Ожившая история крепости Кафы

Поговорим о Феодосии.

Удобное географическое положение, мягкий климат, «золотые» песчаные пляжи, а в древности – активное земледелие, добыча металлов, древесины, камня, песка и соли – все это привлекало в благодатное место многочисленных завоевателей: киммерийцев, тавров, скифов, греков, татар, генуэзцов… И все они оставили здесь свои следы.

Вот генуэзцы, к примеру, возвели на Карантинном холме крепость. Эта цитадель знакома всем феодосийцам и туристам, и одновременно о ней мало что достоверного известно экскурсантам. Почему? Генуэзская крепость вроде как на виду и вниманием не обделена. В курортный сезон здесь проводят и самодеятельные экскурсии. Но если бы вы слышали, о чем в них рассказывают!

Крепость эта, вторая по размеру после крепости в греческих Солониках, была одной из самых мощных в Европе. Она имела не одну, а две стены линии обороны. И ее крепостными стенами было защищено почти семьдесят гектаров земли.

В архитектуре Феодосии от греческого периода ничего не сохранилось, и если древнегреческая колония Милет была «бабушкой» Феодосии, то «матерью» ее была все же Генуя. Город даже так и называли – Вторая Генуя, и оборонительные сооружения ее были итальянского типа.

А началось все так: в 1226 году генуэзские купцы выторговали у татарского хана Оран-Тимура феодосийские руины и на их месте построили крепость Кафу. Довольно скоро Кафа превратилась в крупнейший транзитный центр международной торговли и опорный пункт генуэзских колоний в Причерноморье. Через Кафу в Европу вывозились пшеница, восточные пряности, золото и драгоценные камни.

«Всю ночь до самого рассвета не закрывались ворота Кафы. Проходили через них мохнатые лошадки с арбами, нагруженными виноградом и фруктами, с телегами, полными огурцов, дынь, арбузов… Проходили не спеша караваны верблюдов из дальних земель. Высокие тюки покачивались на их горбах, задевая своды каменных ворот. Возы везут на ярмарку соль, рыбу, икру, зерно. Особое место занимают ткани: восточная камка и массульская парча, витрийский бархат и ковры. Кафа, ненасытная Кафа». Так описывает город писатель Аркадий Крупняков в романе «У моря русского».

Город был большой и богатый. В порту стояли сотни купеческих галер. Слышался многоязычный говор людей десятков национальностей: здесь жили греки, итальянцы, армяне, евреи, славяне, караимы, татары. В Кафе было около двадцати тысяч домов, свыше ста церквей и мечетей, более ста фонтанов, целая система дренажных колодцев, бассейнов и гротов, остатки которых археологи (да и простые горожане!) находят по сей день. Город украшали монументальные дворцы и храмы, построенные лучшими мастерами итальянского Возрождения.

Но все это великолепие имело и обратную сторону: Кафа была городом работорговли. Исторические документы свидетельствуют о том, что в XII–XV веках Кафа являлась центром работорговли в бассейне Черного моря, ее невольничий рынок известен и при генуэзцах, и позднее, при турках.

Писатель и историк Даниил Мордовец так описал этот торг: «Обширный рынок, обставленный мечетями и гордыми минаретами, полон невольников из Московской Руси, с Подолии, с Волыни, из Польши. Несчастный живой товар сидит и стоит группами. Бородатые покупатели – турки, армяне, крымцы – ходят от группы к группе, прицениваются, высматривают здоровых работников и красивых детей и женщин… А кругом – роскошь зданий, журчащие фонтаны, синее чудное море почти у ног. Толпа все валит и валит на этот рынок, на это чудное, чарующее и страшное зрелище».

Описание Кафы XV века оставил нам отважный русский путешественник Афанасий Никитин, который в 1472 году возвращался домой из своего шестилетнего «хождения за три моря». Долгим и многотрудным путем возвращался Афанасий Никитин через Индийский океан к берегам Персии. Путешественник попал в Трапезунд, там господствовали турецкие захватчики, которые приняли его за вражеского лазутчика. Тогда Никитину чудом удалось избежать казни. У него не осталось ничего, кроме главного сокровища: тетрадей с описанием Индии. Однако путешественнику удалось расположить к себе трапезундского купца, который взял его на свой корабль, идущий в Кафу. В Кафе, где находилось тогда русское подворье, после многих лет странствий отважный путешественник снова услышал русскую речь, узнал новости с родины. Здесь он обработал свои путевые записки и весной 1475 года направился в Тверь. Но не дошел…

Ныне в Феодосии чтят память об Афанасии Никитине, его именем названа одна из улиц города. А вблизи старинных стен цитадели поставили памятник известному русскому путешественнику.

В годы посещения Никитиным Кафа разрослась настолько, что ей стало тесно в пределах городских стен, и генуэзцы опоясали город второй крепостной стеной.

Вот как описывает Кафу известный писатель и крымский общественный деятель Павел Сумароков: «Большая крепость, которая простиралась по пологому берегу моря и, протягиваясь от него по горам, окружала весь город, внутри коей находится другая крепость, называемая Феодосией. Стены обеих были сделаны из плит дикого камня с высокими башнями, воротами и широкими рвами. В некоторых местах они уже упали, в других же – стоят поврежденными частями… Сооружение крепости означает прежнюю великость сего города, связь же материалов между собою заслуживает удивления: ни долгота времени, ни едкость погоды, при всем их повреждении, разрушить оных не могли».

Остатки оборонительных сооружений – башни Святого Константина, Климента, круглая башня Джиованни ди Скаффа, Доковая башня, а также часть крепостной стены – сохранились до наших дней. Административный центр Кафы находился во внутренней, хорошо укрепленной части города, так называемой цитадели.

С Кафой связано и одно из трагических событий в истории Европы – эпидемия чумы в 1347–1351 годах. Тогда, в 1347-м, среди золотоордынских войск Дженибека, которые осаждали крепость, вспыхнула чума. Не в силах овладеть Кафой, кочевники не придумали ничего лучшего и с помощью катапульт стали забрасывать трупы умерших через оборонительные стены в город. Такое вот было бактериологическое оружие…

Болезнь ворвалась в Кафу, и генуэзцы начали покидать крепость, спасаясь на судах. Но «черная смерть» затаилась и на их кораблях – там, где спасавшиеся останавливались на пути в Геную, возникали очаги чумы. В итоге страшная болезнь унесла 75 миллионов жизней – четверть населения средневековой Европы!.. Память о кафийской напасти осталась у Джованни Боккаччо в его «Декамероне»: он упоминал о чуме аж через 120 лет! Вот такие страшные тайны хранят крепостные стены бывшей Кафы¹³.