82
Как и предупреждал адмирал Леггойн, прибывшая команда герметизаторов сильно урезала список допущенных к секретам лиц, и у доктора Фонтена осталось только шесть человек.
Остальные были изолированы.
Поначалу Фонтен загрустил и совсем забросил работу, но потом неожиданно вернулась Шарон, и ее появление положительно подействовало на доктора Фонтена. Он снова погрузился в работу, отдавая ей все силы, кроме той их части, которую тратил на мисс Йорк.
Адмирал Леггойн, как обычно, появился внезапно. Его сопровождали майор Карпентер и Флойд, к которому адмирал уже совершенно привык. Флойд четко выполнял все команды, никогда не навязывал свою инициативу и вообще был немногословен, что Леггойн в людях очень ценил.
Адмирала встретил руководивший герметизационной командой старший агент Корнелий.
Они с адмиралом отошли в сторону, и Корнелий сделал короткий доклад. Из него следовало, что каким-то образом часть информации все же уходила на сторону. Старший агент грешил на гиперфоновый излучатель, спрятанный где-то на модуле.
На вопрос о поведении мисс Йорк Корнелий сказал:
– Поймать ее ни на чем практически невозможно, сэр, но мое собачье чутье подсказывает – она знает несколько фокусов.
– И что ты предлагаешь?
– Ее нужно просто устранить, сэр.
– А если она не одна? Если от нее тянутся ниточки?
– Нужно взвешивать, сэр, что важнее – возможные ниточки или полномасштабная катастрофа.
– Что за катастрофа? – спросил адмирал.
– Только чутье, сэр, и никаких фактов.
– Я подумаю, – сказал адмирал.
О том, что Шарон Йорк играет в какие-то непонятные игры, он знал и сам. Недаром ею занимались в отделении дознания. Однако никакие лептонные фильтры, электронные ловушки и хитрые логические ходы не сумели пробить защиту мисс Йорк.
Она вела себя безупречно. Начни она заговариваться, совершать ошибки, как это случалось с утомленным проверками человеком, и Леггойн успокоился бы, но Шарон Йорк не имела слабых сторон, и ей сделали «условное освобождение».
Она вернулась в группу доктора Фонтена, однако в условиях работы герметизаторов оставалась под пристальным контролем.
Луи Фонтен, как всегда, встретил Леггойна как родного брата.
– Адмирал, как я рад вас видеть! – закричал он, едва Леггойн вошел в смотровой зал.
Последовали дружеские объятия, и Фонтен поблагодарил адмирала за возвращение Шарон.
– Спасибо, если бы не вы, мы никогда бы с ней не воссоединились…
Мисс Йорк стояла тут же и скромно улыбалась.
– Вам незачем меня благодарить, Луи. Мы терзали мисс Йорк, как могли, но она оказалась перед нами совершенно чиста. У нас не было ни единой зацепки, поэтому все так хорошо разрешилось… Надеюсь, вы не в претензии, мисс Йорк?
– Нет, адмирал, вы всего лишь выполняли свой долг, – красивым грудным голосом ответила Шарон и окатила адмирала волной очарования.
«Со мной, сучка, такие фокусы не проходят…» – заметил про себя Леггойн, а вслух сказал:
– А вот это тот самый богатырь, который станет истребителем магических роботов. Его зовут Флойд.
Все внимание переместилось на «бодигарда».
Сильно поредевшая команда Фонтена осторожно приблизилась и с небольшого расстояния наблюдала за Флойдом, словно за зверем в зоопарке.
Все уже знали, что этот человек понесет на себе «скрин».
– Руцбанн, несите орудие. Мы испытаем мистера Флойда прямо сейчас.
Помощник доктора вместе с еще тремя людьми подбежал к тележке и прикатил упакованный в пленку «скрин».
– Вы готовы, Флойд? – спросил адмирал.
– Так точно, сэр, – ответил безупречный солдат и, расстегнув застежки, снял куртку, оставшись в футболке цвета хаки.
– О! – вырвалось у всех присутствовавших, когда они увидели бугрящийся мышцами торс.
– Отлично! – воскликнул Фонтен. – Для него не составит труда управлять «скрином».
Руцбанн и его помощники начали крепить на плечи Флойда некое подобие ранца, которое служило для орудия лафетом.
Когда толстые ремни были затянуты, Флойд стал похож на бойца, из тех, что выступали в боях без правил. Не хватало только устрашающей маски и суетящегося рядом тренера с мокрым полотенцем.
– Он слишком высок, нужны леса. Базель, Русецки, сходите в двадцать восьмую комнату – там есть комплект сборных лесов, – распорядился Фонтен.
– Не нужно, сэр, – неожиданно заговорил Флойд, – я присяду, чтобы вам было удобнее.
– Да-а? А вы сумеете подняться с таким грузом, любезнейший? – задал вопрос Фонтен.
– Я на это рассчитан, сэр, – ответил Флойд и встал на одно колено.
Шесть человек подняли тяжелый «скрин» и начали устанавливать его на правое плечо Флойда.
Несколько раз пушка срывалась с крепежных болтов, и тогда Флойд сам помогал удерживать ее в равновесии.
Наконец команде монтажников удалось закрепить пушку, и они облегченно вздохнули. Однако Флойд сказал:
– Я не чувствую оружие. Вы забыли соединить разъем.
– И правда, забыли, – засуетился Руцбанн. В последнее время ему приходилось выполнять любую работу, поскольку ненужных людей из команды убирали навсегда. – Забыли, но ничего… Кажется, разъем должен быть возле правого уха…
– Так точно, сэр, – подтвердил Флойд.
Разъем оказался на месте и в точности соответствовал описанному в техническом задании.
Едва «скрин» подключили к голове Флойда, чудо-воин легко поднялся на ноги и сообщил:
– Магазин орудия пуст…
– Да, мы решили пока что его не заряжать, – сказал доктор Фонтен, – но, раз теперь все под контролем, можно провести испытательные стрельбы.
Доктор посмотрел на Леггойна, и тот утвердительно кивнул.
Принесли пять пластиковых цилиндров, и Флойд собственноручно заполнил ими магазин.
– Руцбанн, скажите секретчикам, пусть приведут пять мишеней, – сказал Фонтен. Затем снова повернулся к Леггойну: – Пять?
– Пусть будет пять, – согласился адмирал.
Вскоре доставили пятерых человек, которым было суждено стать мишенями. Их тела прикрывали мешковатые пижамы, а в глазах оставалась только тупая покорность.
Зрелище было не слишком приятным. Адмирал бросил короткий взгляд на мисс Йорк, и ему показалось, что она радуется. Никакой улыбки, блеска в глазах – ничего этого не было, но разворот плеч и поднятый подбородок – все это говорило если не о радости, то о торжестве.
– Мисс Йорк! – окликнул ее Леггойн. – Мисс Йорк, если вам тяжело на это смотреть, вы можете уйти.
– Нет-нет, адмирал. Я ученый и приучена к любым экспериментам.
Адмирал попытался пронзить Шарон взглядом, но его взгляд натолкнулся на непреодолимую преграду, как если бы он попытался поразить танк из духового ружья.
– Ну как знаете, – улыбнулся Леггойн и перевел свое внимание на мишени. Адмирал без труда узнал двоих из них. Это были физик Прундель и девушка. Леггойн напряг свою память и вспомнил ее имя – Рут Линсдей.
Ее фигура еще сохраняла привлекательность даже под мешковатой пижамой, однако глаза уже не лучились детской непосредственностью и не очаровывали, как прежде.
Пока Руцбанн расставлял мишени подальше друг от друга, Флойд, словно спортсмен, совершал разминочные движения, поминутно двигал пушкой, нацеливая ее то в одно, то в другое место. Леггойн понимал, что таким образом Флойд привыкает к орудию, стремясь слиться с ним в единое целое.
«Видимо, это предусмотрено программой…» – решил адмирал. Неожиданно прозвучал голос майора Карпентера:
– Сэр, у меня вопрос к доктору.
– Задавайте, майор, не стесняйтесь, – разрешил адмирал. – Доктор, можно вас на секундочку?
Занятый с персоналом Фонтен моментально прервал свой разговор и подошел к гостям:
– Слушаю вас.
– У майора к вам вопрос.
– Слушаю вас, майор.
– Доктор, ваши экспериментальные образцы, я имею в виду мишени, выглядят слишком подавленно. Видимо, им давали большие дозы наркотиков.
– Ну а хоть бы и так…
– Но тогда их психическая оболочка очень слаба, и ваш эксперимент…
– Отлично, майор! – не дал договорить ему доктор Фонтен. – Это вопрос не военного, а просто мыслителя, я бы сказал… Действительно, если давать людям наркотики, то напряженность их психического поля ослабляется и разрушить его очень легко. Именно поэтому, чтобы сделать мишень послушной, мы применяем другие методы подавления личности. Они стары, как мир, – сексуальное насилие, избиение. Главное – унизить человека, насколько это возможно, и делать это постоянно…
– Едва ли это красит вас как ученого, доктор, – хитровато улыбаясь, заметил адмирал.
– Ради науки и прогресса человечества настоящий ученый пойдет на все, – с пафосом заявил Фонтен.
Наконец мишени были выстроены, Флойд и все присутствующие замерли.
– Флойд, вы видите мишени? – спросил адмирал.
– Да, сэр.
– Тогда – огонь!
Пушка быстро хлопнула пять раз подряд, и жертвы попадали на пол. Некоторые упали сразу, а другие, взмахивая руками, пытались удержаться. Уже будучи неживыми, они еще цеплялись за воздух своими скрюченными пальцами.
Дольше всех держалась хрупкая Рут Линсдей. Потом и она осела на пол, и ее мертвые глаза уставились на Леггойна.
Разрушение оболочек началось практически сразу, и распадающиеся ткани очерчивали на лице Рут Линсдей чудовищную улыбку.
Тела убитых таяли, словно воск, оплывая и теряя очертания. На месте глаз Рут уже образовались ямы, но Леггойн все еще чувствовал на себе ее прощальный взгляд.
Впервые адмирал ощутил некое неотвратимое раскаяние, ожидавшее впереди. Он пытался разобраться в своих неясных мыслях, но на уровне привычного разумного анализа этого не получалось.
Леггойн повернулся к Карпентеру и застал его в состоянии крайней подавленности.
– Что с вами, майор? Мы только что провели удачное испытание…
– Не знаю, сэр. Сказать по правде, картина не из приятных. Я не имею в виду гибель этих людей, здесь что-то другое…
Между тем доктор Фонтен и его помощники, словно птицы-падальщики, уже прыгали среди оплывающих тел, то тут, то там выхватывая кусочки тканей и протыкая зондами все, что вызывало их интерес.
Шарон Йорк стояла чуть в стороне и с интересом наблюдала за всем происходящим.
