20
Надежда

С тех пор, как Констанция поговорила с Эмрисом, прошла целая ночь. Запасы энергии почти истощились.

Констанция видела блестящие тела крыс, которые шевелились в мокрой соломе, сверкая бледными хвостами в полуосвещенной камере. Подтянув колени к груди, Констанция уткнулась подбородком в разорванные церемониальные одежды, ощутив на горле гладкую шелковую вышивку. Глубоко вдыхая прогорклый воздух, она наблюдала за входом в склепы.

В подземелье наряду с темницами находились самые глубокие, самые темные участки склепов: камеры бесчестных. Здесь царство живых отделялось от могил беззаконных Предков лишь прогнившей деревянной дверью. Заключенные часто умирали в мрачных условиях темницы, а стражники не хотели перетаскивать тела преступников в их родовые гробницы в других частях города.

Констанция с ужасом осознавала их близость. Она пыталась отдохнуть, восстановить силы, но как можно спать, когда из подземелья регулярно доносится шум шевелящихся в каменных дворцах мертвецов?

Заклинание крепло, проверяло свои силы, пока люди сидели в своих камерах, защищенные лишь решеткой.

Протянув руку, Констанция поднесла чашку к губам Ксандера. Она даже не поняла, отпил он воду или нет – большая часть воды просто стекла по подбородку. Она уже звала на помощь и настаивала, чтобы за Ксандером присмотрели, но стражник велел ей закрыть рот, грозя выбить зубы.

Констанция не сдавалась. Она обещала не сдаваться. Но после ночи, проведенной в грязи и темноте, она начала терять надежду. Даже если Лина и Эмрис вернутся в Княжеский лес, судья сразу возьмет их под стражу. Констанция должна встретиться с девушкой раньше судьи. Но как?

Прижав лоб к коленям, она вдруг услышала приглушенный рев.

Констанция поймала взгляд доктора Торна, и они оба нахмурились.

Встав с пола, она приблизилась к зарешеченному окну в стене ее камеры. Вдалеке, среди нарастающего рева, она расслышала другие звуки: шаги и скандирующие голоса.

Констанция рассмеялась, прижав руку к губам.

– Что это за шум? – хрипло спросил доктор Торн.

– Бунт, – ответила она, не веря в свою удачу. – Я обещала людям, что покончу с грозовым облаком к сегодняшнему рассвету. Как я могла забыть?

И тогда, несмотря ни на что, в ее сердце вспыхнула искра надежды.

По мере того как на улице светлело, шум становился громче. Угрозы стражников не принесли должного результата: рев толпы только усиливался. Через час Констанция услышала лязг вытащенных из ножен мечей. Она слышала ритмичный, сердитый топот по каменным плитам, скандирования и крики. И просто ждала.

Ксандер лежал неподвижно. Дыхание его оставалось поверхностным, как будто он пребывал в некоем забвении. Напротив неспокойно спал доктор Торн, а его рукавица периодически мерцала красным светом.

Некоторых стражников вызвали из комнаты над камерами на битву – она слышала зов, скрип стульев и тяжелые удаляющиеся шаги. Констанция догадывалась, что пара стражников все же осталась, чтобы следить за заключенными. Но как узнать наверняка? Она встала, прошлась по камере и в сотый раз задалась вопросом, стоит ли воспользоваться магией для побега. Сможет ли она прорваться сквозь заколдованные решетки, сражаться без оружия и одолеть двух или трех вооруженных стражников? Вероятно, нет. Жаль, что у нее не было с собой трости и маски… Однако пришла пора воспользоваться моментом.

С улыбкой на лице она развернулась.

Но звуки, доносящиеся из-под тюремного пола, ее остановили.

Ступеньки темницы, спрятанные за гнилой деревянной дверью, вели в кромешную тьму. Констанция взглянула на дверь. Дуновение затхлого воздуха колыхнуло прядь ее волос, после чего раздался звон металла, упавшего на каменный пол – драгоценные камни или монеты сваливались с прогнившей плоти и одежды. Скрип кости о кость… и шаги. Медленные, неуверенные шаги по старым, стертым ступеням.

Но шум становился настойчивым, отчетливым. Заклинание достигало апогея развития. Оно больше не пряталось в темноте, а ползло к мрачному свету. Оно жаждало новых жизней, чтобы питать свою силу. Стиснув зубы, Констанция сдержала крик отчаяния.

Доктор Торн сел. Его камера, как и камера Ксандера на противоположной стороне, находилась к склепам ближе всего. Констанция собралась с духом. Еще одно дуновение холодного, спертого воздуха… и дверь в склепы открылась.

На пороге появился скелет, одетый в тюремную одежду. На шее висели грязные, ржавые кандалы. Оставшаяся плоть высохла и почернела, прилипнув к костям, как моллюски к корпусу корабля. Из пустых глазниц глядела чернота. Лишь только спутанные каштановые волосы не претерпели изменений. Зубы его обнажились и превратились в ужасающую пожелтевшую улыбку. Он что-то держал в руках, что когда-то, вероятно, являлось длинной цепью. Теперь она проржавела до неузнаваемости.

Казалось, фигура испугалась тусклого дневного света, потому что сразу замерла на месте.

Доктор Торн поднялся на ноги и отступил от решетки с белым от ужаса лицом. Подняв руку, он попытался призвать магию, бурление которой Констанция почувствовала даже из своей камеры. Однако стоило ему попытаться это сделать, как что-то в перчатке дернуло его, и он закричал от дикой боли. От этих воплей покойник пришел в себя и с удивительной силой бросился на камеру лекаря. Следом появился еще один. Этот оказался выше, крупнее и был менее подвержен процессу разложения.

Взгляд Констанции упал на Ксандера, беззащитно лежащего на грязном полу.

Не раздумывая, она положила руки на замок своей камеры и сосредоточилась, игнорируя шум восстающих мертвецов. Констанция вплела чары в красное заклятье, и под ее осторожным прикосновением появился мерцающий свет. С хмурым видом она упорно продолжала разрушать мощные, но крайне неуклюжие магические оковы. Наконец Констанция нашла слабое место и разрушила заклинание. Голова пульсировала от боли. Насколько все было бы проще, если бы она взяла с собой маску. Нащупав защелку запертых ворот, она повернула ее и выбралась наружу. Весь процесс занял считаные секунды.

– Помогите мне!

К нападающему на камеру Торна мертвецу присоединились двое других, и вместе они пытались оторвать тюремные решетки от ржавых углублений в стене. Фиолетовая магия вспыхивала и искрилась, пока окончательно не разрушила конструкцию камеры. Но Констанция намеревалась спасти не Торна. Она хотела помочь Ксандеру. Из подземелья вылезли еще два покойника и принялись ломать дверь его камеры. Выставив вперед руку, Констанция выпустила сгусток энергии. Хрупкие от разложения мертвецы попали под фиолетовую вспышку света и сразу превратились в прах. Кашляя, девушка поспешила к камере и открыла ее дрожащими пальцами.

Ксандер был смертельно бледен, но все еще дышал. Перекинув его руку через свое плечо, Констанция подняла его в вертикальное положение.

– Помогите! – снова закричал доктор Торн.

Однако Констанция повернулась к нему спиной и потащила Ксандера в сторону лестницы. Веки его дрожали.

Сверху раздался звук шагов, и она уже приготовилась к встрече со стражником. Но вместо этого у подножия лестницы появился Уинтон, выдыхая пар на холодном воздухе. С ужасом в глазах он держал в руках двуручный меч. К ее удивлению, рядом с Уинтоном стояла собака судьи, Барбарус. Брат держал под мышкой сверток, который тотчас бросил на нижнюю ступеньку. С чувством облегчения Констанция узнала форму своей трости, завернутой в старый плащ.

– Помогите! – вновь раздался отчаянный голос доктора Торна.

Три оставшихся Предка раздвинули решетки, и один из них начал проталкиваться в камеру к лекарю, который в ужасе прижался к стене.

Уинтон бросился к камере с рычащей возле ног собакой.

– Уинтон! – тихо, но твердо воскликнула Констанция, поймав его за плечо. – Перчатка. Она связывает магию Торна с судьей. Если лекарь умрет, судья лишится своего самого сильного оружия.

Как только Уинтон уловил значение ее слов, его лицо искривилось от понимания и отвращения.

– Ты что, Констанция! Мы обязаны помочь ему!

Раздраженно стиснув зубы, Констанция кивнула.

Взмахнув мечом, Уинтон бросился вперед на мертвецов. Один из них пал при первом же ударе. Барбарус тем временем разделался со вторым, оторвав ему голень. Третий покойник уже обхватил шею лекаря костлявыми пальцами. Пока Торн боролся и пытался отбиться, Уинтон проскользнул в камеру и одним лишь ударом расправился с мертвецом. Констанция с ужасом посмотрела на дверь склепов. Все покойники темниц были уничтожены и превращены в пыль, но внизу их находилось бесчисленное множество…

На несколько мгновений все замерли, прислушиваясь к происходящему вокруг. Но было слышно только восстанавливающееся дыхание друг друга и пыхтение Барбаруса. Констанция расслабилась и с трудом опустила Ксандера на ступени. Он дрожал, а бледное лицо блестело от пота.

– Шум прекратился, – тихо заметил Уинтон. – Что, черт побери, здесь происходит?

– Грозовое заклятье достигло финальной стадии развития и набирает силу, – объяснила Констанция, вытаскивая трость из связки. – Каждый раз периоды активности растут и усиливаются, как схватки у рожающей женщины, а период покоя между ними становится все короче и тяжелее.

– И что потом? – выдохнул Уинтон.

– Оно пытается получить независимость. Хочет стать свободным и перемещаться, куда ему вздумается. Я должна его остановить. Нам нужно выбраться, пока идет период покоя.

– С превеликой радостью, – ответил Уинтон, выводя потрясенного доктора Торна из камеры.

– Уинтон… Спасибо, – поблагодарила Констанция, вытаскивая сменную одежду: темно-фиолетовый плащ, где в потайном кармане лежала маска.

Она быстро переоделась, радуясь, что наконец сбросила с себя тяжелые и грязные коронационные наряды.

Мастер Меча медленно приходил в сознание, кивая головой, будто боролся за возможность покинуть мир грез. Однако, заметив пот на лбу и резкий запах кожи, Констанция поняла, что Ксандер все еще находится в опасности.

– Что происходит наверху? – спросила она.

– Люди бунтуют. Стража пытается удержать их за крепостными воротами. Судья командует на бойницах. Я сумел убежать лишь благодаря этой неразберихе: я был заперт в покоях, но когда стражу вызвали, я остался один. Предки выбираются из других дверей в склепы. – Уинтон покачал головой. – Это полный хаос.

– Мы можем обернуть это в нашу пользу, – заметила Констанция.

Она усиленно думала, пока застегивала плащ.

Уинтон кивнул.

– Чтобы помочь в сражении, все стражники покинули посты. Я нашел ключи от камер, – сказал он, перекидывая руку Ксандера через плечо.

Бледный доктор Торн, все еще находящийся под действием шока, последовал его примеру и взял вторую руку Ирвина. Уинтон вложил связку ключей в руку сестры.

– Давай освободим остальных и будем убираться отсюда.

Констанция с признательностью кивнула и выпрямила спину.

В ее голове уже сформировался план.

– Уинтон, отведи доктора Торна, Мастера Меча и всех его людей в мои покои в Южной башне. Она находится дальше всего от сражения. Доктор Торн, позаботьтесь о лорде Ирвине.

– Значит, я вам все-таки пригодился, – заметил лекарь, бросив на Констанцию резкий взгляд.

Констанция поняла, что несколько минут назад он слышал их тихое совещание с Уинтоном.

– А ты что будешь делать? – поинтересовался Уинтон.

Констанция повернулась к брату.

– Помнишь Хранительницу с родимым пятном на лице? Ту, которая… на похоронах твоей матери…

Уинтон кивнул, нахмурившись от нахлынувших воспоминаний.

– Она идет сюда, и у нее находится сердце заклинания. Если она отдаст его, я смогу навсегда уничтожить грозовое облако. Она ищет меня, поэтому, я думаю, она направится в замок. Я должна встретиться с ней раньше, чем это сделает судья.

– Отлично. Если тебе понадобится моя помощь, ты знаешь, где меня искать.

Внезапно Констанция ощутила прилив любви к своему брату. Протянув руку, она сжала его плечо.

– Спасибо, Уинтон.

Он улыбнулся с сияющими глазами.

– Ну что ж, приступим.