26. Месть и закон. Закон гостеприимства
Как нас нашли? Помните пост ГАИ, на котором Миша сигналил своему знакомому и махал ему приветственно? Ну и все. Этот местный обычай дружества сыграл с ним скверную шутку и помог нашим.
Когда Костя с Васей, очень быстро объехав город, вернулись с известием, что дискотека работает всего одна и никакой Маши там нет, а Ковбой и Якубов, проверив рестораны на набережной, пришли с такой же новостью, пока Агеев хлопотал около мамы Маши, прошло какое-то время. И тут они заметили наше отсутствие.
Какая-то билетерша заметила, как мы выходим за ворота цирка, и сказала Фире Моисеевне; служащая Алдоны, которая шла из дежурного гастронома с творогом для собак, видела, как мы сели в красные «Жигули» с белой полосой на багажнике (хвала освещенным улицам), и отметила, что машина рванула с места очень резво – пазл сложился. Проклиная всех молодых идиоток оптом, мужчины только приступили к разработке стратегии, тут наконец-то приехал Гурам, и настало время тактики. Гурам сразу позвонил на пульт городского ГАИ, сообщил данные машины, на которой Грант увез Машку. Сказал:
– Их найдут, не бздеть. В любом городе найдут, если они передвигаются, а не стоят где-то в лесочке. Аварий с участием такой машины не было, мне зачитали сводку, значит, живы, это главное. Ждем, сюда скоро позвонят.
Алла Семеновна, мама Иры и Маши, наконец-то перестала плакать, выпила коньячку, продышалась и спросила Якубова и Ковбоя, не видел ли кто случайно ее старшую дочь? Парням пришлось признаться, что и Ирины тоже нет в наличии, и теперь они пришли растерянные, сообщив, что Алла снова рыдает. Гурам помрачнел:
– А вот это уже серьезнее, между прочим. Вы что, совсем не контролируете ваших девочек? Тоже уехала с ухажером? Нельзя здесь кататься по ночам, козлов много, могут неправильно расценить. Всякие люди встречаются, приезжих тоже полно, не все законопослушные и порядочные тут. Кто, говорите, машину видел? Служащая? Пошли к ней.
Но они не успели выйти из вагончика Агеева, где происходило совещание. Дверь распахнулась, ворвался Барский, которому до сих пор вообще ничего не говорили, чтоб не волновать, даже звонили из директорского кабинета в отсутствие самого Юрия Евгеньевича.
– Вы мне почему не сказали, а? Звонят милицейские, докладывают о какой-то машине, которую все ищут, а теперь я узнаю, что и Лоры нет уже несколько часов? Хорошо, пусть больше часа нет, это ничего не меняет! Мне ее мать доверила, она девочка совсем, все у нее хорошие, люди сплошь братья, всем верит. Вы что, не знаете этого? А если что-то случится, как я жить буду? Давид, ты-то почему молчал? И почему мы все еще здесь, когда ночь глубокая, а ребенка уже, может, в горы завезли, надругались и убили? Валидол есть у тебя, Володя? А лучше водки дайте, нервов никаких не хватает…
В общем, очень скоро наши мужчины, сделав несколько звонков, выяснили у тех же милицейских друзей Гурама, что красные «Жигули» с белой полосой на багажнике выехали из Сухума через пост ГАИ в Гульрипше, но через следующий пост не проезжали. Тот, кому сигналил глупый и самонадеянный Миша, прекрасно разглядел на переднем сиденье блондинку с длинными волосами, о чем тут же и сообщил, когда его спросили, не было ли в машине девушек.
– Значит, свернули налево, в горы, я знаю ту дорогу, она одна всего, к военной части ведет, больше им ехать некуда. Везде люди живут, отдыхающие везде снимают жилье, оживленно повсюду очень, для их сволочных целей не подходит. Найдем. Сейчас отпущу водителя, я на служебной машине приехал, моя на профилактике, и едем. – Гурам вышел, а наши немедленно начали хором орать и выяснять, кто поедет в горы. Барского, невзирая на возмущение и протесты, исключили сразу, упомянув его больное сердце, а Давид Вахтангович так посмотрел на запретителей, что все сразу согласились с тем, что он тоже едет.
В результате на поляне оказались девять наших мужчин: Костя, Агеев, Витька Ковбой, Якубов, Давид Вахтангович, Гурам, братья Альгис и Викторас, и местный, наш инженер Инал. Прямо небольшая армия, которая вполне была способна тем не менее взять любую крепость. Милицейских Гурам не стал привлекать, сказал, что это исключительно внутреннее дело.
Мишу, отдыхавшего в отключке, достали из кустов, привели в чувство, аккуратно примотали к нему брата Алика (тут пригодилось то самое покрывало, которое Агеев просто порвал на ленточки голыми руками, без всякого ножа) и забрали у него ключи от машины. Потом обоих отнесли в сторонку и Гурам вместе с Давидом Вахтанговичем приступили к разговору. Они говорили на грузинском, но судя по тому, как абхаз Инал, отлично знавший язык, непроизвольно вжимал голову в плечи, ничего хорошего братьям и их родне не обещали. Беседу Инал перевел так: «Старшие сказали этим придуркам много очень горьких слов».
Остальные мужчины неторопливо обследовали окрестности, обнаружили, что в конце поляны есть еще поворот, а под ним – довольно глубокая расщелина с рекой на дне, подогнали машину Миши к краю и аккуратненько столкнули ее вниз. Вопль бывшего автовладельца совпал с бабахом внизу и красивым заревом.
– Ничего, мы вас подвезем до города. Или предпочитаете на свежем воздухе переночевать? – вежливо спросил Агеев.
– С такими недоделками западло в одной машине ехать, – скривился Гурам, – а придется, потому что прямо отсюда мы с Давидом повезем джигитов к их старшим. И продолжим разговор там. Их счастье, что девочки невредимы, а то совсем другой разговор был бы. Точнее, не было б разговора никакого, их бы просто не нашли никогда.
И я отчетливо поняла, что он говорит правду. Пролепетала что-то вроде «они же нам ничего не сделали, идиоты, да, но ведь не тронули?». Гурам обернулся, посмотрел на меня пристально и медленно произнес:
– Гого, ты уверена, что они просто собирались, налюбовавшись звездами, отвезти вас домой? Точно знаешь, что не хотели обидеть, унизить, надругаться? А я вот другое знаю. Знаю, что есть вещи, которые просто нельзя делать. Табу. Нарушил табу – черту перешел, ты теперь враг и должен ответить. Точка.
Мишу и Алика, так и не издавшего ни звука, – в отличие от брата, который сначала угрожал, потом извинялся, потом просил, – прямо в оригинальной упаковке из импровизированных веревок сложили в «Волгу» Гурама, Давид Вахтангович сел на переднее сиденье, и они уехали. А мы, раз уж оказались в горах ночью, развели костер и просидели до утра под огромными звездами. Завтра же выходной. И Костя остался с нами. И сидел около меня, ни на шаг не отходил. А до этого встал на одно колено и завязал мне шнурки на кедах, я и не заметила, что они волочатся по земле.
Только вот Володя несколько раз очень внимательно на нас взглянул… Думаю, именно тогда он и догадался обо всем.
Про дурынду Машку все как-то немножко забыли, но она сама нашлась, когда мы утром вернулись, выскочила нам навстречу и бросилась Ирке на шею. Оказывается, вместо дискотеки кавалер повез Машу показать Новый Афон. Там же, любуясь лунной дорожкой со смотровой площадки у пещер, узнал, сколько ей лет, благоразумно резко развернулся в сторону дома, но в этот момент их приняли милицейские. Прав-то не было у Гранта. Узнав, что Маша из цирка, дежурный, сменившись, сел за руль и привез Машку в объятия мамы, которой было что сказать дочери, ох и было! Бедная Маха еще пару дней на пляже лежала на животе, а не сидела, выпорола ее мать. И правильно сделала, между прочим. Иногда толику ума можно вложить в юную, полную самомнения голову исключительно через задницу.
