Скандальное богатство

В декабре 2011 года разразился скандал, который менее умелому и хладнокровному управленцу стоил бы должности, а возможно – и свободы.

Комиссия по ценным бумагам и биржам США обнародовала сведения об участии Шувалова «в сделках по приобретению активов на территории США на 319 млн. долл., а также о предоставлении Шуваловым кредита на эти цели в размере 119 млн. долл, под астрономические 40 % годовых».

В марте 2012 года Financial Times и Wall Street Journal сообщили о покупке семьей Шувалова через багамский офшор акций «Газпрома» на 18 млн. долл., а через два дня находившийся тогда «на взлете» Навальный опубликовал копии документов о переводе на счет компании Шувалова десятков миллионов долларов от компаний, принадлежавших, по его словам, Абрамовичу и Усманову.

Это соответствовало вздымавшейся в то время волне как протеста «рассерженных горожан», так и инициированных властью для запугивания зажравшихся коррупционеров «антикоррупционных скандалов». Шувалов отреагировал блистательно, заявив о своей крайней аккуратности в подаче налоговых деклараций, о том, что его состояние заработано во время его предпринимательской деятельности и о том, что оно гарантирует его от давления различных групп влияния.

В то же время сам Шувалов якобы не имеет отношения к управлению своими активами (переписанными на жену, доход которой в 2009 году превысил 641 млн. руб.), а их высокие рост и доходность – лишь результат успешной деятельности управляющей компании, к которой он не имеет ни малейшего отношения.

Генпрокуратура заявила об отсутствии выявленных нарушений, после чего Шувалов встретился с главными редакторами ведущих изданий и, продемонстрировав им декларацию о доходах за 2011 год, убедительно доказал ее соответствие закону.

В конце декабря 2013 Шувалов сообщил о выполнении им новых требований российского закона, запрещающего чиновникам иметь зарубежные активы, и о переводе их в российское юридическое лицо. Он обосновал наличие иностранных активов нежеланием, чтобы в случае смерти его и жены дети наследовали бы их имущество и лишились стимула к самостоятельной работе. (Шуваловы действительно следят за воспитанием у детей бойцовских качеств; их старший сын отслужил год в спецназе Тихоокеанского флота).

Вскоре Немцов обвинил Шувалова в долге по транспортному налогу в 300 тыс. руб., но это была уже агония. Шувалов назвал обвинения «смешными» (что на фоне его богатств выглядело справедливо), а его пресс-секретарь обвинил Немцова в «клоунаде», так как использованный тем публичный сервис ФНС отражает часть недавно уплаченных налогов с опозданием, и скандал сошел на нет.

Хотя Шувалов и оказался так неаккуратен, что сведения о его активах (в отличие от многих других либералов) стали достоянием гласности, в кризисе он действовал четко и эффективно.

Главным успехом его защиты стала концентрация обсуждения на не морально-этической проблематике (в которой у него, скорее всего, не было бы шансов), а на сугубо формальных аспектах претензий. Шувалов сумел исключить из рассмотрения подозрения в своем участии в работе компаний, управлявших активами его семьи, и сузил проблему до формальной законности его деклараций.

Переведя проблему из содержательной в процедурную плоскость, он одержал блистательную победу, на фоне которой откровения итальянского подрядчика о чудовищных роскоши и дороговизне дворца Шувалова, разместившегося на месте бывшей дачи Суслова (по соседству, например, с С. Керимовым и Абрамовичем), уже не имели политического значения.

Шувалов никогда не скрывал богатства и по западным стандартам обеспечивал его прозрачность. Так, когда в 2007 году у его супруги украли кольцо за 100 тыс. евро, это не вызвало удивления. В декларации за 2012 год он указал в качестве арендуемой зарубежную недвижимость, которая за год до этого числилась в собственности его и жены – жилые дома в Австрии и ОАЭ (площадью 1,48 тыс. кв. м. и 753,3 кв. м.) и квартиру в Англии (424 кв. м.); скорее всего, он арендовал эту недвижимость у собственных же компаний, но формально это уже не было нарушением закона.

Важную роль в незыблемости позиций Шувалова сыграло, вероятно, то, что в конфликтах государства с бизнесом (например, дела «ЮКОСа» и Чичваркина) он защищал официальную точку зрения, – хотя, например, в деле «ЮКОСа» под удар попали и его сокурсники (Василий Алексанян умер после заключения, Светлана Бахмина долго была лишена свободы, многие и по сей день лишены возможности вернуться в Россию).

* * *

После переформирования правительства Медведева в 2018 году Шувалов возглавил Внешэкономбанк, в 2007 году превращенный в банк развития и широко использовавшийся для финансирования имиджевых и просто сомнительных с экономической точки зрения проектов. В результате его финансовое положение и неэффективность его деятельности стало притчей во языцех, а низкое качество управления начало создавать политические проблемы.

Шувалов был поставлен руководить им для коренного оздоровления и обеспечения эффективности ВЭБа, – но для него лично это означало не только рост личных доходов и увеличение степеней личной свободы, но и качественное по сравнению даже с его работой первым вице-премьером увеличение потенциального политического веса и расширение сферы влияния. Это назначение позволило ему стать полностью самостоятельным политическим фактором высшего для России уровня, при этом еще и крайне слабо наблюдаемым со стороны.

Пользуясь доверием Путина, Шувалов остается одним из наиболее перспективных политиков России; вероятность его дальнейшего политического роста весьма велика.

Его жесткость, умелость, склонность к формализованным процедурам при абсолютной верности либеральной идеологии и либеральному клану (и глобальному бизнесу, интересы которого они обслуживают) будут востребованы, пока будет востребован либеральный клан – и, вероятно, еще нанесут России колоссальный вред.