь.
Хотя, честно говоря, вопрос свой Малк задавал чисто по инерции. Кто именно таким образом ответил на его письмо – сама Хелавия или кто-то, кому она дозволяет распоряжаться своей корреспонденцией, – его не интересовало. Разрыв есть разрыв, а то, что он был подан в столь оскорбительной форме и возможно по чужой инициативе, дело уже десятое.
– Если бы пару месяцев назад это произошло – было бы обидно. Сейчас же… извини, подруга, попереживать на данную тему придётся когда-нибудь потом! – Вот единственное, что Малк смог сказать для себя по итогам визита курьера.
Сказал и… сосредоточился на более важных в данный момент вещах. Количество песка в часах, отмеряющих время до его конфликта с лоялистами, неудержимо сокращалось. И отвлекаться на дела сердечные сейчас было сродни самоубийству!
Одной такой крайне серьёзной вещью и стал визит Малка в храм Кетота, где он присягал не принимать сторону демонов. И поводом для посещения было вовсе не желание высказать своё недовольство тем, как жрец своей хитрой формулировкой клятвы загнал его в нынешнее безвыходное положение. Бакалавр Стихии Огня был в своём праве и добивался своих целей, точно также, как и пришедший просить помощи Малк. Если кого и стоило здесь обвинять, так это самого себя.
Нет, в дом Кетота Малк пришёл за другим. Практически достигнув с помощью Наследия пика красного ранга, он оказался перед дилеммой – идти по предложенному жрецом традиционному пути или выбрать более привычную дорогу современного мага. Порой ему казалось, что думать тут не о чем, и удел старых практик – тихо пылиться на полках закрытых библиотек, в архивах коллекционеров и арсеналах жрецов. Слишком много минусов, чтобы всерьёз рассматривать плюсы. Но потом он вспоминал о своём положении, о недоступности ценных знаний, навыков и заклинаний, об обложивших его как волка врагах и об откровенно поганом образовании, и начинал сомневаться.
Так что многого от посещения храма он не ждал, но послушать ещё парочку доводов опытного жреца послушал бы.
– Пришёл? Думал дольше продержишься! – сказал жрец переступившему порог дома Кетота Малку вместо приветствия.
– Почему? – удивился Малк, разом забыв заготовленную речь.
– Слишком сомневаешься в выбранном пути. Правильно, неправильно… пока носом в стену не упрёшься, пока пределов ранга не достигнешь, окончательное решение о принятии Наследия будешь откладывать, – с неожиданной иронией пояснил Бакалавр, стоя спиной к Малку и протирая влажной тряпкой медный канделябр.
Сам он, в отличие от прошлого раза, над демоническими останками больше не медитировал и дым благовоний не вдыхал. Наоборот был весьма деятелен, занимаясь уборкой и всячески приводя внутреннее убранство храма в порядок. Малк даже сказал бы, что жрец был крайне сильно возбуждён, что проявлялось не только в поведении – в чересчур громком голосе, резких движениях или преувеличенных реакциях, но и отражалось на окружающем его поле Власти. Малк отчётливо ощущал непонятного происхождения вибрации, колебания и словно бы даже завихрения.
– Так я уже нужных пределов практически достиг, волосок до той самой «стены» остался, – сообщил Малк, чем неожиданно удивил Бакалавра Огня.
– Серьёзно? Что-то как-то сомнительно, – всё также не поворачиваясь к нему лицом хмыкнул жрец. – Если так, то у тебя не возникнет проблем с демонстрацией парочки фокусов? Неправда ли?..
– Да легко! – ответил Малк, немного уязвлённый словами жреца.
Решительно шагнул к канделябру, взялся за него рукой и, сосредоточившись, зажёг Силой сразу шесть из двенадцати свечей. Истратил на это, правда, три эрга, что с точки зрения экономии сил ни в какие рамки не укладывалось, но всё равно остался доволен. Для мага, которому доступна одна лишь Пневма, даже столь примитивная манипуляция с огнём была уже великим достижением.
– Это… всё? – явно не впечатлённый происходящим, бросил через плечо специализирующийся на Огне жрец.
Чем окончательно разозлил Малка.
– Нет, есть ещё это! – напрочь забыв о субординации, рявкнул он и, вытянув перед собой ладонь, закрутил небольшой вихрь Силы. Тот самый, что выручил его во время поединка в Боевом Зале.
Причём на сей раз Малк смог сохранить над ним достаточно контроля, чтобы ухнуть не весь резерв, как в прошлый раз, а лишь треть.
– А вот так уже лучше! – после небольшой паузы проронил жрец и наконец-то соизволил повернуться к Малку лицом. – Все изученные приёмы в один навык смотрю аккумулировал? Похвально, похвально. Но нос особо не задирай. Все через это проходят.
И закрутил точно такую же воронку, но только сотканную из огня и издающую при вращении такой свист, что было больно ушам. Творение Малка она била по всем статьям. Впрочем о том, чтобы обойти в управлении Силой целого Бакалавра, он даже не мечтал. И потому уважительно кивнул и убрал собственный вихрь, рассеяв неистраченную энергию в воздухе.
– Что ж, хорошо. Подобные успехи требуют награды! – зеркально повторил его действия Бакалавр, разве что не истратив впустую ни капли Силы. – Филактерию принёс?
Малк молча достал из-за пазухи футляр, за которым утром специально ходил к своему тайнику, и протянул жрецу.
– Держи, держи. Я хоть и говорил его вернуть, но кто ж знал, что Кетот найдёт в твоём лице столь верного последователя? – засмеялся Бакалавр.
После чего вдруг сосредоточился, зажёг на кончиках двух сжатых пальцев – среднего и указательного – бездымное пламя и провёл им вдоль корпуса филактерии. Футляр моментально потеплел, однако больше никакой видимой реакции не проявил, и смысл действий жреца остался для Малка совершенно непонятен.
– Теперь забирай… – закончив загадочные манипуляции с Силой сказал Бакалавр и снова улыбнулся, как показалось Малку, с облегчением. – Мда, порадовал ты меня… Сильно порадовал. Если бы не твой вихрь, призвал бы демона и заставил с ним драться, а так… Да, награду ты и без лишней крови заработал! – Сообщил он доверительным тоном, каждым словом будто заколачивая гвозди в гроб Малка. Затем вздохнул и властно приказал: – А теперь проваливай!
После чего мир вокруг Малка закружился в огненном хороводе, кожу обожгло жаром и… всё закончилось. Он осознал себя стоящим перед входом в храм, слушая как задвигается на дверях внутренний засов.
– Сходил, называется, за советом… Попросил помочь с выбором… – с откровенно обалделым видом произнёс Малк, поглядывая на всё ещё зажатую в его руке филактерию как на смертельную змею. А при мысли, что он лишь чудом избежал планируемой для него драки с демоном, у него вовсе всё холодело внутри. – Да чтоб я ещё раз сюда пришёл…
Однако закончить мысль Малк не успел. Левое ухо вдруг ощутило прилив жара, и он услышал:
– Держи филактерию при себе. И когда станет туго, скажи: «Во славу Кетота!».
На этом магическое послание закончилось, и никаких пояснений к происходящему не последовало. Впрочем ждать их Малк не стал. Чувствуя, что он опять куда-то вляпался, Малк быстрым шагом, едва ли не бегом, помчался прочь от храма.
Принять Наследие и прорываться через ранги, следуя завещанному Кетотом пути, говорите?! Да идите к Йорроху!
