Глава 10

Ровно в семь вечера я стоял у парадного подъезда дома, адрес которого указала Кира в своем послании. Огромный трехэтажный особняк со стенами из серого камня без излишних украшений, кроме нескольких башенок по углам, мог вызвать угнетающее чувство, если бы не большие стрельчатые окна, смягчающие строгость архитектурного стиля. Территория вокруг здания, площадью в несколько гектаров, была огорожена витиеватой кованой оградой, внутри которой по бокам и сзади дома располагался парк с вековыми деревьями, кроны некоторых из них распростерлись аж над самой крышей.

Створки тяжелой двери черного дерева с затейливой резьбой распахнулись, и на пороге в костюме, расшитом золотом, меня встретил плотный мужчина средних лет с пышными бакенбардами на румяных щеках. Внутренне я поругал себя за то, что не удосужился заранее изучить тонкости местного этикета. Этот человек мог быть кем угодно – от хозяина до самого последнего лакея. Не зная, как к нему обратиться и не желая попасть впросак, я стоял молча и ждал, когда он заговорит со мной первым.

Все-таки встречающий оказался слугой.

– Сергей Николаевич, если не ошибаюсь? Раздевайтесь, сейчас вас проводят.

Он принял из моих рук шляпу и перчатки. Другой человек одетый в такую же золоченую униформу, как и первый, предложил следовать за ним.

Слуга повел меня длинными широкими коридорами, стены которых были украшены многочисленными портретами мужчин и женщин, являвшихся, по всей видимости, предками или родственниками хозяина дома. Наконец, он распахнул створки высокой сверкающей лаком двери и, громко прокричав мое имя, впустил меня в просторный ярко освещенный зал.

В помещении было полно народу. Мужчины в строгих костюмах группками толпились у мраморных колонн. Богато одетые дамы неспешно перемещались по залу, обмениваясь приветствиями и поцелуями. Вероятно, я попал на бал, посвященный какому-то знаменательному событию. Почему же Кира не предупредила? Я готовился к ужину при свечах, а оказался на великосветской тусовке. Вот это сюрприз! Не желая мозолить глаза уважаемой публике, стал присматривать местечко в уголке потемнее. Моя попытка спрятаться от посторонних глаз не успела воплотиться в жизнь. Подбежала Кира, вся разгоряченная, с сияющими неподдельной радостью глазами:

– Здравствуй, Сережа, я очень рада, что ты принял приглашение! Спасибо, что пришел!

– Добрый вечер, Кирочка! – Я протянул девушке букет белых роз.

Упрекать ее за то, что не предупредила, на какую вечеринку пригласила, я не стал. Какие упреки? Я мог лишь восхищенно любоваться точеной фигуркой, одетой в синее под цвет глаз платье; прекраснейшим во всем мире личиком, обрамленным ореолом светлых волос; сверкающей жемчугом очаровательной улыбкой. Сердце заныло от счастья – такая девушка стоит рядом со мной, и одновременно от горя – никогда эта богиня не снизойдет до того, чтобы осчастливить своей любовью простого смертного.

– У меня есть для тебя небольшой подарок, Кира. Прошу принять вот эту безделицу. – Я извлек из кармана футляр с украшениями.

Девушка нажала на кнопку замочка. Крышка откинулась, и невольный вздох восхищения стал бальзамом на мою душу. В глазах дам, вытянувших шеи в нашу сторону, я заметил выражение неприкрытой зависти.

– Сережа, это стоит огромных денег! Я не могу принять столь дорогой подарок! – Девушка, с явным сожалением, оттого что приходится расставаться с явно понравившейся вещью, протянула мне футляр обратно.

– Дорогая Кира, если ты не примешь эти безделушки, я тот же час покину вечеринку! Что касается денег, не волнуйся. Украшения стоят мизерную долю того, что мне удалось заработать здесь за пару дней.

Хотелось добавить; пожелай она, и к ее ногам упадет мое сердце, но я постеснялся высказаться в столь возвышенной манере.

– Спасибо, Сереженька, ты щедрый человек! От подарка я в восторге, давно мечтала о чем-то подобном! Позволь отлучиться на пару минут?

Я прекрасно понимал, что держать ее при себе в данной ситуации – страшное преступление. Владеть украшением и не иметь возможности примерить его – это самая настоящая пытка для особы женского пола. Поэтому с моей стороны возражений не поступило.

Девушка убежала, а я, в свою очередь, стал объектом повышенного внимания прекрасного пола. Десяток его представительниц (некоторые были даже очень симпатичными) окружили мою персону и стали допытываться: откуда взялся такой приятный молодой человек, чем он занимается, когда познакомился с хозяйкой дома, а самое главное, не холост ли он случайно?

Большого труда не составило сочинить на ходу историю моего появления в Метрополии, в полном соответствии с инструкциями, данными бесом. Получилось что-то среднее между «Тремя мушкетерами», «Ревизором» и «Унесенными ветром». Женщины восхищенно внимали моему вдохновенному трепу. К счастью, долго «вешать лапшу» на уши доверчивых дам мне не пришлось. Появилась Кира и, извинившись перед восторженной толпой поклонниц ораторского искусства новоявленного Хлестакова, взяв за руку, потащила меня в другой конец зала.

– Сейчас я попытаюсь познакомить тебя с дедом.

Пока мы протискивались через толпу гостей, я успел отметить, что украшения девушке шли необычайно. В них она выглядела еще строже и неприступнее, Снежная королева. Для того чтобы быть рядом с ней, я согласился бы даже стать Каем и всю оставшуюся жизнь складывать из осколков льда какое-нибудь заковыристое словечко.

Я улыбнулся про себя и подумал: «Какое слово позволит мне выкладывать из льдинок Кира? Надеюсь, что это будет „любовь“.

Мы подошли к группе мужчин. Моя провожатая взяла под локоток молодого человека лет тридцати-тридцати пяти:

– Познакомься, Сережа, это мой дед.

«Сколько же лет этому, так называемому, дедушке?» – молнией пронеслось у меня в голове.

Нельзя сказать, что я был сильно шокирован весьма юным видом профессора боевой магии, к чудесам этого мира начал потихоньку привыкать, но удивление на лице все же полностью скрыть мне не удалось.

– Профессор Альтус, – представился маг.

Я назвал себя.

– Рад вас приветствовать в нашем доме! Друзья моей внучки – мои друзья! Я вынужден перед вами извиниться, Сергей, но у меня сейчас должна состояться конфиденциальная встреча с одним моим коллегой. Буду рад пообщаться с вами чуть позже. Развлекайтесь, пожалуйста, заботами внучки сегодня у нас неплохой стол, потанцуйте, познакомьтесь с гостями. – И, обратившись к Кире, весело произнес: – Девочка моя, позаботься о том, чтобы этот симпатичный юноша не скучал!

– Не волнуйся, дед, со мной ему скучно не будет! – Девушка взяла меня под ручку и повела прочь.

Когда мы удалились от профессора на приличное расстояние, я посчитал уместным задать вопрос своей очаровательной спутнице относительно возраста ее деда.

– Он еще совсем молодой, ему только исполнилось сто лет. Сегодняшний бал, как раз, и посвящен этой дате.

– Кирочка, что же ты не предупредила меня? В моем мире приходить на день рождения, тем более на юбилей, без подарка считается верхом неприличия!

– Не волнуйся, дорогой, сегодня деду не до подарков. Через час сам Великий Канцлер будет вручать ему главный имперский орден за заслуги в области воспитания молодого поколения.

Я отметил про себя «дорогой» и почувствовал, как за спиной вырастает пара крылышек, сердце радостно забилось.

Девушка водила меня от одной группы гостей к другой. Я жал руки мужчинам, целовал ручки дамам, знакомился и тут же забывал имена, едва отойдя от очередной компании. Кира несколько раз пыталась заставить меня танцевать, но ничего похожего на танцы моей родины здесь не танцевали, пришлось дать ей обещание взять несколько уроков у самого лучшего балетмейстера столицы к следующему празднику.

Внезапно музыка смолкла, и громкий голос объявил о прибытии Великого Канцлера. Толпа раздвинулась, образовав проход от двери, из которой должен был появиться высокий гость, до центра зала, где уже стоял хозяин дома. Альтус побледнел от волнения, однако, нужно отдать должное его выдержке – ни один мускул не дрогнул на лице мага.

Великий Канцлер оказался высоким седым мужчиной. Его лицо североевропейского типа можно было бы назвать красивым, если бы не холодный колючий взгляд серых выразительных глаз. Такой взгляд вполне мог принадлежать киллеру, а также офицеру советского НКВД или фашистского гестапо. Главный маг был облачен в черную расшитую золотом мантию. Его сопровождали два молодых человека в таких же мантиях, только синего цвета.

Официальная часть не заняла много времени. Канцлер поздравил мага с юбилеем, перечислил заслуги доктора Альтуса перед государством в общем и Гильдией Магов в частности, поблагодарил его от лица Императора и от себя лично, пожелал дальнейших успехов на поприще воспитания подрастающего поколения магов. Далее один из сопровождающих подал ему раскрытую коробочку, из которой канцлер извлек богато украшенный драгоценными камнями орден, размером с чайное блюдце, на черной с двумя продольными золотыми полосами ленте и повесил его на шею хозяина дома.

Альтус в ответном слове поблагодарил гостя за проявленное к его скромной персоне внимание и пообещал положить свой талант и силы на алтарь науки во славу империи.

Пока профессор зачитывал свою речь, взгляд канцлера скользил по толпе. Когда я ощутил укол его колючих внимательных глаз, стало как-то неуютно. Я почувствовал, как жетон на груди нагрелся. Однако верховный маг не проявил особого интереса к моей персоне. Губы мужчины скривились в презрительной гримасе, и взгляд Великого побежал дальше. Какое впечатление произвел я на могущественного чиновника, можно только догадываться. Однако, хвала Единому, личность простого парня – Сереги Свиридова, кажется, не привлекла его высочайшего внимания.

Мне этот человек сразу не понравился. Было в нем что-то отталкивающее, пугающее и вместе с тем завораживающее, нечто от удава, оценивающего кулинарные достоинства того или иного кролика из стайки, пасущейся на лужайке.

«Этот вцепится, не отпустит, – я попытался проанализировать свои чувства, – от такого нужно держаться подальше».

Похожее впечатление, как мне показалось, он производил и на остальных гостей. Мужчины старались не встречаться с ним взглядом. Женщины откровенно пытались укрыться за спинами своих спутников.

К счастью, местный Торквемада долго обременять своим присутствием публику не собирался. Подняв бокал вина за здоровье новоиспеченного кавалера имперского ордена, он удалился.

Народ с облегчением вздохнул. Кирина рука, до этого крепко сжимавшая мой локоть, ослабила хватку. Заиграла музыка. Веселье продолжилось.

– Сережа, в ближайшие час-полтора к деду не протолкнуться, ты наверняка проголодался. Я тебя провожу в обеденный зал.

По дороге мое внимание привлекла живописная группа. В окружении десятка дам, подмяв под себя синюю атласную подушку, на кресле возлежал Семен собственной персоной. Кот за эти несколько дней заметно потолстел. Взгляд его приобрел выражение высокомерной снисходительности.

Увидев меня, Сеня лениво вильнул хвостом, дескать, узнан, и мне дозволено приблизиться к высочайшей кошачьей персоне.

Я подошел к старому знакомому и почесал его за ушком. Кот приподнялся, выгнул спину, потянулся, зевнул. Затем он лег набок, задрал левую заднюю лапу, продемонстрировав присутствующим особам женского пола прекрасный образец кошачьего мужского достоинства, и принялся усердно что-то вылизывать у себя под хвостом.

Дамы жеманно отвернулись. Кира прыснула от смеха и взяла нахала на руки.

– Никак не могу привить ему хорошие манеры.

– Кира, это пустая трата времени. Горбатого могила исправит. Перевоспитать этого лохматого моветона не смог бы даже Куклачев – величайший укротитель мяукающих.

За разговором мы вошли в обеденный зал. Помещение было уставлено столами с выпивкой и закусками. Стульев не было. Гости сами наполняли бокалы и накладывали еду в тарелки.

– Сереженька, будь здесь как дома! У нас нет сложившихся правил приема пищи ввиду того, что в столицу приезжают гости из многих миров, каждый со своими привычками. Поэтому никто не удивится, даже в том случае, если ты будешь хватать куски прямо со стола и запихивать их в рот руками. Мне нужно отнести Сеню в его комнату. Завтра у Сенечки ответственный день. Его ждут во дворце для знакомства с кошечкой принцессы.

– Не волнуйся за Сеньку. Насколько я его знаю, этот парень не опозорится. Киска останется довольна – в этих делах Сеня мастер. – Я еще разок почесал кота за ухом.

Девушка удалилась. Я подошел к столу. Наполнив бокал каким-то вином темного рубинового цвета и, положив в тарелку мясного салата, похожего на традиционный для каждого россиянина салат оливье, отошел в сторонку, освобождая подступы к еде и выпивке для других гостей вечеринки.

Рядом со мной оказался пожилой мужчина в строгом смокинге. Незнакомец был невысок. Фигура его сохраняла юношескую стройность, и лишь сеть глубоких морщин на лице и серебро пышной шевелюры выдавали его солидный возраст. Он окинул меня цепким взглядом умных серых глаз.

– Молодой человек, прошу извинить мою стариковскую назойливость, вы, наверное, здесь в первый раз?

Я представился и подтвердил догадку незнакомца. Старик назвался в свою очередь. Это был главный хранитель имперской библиотеки профессор лингвистики доктор Рауль фон Вертер.

– Как вам наш Канцлер? Феноменальнейший маг, талантище! Вы не находите? Такие люди рождаются раз в тысячелетие! Представьте себе, на последнем турнире магов он сражался одновременно с сотней лучших и победил.

– Наверное, это очень опасно участвовать в магических турнирах? – Я решил направить словоизлияния истосковавшегося по собеседнику библиотекаря в нужное мне русло, чтобы побольше узнать о загадочной фигуре главного мага империи. – Уважаемый фон Вертер, я родом из далекой провинции, никогда не увлекался политикой, волею судеб оказался в столице. Не могли бы вы восполнить недостаток моих знаний в сфере государственного обустройства Союза Миров, внутренней иерархии правящей верхушки и особенностях внешней и внутренней государственной политики.

Взгляд моего собеседника потеплел.

– Нечасто можно встретить человека столь юного возраста, интересующегося серьезными вопросами. С удовольствием с вами пообщаюсь.

Общение вылилось в получасовой монолог ученого, из которого я почерпнул массу полезного и интересного для себя.

Оказывается Император здесь лишь номинальный правитель. Реальная власть принадлежит двум ведомствам: Верховной Гильдии Магов и Верховной Гильдии Торговцев. Первая определяет политическую жизнь общества, вторая – экономическую. Строгой грани здесь нет. Маги питаются не только духовной пищей, они имеют свой корыстный интерес в некоторых областях экономики. Торговцы, в свою очередь, стараются всеми правдами и неправдами направлять законодательный процесс в нужную им сторону.

Великий Канцлер определяется из числа самых сильных магов по итогам магического турнира и вправе занимать этот пост в течение пяти лет до следующих соревнований.

Формально законы империи утверждаются парламентом, в состав которого входят выборные представители всех миров коалиции. На деле полная инициатива в этом вопросе принадлежит Великому Канцлеру и группе его приближенных. Вдобавок канцлер является первым заместителем Верховного Главнокомандующего, то есть самого Императора, а по совместительству, еще и начальником тайной полиции империи.

– Дорогой профессор, концентрация такого могущества в одних руках может вызвать соблазн к узурпации власти в империи. Вы со мной не согласны?

Рауль фон Вертер хитро посмотрел на меня.

– Эх, молодость, молодость! Очевидных фактов не замечаете! Для чего человеку, обладающему действительно реальной властью, нужна эта показуха, называемая придворной жизнью? Пустая светская суета засосет с головой, и вам поневоле придется назначать нового Великого Канцлера, таким образом добровольно отдать кому-то бразды правления.

– Действительно, профессор, вы целиком и полностью правы. Обладать настоящей властью должны умные и сильные. Наш Канцлер, как я сегодня смог убедиться, самая достойная кандидатура на этот пост. – Я подвел итог нашей беседе с ученым мужем в самом, что ни на есть, верноподданническом духе, еще больше расположив старика к своей персоне.

Мы тепло распрощались. Хранитель библиотеки просил без церемоний обращаться к нему за консультациями по всем интересующим меня вопросам, в любое удобное мне время. В свою очередь, я сердечно поблагодарил его за содержательную беседу.

Сытый и слегка навеселе от выпитого я двинулся в главный бальный зал. Беседа с профессором никоим образом не повредила моему аппетиту, и пока он потчевал меня пищей духовной, я успел плотно закусить и опрокинуть пяток добрых фужеров хорошего крепленого вина.

Из благостного состояния меня вывел сильный удар в правое плечо, развернувший мое тело на девяносто градусов. Причиной казуса был мужчина примерно моих комплекции и возраста (я имею в виду не свой настоящий возраст, а теперешний биологический), то есть лет тридцати, весь в позументах, галунах и медалях. Наглая усатая физиономия, к тому же под изрядным хмельком, за доли секунды промелькнула перед моим взором и намеревалась вовсе исчезнуть из поля зрения. Офицер, видимо, даже не заметил меня и налетел случайно. Судя по всему, вояка вовсе не собирался как-то извиниться или оправдаться. Он попытался, как ни в чем не бывало, продолжить путь, проигнорировав инцидент.

Такое явное пренебрежение и неуважение, проявленное к моей особе, очень мне не понравились. Мгновение – и моя правая рука крепко сжимает жесткий воротник его кителя, одновременно приподнимая в воздух увесистое тело обидчика, а левая придает ему вращательное ускорение, выражаясь языком физики. После того, как мужчину развернуло на сто восемьдесят градусов, и мы оказались лицом к лицу, я спокойным голосом произнес:

– В приличном обществе принято извиняться за подобные выходки, иначе можно и по хохотальнику заработать!

Судя по наглой улыбочке, появившейся на его физиономии, просить прощения он не собирался. Более того, в весьма грубой форме этот хам послал меня туда, куда я, во избежание несчастных случаев, никому не рекомендую посылать незнакомых людей.

Руки сами развернули тело героя неизвестных мне сражений еще на сто восемьдесят градусов, а колено, посредством пинка в ягодицу бравого вояки, мягко придало ему на сей раз линейное ускорение по законам все той же физики.

Офицер, пробежав по инерции несколько метров, остановился и повернул ко мне красное от злости и стыда лицо.

– Ты меня оскорбил, и я требую сатисфакции! Оставь свой адрес, и сегодня же мои секунданты свяжутся с тобой.

– Как я понимаю, вы, милостивый государь, изволите вызвать меня на дуэль?

Вокруг нашей парочки начали скапливаться любопытные, однако шум, стоявший в зале, помешал привлечь к нашей ссоре слишком уж широкое внимание общественности. Судя по реакции зрителей, их симпатии были полностью на моей стороне. Наверное, этот забияка всем здесь успел изрядно надоесть. Многие смотрели в мою сторону с сочувствием. Я прекрасно понимал, что противник, в отличие от меня, хорошо владеет различного вида оружием, возможно, часто и успешно применяет свое мастерство в дуэльной практике. На поверку выходило, что драться с ним любым оружием – затея рискованная и смертельно опасная. Ну что же, придется заставить парня сразиться теми способами, в которых и я не профан.

– Вы абсолютно правильно поняли, сударь, – он неожиданно перешел на более вежливую форму общения.

– В таком случае, как вызванному на поединок, мне предстоит сделать выбор оружия и назначить место и время встречи. Я не ошибаюсь?

– Совершенно верно.

– Мои условия следующие: поединок будет проходить немедленно, в ближайшем туалете, вот этим оружием. – Я тряхнул рукой перед носом опешившего противника. – Если вы отказываетесь – вы трус и негодяй!

На оппонента было жалко смотреть. В нем боролись дворянская спесь, мешавшая принять явно издевательские условия схватки, и ненависть к нахалу, посмевшему так жестоко глумиться над его гипертрофированным мужским достоинством. Лицо его из-за притока крови стало сизым. Он судорожно рванул воротник своего кителя, золотые пуговицы со звоном покатились по каменному полу. О, как же ему хотелось, тут же размазать меня в лепешку! Моя провокация удалась – чувство ненависти оказалось сильнее великосветских условностей.

– Я покончу с тобой немедленно! – прохрипел офицер.

Через пять минут группа добровольцев, взваливших на себя обязанности секундантов, деловито и без излишней суеты проводила нас в мужскую туалетную комнату.

Я придирчиво осмотрел место будущей драки и остался им вполне доволен. Просторное светлое помещение, площадью не менее сотни квадратных метров, прекрасно подходило для этой цели. Сколько раз в годы беззаботной юности мне приходилось заниматься разборками с обидчиками в местах менее комфортабельных.

Секунданты развели нас в разные углы и разделились на две группы. Одна из них окружила офицера и о чем-то с ним беседовала. Другая осталась при мне. Мужчина лет сорока начал рассказывать о правилах поединка. Но я его прервал. Какие правила могут быть в банальной драке? Кто выйдет отсюда на своих двоих – тот и победитель. Мы с соперником обнажились до пояса. Формальное предложение урегулировать конфликт мирным путем мы оба дружно отвергли. Я подтвердил свою готовность начать бой и попросил присутствующих оставить нас наедине.

После того как добровольные помощники покинули помещение, я еще раз внимательно осмотрел противника. Вояка успел прийти в себя. Его лицо приобрело нормальный цвет. Роста он был одного со мной, однако шире в плечах и весил, пожалуй, килограммов на двадцать больше. Это были совсем не лишние килограммы – не бесполезная масса жира. Впечатляющие бугры мышц перекатывались на его руках и плечах, а рельеф торса казался непробиваемой броней. Пожалуй, этого парня с успехом можно демонстрировать студентам-медикам на лекциях по изучению строения мышечной системы человека в качестве учебного пособия.

Мое невольное восхищение красивым телом офицер воспринял, как испуг. На его усатом лице появилась самодовольная ухмылочка, сделавшая его похожим на кота, который, загнав мышь в угол, вот-вот запустит в нее когти.

– Сейчас я раздавлю тебя, как муху! – прошипел он.

Без лишних разговоров я начал сближение. Это хорошо, что он не знает о возможностях моего обновленного организма. На его стороне сила и масса. На моей – ловкость, гибкость и отличная координация движений.

Когда я преодолел треть разделяющего нас расстояния, он начал атаку. Сделав несколько шагов в моем направлении, он прыгнул, намереваясь, сбить противника с ног и подмять под себя. Я был готов к чему-то подобному и, совершив небольшой подкат в его сторону, сел на шпагат, пропуская могучее тело над головой. Левая рука толкнула его ноги вверх, чтобы, не дай бог, они не заехали мне в лицо. Одновременно правой я нанес удар в то самое место, которое обычно защищают футболисты во время пенальти и по которому боксерам бить категорически запрещено. Удар был рассчитан очень тщательно. Я вовсе не задавался целью, чтобы такой красавец-самец впоследствии стал неполноценным инвалидом. Силы удара хватило лишь на то, чтобы отключить его на время, но никоим образом не покалечить. Звон разбитого писсуара за спиной возвестил о том, что мягкой посадки не получилось.

– Боеголовка поразила цель в заданном квадрате, – прокомментировал я встречу его головы с твердым предметом.

Поднявшись на ноги, я подошел к поверженному. Офицер лежал в позе эмбриона и был без сознания. По волосам его, как следствие удара о фаянс, стекала струйка крови. Лицо было бледным. Я наклонился и услышал его дыхание. Оно было неглубоким, но ровным.

«Однако крепкая башка у парня», – восхищенно подумал я, ногой отодвигая черепки подальше от его головы.

Неудачнику-дуэлянту следовало оказать первую помощь, привести в чувство, а заодно поинтересоваться: не желает ли товарищ дальнейшей сатисфакции. В том, что ответ будет отрицательным, дураку понятно. Пару-тройку дней ему предстоит провести в постели, ставя винные компрессы на интимные места. Рана на голове опасности не представляла – неглубокий разрез кожи, из которого кровь уже не текла, лишь немного подкапывала. Я налил воды в стакан, найденный на туалетной полке, и слегка обрызгал усатое лицо. Воин зашевелился, приходя в сознание, веки его затрепетали, к щекам начал возвращаться румянец. Вдруг из его горла вырвался крик боли, и парня еще больше скрутило. Проклятия, вперемежку со стонами, возвестили о том, что он пришел в себя окончательно.

– Ты покричи, покричи – легче будет! Женщин здесь нет, можешь не стесняться в выражениях!

Мой совет принес быстрые и обильные плоды. Парень матерился громко и витиевато. Однако до шедевров в сфере ненормативной лексики моей далекой родины, когда тремя, двумя и даже одним словом, посредством общедоступных лексических и грамматических манипуляций создавались целые поэмы, ему было, как до звезд. Эпитеты: шелудивый мартыш, дерьмо клюворылого квака, кривозадый драконохвост, по большому счету, мне ни о чем не говорили.

Припомнился один случай. Лет двадцать назад, в начале восьмидесятых, меня в составе группы сотрудников военного ведомства направили в одну из африканских стран для настройки и отладки радиолокационной станции ПВО. Тогда отважные советские летуны, воюющие, как ни парадоксально, на вражеской стороне, нанесли ракетный удар по расположению базы, на которой мы дислоцировались. Слава Богу, нас не зацепило. Ребята хотели повторить атаку и уже легли на боевой курс. Хорошо Вася Клюквин, или в обиходе Клюква, успел настроить передатчик на волну «МиГов» и выдал асам монолог минут на десять. Повторного удара не последовало. Через пару часов за пиалами с техническим спиртом, для снятия стресса, вся группа, включая самого Василия, пыталась восстановить и сохранить для потомства шедевр его ораторского искусства. Но так ничего у нас и не получилось. Мы не смогли вспомнить и десятой доли тех перлов, которые экспромтом, без предварительной подготовки, на одном дыхании щедро выбросил в эфир наш товарищ. Все очень сожалели, что не догадались поставить магнитофон на запись. Самое удивительное, Вася использовал всего десяток слов, включая междометия и местоимения, из всего огромного словаря «Великого и Могучего». Как музыкант семью нотами, он виртуозно воспользовался этим жалким набором и в результате сочинил симфонию, но, как это иногда бывает с неудачливыми композиторами, проиграв ее один раз, он не смог потом записать партитуру для будущих поколений.

Рано или поздно, всему наступает конец, и мой спарринг– партнер, исчерпав запасы казарменной брани, находясь все в той же позе, свойственной младенцу в утробе, продолжал лежать на полу, тихонько поскуливая и переживая позор поражения.

Натянув рубашку и пиджак, пригладив немного волосы, я направился к выходу, чтобы позвать секундантов, однако на пороге столкнулся нос к носу с хозяином дома.

– Итак, господа, потрудитесь, пожалуйста, объяснить, что здесь произошло? – Альтус взглянул на груду фаянсовых обломков вокруг головы поверженного и усмехнулся.

Вопрос его был скорее риторическим. Слуги или кто-то из гостей наверняка уже ввели профессора в курс событий.

Маг наклонился над недвижимым героем и начал водить руками над скрюченным телом. Когда длани Альтуса оказывались над поврежденным участком, с его пальцев начинали сыпаться зеленоватые искры. Их поток сначала нарастал, затем пошел на убыль, а когда полностью иссяк, тело воина распрямилось, стоны прекратились. Теперь мой бывший противник, после того как ему была оказана помощь, просто спал. Профессор разогнулся и, хитро прищурившись, посмотрел на меня.

– Жить будет. Итак, я весь внимание! Хотелось бы получить информацию из первоисточника.

Я кратко изложил события, предшествовавшие драке, и как мне удалось отправить противника в нокаут. Чувствуя себя виноватым, я принес извинения Альтусу за несдержанность и выразил готовность покинуть благородное собрание по первому требованию хозяина.

– Да что вы, Сергей! Я вам несказанно благодарен! Вы преподали хороший урок этому оболтусу! За что только ценит его Император? На месте монарха я давно отправил бы этого задиру в отдаленный гарнизон какого-нибудь захолустного мирка. С другой стороны, я благодарен вам за то, что вы не покалечили Париса! При всех недостатках он прекрасный солдат, весельчак, балагур, имеет хорошее происхождение, богат, недурен собой. Надеюсь, когда пройдет его юношеская прыть, он станет прекрасным мужем моей внучке.

Кровь отхлынула от моего лица. Этот хлыщ – жених Киры? Может быть, я что-то недопонял? Оставалась единственная надежда, что Кира не одна внучка у деда.

– Уважаемый, Альтус, не хотите ли вы сказать, что Парис Кирин жених? – Я слегка отвернулся, чтобы упавшая на лицо тень скрыла мою реакцию.

– Дорогой Сергей, других внучат у меня, к сожалению, нет. Парис и Кира с детства дружны, и уже шесть лет как состоялась их помолвка. Свадьбе помешала служебная командировка моей девочки. Она планировала вернуться через месяц-другой, однако ее задержали какие-то очень важные дела. Если вам интересно, где была внучка, поговорите с ней сами, мне о своей работе она никогда ничего не рассказывает.

Что-то почувствовав, маг внимательно посмотрел мне в лицо своим проницательным взглядом и все прочитал в моих глазах. Он подошел поближе и, взяв меня за руку, продолжил мягким голосом:

– Сережа, я тебя понимаю. Ты влюбился в Киру. Пойми и ты меня, выслушай и не обижайся. У тебя нет ни единого шанса. Кто ты есть? Человек без роду и племени, воспитанник детского приюта. Не удивляйся, как любой дипломированный маг, я способен без вспомогательного оборудования считывать информацию с медальонов. Моей девочке нужна твердая опора в жизни. Ее мужем должен стать человек не просто состоятельный, он должен пользоваться определенным влиянием в обществе.

– Я вас не понимаю, профессор. – Мой язык едва ворочался. – Неужели вы, умный человек, серьезно считаете, что Кира будет счастлива с этим недалеким солдафоном?

– Да, юноша, я так считаю, а главное, так считает моя внучка. Она любит Париса, будет ему верной женой и заботливой матерью их общим детям.

Я посмотрел в глаза Альтусу, еще раз бросил взгляд на Париса и, не прощаясь, вышел из комнаты.

Не помню, как я умудрился добраться до вестибюля. У парадного входа, схватил протянутые слугой вещи и выскочил на улицу. Быстрым шагом, почти бегом, бросился прочь от своих несбывшихся надежд, от несостоявшейся любви.