Глава 28. Лео

В банкетном зале отеля «DelMare» веселье только начиналось, а Лео уже чувствовал себя слишком расслабленным и даже слегка пьяным. Столик на пятерых, который он делил вместе с Тиной, Джоном Митчеллом, Мэй Лин и каким-то усатым профессором, чье имя сложно выговорить даже трезвому, стоял почти у самой сцены, где вот-вот должна начаться презентация проекта «Прометей». В украшенном золотом и алым бархатом зале играл джазовый оркестр, музыка разносилась под высокими сводами, скользила между колоннами, то разгоняя, то замедляя ток крови в жилах присутствующих. Лео наслаждался роскошью и своим положением, потому как едва не потерял все в одночасье. Ни от брата, ни от Тихонова вестей пока не было, о том, получил ли Егор «посылку», и во что это выльется − он старался сейчас не думать. Пускай этот вечер станет одним из немногих, которые можно провести спокойно.

− А я ему говорю: это же простейший углеродный организм! — с пылом вещал усатый профессор, щеки раскраснелись от выпитого бренди. – А он мне тыкает указкой на молекулярную сетку и с пеной у рта заявляет: гибрид!

Профессор рассмеялся собственной шутке, из вежливости смех тут же подхватили остальные. Лео тоже смеялся, хотя совершенно ничего не понял. Решив, что есть занятия куда приятнее, нежели слушать болтовню старого напыщенного индюка, он незаметно положил ладонь Тине на колено и скользнул выше, задирая подол платья. Девушка невозмутимо запивала шампанским омара, пока его рука хозяйничала под столом.

Лео наклонился к ней ближе, окунувшись в облако дорогих духов, и шепнул:

− Тебе не кажется, что пора отсюда сбежать?

Тина поморщилась.

− Бестужев, ты же ученый, а ведешь себя как пещерный человек! Чуть что, сразу за волосы и в логово. Ты всегда членом думаешь?

− Только когда ты рядом, − нагловато усмехнулся Лео и подлил Тине шампанского.

Выглядела она сногсшибательно. Привычное каре уложила локонами, сиреневые глаза пьяно блестели, вечернее платье с глубоким декольте и вовсе превращало ее в кинодиву. Лео так устал за последние дни, что не мог дождаться когда, наконец, удастся снять напряжение. Ради этого он был готов пожертвовать презентацией и общением с высокопоставленными гостями «Центра».

Неожиданно джаз смолк, в зале загремел корпоративный гимн «Центра ГЭК» в котором говорилось о красоте генномодифицированных тел, силе ума, стойкости духа и о далеких звездах, что рано или поздно покорятся Человеку. Когда отгремели последние ноты, сцена вспыхнула ярким белым светом, на ней появилась голограмма с эмблемой «Центра».

Джон Митчелл поднялся с места, десятки пар глаз устремились к нему, замигали вспышки камер, зажужжали журналистские дроны. Лео тут же убрал руку с бедра Тины – не хватало еще увидеть в новостях, чем он занят под столом.

− Друзья, сегодня по истине великий день! – Джон поднял фужер шампанского и улыбнулся своей белоснежной акулей улыбкой. – Не побоюсь сказать: исторически важный день! Сегодня проект «Прометей» был одобрен Советом Федераций и получил статус «приоритетный». Прошу, встречайте директора и основателя «Центра ГЭК» Иосифа Лагунова!

Зал взорвался аплодисментами. Лагунов встал из-за стола, кивнул присутствующим и поднялся на сцену, где голограмму с эмблемой «Центра» сменила надпись большими буквами «ПРОМЕТЕЙ». Камеры устремили к нему свои фасеточные глаза, журналисты замерли в ожидании, ловя каждый жест, коллеги смотрели с восхищением. Начал директор с дежурных шуточек, которые так любят журналюги, и с краткого описания проекта «Прометей». Лео прекрасно понимал зачем нужен подобный размах: дорогой ресторан, первые лица Марса, орда СМИ… Ведь «Центр» должен подать «Прометей» общественности под соусом из пафосных речей об открытиях и романтики далеких странствий.

Во время презентации Лео откровенно зевал. Он считал, что ничего нового не услышит, но даже представить не мог, как ошибался.

Лагунов стоял вполоборота к голограмме с изображением далекой Тау Кита f, с ее зелеными облаками и поражающими воображение видами.

− Как я уже говорил, Тау Кита f идеальный кандидат для колонизации, но есть некий фактор, который смущает «Центр».

Журналисты загудели, поднялся шквал рук, но только один из десятков голосов прозвучал на весь зал:

− Лина Орлова, «Марс тудэй», − вклинилась увешанная дронами и голограммами девушка. — Господин Лагунов, скажите, что это за фактор? Уж не тот ли, что называется: «людям не выдержать перегрузок при перелете на такое далекое расстояние»?

По залу прокатились смешки, впрочем, без издевки, скорее так улыбаются доброй шутке. Лео тоже усмехнулся. А журналистка-то с огоньком! Не побоялась, ударила не в бровь, а в глаз. Интересно, как Лагунов выкрутится?

Директор ответил снисходительной полуулыбкой, и посмотрел на журналистку как на заигравшегося ребенка. А потом в его взгляде мелькнуло что-то загадочное, даже демоническое, и Лео вдруг вспомнился Древний − сейчас что-то неуловимо похожее наблюдалось в чертах директора «Центра».

− Что вы, проблема совсем иная! — с улыбкой заявил Лагунов. − Для такой великолепной планеты название «Тау Кита f» попросту не подходит!

В этот раз смех был куда громче − натужный, но довольно громкий, чтобы журналистка зло засверкала глазами.

− Я правильно вас понимаю, господин Лагунов, что вы намерены дать иное название этой планете? – ровным хорошо поставленным голосом спросила она.

− Нет-нет, это право я бы хотел передать великолепной и несравненной жемчужине «Центра ГЭК» − Тине Иприкян.

Судя по тому, как Тина чуть не поперхнулась нежнейшим мясом омара, и как округлились ее глаза — предложение стало сюрпризом. Наспех прожевав и отерев рот салфеткой, она лучезарно улыбнулась. В этот миг Лео испытал укол ревности, он не обладал достаточной властью, чтобы позволить женщине назвать планету. А поразмыслив, пришел к выводу, что будь у него такая возможность, Тина бы ее вряд ли удостоилась.

− Per aspera ad astra, − сказала Тина. – Через тернии к звездам – девиз «Центра ГЭК» и наше кредо. Думаю, эта планета не Тау Кита f, это — Астра.

− Астра! Астра! — подхватили со всех сторон, слова вмиг утонули в гвалте аплодисментов.

Лагунов поднял ладонь, призывая к тишине, чем сразу же воспользовалась журналистка. Лео отметил, что эта невысокая черноволосая девушка с выбритым виском и взглядом пантеры не боится такого мастодонта как Лагунов, а ведь он может раздавить ее щелчком пальца, и карьера Лины Орловой из «Марс тудэй» закончится плачевно.

− Астра — великолепное название, − сказала журналистка и хищно улыбнулась, чуя сенсацию. — Но вы не ответили на мой вопрос, господин Лагунов. Как «Центр» собирается колонизировать Астру, если в систему Тау Кита невозможно добраться?! Ведь ни один живой организм не выдержит перелета!

Взгляды устремились к Лагунову. Как ни странно, Джон Митчелл не отреагировал, спокойно продолжал что-то обсуждать с усатым профессором, будто в зале ничего не происходило. А вот остальные смотрели с интересом. Лео откинулся на спинку стула, приготовившись наблюдать за шоу, глубоко в душе он болел за настырную журналистку, хоть и понимал, что у нее нет шансов.

Лагунов поморщился:

− Вы спутали мне карты, мисс. Эту речь готовил целый пиар отдел, и кажется, даже искусственный интеллект задействовали для презентации… А вы внесли хаос в стройные ряды. Кто-нибудь, напомните мне уволить нашего специалиста по связям с общественностью.

Присутствующие с нескрываемым удовольствием рассмеялись шутке. Конечно, ведь речь идет не о них. Лео тоже улыбнулся, хотя искренне не завидовал главному пиарщику «Центра», голова бедняги только что легла на плаху.

− На самом деле я не собирался рассказывать об этом сейчас, но… − Лагунов обернулся в сторону кулис, кивнул кому-то невидимому для зала, и продолжил: − Но раз вы настаиваете. Мы провели ряд исследований, в том числе на поверхности Астры и нашли способ решить головоломку. И сейчас я, Иосиф Лагунов, с полной уверенностью заявляю, что человечеству под силу попасть на Астру. Прошу любить и жаловать, первый в своем роде уникальный звездолет, способный доставить человечество к мечте — «Икар»!

На голограмме появилась огромная туша космического корабля. «Икар» был прикован манипуляторами к площадке верфи в открытом космосе, кажется, это база «Центра» на Луне. Его металлические бока с кольцами каркаса казались боками загарпуненного небесного кита, из чьего тела выдрали куски мяса. В безжизненной черноте вспыхивали огни сварки, еще немного и с обшивкой закончат. Лео смотрел на голограмму и не верил своим глазам. Как? Когда? Такие корабли не строятся за несколько недель… даже за несколько месяцев! На проект ушли годы, значит, исследования велись давно, и Лео прекрасно понимал, что корабль -- половина успеха. Каким бы инновационным ни был «Икар», а полет в систему Тау Кита за двенадцать световых лет от Земли – это не прогулка по морю на катере, экипажу и колонистам нужны модификации. Какие именно? Ответ Лео уже знал. Теперь он понял, что за десять форм жизни были отправлены на Астру пробоем несколько месяцев назад. «Центр» изменил наноклетку и вживил ее подопытным. Возможно, это были эмбрионы, как он предполагал ранее, а возможно взрослые модифицированные лю… Лео запнулся, назвать ЭТО людьми язык не поворачивался. Что за существ они отправили в Тау Кита?!

Он перевел взгляд на Тину – девушка опустила глаза и почти залпом осушила бокал шампанского. Тогда он посмотрел в упор на Джона.

− Как давно вы изменили наноклетку и проводите генетические эксперименты на людях, Джон? – с напором спросил Лео, на что Митчелл удивленно вскинул бровь.

− Как давно? – громче повторил Бестужев.

Митчелл посмотрел на него с презрением, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут вмешалась Тина:

− Лео, идем, − она схватила его за руку и потянула из-за стола.

− Нет, я должен знать. Хватит делать из меня идиота.

− Идем! – приказала Тина.

Вальяжно откинувшись на спинку стула, Митчелл промокнул уголок рта салфеткой:

− Правильно, Тина, забирай свою секс-игрушку, а то лишнее болтает.

Лео гневно сжал кулаки, дернулся из-за стола, и тут же обрадовался, что его схватил за плечо усатый профессор и осадил. Конечно, хотелось выбить Джону его белые модифицированные зубы, но Лео прекрасно понимал, чем это кончится. Он кивнул профессору, мол, все в порядке, и поправил пиджак.

− Выбирайте выражения, первый заместитель, − холодно сказал он.

Джон поморщился:

− Не забывайся, друг мой. И советую меньше пить, это до добра не доведет.

− Ой, ну хватит! – закатила глаза Тина. – Завали свой гнилой рот, Джонни! Достал уже! Идем, − повернулась она к Лео и зацокала каблуками к выходу из ресторана.

Бестужев пошел следом, затылком чувствуя тяжелый взгляд Джона Митчелла. Что ж, первый заместитель явно не спустит это с рук, и на этот раз Лео тоже не собирался идти на попятную. Несколько веков назад за подобное оскорбление стоило бы вызвать Джона на дуэль, а не банально съездить в челюсть. Впервые Лео пожалел, что сделал все, чтобы не походить на Егора и абсолютно не умеет драться, что-что, а брат точно бы не стушевался.

***

Его разбудил настойчивый писк коммуникатора. С трудом разлепив веки, Лео пошарил рукой по тумбочке в поисках устройства. Через секунду автоматически зажегся ночник, рядом сонно заворочалась Тина и, пробормотав что-то невнятное, уткнулась в подушку. На часах три ночи. Какому козлу неймется в такое время?! Недоумевая, Лео сел на край кровати, проморгался и взял коммуникатор, с прямоугольного экрана на него смотрел Серж Нечаев, в верхнем правом углу горела красными буквами пометка: «СРОЧНО».

Сон как рукой сняло, даже хмель из головы выветрился.

− Что случилось? – спросил Лео, включив связь.

− Собирайся. Ты срочно нужен в лаборатории! – взволнованно начал Серж, глаза дико бегали по сторонам.

− Лео, кто там?.. М-м? – раздалось рядом из-под одеяла. Тина села на кровать, по-видимому, хотела повозмущаться, но увидев Сержа, сконфузилась и прикрылась одеялом.

Нечаев в свою очередь постарался тактично не удивляться.

− Госпожа Иприкян, хорошо, что вы тоже здесь, не придется звонить дважды, − сказал он, глядя почему-то на Лео. – У нас ЧП в лаборатории. Расшифровали пакет данных, который был получен при последнем сеансе связи… и… − Серж поморщился, будто заставляя себя сказать неприятные слова. – И, кажется, мы потеряли «Прометей».

Лео с Тиной встревожено переглянулись.

− Сейчас будем, − бросил Бестужев и отключил коммуникатор.

За считанные секунды они оделись, быстро покинули квартиру Тины и вышли к парковке. Порывшись в сумочке, Тина бросила Бестужеву ключи от своего «Феррари». Вид у нее был сонный и взволнованный – не лучшее состояние, чтобы садиться за руль; а встроенного автопилота в этом звере нет, снабжать такуюмашину роботом – грех. Лео провернул ключ, вдавил кнопку старта, и машина с ревом сорвалась с места. За окном мелькали огни ночной Эллады, высоко-высоко за прозрачным куполом в черноте виднелись луны: Фобос и Деймос.

− Тина, я не смогу помочь тебе в лаборатории, если не буду знать правду, − начал Лео, сворачивая на глянцевое шоссе. – Ты должна мне все рассказать о «Прометее», хочешь ты этого или нет.

Она отвернулась к окну, устало помассировала виски.

− Тебе не положено знать деталей. Во всяком случае, не сейчас.

− Да ну? Кто так решил? Джон? – Лео хмыкнул. – Слушай, он ведь палец о палец не ударил ради «Прометея», все его заслуги – это выдумать очередную ложь, про очередной марсианский город, припрятать то, что не следовало прятать, и навешать всем лапши на уши. Он занимается безопасностью, а не наукой. А ты… Ты вложила в этот чертов проект душу, − последнюю фразу Лео произнес проникновенно и многозначительно, хотя сомневался, что у Тины вообще есть душа. В этом они были похожи. – Тина, я и мои люди не владеем ситуацией. Сейчас мы видим фрагменты и куски, а не целую картину. Так о какой продуктивности может идти речь?

−Ладно, − выдохнула она. – Рано или поздно ты бы все равно узнал.

Порывшись в сумочке Тина достала пачку сигарет, в полумраке салона вспыхнул синий огонь зажигалки, тонкая струйка дыма тут же потянулась в невидимые жабры системы вентиляции.

− Работа по изменению наноклетки идет давно, Лео, очень давно. Я была еще девчонкой, когда мой отец, Лагунов и Куперман начали играть в богов. Уже тогда шли разговоры о том, что Марс – это всего лишь жалкая попытка создать нечто великое на руинах чужой цивилизации. Не мне тебе рассказывать о терраформировании и проблемах с магнитным полем, с радиацией. Они понимали это уже тогда, и знали, что средь мириад экзопланет рано или поздно отыщется пригодная для жизни.

− Ясно. Они пошли на опережение, величайшие люди своего времени заглянули в будущее и нашли способ подстегнуть эволюцию. Что они сделали, Тина? Если учесть, что наноклетку и генные модификации мы позаимствовали у марсиан… Они пытались вывести гибрид, так ведь?

− Да, − прошептала Тина. – Пытались, но…

− Но не вышло. Скрестить гены человека и марсианина не получилось по причине того, что наноклетка нам не родная. Для марсиан – да, для нас – это погибель, если не принимать нанотек, конечно.

− Ой, не начинай драматизировать, а? Какая к черту погибель? Отец всегда повторял, что из любого тупика есть выход, нужно только время. Но Куперман так не считал. Однажды он что-то увидел в Лабиринте Ночи, и это поразило его настолько, что он вернулся оттуда сумасшедшим! Он заявился в Совет Федераций, и саботировал исследования. Своим поступком этот идиот откатил науку на десятилетия назад! И нам теперь нужно это исправить!

Тина зло выдохнула струйку дыма и не менее эмоционально затушила окурок, буквально продавливая дно встроенной в панель пепельницы. Лео вдруг осознал, что сейчас она – взволнованная и беспомощная − полностью в его власти. В этом состоянии Тина рассказала о тайнах, так бережно оберегаемых Джоном, поделилась прошлым и предложила заглянуть в будущее. Кажется, лед тронулся. Однако давить на Тину он не хотел, рыбка легко может соскочить с крючка, нужно действовать осторожно.

− Мы все исправим, Тина, не волнуйся, − ласково сказал Лео.

Она благодарно кивнула и потянулась за новой сигаретой. Тем временем Лео повел машину к парковке перед зданием «Центра», где неусыпными стражами стояли пропускные рамы. На всех этажах в окнах горел свет, на крыше сияла стилизованная раковина моллюска, на фасаде – эмблема с надписью «ГЭК», в обрамлении звезд.

Лео заглушил двигатель вышел из машины и уставился на громадное здание. Теперь он многое понял. Более того, он видел картину с разных ракурсов, ведь Куперман поведал ему часть «своей» правды, которая отличается от правды «Центра». Осталось только выяснить, с чем именно Куперман столкнулся в Лабиринте Ночи, и почему так резко решил сбежать с Олимпа.

В лабораторию Тина шла первой, стук каблуков эхом разносился по длинному пустынному коридору. Лео шел следом, на ходу надевая белый халат. У двери Тина вдруг остановилась, обернулась и заглянула ему в глаза. В ее взгляде читалась паника.

Лео взял ее ладони в свои, сжал.

− Мы все исправим, − повторил он недавние слова, хотя не знал нужно ли что-то исправлять.

Тина кивнула, а потом будто вспомнила, что ведет себя слишком мягко, и раздраженно убрала руки. Решительно толкнула дверь.

− Так, ночная смена, всем выйти, − приказала она. – Нечаев, остаешься.

Четверо аналитиков хмуро побрели к выходу. Не медля ни секунды, Серж активировал голограмму. Над круглым белым столом потянулись потоки данных из далекой Тау Кита, камера показывала виды поверхности прекрасной Астры. Лео ждал.

Наконец, данные загрузились в полном объеме. На изображении, заснятом камерами экзохода, отчетливо был виден марсианский могильник. Кости лежали рядами, словно после смерти тела аккуратно сложили рядом друг с другом. А может, они сами так улеглись, доживая свои последние минуты. В когтистых лапах каждого марсианина была зажата табличка белого металла, с такими же письменами, как на расколотом артефакте из Лабиринта Ночи.

Лео тряхнул головой и уставился на голограмму. Быть того не может!

В бурой почве Астры, за двенадцать световых лет отсюда, лежали кости марсиан. Проклятые марсианские кости. С проклятым артефактом. За двенадцать световых лет.

Лео медленно опустился в кресло и помассировал виски, будто надеясь, что столь простое движение приведет мысли в порядок. Затем он вопросительно глянул на Сержа.

− Это снимки с места раскопок в области, которую ты пометил как «аномалию». Если учесть, что были еще такие места…

− То там мы найдем еще могильники, − подытожил Лео и нервно усмехнулся. – Кажется, наш уютный зеленый домик уже занят. А, Тина, что скажешь?

Она скрестила руки на груди, пристально всматриваясь в голограмму.

− К чертям марсиан, − отчетливо сказала Тина. – Это же кладбище, гигантское марсианское кладбище. Они давно вымерли, а это просто могила.

Лео вскинул бровь.

− Тебя не смущает, что «просто могила» находится не на Марсе, а в Тау Кита?

− Ой, перестань! С чего мы решили, будто они именно «марсиане»? Возможно, Марс для них был всего лишь отдаленной колонией. Может, они вообще по всей галактике расселились, как саранча по полю. Строить теории на этот счет будем потом. Сейчас меня волнует «Прометей». Серж, что с мобильной базой и с кораблем?

− С кораблем проблем нет, сигнал стабилен, оборудование и роботы продолжают работу. А вот с наземной базой случилось что-то странное.

Пробежавшись по сенсорной панели, Нечаев вывел видеозапись. Завидев изображение, Тина потеряла над собой контроль: ахнула и прикрыла рот рукой, во взгляде метался испуг. Серж вовсе старался не смотреть видео. А вот Лео смотрел с диким интересом. Он перегнулся через стол ближе к голограмме и жадно ловил каждый кадр. Он видел тех десятерых…

Они лежали в отсеке мобильной лаборатории, установленной на поверхности Астры. Девятеро из них были мертвы. Единственный выживший прохаживался по лаборатории зыркая на трупы своих братьев и сестер. В его облике Лео видел того самого, дьявола, что так упорно воссоздавали марсиане. Чудовище… смесь человека и Древнего. Серая кожа на почти человеческом лице, завитые рога, неестественно вытянутый череп, и глаза… от одного взгляда красных, налитых кровью глаз становилось муторно. Роста он был среднего, телосложения крепкого. Одежды на нем не было, по гениталиям Лео определил, что это мужская особь, и почему-то особь была обута в белые кеды. На фоне серой кожи, покрытой наростами и пластинами, похожими на пластины броненосца, кеды смотрелись, мягко говоря, странно. Про перепончатые крылья нетопыря и вовсе говорить нечего. Чудовище металось по лаборатории, беззвучно что-то орало, хваталось за голову и даже пыталось оторвать собственное крыло.

Гибрид. Они создали химеру. Они поставили крест на Homo sapiens, явив вселенной новый, искусственно взращенный вид. Что это? Возможно, идеальное творение «по образу и подобию», квинтэссенция человеческих умений, воплощение мечтаний о божественной силе и бессмертии. Nova sapiens. А быть может, это величайший позор доминирующей в Солнечной системе расы, и ее погибель. Предсмертная конвульсия, жесткая судорога, вслед за которой придет забвение.

− Господи… − вырвалось у Лео.

Тина остановила запись. Увеличила изображение трупа «нового человека». Кажется, это была женщина. Лицо разбито, правая грудь отрезана, остатки одежды залиты кровью. В когтистой ладони что-то блестело металлом.

− Смотрите, в ее руке скальпель, − ткнула пальцем Тина. Она сама себя порезала, как теперь пытается себя покалечить Восьмой. Серж, а более ранняя запись есть?

− Нет, надо запрашивать с «Прометея» и расшифровывать архив. Мне кажется, или он кричит?

Звука на было, но рот существо раскрывало так, будто вопило от боли. Восьмой хватался руками за голову и царапал лицо. Когти оставляли на серой коже кровавые полосы. Расковыряв приличную рану на подбородке, он бросился к той порезанной женщине, выхватил скальпель из ее руки и всадил себе в живот. В этот момент Тина вздрогнула. Поднесла ладонь к голограмме и погладила существо.

− Несчастные… Прекрасные дети… − шепнула она, по щеке скользнула одинокая слеза.

Лео наблюдал, с какой любовью она смотрит на то, как ее «прекрасное дитя» вспарывает себе брюхо и наматывает на руку собственные кишки, и не мог проронить ни слова. Сейчас он испытывал отвращение к Тине, «Центру» и к самому себе. Не выдержав, он невнятно пробормотал: мне надо на свежий воздух, и выскочил из лаборатории.

Как выбежал из здания «Центра», он не помнил. Перед глазами стояло перекошенное лицо существа, его полный отчаяния и боли взгляд. Что-то выедало гибрида изнутри. Он будто бы пытался прекратить мучения, как порой больной шизофренией пускает себе пулю в лоб, чтобы смолкли дьявольские голоса. Кто знает, что слышало это существо? А оно слышало. Оно дышало, мыслило, испытывало чувства. Оно боялось и умоляло. Лео схватился за голову.

Черт! Черт! Черт!

Что они натворили?!

Он обнаружил себя мечущимся по парковке. Выдохнул, крепко сжал кулаки, в попытке успокоиться. В висках все еще пульсировало, в груди клокотало не хуже, чем в реакторе терраформера. Пройдя через парковку, Бестужев свернул к скверу, где ярко горели фонари, освещая зеркальные дорожки для случайного прохожего, забывшего о времени. Он сел на скамейку, тут же ожил рекламный баннер, предлагая почитать последние новости. Лео с раздражением пересел в другое место. Вот уж не думал, что будет бегать от рекламы, ведь никогда раньше не обращал на нее внимания. Белый шум, ничего более.

Усевшись на скамейке поудобнее, он запрокинул голову и долго всматривался в антрацитовое небо, виднеющееся сквозь купол. Звезды, узоры, вакуум. Бездна, полная жизни. Верующим Лео никогда не был, ко всякого рода теологическим разговорам относился с подозрением, да и мораль порой свободно двигал таким образом, что из неудобной и неправильной она становилась вполне сносной. Он всегда умел жить, не создавая себе проблем, умел подстраиваться под скоротечность времени и легко принимал перемены, коими так быстро обзаводился современный мир.

Но случившегося на Астре Лео принять не смог.

Сейчас он пытался анализировать увиденное и искал способ изменить хоть что-то.

Гибриды. Работа над ними велась десятилетиями, секретный проект, о котором никто ничего не знал даже в Совете Федераций. Скорее всего, тогда же в «Центре» задумались о строительстве космического корабля типа «Икар», и отложили проект до момента, пока технологический прогресс не дал такую возможность. Сколько времени прошло? Лео вспомнил, как молодо выглядит Лагунов, и как сдал Куперман, отказавшийся от модификаций. А ведь они должно быть ровесники, дети иной эпохи. Эти люди так стары, что, возможно, стояли рядом с Илоном Маском на космодроме, откуда отбывала первая пилотируемая миссия на Марс. И вот они решили перекроить мир, создав нечто, способное изменить представление о человеке как таковом.

Лео вызвал в памяти образы увиденных на записи гибридов. Сложно сказать были ли эти особи достаточно взрослыми, или же их можно считать подростками, но он знал, что вырастили их не на Земле и не на Астре, как он предполагал ранее. Эмбрионы не смогли бы так быстро развиться, даже с учетом стимуляции роста и модификаций. Скорее всего, где-то на Марсе или даже на Луне есть секретная лаборатория «Центра ГЭК», где и создали проект «Прометей». Знать бы только где…

И что тогда?

Что бы он сделал?

Рука сама потянулась к карману лабораторного халата, где лежал коммуникатор. Достав устройство, Лео решил, что стоит рискнуть и связаться с Егором. Ведь все еще недоставало некоторых частиц, которые раскрыли бы ложь «Центра» в полной мере. Во-первых, Лео все еще не знал, что на самом деле случилось с марсианами и почему на Астре роботы-экзоходы откопали могильник с артефактами. Нужно прочесть техноглифы на табличке и все выяснить. Во-вторых, он плохо понимал мотивы Купермана, и понятия не имел, с чем профессор столкнулся в Лабиринте Ночи.

Гудок. Еще один.

«Данный код не обслуживается».

Что за?.. Лео выдохнул, попробовал снова.

«Данный код не обслуживается».

Он беспомощно повертел в руке коммуникатор, подумал, что стоит набрать Тихонова и узнать, как прошла передача «посылки». Возможно, брат сменил код и сказал новый археологу, чтобы тот сообщил его Лео.

Бестужев глянул на часы: в Москве сейчас раннее утро; решив, что сейчас не до приличий, он набрал код Тихонова.

Ответа нет.

Какое-то время Лео еще смотрел на коммуникатор, затем перевел взгляд на горящее огнями в окнах здание «Центра ГЭК» с раковиной-челюстью на крыше, и поднял глаза к черному бархату неба. Бездна, полная жизни. Бесконечность, в которой люди каким-то неведомым образом создали для себя тупик. А ведь о чем-то подобном говорил Куперман, он уже пытался остановить своих коллег, и до сих пор пытается. Лео вспомнилось переданное Егором сообщение профессора и предложение присоединиться к «Анти-гену», присоединиться к борьбе.

Снова гудки в коммуникаторе. Снова тягучее, точно смола, ожидание.

− Доктор Бестужев, − кивнул из коммуникатора Куперман, казалось, звонок Лео его совсем не удивил. – Рад, наконец, поговорить с вами напрямую, а не с помощью записей и шифров. Так понимаю, вы уже откопали грязное белье «Центра»?

− Да. И отвечая на ваш вопрос: я готов работать на «Анти-ген».