На гребне волны: власть и влияние

Подготовка к выборам Путина президентом включала разработку десятилетней стратегии социально-экономического развития. Дворкович сделал главный шаг в своей карьере, став экспертом Центра стратегических разработок, который возглавил Греф.

Тогда же Дворкович вошел в круг соавторов «Экономической стратегии России в первом десятилетии XXI века», подготовленной основанным двумя гуру либерального клана – Гайдаром и Ясиным – фондом «Либеральная миссия». Это было «знаком качества»: либеральный клан признал его своим.

После назначения Грефа Министром экономического развития и торговли Дворкович стал его советником, а с 2001 года – и заместителем. Злые языки объясняли столь стремительный взлет гомосексуальными отношениями, но цепкий ум Дворковича и его работоспособность делают подобные домыслы излишними. Греф нашел инициативного исполнителя, готового «закрыть» важный для него участок, – и повысил его, поставив на этот участок.

В Минэкономразвития Дворкович занимался макроэкономической политикой, финансами, инвестициями и банками, наращивая влияние и расширяя круг полезных знакомств. На деле он отвечал за широчайший круг стратегических вопросов и за проведение либеральных реформ в целом.

После провала «заговора Березовского», скоропалительной отставки Касьянова и паралича правительства в ходе панической административной реформы 2004 года Дворкович возглавил экспертное управление президента: в правительстве патриотично настроенного Зубкова отъявленному либералу было неуютно.

С началом выдвижения Медведева в качестве преемника Дворкович как один из наиболее последовательных либералов был привлечен к работе. Фигура Медведева вводилась в общественное сознание при помощи букета «национальных проектов», – и в июле 2006 года Дворкович стал членом президиума занимавшегося ими президентского совета.

Правда, летом 2007, когда шансы первого вице-премьера С.Б. Иванова начали казаться преобладающими, Дворкович вошел в состав правительственного совета по нанотехнологиям под его руководством.

Но последовательный либерализм объективно делал Дворковича сторонником Медведева, – и его ориентация была оценена: после инаугурации тот сделал Дворковича одним из шести помощников и своим представителем по связям с «Большой восьмеркой».

Отказ Медведева от власти и возвращение Путина на президентский пост стал шоком для Дворковича, как и для многих других поставивших на Медведева либералов. Негативно отозвавшись об этом в твиттере, Дворкович объяснил свое отсутствие на съезде «Единой России» в сентябре 2011 года, на котором было объявлено это решение, тем, что «на малой спортивной арене Лужников [месте проведения съезда – М.Д.] лучше играть в хоккей».

Справившись с разочарованием, в правительстве Медведева Дворкович стал его заместителем, курирующим весь реальный сектор, и занимался самым широким кругом вопросов – от освоения арктического шельфа до графика пригородных электричек.

Будучи неотъемлемой и исключительно влиятельной частью либерального клана, Дворкович участвовал в значимых для него мероприятиях.

Так, во время конфликта «Уралкалия» с «Белкалием» в августе 2013 года, являвшимся, вероятно, масштабной и во многом успешной провокацией против реинтеграции постсоветского пространства, Дворкович решительно высказался против белорусских властей, даже находясь в отпуске за границей, – хотя до этого не реагировал на события в России, в том числе на прямо затрагивающее его сферу ответственности чудовищное наводнение на Дальнем Востоке. По ряду сообщений оно было если и не вызвано, то, во всяком случае, кардинально усилено руководством гидроэлектростанций, действовавшим исходя из созданной реформой коммерческой логики вопреки общественной безопасности, – а энергетика курировалась именно Дворковичем, как и весь реальный сектор.

Покинув с инаугурацией президента В.В. Путина в 2018 году все посты, связанные с должностью вице-премьера (вероятно, потому, что его связи с бизнесом и общая вменяемость стали чрезмерными даже для либералов и дискредитировали даже правительство Медведева), Дворкович стал всего лишь сопредседателем фонда «Сколково», что свидетельствует его опале.

Но он высоко ценится либералами и наверняка будет использован в предстоящих действиях либерального клана.

Ведь именно он сформулировал его стратегическую цель: «Мы стремимся к тому, чтобы его [государство] минимизировать», – и в чеканной формуле, названной «максима Дворковича», выразил суть либеральной экономической политики: Россия должна платить за финансовую стабильность США.

Убийство профессионала: причины и следствия

Еще в ЭЭГ Дворкович демонстрировал бухгалтерский склад ума, что открывало ему перспективу в рамках Минфина.

Но либеральный клан не дал Дворковичу реализовать его задатки. Патологические организмы вообще используют ресурсы неэффективно, назначая Чикатило заведовать детскими садами вместо лесничеств и сажая поэтов за кассу.

У либералов было много бухгалтеров, но им катастрофически не хватало стратегических управленцев. Это вызвано самой сутью либерализма: стратег видит нелепость и противоестественность попыток поставить государство на службу глобальному бизнесу против своего народа и потому покидает либеральную клику. А потребность остается – и на вакансию был выдвинут молодой специалист, который поверил в свою звезду и сделал феноменальную карьеру.

Но с точки зрения профессии это было убийством: бухгалтер не может быть стратегом, как евнух – символом мужественности.

И Дворкович стал посмешищем, – по крайней мере, для очень многих. Предвестие кризиса ударило по России еще в сентябре 2007 года, – а в начале октября он пообещал: за несколько недель проблемы «уйдут в прошлое – и мы не увидим даже подобия финансового кризиса, а кризис ликвидности обойдет нас».

Накануне кризиса 2008 года он заявил: «акции российских компаний… недооценены, поэтому РТС и ММВБ вырастут в ближайшие недели и месяцы». Индексы упали в 3,5 и 2,9 раза.

Дворкович в сентябре 2008 отрицал наличие кредитного кризиса, в ноябре обещал, что «бюджету не угрожает дефицит в ближайшие месяцы, и даже в случае его появления экономика продолжит расти высокими темпами», а в декабре сулил 2-процентный рост ВВП в 2009 году. На деле дефицит федерального бюджета составил 6,0 % ВВП, а спад ВВП – 7,8 %.

А в феврале 2009 Дворкович официально объявил о полном преодолении кризиса буквально накануне его завершающего удара.

Список можно продлевать бесконечно, – но карьера Дворковича шла в гору: то ли в силу расположения Медведева, принадлежащего, похоже, к тому же психологическому типу, то ли потому, что, по оценкам, «зона ответственности вице-премьера четко пересекается с бизнес-интересами его друзей».

В 2009 году, по словам Навального, именно Дворкович пролоббировал спасение «Русала» Дерипаски силами государственных «Внешэкономбанка» (выкупил акций более чем на 600 млн. долл.) и «Сбербанка» (заявившего о готовности вместе с «Внешэкономбанком» рефинансировать долг «Русала» в 4,5 млрд. долл.).

С 2004 по 2008 Дворкович был членом совета директоров «Транснефти»; в это время компания многократно подвергалась обвинениям в коррупции и выводе средств. Счетная палата проверила работу компании в 2008 году и нашла нарушения на 4 млрд. долл… Эти данные стали известны только из-за утечки информации, но вскоре после проверки Дворкович покинул «Транснефть».

Многочисленные скандалы были связаны с взаимодействием Дворковича с братьями Билаловыми, бежавшими из России после срыва строительства объектов в предолимпийском Сочи (в 2016 году уголовное дело было закрыто), и группой «Сумма» их родственников братьев Магомедовых, арестованных с его уходом из правительства (возникает ощущение, что Дворкович был нужен как связующее авторитетных дагестанских бизнесменов и Медведева звено).

Супруга Дворковича Зумруд Рустамова, насколько можно судить, получала миллионы за членство в советах директоров «Росгосстраха», АЛРОСы, «Росагролизинга», ММК, аэропорта «Шереметьево» и иных компаний. Для либерала здесь нет коррупции: ведь в советах директоров не должны быть лишь сами чиновников, а их жены могут быть как «суперэффективными бизнесменами» (как жена Лужкова или осуществившего пенсионную реформу и монетизацию льгот Зурабова), так и «суперэффективными управленцами».

Как и положено либералу, Дворкович проталкивал форсирование даже заведомо бессмысленной приватизации. Классический пример – продажа 7,58 % акций «Сбербанка» в 2012 году дешевле заранее объявленных 100 рублей за акцию. 95 % проданного куплено иностранными фирмами, реальные покупатели не известны: это «суверенитет» и «деоффшоризация». А доходы не были заложены в бюджет и потому были обречены пойти на поддержку Запада через Резервный фонд и Фонд национального благосостояния.

С начала 2015 года из-за либеральной реформы железных дорог, искусственно создавшей ряд монополий, и кризиса региональных бюджетов в трех областях были полностью отменены пригородные электрички, а по стране было отменено 312 пригородных поездов. Узнав об этом, 4 февраля президент Путин обратился к Дворковичу: «По-моему, вы курируете эту отрасль. Что происходит?.. Вы…с ума сошли?..»

После этого Дворкович, ранее планировавший решить проблему в течение двух месяцев, пообещал за день представить финансовый план и за месяц решить проблему совместно с ОАО «РЖД».

Железнодорожники восстановили все маршруты почти мгновенно, но из 73 регионов, где ходят электрички, соглашения к концу марта были подписаны лишь с 52, причем все краткосрочные, только на 2015 год. В конце марта четыре области отказались от ряда восстановленных маршрутов: для удовлетворения аппетитов монополистов не было денег.

Характерно, что Дворкович, занимаясь этой проблемой, сосредоточил внимание на решение симптомов проблемы и занялся поиском средств, полностью игнорируя ее причины – монополизм. Это не только особенность бухгалтерского мышления, не воспринимающего структурные категории: это и зримое проявление либерального мировоззрения, по которому ограничение произвола монополий недопустимо, ибо грабеж потребителя, насколько можно судить, является высшей формой священной свободы предпринимательства.

* * *

Когда-то подававший надежды Дворкович сегодня, отравленный либерализмом, похоже, может приносить только вред.

Его пример наглядно показывает, что делает либерализм даже с толковыми и талантливыми специалистами.